На чужих рубежах. Посев

— Ты думаешь...

— Я почти уверен, — Айзек со свистом рубанул рукой воздух, — Что каждый из этих "Архитекторов" уже сидит на пороховой бочке, заботливо подложенной конкурентами. Время у них было, и я абсолютно уверен, что они сумели им разумно воспользоваться. Старые матёрые пауки в прямом смысле заперты в стеклянной банке, и по моему разумению их судьба предрешена. Остаётся только узнать: останется ли после столкновения в живых хотя бы один из этой троицы и произойдёт это до того, как алая кровь окрасит наши белые рубашки или судьба "патриотов" должна будет решиться чуть позже.

— Намекаешь на американский флаг и ваших отцов основателей?

— Я ни на что не намекаю, — возразил Смит, — я тебе прямым текстом говорю, что цемент для строительства любого государства всегда замешивается на крови мнимых и настоящих героев. И мы с тобой идеально подходим на роль жертвенных баранов. Проблема не в том, что мы знаем про Архитекторов и можем рассказать о них кому-нибудь, а в том, что историю пишут победители и им же многое прощается. А наша алая кровь на белых рубашках сойдёт за прекрасную драпировку для грешков из прошлой жизни.

— М-да...

— Ладно, разберёмся. Так какой у тебя план?

— Да обычный... Действовать по ситуации, — вздохнул я и про себя добавил: "Это и планом то не назовёшь..." — Только вот знаешь... Есть у меня подозрение...

— Договаривай уж.

— Мне кажется, что выполнить настойчивую просьбу троицы наших аксакалов будет не получится, даже если я буду очень стараться. Только корабль да людей угроблю... вот такое вот у меня предчувствие.

— И...

— И так-как мы не горим желанием выпускать джинов из бутылки, я постараюсь вообще не тратить на это время. Так, ладно. Я пошёл, — сказал я, подходя к дыре и по ходу проверяя, получится ли использовать руку бронекостюма в качестве тормоза для каната.

Моего тела в ней не было, кисти находились в специальных чувствительных перчатках в рукаве у запястья, в общем то было достаточно удобно и даже присутствовала обратная связь. Вопрос был только в том, выдержит ли механика полный вес или нет. В конце концов решив, что если "портить", то левую руку, ведь сам я был правшой, я ухватился за канат под туго скользящей петлёй сидушки, и уже хотел шагнуть с балкона, как вспомнил кое-что важное и повернулся к Смиту.

— Айзек. Одолжи как мне свой приборчик. Ключ от твоего глайдера. Вдруг понадобится.

Американец поколебался некоторое время, видно было, что ему не очень-то хочется расставаться с этой игрушкой, но в конце концов он достал её из кармана своего белого пиджака и протянул мне.

— На. Смотри только не потеряй, — он посмотрел мне в глаза и тихо произнёс. — И... Вик! Если у тебя всё получится, не вздумай возвращаться назад той же дорогой!

Айзек выразительно посмотрел на привязанный к стойке канат.

Закрыв защитный колпак, я, оттолкнувшись ногами от края, разжал кулак и полетел вниз. Кабель с шуршащим свистом зашуршал в петле силушки и ярко освещённая полоса балкона стала быстро удаляться. Смотреть вниз на приближающуюся землю, будучи закованным в мой бронекостюм, было проблематично, а потому я не стал рисковать и быстро поджал свой импровизированный трос к заранее приготовленному куску и кабеля и сжал ладонь.

Свободное падение резко замедлилось, а из-под механических пальцев повалил сизый дымок. Где-то через минуту ступни коснулись твёрдой поверхности. Рядом на боку валялась помятая бобина. Не размотавшийся полностью кабель не дал ей укатиться и сейчас ей помятый от удара диск мягко светился в темноте бледно-зелёной маркировкой "Кабель крениловый, стандартный, силовой. Диаметр 200 суров".

"Суром", как подсказывала мне память именовалась стандартная для этого места мера длинны, равная восьмидесяти семи сотым миллиметра. Впрочем, лично для меня не представляло сложности налету переводить значения в привычные метрические величины, хотя раньше подобных талантов за мной не наблюдалось. Я помнится постоянно путался с разнообразными дюймами и футами, постоянно забывая, что на что нужно умножать или на сколько делить.

Кисть бронекостюма вроде бы не пострадала, да и нападать на меня никто похоже не собирался, и тем не менее, я шустро отхватил виброножом петли сидушки, освобождая ноги и врубив стелс отбежал на пару десятков шагов. Упал на колено и быстро разложив карабин в аналог штурмовой винтовки, взял его на изготовку.

Я находился если можно так выразиться в "пригороде", примерно в пятидесяти метрах от стен первых зданий. Под ногами плескался сантиметровый слой тёмной жидкости, над ней мягким туманным ковром стелилась едва различимая сизая дымка. Отсюда, снизу, из едва развеиваемой далёкими огнями темноты, громадное пространство рукотворной пещеры колонизационного модуля казалось куда как больше нежели с недавно покинутого мною балкона.

Немного постояв, прислушиваясь к окружающим меня звукам, исправно транслируемым мне бронекостюмом, я аккуратно дотронулся языком до клеммы активирующей наплечный фонарик. В режиме стелса устройство работало в инфракрасном спектре, невидимом человеческим глазом, зато легко улавливаемым и обрабатываемым микрокамерами "Фантома Mk1". На защитном колпаке перед моими глазами появилось небольшое окошко с чётким чёрно-белым изображением, которое я немедленно сделал основным, потому как вглядываться в темноту своим обычным зрением было бессмысленно.

Теперь можно было нормально оглядеться. Я стоял в огромной луже, над которой действительно витала слабая дымка. Она словно ров охватывала всю центральную часть модуля начинаясь у стены, подтапливая торчащие из неё массивные механизмы кожухи которых напоминали старинные моторы и циклопического размера зубчатые передачи, рядами мрачных колонн подпирающие жилые балконы. С другой, стороны маслянисто поблескивающая влага подступала к узловатым основаниям городских строений, облизывая фундаменты и многочисленные человеческие тела грудами наваленные возле домов.

Точнее сказать "антропоморфные", потому как ближайший же труп, к которому я подошёл, ещё издали показался мне каким-то странным. Он лежал на спине, а потому мне не сразу бросилась в глаза некая несуразность фигуры, зато, когда я аккуратно перевернул мертвеца ногой, волосы на моей голове натурально зашевелились.

Во-первых, это точно был не человек. Натуральный инопланетянин или мутант, с грушевидной головой, на узкой части которой располагался маленький, похожий на сфинктер рот, а на широкой, пять глаз — три на лице и ещё по одному на висках. Нос у существа отсутствовал, его роль видимо исполняли треугольны прорези под выпирающими скулами, волосами же служили растущие прямо из морщинистой кожи мерзкие наросты, чем-то отдалённо напоминающие пучки увядшей петрушки или укропа.

Шеи я у создания отсутствовала как класс. Голова узкой своей частью просто втыкалась в ромбовидную грудину, из которой, наподобие женского бюста, росли плечи и длинные, но вполне человеческие руки с очень изящными четырёхпалыми кистями. Объёмистое пивное брюшко словно мешок свисало сильно ниже уровня паха, болтаясь словно мошна, а из того места где у человека находился пупок, свисало нечто похожее на огромного кольчатого червя. Ноги же, показались мне вполне человеческими, только очень и очень худыми, со ступнями на которые можно было одеть ботинки размера этак семидесятого.

Одет уродец был в нечто, сильно напомнившее мне образ гавайского туриста. Широкая покрытая цветочным узором майка и шорты, с подтяжками образующими особый мешок на причинном месте.

