Наследник рода Ривас

Уже после променада высокородный подсел ко мне в кафе, куда мы зашли пообедать и постучал кончиком палочки о подлокотник своего кресла, произнеся при этом "ascrutor". Из палочки вырвалась полоса серебристого тумана, закрутившаяся вокруг нас двоих, и скрывшая от всех.

— Я приношу Вам свои извинения, первородный. Сегодня сам король подтвердил мне, что фогенная теория целенаправленно используется Бритстаном для оправдания своей политики экспансии и закабаления других. Я был слепцом, не видящим, что за красивыми словами о движении к равенству стоит намеренье подчинить себе весь мир.

— Не помню, кто сказал: "Порок всегда рядится в тогу добродетели".

— Не слышал, но абсолютно согласен. Я благодарен Вам, Серж Ривас за то, что открыли мне глаза. Король Вильгельм предложил мне возглавить группу теоретиков Берлинского университета, которая должна развить фогенную теорию и избавить её от влияния Бритстана. Я ответил согласием. Надеюсь, что увижу Вас в рядах учеников Престола и Вы окажете мне честь преподавать Вам теорию магии.

— В какую школу я пойду — решать, к сожалению, не мне, но я с удовольствием буду учиться в Престоле (уж всяко лучше, чем в Истоке — чем дальше, тем больше Бритстан вызывает во мне недоверие).

Высокородный Себастьян улыбнулся и развеял чары приватности.

Остаток четверга прошёл весело. Мы (в этот раз — все дети) съездили в парк развлечений, открывшийся недавно в пустующих помещениях первой Всемирной выставки, прошедшей год назад. Там были даже детская железная дорога и левитационный щит. Вечером мы собрались в гостинице и устроили праздничный ужин с танцами и конкурсами. Под конец веселья мне даже удалось расшевелить Кристину, и та исполнила какой-то зажигательный южноамериканский танец.

В пятницу мы опять с утра поехали в цирк. Близнецам отдельной ложи не досталось, но ложа Ричарда смогла вместить нас всех. Число участников сократилось до тридцати двух. Начиная с этой стадии, дуэлянты сражались друг с другом, а не с манекенами, естественно, без использования самых сильных заклинаний и с ограничителями. Эти ограничители не позволяли вкладывать в заклинание максимум возможного для бойца. Про себя я подумал, что было бы не лишним обзавестись такими на случай, если они действительно могут простимулировать развитие энергосистемы, как тот силовой тренажёр, которым пользовался граф Ашениаси.

Соревнования проходили по следующей системе. Сегодня дуэлянты сражались попарно. Пары выбирались по рейтингу — самый высокорейтиноговый боец с самым низкорейтинговым и так далее. Шестнадцать победителей по жребию разбивались на четыре группы. В группе каждый должен был сразиться с каждым. Двое лучших из группы проходили дальше. В субботу нас ожидали четвертьфиналы и полуфиналы. Ну и в воскресенье — поединки за третье и за первое место. Четверо бойцов, дошедших до полуфинала, получали приглашения на "взрослый" турнир.

Ставки в этот раз делали все. Но только Генрих и Мария не следовали в своих ставках слепо за мной. Ну и естественно, на победу барона Рад поставили все, без исключения. Сам бой барона в одной шестнадцатой финала был третьим по счёту. Продлился он сравнительно долго, хотя у меня, да и не только у меня создалось впечатление, что при желании барон мог закончить его и раньше. Он как будто немного измывался над соперником, предугадывая каждый последующий его шаг, а сам эстетствовал, для того, чтобы его удар был не только эффективным, но и эффектным.

Барон Рад подошёл к нам на обеде:

— Прошу прощения дамы, господа. Я бы хотел похитить на пару минут первородного маркиза Ипрского.

Я поднялся из-за стола и отошёл на пару шагов в сторону. Барон, кинув уже знакомые мне чары "intimitatem", спросил.

— Скажите, первородный, Вы не видели моего брата?

— Не видел, но знаю, что с ним всё в порядке.

