Cо змеем на плече (Янтарь-сердце)

Огнян вздохнул:

— Мне очень жаль, что так вышло. Люди Ирия не верят в наш метод, но огневики и огневицы прекрасно знают, что ни один из нарвийцев не выдержал бы прикосновения Небесной Искры.

— Что ты хочешь этим сказать? — подозрительно спросила я, понимая, что ничего хорошего не услышу.

— Все огневики носят в себе часть того огня, что дан Искрой при обряде в храме, — объяснил он. — Народ Нарви нас не любит. Владея таким даром, при нужной концентрации сил мы можем испепелить их на месте.

Я закашлялась. Ненормально гостеприимное место просто. То есть, окажись я гражданкой подземного царства, сейчас бы тут лежала трогательная кучка пепла. Да и вообще! Нигде не написано, что ведуньи не сгорают, если в них пуляться огнем! Моему возмущению не было предела.

— Зверские у вас методы, — проворчала я. — Но что дальше?

— Пойми, Вика. Мы не согласны с Володаром. Светодар сам не себя не похож. Да и Чаран не в восторге от происходящего.

— Очень заботливо с вашей стороны, — пробормотала я.

— Долго ты здесь не пробудешь, — твердо произнес Огнян и посмотрел мне в глаза. — Жди, скоро мы тебя отсюда вытянем.

Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу из подземелий.

Прийти в себя и включиться я смогла только после того, как за ним закрылась дверь.

— Не успели мы попасть в неведомое место, как Виктория Алексеевна уже изволят соблазнять молодцев, — ехидно заметил Шарик, до этого, к моему огромному удивлению, хранивший абсолютное молчание.

— Отстань, зануда, — отмахнулась я.

Сейчас нужно многое обмозговать, и времени на перепалку с шарканем катастрофически не оставалось. О том, что пламенная птица по имени Огнян могла смотреть на меня как-то иначе, чем на дхайю, которую кинули в темницу за благородный поступок (ну ладно, после него), я и думать не могла.

— Слушай, а мне одной показалось, что он недолюбливает Володара?

— Вика, признаюсь тебе честно, после таких поступков я тоже не в восторге от этого субъекта, — заметил Шарик.

— Само собой, — кивнула я и посмотрела на руку, которой пришлось побывать полигоном испытания силы огневика.

Хм, наверное, что-то с глазами. Ощущение, что от кожи исходит мягкое золотистое сияние. Верно говорят — нельзя долго находиться в ситуации, которую мозг отказывается воспринимать. Результат хорошим точно не будет.

Стена между нашей и соседней камерой снова стала прозрачной.

— Вы там живы? — раздался насмешливый голос Радистава.

— Как видишь, — буркнула я, решив отбросить церемонное 'вы'. — Что ни минута, то новое приключение.

— Приключение? — искренне удивился он, переводя взгляд с меня на Шарика.

— А ты ничего не слышал? — не меньше изумилась я.

Говорили мы с Огняном не шепотом, поэтому нужно быть солидно глухим или глобально безразличным, чтобы не подслушать, о чем говорят вокруг.

Радистав покачал головой:

— Сразу видно, что вы впервые в ирийском подземелье. Эти стены, — он коснулся пальцами рубиновых искорок и тут же, чуть поморщившись, убрал руку, — сделаны из камня алатара, который, как известно, отгораживает мир живых от мира мертвых. Через него нельзя ни услышать, ни увидеть, ни почувствовать.

Хм... Как выберусь отсюда, надо прихватить с собой несколько образцов. Будет помогать в борьбе с соседями. Но все же... Получается, Радистав не в курсе, кто ко мне приходил и чего хотел. Его следующий вопрос подтвердил мое предположение: сосед поинтересовался, кто же наносил мне визит.

Зная, что доверять никому не стоит, а уж Радиставу особенно, я ответила весьма туманно, но искренне:

— Один из фалрьянов, сопровождавших меня по пути в Даарью. Пришел выразить сожаление о случившемся.

— Фалрьян? — Радистав снова удивленно посмотрел на меня. — То есть ты пришла не через ирийские земли?

Ишь, сообразительный какой!

— Нет, — вздохнула я.

Пришлось частично ему рассказать о своем путешествии. Что, мол, странница я, ходила-бродила по землям разным, а тут взяла и дошла до странного места, где нет дна, только туман клубится. А там была подхвачена гигантской птицей и унесена в Фарьян'Олу. В Даарье оказалась, потому что упросила отнести меня на землю. Ну или попросту туда, где можно передвигаться без крыльев. А потом уж спасла царевича...

— И вот результат, — закончила я, чуть разведя руками.

Радистав выслушал все, ни разу не задав встречного вопроса. Было видно, что он только укрепился в своем мнении относительно огнепоклонников и их крылатых друзей.

— Я верю тебе, — наконец произнес он. — Единственное, что мне неясно, — где же расположена твоя страна, Вика? Принято считать, что народы Коловрата изучили все уголки нашего огромного мира.

— Не может быть! — постаралась как можно искреннее воскликнуть я. — Поверь мне, есть места, где совершенно не слышали о вас.

Что ж, как ни крути, а говорила я чистую правду. Разве что не особо убедительно.

— В том месте, откуда я родом, никогда не слышали о Коловрате.

Правдивее некуда. Мы действительно о них ничего не знаем. Там, в двадцать первом веке.

Радистав задумчиво посмотрел на меня:

— Утверждать, что нет никого, кроме нас, глупо и неосмотрительно. И ты действительно совсем другая. У тебя нет крыльев фалрьянов и плавников туатов. Внешне ты походишь на нас и ирийцев. Но при этом я чувствую в тебе какие-то необъяснимые силы, которыми ни нарвийцы, ни дети солнца не владеют.

Я насторожилась. Еще один Рамаол? Тот-то сразу вычислил, кто я и какими силами владею.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя слушает змей, — произнес Радистав, — что приближает к могуществу таких, как я. Но когда я пытаюсь определить природу твоей силы, то скорее уж назову целительницей, чем владеющей силой разрушения.

— У нас многие владеют такой силой, — соврала я с самым честным выражением лица.

Вдаваться в подробности, а также говорить о том, что через энное количество веков вы, Радистав Покойникович, возьмете да и постучитесь в дверь моей вересоченской хаты, я, разумеется, не стала.

— Что ж, Вика, у вас удивительный народ, — мягко улыбнулся он. — Здесь это редкий дар. И если он дается, то человек становится необыкновенно силен.

Я улыбнулась в ответ и кивнула на стену:

— Кстати, у меня встречный вопрос. Как ты делаешь так, что она становится прозрачной на определенное время? Да и слышим мы друг друга прекрасно. Или этот камень алатар действует только при определенных условиях?

— О, — Радистав усмехнулся, — здесь все достаточно просто. Мои опыт и умения помогают нейтрализовать силу камня. Однако я могу сделать это лишь со стенкой, которая разделяет наши камеры. Увидеть, что творится в коридоре, я не в состоянии.

— Хм, но как тогда ты услышал, что в темницу кто-то вошел?

Да и я тоже прекрасно все слышала. Странный у них тут механизм заключения. Ну или я чего-то не понимаю.

— Видишь, в наших камерах разные силы: у меня красные, у тебя золотые? — Радистава явно забавляло мое любопытство и попытки понять устройство ирийских тюрем. — Алатар — магический камень. И он подстраивается под того, с кем рядом находится. То есть перекрывает конкретные силы. Красный убивает мои разрушительные, желтый блокирует твои созидательные. Однако при помощи своих умений я в состоянии перекрыть действие камня. И так как твоя 'дверь' мне не помеха, я сумел услышать то же, что и ты. Мне не совсем понятно, почему ты можешь и видеть, и слышать, но скорее всего это объясняется тем, что ты чужая и не такая, как мы.

М-да уж. Ничего не скажешь. Как ни крути, а все сложно. Получается, я могу войти в двери Радистава, а он в мои. Но толку с этих умений ни на грош. А в целом занятная система. И что это за камень такой — алатар? Какой-нибудь родственничек бурштына? Надо бы спросить, но немного попозже. А то, ей-богу, заподозрит что-то неладное.

— Весело у вас тут, — вздохнула я. — Только вот сидеть в темнице как-то не особо привлекает. Даже несмотря на то, что здесь чисто и весьма прилично.

Радистав бросил на меня быстрый взгляд, а потом посмотрел на змея.

— Можно и не сидеть, — тихо, но твердо произнес он, глядя прямо в глаза.

— В смысле? — Я насторожилась, пытаясь понять, на что намекает будущий господин Покойник, враг ирийцев и добрых белок.

Глава 10. Как сбежать из тюрьмы

В принципе план был достаточно прост. И даже вразумителен для исполнения. Почему я так говорю? Тут тоже все достаточно просто, так как главная роль в комедии 'Спасите Шестопалую и того, кто скоро будет Покойником' отводилась моему шарканю. В целом картина такова: Радистав при помощи умений 'растворит' свою стену, и мы с Шариком сумеем пройти к нему в камеру. Далее, по идее, путь открыт. Я спокойно могу выйти через дверь, которая блокирует магию нарвийцев. Но при этом стоит задача освободить Радистава.

Шарик должен проскочить через коридор, добраться до стены, где висят ключи, сорвать связку и вернуться. Этими ключами мы сумеем нейтрализовать рубиновые искры, и господин Еще-не-покойник спокойно выйдет. Шарика выбрали с тем умыслом, что он сможет все сделать бесшумно и незаметно. В отличие от меня. Я все же человек. И мое присутствие в неположенном месте тут же вызовет ненужный интерес. Вы, вероятно, спросите, почему, выйдя из камеры, я не помашу Радиставу ручкой и не пойду дальше? Вариант, конечно, неплохой. Но есть два аргумента против. Первый — мне не нужен еще один враг. Своими благородными поступками я уже умудрилась нажить их впечатляющую компанию. Второе — с Радиставом куда больше шансов выбраться из дворца на своих ногах и без серьезных повреждений. Он лучше знает, как и что тут устроено. В связи с этим надо вести себя хорошо и не показывать, что ты настроена к человеку (пусть даже зная, что он — плохой мальчик) отнюдь не восторженно.

Пройти разделяющую нас стену оказалось делом несложным. Я толком ничего и не почувствовала. А вот когда Шарик рванул стрелой через коридор, издавая едва слышные шипящие проклятия, поняла, что безумно волнуюсь за этого негодника. Вдруг ирийцу-часовому придет в голову шальная мысль пойти погулять возле камеры дхайи? А что, свеженький пленник, того и гляди позабавит всякими шутками-прибаутками, баек новеньких расскажет о чужих краях... В общем, будет что послушать.

Радистав покосился на меня и чуть улыбнулся:

— Никак нервничаешь? Неужто ни разу из подземелий бежать не приходилось?

— Нет, конечно, — честно ответила я.

— Хм, а с виду и не скажешь.

Оторопев от такого замечания и даже серьезно подумывая оскорбиться, я услышала тихий звон.

— Получилось, — шепнул Радистав, его улыбка мигом стала какой-то радостной и жестокой одновременно. В синих глазах заплясали дьявольские искорки. — Он сумел.

Я молча кивнула. В способностях Шарика я никогда не сомневалась, но вот такая перемена во внешнем облике Радистава была крайне неприятной.

— Это точно то, что надо? — спросил шаркань и указал кончиком хвоста на причудливо ограненный продолговатый прямоугольный камень. Кроваво-красного цвета и с несколькими глубокими зазубринами по бокам.

— Да, все правильно, — ответил Радистав. — Теперь возьми ключ и подползи туда. — Он указал на левую сторону камеры, давая понять, что где-то здесь должен находиться замок.

