Подруга, наверное, почувствовала, что хватка на ее талии ослабла, так как сказала:
— Крепче держись, а то упадешь.
— Не упаду, — процедил мужчина сквозь зубы.
Ивильмира покачала головой и со смешком спросила:
— А в вашей общине как вообще обстоять дела с плотскими утехами?
— Это тебя не касаться! — холодно отрезал жрец.
— Еще как касается, — воспротивилась подруга. — Точнее минуту назад точно касалось.
— Останови коня, я пешком пойду, — тут же раздался злой голос.
— Чтоб мы через год дошли? Ну, нет! Хотя ладно слезай, так и быть пожалею тебя.
Фарг остановился и Дэрек поспешно слез на землю, а за ним и Ивильмира. Подруга подняла руки вверх, потянулась, и устало сказала:
— Эх, бедная моя спина.
И тут мужчина вдруг сделал шаг назад и осипшим голосом проговорил:
— Ты что сумасшедшая?! Я не согласен!
Валькирия с удивлением на него глянула и, нахмурившись, спросила:
— На что?
Дэрек сжал кулаки и вкрадчиво ответил:
— На то чтоб ты меня жалела! И мне все равно, что ты темная!
Ивильмира удивленно хлопала ресницами, и я вторила за ней, тоже не понимая, причем тут одно к другому.
— Постой, — подругу осенило, от чего ее губы разлезлись в веселой улыбке, — ты подумал, что я собирать пожалеть тебя в плане интимного устранения касающегося меня... кхм... дела? — Она издевательски рассмеялась, от чего лицо у мужчины стало хмурее грозовых туч. — Извини, но мне придется разочаровать тебя. Мальчиками не интересуюсь. И как тебе это только пришло в голову?
Дэрек явно был смущен, но виду не подавал. Сложив руки на груди, он раздраженно спросил:
— А что я еще должен был подумать, когда ты вдруг говоришь, что пожалеешь меня, потом останавливаешься и жалуешься на боль в спине?
— Притом я темная, а мы целомудренностью не отличаемся. А еще говорят: "у кого, что болит, тот о том и думает", — со смешком ответила подруга, которую явно забавляла все эта ситуация. — А спина у меня, кстати, из-за тебя болит, потому что я поясницей ударилась, когда ты меня в первый день из постели "вытащил"!
Обреченно вздохнув, мужчина потупил взгляд и тихо с неохотой, словно невидимый человек тянул его язык клещами, проговорил:
— Извини. — Но тут же устремил взгляд на валькирию и обвинил: — Но ты тоже виновата!
Он видно вообще не любил признавать себя виновными, в отличие от предъявления вины кому-то другому.
— Значит мы квиты, — здраво рассудила Ивильмира, пожимая плечами, а потом повернулась назад, где дорого плавно виляла хвостом влево и, набрав в рот воздух, закричала: — Лида, выходи уже, пока твой брат ко мне всерьез домогаться не стал!
Дэрек недоверчиво нахмурился и удивленно протянул:
— Лида осталась в храме, а я не думал тебя домогаться, — и насмешливо добавил: — Старушками не интересуюсь.
Но вся его насмешливость утонула, словно лодка под неожиданной волной, когда на тропинке появилась белая кобыла с согнувшейся в седле от стыда девушкой.
Когда она подъехала к нам, я, извиняясь, сказала:
— Я ничего не говорила.
Лида как-то удивленно на меня глянула, но нечего не ответила, а пожурив голову, протянула:
— Прости, брат.
— Потом поговорим, — отрезал он, после чего подошел, запрыгнул в седло позади девушки, взял поводья в свои руки и скомандовал: — Поехали уже.
Глава шестая
Неожиданности и неприятности
Киан ждал нас возле камня-телепорта. Точнее он ждал Ивильмиру, поэтому был очень удивлен, увидев с ней еще нескольких людей.
— Ива, куда ты только опять умудрилась вляпаться? — устало спросил мужчина, после того как внимательного выслушал о том, откуда именно на его голову взялись эти родственнички, как она их представила. — Зачем ты вообще это делаешь?