— Простите мою бестактность, но откуда такая уверенность?

— Потому что люди из моей охраны не подавали никаких тревожных сигналов.

— Спасибо, первородный, Вы сняли громадный камень с моей души. — Он поклонился и вышел из столовой.

Я же вернулся к столу и на вопросительные взгляды ответил кратко:

— Всё под контролем, — этого хватило.

Схватки в группах были не менее интересными, чем одна шестнадцатая. Единственное, что омрачило праздник — одного из бойцов всё-таки дисквалифицировали, за применённое в пылу схватки сильное заклинание "lamitus" — тончайшую полоску спрессованного воздуха, способную разрезать железную болванку диаметром сантиметров сорок.

Барон Рад не изменил рисунок боя. Но если сначала я думал, что он почём зря рисуется своим мастерством, то теперь понял, что у него попросту недостаточен арсенал заклинаний. Именно недостаточность количества известных ему заклинаний привела к его поражению в одном из боёв в группе. Его соперник начал бить площадными заклинаниями, от которых было невозможно уклониться даже с ловкостью барона.

В ложе, вместе с детьми, я ставил столько же, сколько они: один, два, три соверена. Основные же ставки я делал через свою охрану, которая кроме непосредственно игры, ещё и наблюдала за родовитым Отто Радом. Система подачи сигналов о ставках была проста и надёжна, как табуретка: одно постукивание по браслету — ставим на участника в синем углу, два — в красном. Ну а ставка — количество постукиваний после паузы. Все ставки кратны пяти сотням. Ва-банк — отсутствие сигнала после сигнала об определении объекта ставки.

Объекты для ставок я определял, смотря на участников магическим зрением. Дело в том, что по состоянию источника можно определить не только резерв, но и скорость реакции одарённого. Компилируя эту информацию с данными, полученными от Даниэля, я мог с хорошей вероятностью предсказать победителя. Конечно же, бывало, что я проигрывал, но выигрывал всё-таки чаще.

Несмотря на поражение, барон Рад вышел в четвертьфинал. Его брат благополучно добрался до него после окончания сегодняшних боёв. Всё хорошо... только вот ощущение враждебного взгляда не только не исчезло, но и усилилось.

В субботу было немного схваток, поэтому турнир начался позже, чем обычно и шёл без обеда. Как я и предполагал, барон проиграл свой бой. Достаточно одному бойцу было найти "ключик" к тактике барона и он сразу же превращался в обычного, не очень-то умелого дуэлянта.

Отто Рад, пришедший в нашу ложу сразу же после проигрыша своего брата, выглядел нисколько не обескураженным подобным исходом дела. Его объяснения поражения барона полностью совпадали с моими мыслями. Я уже приготовился наслаждаться следующим боем, как родовитый де-Рад попросил меня уделить ему время для приватной беседы. Выйдя из ложи он не стал бросать никаких чар (не знал?), а активировал амулет в виде стрекозы. После этого де-Рад заговорил:

— Скажите, почему Вы нам... мне помогли?

— Вы меня заинтересовали.

— Я?!

— Нет, вы оба. — Ну право слово, не говорить же ему, что он послужил прикрытием для меня, дав мне возможность не привлекая особого внимания делать ставки.

— Скажите, а Вас бы могла заинтересовать возможность научиться двигаться так же, как мой брат?

— Меня — не знаю, а вот моих людей — точно да.

— Вы имеете в виду свою охрану?

— Не только, ещё и тех детей, которые находились рядом со мной.

— Насчёт Вашей охраны — не знаю, вполне может быть, что они уже чересчур старые для этого знания, а вот дети — можно попробовать.

— Тогда ещё один вопрос и не советую лукавить, отвечая на него. От чего вы бежите?

— От долгов. Наша мать умудрилась задолжать ростовщикам почти сорок тысяч золотых.

— И как вы намерены их отдавать?