— Ну... Так, а где? А! Вижу!

Шарик энергично рванул в указанную сторону, кажется, столь увлекшись, что совершенно забыв про нас. Несколько минут доносились странные резкие щелчки и усердное пыхтение. Но потом раздался неожиданный звук, словно кто-то разбил стеклянный бокал, — и танцующая вереница рубиновых искр исчезла в мгновение ока.

Радистав облегченно выдохнул:

— Получилось. Напомни, когда вернемся в Нарвь, наградить этого змея как подобает.

Вот как. То есть меня побоку? Ну я тебе это припомню.

— Хорошо, — пробормотала я, весьма смутно представляя, какие почести могут оказать шарканю подземные товарищи, и быстро подошла к Радиставу.

— Спасибо тебе, храбрый змей, — как-то даже ласково произнес Радистав. — Если бы не ты, мы бы не сумели выбраться.

Шарик смутился и гордился собой целых две секунды. Но потом 'храбрый змей' отставил новоиспеченное звание в сторонку и резво взобрался по мне вверх, обвивая руку и плечо.

На этом лирические отступления закончились, потому что времени было в обрез. Радистав уверенным шагом направился к двери. При этом проделывал он все поразительно бесшумно, и у меня возникло странное ощущение, что покидать ирийские темницы ему не впервой.

Да, не стоило удивляться, что возле выхода стоял караул. Эти широкоплечие дюжие молодцы с мечами, копьями и, вероятно, еще с чем-то у меня особого восторга не вызывали. На радостный прием: 'Ой, а как это вы сами выбрались?' рассчитывать не приходилось. Однако Радистав действовал стремительно, не ожидая подмоги от девицы. Одного он свалил голыми руками, а второй не успел сказать и слова, как его окружил мутный черный туман. Раздался болезненный вскрик, и в коридоре повисла неприятная тишина.

— Немедленно уходим. — Радистав всунул мне в руки меч и потянул за собой.

Ой, мамо! Что с ним делать-то? Тяжелый, зараза.

Одуматься и расспросить не дали. Я лишь краем глаза увидела, как мутный туман начинает потихоньку рассеиваться, а под ним лежит скрюченное тело бывшего стража. Его лицо было высохшим, словно у древнего старика, а в глазах застыл ужас. Отвернувшись, я последовала за Радиставом. Как бы то ни было, пока не стоит ему перечить. Его физическая сила видна и так, а оказаться под магическим воздействием и иметь такой же вид, как у бедного охранника, что-то совсем не хотелось.

Радистав быстро свернул в боковое ответвление коридора:

— Здесь можно попасть в один из черных ходов во дворце. А оттуда через конюшню выйдем на улицу.

— А никто не поинтересуется, почему два пленника тут разгуливают, пусть даже по черным ходам?

Радистав усмехнулся:

— Не переживай, по дороге мы зайдем в одно место. Потом и мать родная не признает, не то что ирийские господа.

Когда мне говорят 'одно место', это, конечно, вселяет безумную надежду и оголтелую радость. В кавычках. Но пока иного выхода не было. К тому же раз конюшня... значит, придется удирать отсюда верхом. С одной стороны, логично, велосипедами тут не пользуются, но вот, учитывая, что лошадей я видела только в заповеднике Аскания-Нова (есть такой в Херсонской области), да несколько раз в парках, вдохновения на подвиги это не прибавляло. Лошадь и меч мне давали столько же преимущества над врагом, как Радиставу — кружевные чулки и жемчужные бусы. То есть совершенно никакого.

Мы поднялись по винтовой лестнице, состояние которой оставляло желать лучшего. При каждом шаге было опасение, что еще одна секундочка, и мы с Шариком рухнем вниз. И... собрать нас уже будут не в состоянии. Однако, миновав опасный участок, я смогла вздохнуть спокойно, потому что спустя несколько минут мы оказались на твердой земле. В смысле на полу пыльного коридора с прогрессирующими антисанитарными условиями. Но это было уже не столь страшно.