Валькирия закусила губу, отвернулась и с раздражением спросила:
— Ты нам поможешь или нет?
— Помогу, — со вздохом ответил он.
Женщина улыбнулась, подошла к нему, попыталась обнять, но Киан, взяв ее за плечи, отстранил от себя и сказал:
— Не надо.
— Киан... — с непониманием начала валькирия, но ее друг перебил:
— Ива, ты прекрасно знаешь о моих чувствах к тебе, поэтому не нужно мной так бездушно пользоваться. Я тебе не собачка, которая послушно исполняет все команды лишь за тем, чтоб получить кость.
Люди, с удивлением и непониманием следящие за их разговором, решили вмешаться, точнее один человек, который сделал шаг вперед и сказал:
— Я заплачу за Вашу помощь.
Киан мазнул взглядом по Дэреку и вновь посмотрел на женщину, отрезав:
— Мне деньги не нужны.
— Спасибо, Киан, — пробормотала Ивильмира, потупив взгляд.
Он развернулся и направился к камню-телепорту, бросив на ходу:
— Твоя жалость тем более.
Встав возле большего валуна, который казался верхушкой скалы, каким-то образом поставной на границе леса и поля, острием чуть-чуть наклоненной в бок, маг поднял руки и стал ими водить в разные стороны, что-то приговаривая.
Со стороны, наверное, это смотрится забавно: стоит себе мужик, бубнит что-то под нос, не пойми зачем руками машет, а потом вообще начинает наворачивать вокруг камня круги, не переставая махать руками. Но я видела как ДРИГИЕ, застывшие возле этого валуна, вначале с интересом и удивлением наблюдают за мужчиной, а потом его странные движения, словно гипнотизируют их, и эти разноцветные, светящиеся создания начинают кружиться за ним.
Это было красиво, великолепно, незабываемо, а потом ДРУГИЕ раскручиваются до такой степени, что кажутся единственным целым созданием, которое и вовсе принимает один цвет.
Серебро искрилось, кружилось, жило.
Оно помогало тому, кто знал, как к нему обратиться.
Слова и движения были простыми объяснения, чтоб ДРУГИЕ поняли, что от них хотят.
Они с радостью помогают, даже не имея представления о том, что на этом их существование закончиться... или поднимется на новую ступень?
Вот этого я не знала.
Серебро искрилось, кружилось, жило... а потом исчезло, принеся себя в жертву.
Наверное, это единственная вещь, в чем двуногие, животные и другие схожи.
Мы все умеем чем-то жертвовать. Вопрос лишь в том: хотим или не хотим?
Возле валуна начало появляться что-то, что всасывало в себе живое серебро, чтоб слившись принять форму яйца, а на деле двери, ведущей к другому камню-телепорту, где так же в первый и последний раз плясала серебреная жизнь.
Когда двуногие с конями подошли к телепорту, выстроившись в шеренгу, Киан хрипло скомандовал:
— Ива, ты первая.
— Почему я? — тут же заныла женщина.
— Ива, — только устало и сказал Киан, но она тут же перестала артачиться и, взяв коня за поводья повыше, который от нетерпения, кажись, приплясывал, подошла к "яйцу", решительно выдохнула и шагнула в телепорт.
Дэрек повернулся к магу и хотел что-то спросить, но не успел. Жреца резко дернуло за исчезнувшей женщиной и с одной из любимых Ивильмирыных фразочек засосало в телепорт.
— Так я и думал, — с каким-то самодовольством протянул Киан, подмигнув мне, а потом приглашающе махнул рукой и сказал: — Леди, прошу, Вы следующая.
Лида удивленно переводила взгляд с места, где исчез ее брат, на мужчину, который был в этом причастен, а потом в нерешительности закусила губу и смущенно наклонила голову.
— Не волнуйте, леди, я клятвенно могу заверить Вас, что телепортация пройдет успешно, — видя нерешительность монашки, принялся успокаивать ее мужчина. — Вы кстати ужинали? Нет? Только завтракали? Тогда Вам совсем нечего опасаться.
Девушка быстро шагнула в телепорт, и, кажется, не потому что поверила словам мага, а что бы он не увидел как пытают ее щеки. Если Лиду смущало внимание даже Ивильмиры, то представляю как ей не по себе от Киана.
— Ну, что, хвостатая, готова? — спросил мужчина, успокаивающе гладя меня по голове.
— Нет, — призналась я и прыгнула вперед, закрыв глаза.
Хвост тут же в страхе прижался к животу, потому что воронка кружилась с такой силой, словно поставила себе цель его оторвать. Шерсть встала дыбом, а лапы так и норовили растянуться в разные стороны. Внутри, кажись, все смешалось, перемешалось, потом взбунтовалось и пожелало вылезти наружу, чтоб высказать все претензии с глазу на глаз. А потом секунда и лапы ощущают твердую и самую любимую землю, в нос ударяется тысяча запахов окружающего леса, а до ушей доноситься характерный такой звук, который можно назвать только как "бунт слабого желудка одной женщины".
— Все нормально? — раздался голос Киана за спиной, и я поспешила отползти в сторону, чтоб дать магу с лошадью проход.
Я старательно открыла глаза и огляделась.
Фарг, как обычно, был спокоен и доволен, Дэрек сидел на корточках возле кустов, откуда вылезала бледная женщина, Лида лежала на траве, закрыв глаза и раскинув руки в сторону. На все это насмешливо взирал маг, а лошадь, на трясущихся ногах стояла возле него, и в глазах у нее застыла мольба, что ее добили и не мучили.
— Нормально, — констатировал маг, и слаженный стон возмущения был опровержением данного заключения.
* * *
— Эль, я тебя слышу, — прошептала Лида, с опаской оглядываясь по сторонам, словно в страхе, что сейчас вдруг из кустов выпрыгнет ее брат и закричит: "Ага, попалась!".
— Мы, кажется, это уже давно поняли, — с непонимание ответила я.
Солнце клонилось к закату, маня за собой облака, чтоб дать нам возможность полюбоваться звездам и луной. В воздухе вкусно пахло травой, цветами и чем-то горелым, наверно, в одном из домов, до которых мы еще не дошли, сгорел в печи пирог. Идущие нам навстречу двуногие, заметив меня, тут же проявляли вежливость и распрыгивались в разные стороны, уступая нам дорогу. Так один мужик в спешки прыгнул в рядом растущий куст, который оказался крапивой, о чем он нам в нелюбезной форме сообщил, но стоило ему увидеть мою улыбчивую морду (а улыбка у нас сродни оскалу), как все претензии оборвались на корню. Кошачья братия тоже проявляла ко мне интерес, правда он был недолгим и чисто из вежливости, что меня вполне устраивала, а вот собаки, заметив меня, облаивали со всей своей доброжелательностью и почтением. Через минут пятнадцать Лида, кажется, поняла, что заставить меня составить ей компанию в прогулке по деревни было не лучшим решением, но все равно упрямо шла дальше, а теперь даже разговор решила завести, не смотря на то, что со стороны это буде смотреться странновато.
— Ты не понимаешь, я ведь могу вас слышать, только в местах силы, а тебя почему-то и сейчас! — вновь зашептала она и чихнула. — Правду сказала, — добавила девушка, потирая указательным пальцем нос.
Мне почему-то вспомнился Ворон с его поломанными из-за этого движения усами.
— Да я тебе и так верю, — ответила я, недовольно водя усами, так как запах гари усилился.
— Да я в смысле примета такая есть, что если чихаешь, то значит, правду говоришь, — пояснила Лида и чихнула еще раз.
— Глупость какая, — хмыкнула я. — Вы бы еще правду определяли, по тому на какую ногу спотыкаетесь.
— Вообще-то есть и такая, — явно смутившись, с неохотой призналась девушка. — Если на левую ногу, то лож, а на правую — правда.
Вообще-то я знала об этом, но спросила не из-за своей вредности, а из-за глупости самой приметы.
Девушка вдруг споткнулась, а я лукаво спросила:
— На какую?
— На левую, — хмуро ответила Лида и вновь чихнула. — Да что ж такое!