Всё это давным-давно сгнило и расползлось, а потому свалилось с тела ещё в тот момент, когда я переворачивал труп, но вот тут-то и крылось "во-вторых". Мертвец хоть и было покрыт чем-то, напоминающим язва и прыщи, прекрасно сохранился. В-третьих, он был здесь такой не один. Те нагромождения из тел, что мы видели с балкона, состояли именно из таких вот уродцев, которых можно было поделить на имеющих мёртвого червяка на пупке или обладателей там ещё одного анусо-образного рта. Что как по мне — вполне разделяло создания на женские и мужские особи, да ещё и делало их млекопитающими, потому как меж "передних" плеч у вторых болталось нечто похожее на "ухо спаниеля" с вполне колоритным соском.

— Хм... даже так!.. Любопытно девки пляшут... — пробормотал я, осматривая очередного жмурика.

Среди уродцев, обнаруженных мной в самом начале улицы, ростом не превышающих обычного человека, это был настоящий гигант. Примерно одного со мной роста, затянутый в точно такой же "гидрокостюм" как и я, вот только своего, нечеловеческого покроя. Поверх него на трупе имелись всё те же расползающиеся шорты и гавайка с рисунком из чёрно-серых цветов. В руке он сжимал уже знакомый мне Waku-74m с непривычной мне рукоятью, сильно напоминающую "пистолетную" гарду современной мне спортивной рапиры.

Выключив невидимость, я привычным движением, будто я занимался этим всю жизнь, выщелкнул из оружия чужака батарею, достал свою и внимательно осмотрел оба экземпляра. Они были почти одинаковыми, с едиными маркировками, запорным механизмом и расположением клемм. Вот только там, где на пластике моей было выгравировано "Произведено в Теократии Земли", на забранной у гаврика, значилось "Произведено в Охлократии Вилки". Надо ли упоминать, что обе надписи были сделаны единым шрифтом, на всё том же загруженным в мои мозги языке.

Я ещё какое-то время смотрел на лежащие у меня на руке зарядные устройства, а затем меня осенило. Переведя наплечный фонарь в стандартный световой режим, я осветил чужака. Кожа у него была малиновая с тёмно-синими прожилками вен и голубоватыми язвами, но интересовало меня не это. Узоры на его шортах и рубашке были чёрно-красными.

— Получается, ты "Вася" мой инопланетный коллега... — хмыкнул я, оглядываясь и вылавливая среди трупов... видимо всё-таки инопланетян знакомые цветовые сочетания шорт и рубашек.

Сомнений быть не могло. Все те же оранжевые, зелёные, малиновые и прочие колеры с добавлением ещё одного цвета. Видимо стандартная форма колонистов, сшитая, как и для нас — землян, в едином фасоне. Вот только нам — достались шапочки и пиджаки с полосками, словно бы стыренные из какого-то научно-фантастического фильма про уравниловку в тоталитарной антиутопии будущего, а рукогрудым вилкианцам — пляжный костюм туриста-бюджетника с единым двуцветным рисунком. Хотя кто его знает... может быть у этих грушеголовых нечто-подобное считается вполне серьёзным костюмом.

— И что всё это нам даёт? — задал я сам себе вопрос, и медленно двинулся вдоль по прямой как стрела улице ведущей к центру города, туда где возвышались небоскрёбы, и сам сделал вывод. — А хрен его знает, что это нам даёт!

За исключением того, что передо мной была навалена целая куча дохлых представителей внеземного разума, которые судя по всему, к тому же, были нашими коллегами и явно летели осваивать просторы Геллы-5, сказать что-либо ещё было трудно. Какого-то особого восторга или шока от осознания того, что во вселенной мы не одни, я не испытал. Видимо сказывалась биохимия нового тела. Однако ничего хорошего в том, что виденные мной сверху груды трупов оказались не останками представителей моего вида — не видел.

Я не сволочь, маньяк и мизантроп, мечтающий увидеть вокруг себя штабеля из человеческих трупов. Нет. Я вообще противник насилия, и всегда готов дать в репу тому, кто со мной не согласен. Просто с людьми всё всегда куда как понятнее. В первую очередь то, от чего все они умерли. Хотя бы примерно.

Здесь же... а кто их, этих уродцев, знает. Может быть это у них так заведено и сейчас они дружно встанут, крикнут: "Сюрприз!", а потом долго будут всячески удивляться тому, чего это человеку не сиделось у себя на балконе и зачем это я к ним спустился. Вон они какие — все из себя целёхонькие. А то, что голубыми язвами покрыты — так то, может быть у них признак телесного здоровья и красоты!

То, что дружной побудки и внепланового контакта с братьями по разуму не предвидится, стало ясно метров через пятьдесят, там, где рассеивалась поднимающаяся из жидкости дымка. Под ногами уже не хлюпало, ботинки, позвякивали о стандартные для колонизационного модуля напольные плиты, и я как раз обошёл очередную, довольно высокую груду из мёртвых тел, когда свет фонаря высветил лежащего поперёк дороги мертвяка с явными признаками вполне классического разложения на открытых участках кожи.

По-хорошему следовало бы вернуться к луже, осмотреть валяющихся там жмуров, попытаться понять — что их убило и и только тогда продолжать движение. Вот только времени на всё это катастрофически не хватало и минуты убегали словно песок сквозь пальцы. Так что я ограничился тем, что ткнул в грудину с виду целенького уродца виброножом и когда тот никак не отреагировал, побежал вверх по улице, стараясь не отвлекаться и не глазеть на гниющие трупы.

Их было много, очень много. Инопланетяне или кто они там, похоже целенаправленно выбирались из домов и даже прыгали с верхних этажей, лишь бы поскорее оказаться на улице. Здесь же они и погибали. Не похоже было, чтобы кто-то специально собирал тела в кучи, просто рукогрудые и грушеголовые гуманоиды, как мне казалось вначале стремились прочь из города. Однако, затем, что-то случилось и толпа побежала назад, столкнувшись с напирающими на них соплеменниками. А затем всё резко закончилось и велкианцы попадали там, где стояли и тем не менее, те кого ещё не настигла смерть шли прямо по трупам, а затем падали образуя завалы.

Именно такую картину, я представил себе, рассматривая в подпрыгивающем луче фонарика лежащие вдоль дороги тела. Большинство лежало на животе, головой в сторону города, вот место где толпа встретилась и дальше словно бы поваленные взрывом деревья эти жуткие существа развёрнуты в противоположенную сторону.

А вот что их убило — вопрос. Смерть явно была быстрой и очень страшной. Среди вроде бы целых в массе своей существ, периодически встречались располовиненные надвое. Без рук, ног или головы, а то и вовсе будто бы выпотрошенные и съеденные. Причём, чем дальше я продвигался к небоскрёбам, тем таковых было больше и соответственно складывалась странная картина: существа бежали прочь из центра колонизационного модуля, но встретили новую, страшную угрозу. Да такую, что заставила из броситься назад, на тех, кто бежал от чего-то или кого-то разрывающего рукогрудых как тузик грелку.

А ещё мне не давали покоя те трупы, плавающие в луже и совершенно целые в отличии от лежащих всего в нескольких десятках метров от неё. И что мгновенно убивало тех, кто бросился прочь в центр города и погиб, не получив ни единой раны? Что заставляло их прыгать с верхних этажей, разбивая крепкие стёкла и жутко калечась? Может быть какой-нибудь отравляющи газ? Но всё равно остаётся вопрос, почему одни мертвецы выглядят так, как будто пролежали здесь как минимум год, а другие словно появились здесь буквально вчера.

Все эти мысли проносились у меня в голове, в то время как я, забыв о всякой опасности мчался по тёмному проспекту инопланетного некрополя. Луч наплечного фонаря метался между грязными футуристическими фасадами, заглядывал в пустые оконные проёмы, и не смотря на вроде бы гибкую двухколенную ножку с автоматической стабилизацией лампы, освещал всё что угодно, но только не дорогу под моими ногами. Фонарь подчинялся повороту моей головы относительно жёстко закреплённого прозрачного купола брони, так что ему требовалось, чтобы я постоянно смотрел именно на землю. И из-за общей массивности моего костюма и высокого воротника с клеммами управления получалось, что я просто не вижу куда собственно бегу.