— В королевском суде лежит наш иск об уменьшении ставки процента, записанного в долговых бумагах. После того, как мы выиграем это дело, — он опередил мой вопрос, — да я уверен, что это дело мы выиграем, мы распродадим часть имущества и рассчитаемся.

— А сейчас вы этого не делаете, потому что всё ваше имущество уйдёт на проценты.

— Да, первородный.

— Что ж, я готов поверить, что ваши кредиторы хотят одного из вас похитить и заставить тем самым другого отозвать свой иск. Но это не объясняет вашего страха перед кредиторами и вашего поведения. Вы бы могли уехать в родовой дом и там дождаться решения суда в вашу пользу.

— Наш родовой дом практически не защищён, да и занимаем мы только часть дома, но я понял Ваше недоумение. Дело в том, что кредиторы не хотят денег. Они требуют передачи им семейной реликвии. Какой — говорить не буду, это не только моя тайна.

Это многое объясняло. Конечно же, мне сложно было представить себе родовитую семью, не имеющую в собственности отдельного дома, но вот поведение братьев становилось совершенно понятно.

— Ну что ж, можете обрадовать своего брата, что Я согласен принять ЕГО предложение стать моим учителем.

— Я понял, первородный. Вы не пожалеете о принятом решении. Только вот... не могли бы Вы пройти со мной в комнаты для участников? Я опасаюсь того, что они могут предпринять активные действия. Их и так очень нервирует наше с Вами тесное общение. Но до этого момента Александра защищал статус участника турнира, а вот теперь...

Я согласился с доводами де-Рада и даже взял с собой не только всю свою охрану, но и охрану близнецов (остальные дети по статусу охраны не имели).

Барон вышел к нам сразу же, как только мы подошли к двери, за которой начинались комнаты для участников. Опасения де-Рада оказались не беспочвенными — только я заметил двоих человек, дёрнувшихся в сторону братьев. По наблюдениям же моей охраны, таких было четверо. Однако то, что братья двигались в сопровождении пятерых взрослых магов, ну и возможно, моё присутствие (хотя тут не уверен — не думаю, что я уже стал настолько известной личностью в Берлине) удержало всех от активных действий.

Всё время, пока мы шли к ложе, де-Рад что-то втолковывал барону. Поэтому, когда мы пришли, барон уже явно был проинструктирован. Начал он с благодарности Ричарду и мне за приглашение. Моя ответная реплика была уже наготове:

— Не стоит благодарности, барон. Благодаря Вашему искусству я получил немало удовольствия. Скажите, ведь Вы развиваете боевое предвиденье?

— Нет, я обостряю своё восприятие, что позволяет мне ускоряться в потоках времени. Я просто могу двигаться быстрее, чем летят заклинания противника.

— Вы достигаете этого специальными заклинаниями? (знакомо, интересно, он сам до таких заклинаний дошёл или подсказал кто).

— Нет, это упражнения.

— Упражнения? — Нет, это действительно интересно. О таких упражнениях я даже не слышал, ну и конечно, не владел ими.

— Да, внешне это выглядит примерно так же, как обучение фехтованию или борьбе.

И тут Грета нам чуть не поломала всю игру. Вскочив с кресла, она подалась вперёд:

— А можно, — но тут, на счастье, Генрих, что-то уловивший или попросту догадавшийся, сильно сжал её руку и, пока она отвлеклась на него, закончил фразу совсем не так, как она планировала, — что-нибудь продемонстрировать нам?

— Да, это было бы интересно, — "включился" я.

— Первородный, не окажете ли Вы мне честь стать моим учеником в ускоренном восприятии? — Барон тут же подхватил подачу.

— Надеюсь, данное приглашение распространяется и на моих друзей?

— Если это Ваши друзья — да.

— Я с удовольствием принимаю Ваше щедрое предложение.

В воскресенье меня поразило малое количество зрителей — менее половины от обычного. Казалось бы — финал и всё такое. И как назло — ни одного знакомого лица, которое может быть в курсе. Хотя стоп: вот этот вот господин, в сюртуке и парике по моде Боги знают какого века с одутловатым лицом, изрезанным морщинами, то ли церемониймейстер, то ли что-то в этом же духе. Мне его представляли. Фриц! Родовитый Фриц, граф Потсдам.