— Меньше обманывать надо, — поддела я и тоже чихнула.
С чем это пирог только был? По запаху напоминает с мясом и картошкой, а по ощущению, что с большой жменей молотого, сушеного перца.
— Да бог с ними с этими приметами, — отмахнулась монашка. — Я тебе слышу и это очень-очень странно!
— И чем же? — заинтересовала я.
— Самими фактом, — коротко ответила она. — Но главное, что брат не должен об это узнать!
— Почему?
— Понимаешь, одна из причин, почему брат берет меня с собой, заключается именно в моей способности, ведь я могу использовать ее, чтоб управлять животными, — она осеклась, а потом испуганно на меня глянула. — Извини, что скрывала. — Лида замолчала, устремив взгляд на гору, за которой скрылось солнце. — Я пока не могу управлять большими животными, — через некоторое время заговорила она, словно оправдываясь, — только маленькими, такими как крысы, пауки, мухи. Брат сказал, что эта идеальная способность для шпионажа, поэтому я делаю это. Он единственный кто у меня есть. Родителей я не помню, так как они умерли, когда я была маленькая. Я понимаю, что это плохо, но... — она вновь замолчала и вновь продолжила, только теперь ее голос стал молящим о помощи: — Брат не должен знать, что я могу слушать тебя не только в местах силы, потому что он может и тебя начать использовать, а я этого не хочу. Хорошо?
Я кивнула головой и вдруг в желании подбодрить девушку, обтерлась об ногу, от чего она меня погладила по шее и сказал:
— Ты такой странный ирусан. Не смотра на меня так, я правду говорю. В книгах ирусаны описывались, как серые, дымчатые или черные коты с темными глазами, а ты белоснежно-белая, как первый снег, и глаза у тебя нежно-голубые, как ясно небо. Ты, правда, первый повстречавшийся мне ирусан, но все равно это кажется странным.
* * *
— Это точно ирусан? А чего расцветка такая странная.
— Нормальная расцветка! И вообще нечего мне тут на товар наговаривать!
— Это тебе нечего на добрых людей голос подымать.
— Мужик, дело говорит, что тебя за ирусан такой странный, белый. С ним не на охоту не выйти, не в слежку пустить.
— Чай смесь какая-то.
— Ирусаны спариваются только друг с другом.
— Тогда это что не ирусан?
— А какой черт разберет.
— Слушайте, умники, вали отседаль. Нормальный ирусан, а что белый, так для зимний охоты специально выведен.
— Таки специально? Ох, и выхваляешь ты свой товар.
— Вот и покупай после этого кота в мешке!
— И вправду, вытащи из мешка, да хоть поглядеть дай самка иль самец.
— Папа! Папа! Смотри, какая большая кошка! И белая! Папа, купи! Купи, пап! Я буду звать ее Белкой! Купи!
* * *
— Эль? Эль, что случилось? — обеспокоенный голос вырвал меня из проклятых когтей памяти и вернул в настоящее.
— Извини, — пробормотала я, а потом неожиданно для себя призналась: — Ненавижу детей двуногих.
* * *
Пока двуногие там что-то творили в доме Киана, я дремала под излюбленным деревом возле забора на траве. До ушей постоянно доносились истерические вопли: "Я сказал, что не одену это!", "На кой черт мне такие длинные волосы!", "Это не каляки-маляки!", утреннее солнышко с радостью пригревало, а ветер ласкал и лелеял. Нос щекотал нежный запах роз, куст которых за наше отсутствие расцвел и уже принялся осыпаться. Птенцы подросли и уже пытались учиться летать, но заметив меня, затихли в гнезде.
— Эль, привет, — раздался откуда-то сверху приветливый голос.
Я промолчала, так как мы не имели привычки здороваться друг с другом.
Ворон спрыгнул на землю, чем поразил меня. Нет, не тем, что он прыгать умеет, а тем, что он не шмякнулся с забора на нее как в прошлый раз, а именно спрыгнул. Неужели за наше отсутствие он научился быть нормальным котом, который забор не берет штурмом, словно неприступную крепость?
