Zemlya za okeanom(plus8)

Случилось так, что оба этих покровителя встретились, как раз, когда я был в долине Тиора. Из Нукухива туда торжественно прибыл французский адмирал со всеми судами эскадры, дабы официально установить там свою власть. Но оказалось, что там уже находился губернатор Этолин — правитель всех русских земель на Американском континенте.Эти две значительные персоны решили встретиться на берегу, так как не смогли договориться, кто из них первым должен прибыть с визитом. Если адмирал был старше по чину, то губернатор — по должности. Поэтому Артуа, патриарх и владыка Тиора принимал у себя в гостях представителей сразу двух великих держав.*(15)

Артуа был человек очень немолодой; но, хотя от старости он стал согбен и немощен, огромная его фигура не утратила внушительности и величия. Ступая медленно и с трудом, он вышел нетвердой походкой, держа в руке тяжелое боевое копье, служившее ему также посохом, и сопровождаемый свитой седобородых вождей, одному из которых он иногда грузно опирался на плечо. Адмирал первым шагнул ему навстречу с непокрытой головой, картинно протянув руку, тут же шагнул губернатор; старый царь приветствовал их, величественно взмахнув своим копьем. И вот они уже стояли трое, эти два полюса человеческого общества -самоуверенный, вылощенный француз и неменее самоуверенный русский и бедный татуированный дикарь. Все они были высокого роста и благородной внешности, но в остальном какой разительный контраст! Дю Пти-Туар прибыл при всех регалиях, присущих его высокому морскому рангу. Он был облачен в богато расшитый адмиральский мундир, в руке — широкополая шляпа с галунами, грудь увешана всевозможными орденами и ленточками. Этолин хоть и скромнее, в высокой двууголке, с белыми перьями, ниспадавшими пышной россыпью, в коротком темнозеленом мундире с расшитым золотом высоким воротником, в темных, плотно облегающих ноги рейтузах со штрипками. А простодушный островитянин, не считая узкого пояса на чреслах, явился во всей природной наготе.

Какое неизмеримое расстояние, подумал я, разделяет этих людей. В одних воплотились столетия развивающейся утонченной цивилизации, в конце концов превратившей человека в существо возвышенное и могущественное, другого все эти столетия не подвинули ни на шаг по пути совершенствования...

В беседе двух представителей цивилизованных наций бедному дикарю пришлось исполнять роль молчаливого свидетеля, а Франция и Россия вежливо и лишь изредка показывая зубы, спорили, кому из них принадлежат Вашингтоновы острова. Губернатор утверждал, что русские торговые суда открыли эти острова раньше чем Ингреэм и Маршан. Адмирал же с гордостью утверждал, что благотворное воздействие французских законов уже успело сказаться на поведении жителей. Правда, при одной такой попытке усовершенствования нравов ими было перебито человек полтораста обитателей острова Уайтайху — но об этом умолчим.

Впрочем исход этого спора был ясен с самого начала. Недаром же великий соотечественник адмирала дю Пти-Туар сказал как-то, что Бог и право всегда стоят на стороне больших батальонов.

Вот они, большие батальоны, все шестеро, покачиваются на серебристой глади вод, а зеленые горы с берегов глядят на них так миролюбиво, словно упрекая за эту воинственность. На мой взгляд, ничто не могло бы так нарушить гармонию, как присутствие здесь этих судов.

Губернатор Этолин пришёл на ином корабле, столь удачно вписанном в зеленое зеркало бухты, словно специально для нее построенный. Спорить не стану, быть может, вам и приходилось в жизни видеть всевозможные редкостные морские посудины: огромные тупоносые линейные корабли, убранные шелками и драгоценным деревом яхты, громоздкие японские джонки, и прочие диковины; но можете мне поверить, никогда не случалось вам видеть такую удивительную посудину, как этот вот удивительный русский барк "Одесса". Корпус его, обветренный и огрубелый под тайфунами и штилями во всех четырех океанах, был темного цвета, как лицо французского гренадера, которому приходилось сражаться и в Египте, и в Сибири. Нос корадля, лишенный излишеств в виде голых дев, был прост до высокого изящества, а невероятной величины, лихо задранный бушприт придавал кораблю вид лихого, отчаянного забияки. А вздымавшиеся к небу кажется на 300 футов мачты стояли прямые и несгибаемые, как спины трех восточных царей из Кельнского собора.

Весь огромный, водоизмещением не менее 1000 тонн, корабль олицетворял собой быстроту. Но не быстроту борзой — вида тощего и болезненного, но быстроту чистокровного скакуна, способного нести всадника без остановки от восхода до заката, или могучего оленя из диких лесов севера, глядя на которого нельзя сказать, идет ли он шагом или летит во весь опор, так изящны его движения...

Под стать кораблю был и его хозяин. Он имел полных шесть футов росту, великолепные плечи и грудную клетку — настоящий кессон для подводных работ. Редко случалось мне видеть такую силищу в человеке. Лицо у него было темно коричневым от загара, а белые зубы под лихо закрученными усами по контрасту казались просто ослепительными. Взглянув ему в глаза, вы словно еще улавливали в них тени тех бесчисленных опасностей, с какими успел он, не дрогнув, столкнуться на своем недолгом веку. Да, это был надежный, стойкий человек, чья жизнь представляла собой красноречивую пантомиму поступков, а не покорную повесть слов...

Дю Пти-Туар и Этолин пришли к согласию, что решать вопросы о принадлежности островов должны высокие персоны в Париже и Санкт-Петербурге. Губернатор стойко перенес свое поражение. Ни словом, ни взглядом не показав, тяжело ли ему оставлять в чужих руках острова, более полувека носивших название Русские. Он попращался с адмиралом и с отливом вышел в море. Вскоре и дю Пти-Туар на флагманском "Рэн Бланш" отправился куда-то по своим адмиральским делам.

Тогда-то, глядя на удаляющийся барк, я и решил остаться на острове, хотя и свежа в моей памяти была повесть о злоключениях капитана "Катерины", который всего за несколько месяцев до нас вздумал с войти в бухту Тайпи на вооруженной шлюпке и был схвачен туземцами, увлечен в глубь долины и спасся от ужасной смерти только благодаря содействию Каракои — туземца из Оаху, слуге Джон Робертс. Я как раз видел его высокую фигуру. На нем была все та же зеленая охотничья курточка с золотыми пуговицами — подарок офицера с французского фрегата. Мне сразу же вспомнилось, как он рассказывал, что пользуется покровительством табу во всех долинах острова.*(16)

Позже я слышал, что Этолин не собирался сдаваться узнав каким-то образом, что следующим островом, который король Луи Филипп собирался осчастливить своим покровительством должен стать прекрасный Таити — жемчужина Южных морей. Контр-адмирал дю Пти-Туар снарядился потихоньку в свою грабительскую экспедицию,оставив всю эскадру на Маркизах.

По прибытии он потребовал, чтобы ему за какие-то оскорбления, якобы нанесенные флагу его страны, были немедленно уплачены не то двадцать, не то тридцать тысяч долларов, угрожая в противном случае высадкой и захватом острова. "Рэн Бланш", только что встав на якорь и подведясь на швартовых, выкатил пушки и с бомбардирами на местах развернулся бортом к Папеэте, наставив жерла на это мирное селение и спустив на воду все свои боевые катера, готовые в любую минуту высадить десант под прикрытием корабельных батарей. В такой грозной позиции их и навестил Этолин, пришедший на Таити неделей раньше.

Поначалу многие среди таитян не поверили его рассказам, а те, что поверили, были склонны прибегнуть к оружию и отогнать насильников от своих берегов; но когда прибыли и французы возобладало мнение более осторожных и миролюбивых. Несчастная королева Помаре, бессильная противостоять опасности, устрашенная вызывающей дерзостью высокомерных французов и доведенная до полного отчаяния, тут же подписала договор с Россией. Луи Филипп не смог прибрать остров к рукам."

Адольф Карлович также не смог в полной мере насладиться дипломатической победой. 8 ноября в Папеэте пришёл с Нукахиву бриг "Промысел"под командованием капитан-лейтенанта Кадникова. Его направил на поиски начальства помощник правителя Ротчев с тревожной вестью — в Рус-Ам началась война.

1* На самом деле неизвестно кому и когда было отправленно это письмо. Нам оно открылось в 1963г. из черновика, случайно обнаруженного среди бумаг РАК.

2* Нет достоверной информации, что именно А.К.Этолин стоял за просьбой, направленной в Академию наук. Возможно это приглашение стоит в целом ряду шагов, предпринятых как раз в это время ГП РАК для создания, как сказали бы сейчас, положительного имиджа Компании в глазах правительства и российской общественности. К примеру, поскольку Компанию традиционно обвиняли в жестоком угнетении американцев, ГП финансировало в 1840г. издание трёхтомной работы И.Е.Вениаминова, в которой жизнь алеутов под контролем РАК изображалась вполне сносной.

3* История помещика Волынской губернии Михаила Роль-Скибицкого очень необычна. Закончив Институт Корпуса инженеров путей сообщений он получил звание инженера 3-го класса, но служить ни по военной, ни по гражданской части не захотел. А в 1823г., через Швецию и Англию добрался до Венесуэллы, где и вступил волонтёром в армию Боливара. Он дослужился там до чина полковника, а за битву при Аякучо был удостоен ордена Бусто де Либертадор. В 1835г. он вернулся на родину и тут же был сослан. Сохранилось письмо от 21 января 1836г. А.Х.Бенкендорф военному губернатору Киева А.Д.Гурьеву: "Его Величество высочайше повелевать изволили возвратившегося из-за границы помещика Михаила Скибицкого допросить, точно ли он служил в колумбийских республиканских войсках и в таком случае выслать его в Вятку". Однако, проведя в ссылке менее двух лет, Роль-Скибицкий был вызван в столицу дабы вновь, уже официально отправиться в Америку. После панамской разведки он выполнял раличные коммерческие и политические миссии в Новой Гренаде, Венесуэле, Аргентине, Перу и Чили, часто привлекая себе в помощь осевших в Америке однополчан: Ивана Миллер и полковника Ивана Минута. В 1850г. Роль-Скибицкий осел в Калифорнии, где очень преуспел как инженер и административный деятель. Был одним из организаторов Комитета бдительности 1851 года.

4* С 1861 г. Соединенные Штаты Колумбии

5* О.Соломон так и не смог найти инвесторов. Узнав, что этим занимается хоть и соотечественник, но с такой фамилией, французский консул отправил в министерство путей сообщений письмо: "Ключи к миру лежат здесь, однако имя сеньора Соломон звучит не достаточно по-христиански, чтобы можно было доверить ему роль хранителя ключей Святого Петра". В 1843г. право на концессию было отозвано. В связи с этим по инициативе дипломатии СШ 19 апреля 1850г. в Вашингтоне государственным секретарём Дж.М.Клейтон, российским посланником А.А.Бодиско и британским посланником У.Литтон Булвер был подписан трёхсторонний договор, в соответствии с которым державы обязались не добиваться исключительных прав на будущий канал между двумя океанами, гарантировали его нейтрализацию, отказались от всяких попыток оккупировать, колонизовать или подчинить своему господству какую-либо часть Центральной Америки.

Воспользовавшись этим французские дипломаты, вспомнив о соломоновом приоритете, созвали в Париже в мае 1879г. Международный конгресс по изучению межокеанского канала. В его работе участвовали представители Мексики, СШ, Колумбии, Никарагуа, Гватемалы, Сальвадора, Перу, Коста-Рика, Англии, Российской империи. Россию представлял член Русского географического общества, морской агент в Англии И.Ф.Лихачев и капитан-лейтенант В.М.Линден, представлявший РАК. В ходе работы Лихачева избрали одним из вице-президентов конгресса, что свидетельствовало о том значении, которое организаторы придавали участию российских делегатов.

Парижский конгресс стал и одним из существенных эпизодов в намечавшемся к концу века экономическом, политическом и военном сближении Франции и России. Строительство канала осуществили французы и разработчики морской стратегии России могли учитывать столь благоприятный фактор. Однако ГП РАК, заявив, что "проект безшлюзного канала предложенный виконтом де Лессепс неосуществим", отказалось участвовать в строительстве, что избавило пайщиков от огромных убытков. Директора смогли определить свою позицию опираясь на доклад А.К.Этолина и данные дополнительной разведки, произведённой в 1854г. инженером И.Ф.Ракитиным.

6* Автор идеализирует судебную власть в колониях — в Уставе 1844г. об этой важной сфере управления было сказано весьма неопределенно. Согласно "Отчета по обозрению Российско-Американских колоний" ревизора С.С.Костливцова, "Устав сей предоставляет широчайшее поле для произвола и беззакония, и лишь порядочность колониального начальства, назначаемого из лучших морских офицеров, предотвращает возможные злоупотребления". Ведь русские, креолы и "инородцы" могли обжаловать действия колониального начальства в Правительствующем Сенате только в течение 6 месяцев по прибытии в метрополию. Но поскольку американцы и креолы почти никогда не покидали колоний, то реально они были лишены права подать жалобу или предъявить иск к колониальной администрации. В этом плане положение рабочих-контрактников было немногим лучше, так как, согласно заключенному с РАК соглашению, они могли покинуть колонии только через 7 лет после истечения срока контракта. "Следовательно обиженный только через 7 лет может жаловаться на распоряжение главного правителя, но в этот период времени проситель может совершенно разориться, а главного правителя и в колониях уже не будет, потому что каждый из них служит пять лет".

7* В оригинале описание юконской шхуны (юконка) находится в главе, посвящённой описанию военных действий на море 1854-56гг. Для большей ясности, с разрешения автора, мы помещаем его в данной главе.

Юконка представляет собой 80-100 тонную, двухмачтовую марсельную шхуну с брифоком. Причём мачты выше и прочнее обычных на подобных судах, так что они могут нести очень большие паруса и выдержать самый мощный шквал. Такие паруса и мачты, а также очень острые обводы и абердинский нос позволяли юконке поддерживать отличный ход при любом ветре.

Кроме самых современных разработок в судостроении Д.Гриффит использовал также испытанные поморские технологии. Т.к. кроме морских переходов юконка предназначалась для подъёма вверх по рекам, острый абердинский нос её изнутри укреплялся дополнительными рядами бимс, а снаружи, под медной обшивкрй, находилась "ледовая шуба", укреплённый пояс, используемый на поморских кочах. Всё это предназначалось для защиты от плывущих по течению стволов и на случай удара о мель.

От повреждения на мели днище и борта предохранял чрезвычайно широкий киль, с таким же мощным фальш-килем. На кочах они применяются как полоз при выволакивании судна на берег. От коча Д.Гриффит взял также идею балластного ящика, протянувшегося вдоль всего трюма над килем. Только, отказавшись от камней или чугунных плит, конструктор наглухо закрепил там лаг низких и широких бочек, которые заполнялись водой и тем служили балластом. В случае необходимости, перекачивая воду, можно было менять осадку судна. А при посадке на мель команда, не перемещая в трюме груз, с помощью двух помп, могла выкачать всю воду менее чем за час и снявшись с мели, за такое же время, закачать обратно забортной воды.