— Какая приятная встреча, граф!

— Взаимно, первородный, взаимно. Любая встреча с Вами для меня приятна. — Вот старый лис! Решил отдать мне инициативу в разговоре полностью?

Тут надо сделать небольшое отвлечение в этикет. Как человек, выше стоящий в иерархии, я имею право определять, по какому именно этикету мы будем общаться — по магическому, где он намного ниже меня или по общеаристократическому, где мы фактически равны. Я предложил общаться по общеаристократическому, он моего выбора не принял. В данном случае он имел на это полное право, поскольку его выбор ставит его ниже по отношению ко мне. Это не очень значимо в таких беседах, а конкретно к этой ситуации — существенно сокращает разговор, позволяя мне сразу перейти к делу.

— Вы преувеличиваете. Не подскажете провинциалу, в чём тут дело. Мы решили взглянуть на окончание турнира, но очень удивились отсутствию должного количества публики.

— О! В этом вопросе я готов Вас просветить. Видите ли, и в финале и в бою за третье место встречаются исключительно представители Бритстана и общество решило проигнорировать данные поединки.

— Благодарю за информацию, родовитый Фриц. С удовольствием бы поболтал с Вами ещё, но вспомнил об одном неотложном деле, заставляющем меня вернуться в гостиницу.

— Очень жаль первородный, что Вы так рано покидаете это здание, — расплылся в понимающей улыбке граф.

Мы обменялись поклонами и улыбками и я поспешил вытаскивать детей из цирка "пока не началось".

Поскольку тридцать первого августа был день рождения Марии, было решено, что в Ипр я уеду прямо из Берлина, для того, чтобы успеть вернуться на приём по случаю этого события к субботе. Так что попрощавшись со всеми остальными, уезжавшими в воскресенье, я остался ночевать в гостинице, чтобы с утра отправиться порталом в Брюссель. Я не захотел оставлять за собой в Берлине недосказанности и планировал, что ко мне подойдут вечером с разговором по поводу братьев Рад.

Расчёт оправдался. Только я устроился в углу ресторана отеля, намереваясь выпить немного разбавленного вина и настроившись на долгое ожидание, как ко мне подошёл официант с визиткой на подносе.

Так. Что у нас тут? Адвокат Юрген Штерн. И уже вслух, официанту: "Зовите".

Адвокат оказался невысоким, но его фигура просто-таки кричала о многолетних физических упражнениях. Лицо больше подошло бы портовому грузчику, нежели адвокату. Однако, раз послали именно его — внешность обманчива. Я внутренне насторожился. Адвокат меж тем присел и рассыпался в извинениях:

— Прошу великодушнейше меня простить, первородный, что отвлекаю Вас, но поверьте, что меня заставили это сделать очень серьёзные обстоятельства.

Этот гад поломал весь запланированный мною сценарий! Я попросту не ожидал от него таких "великосветских" оборотов речи. Поэтому, уже будучи готов отправить этого адвоката восвояси, я вместо этого был вынужден выслушивать его и неожиданно... заслушался. Действительно если бы слушателем адвоката Штерна был мальчик около одиннадцати лет от роду, то эта речь, вполне возможно, достигла бы своей цели — до чего она была грамотно построена Мальчишка бы несомненно согласился с тем, что братья Рад поступают бесчестно, уклоняясь от возврата долга (про проценты он "скромно" забыл) и с тем, что их даже никто не собирается разорять — всего лишь отдать какую-то вещицу, которой, к тому же, сами они пользоваться не умеют и не могут. Повторяю, вполне возможно, что мальчик встал бы на сторону адвоката Штерна — но я-то не этот мальчик! Поэтому, придя в себя от первого шока и послушав речь адвоката, всё больше проникаясь ею, я прервал Юргена Штерна движением руки: