Зеркало миров

"Словно и не уезжал никуда. Разве что нет мессира Хевина, готового ради очередного интересного поручения выдернуть меня из повседневной трясины..."

Магистр встал, чтобы спуститься за нужными книгами в библиотеку на первом этаже, и вдруг замер на месте.

"Ты всё-таки нашёл, чем меня опутать, Сарнэ-Туром! Но партия ещё не доиграна, мы ещё посмотрим, кто кого!"

Просто заявить об отъезде было нельзя. Глава тайной службы наверняка не захочет терять ценного специалиста, придумает для него очередную важную работу. Да и лорд Хаттан открыто намекал, что не против занятий со своим сыном как минимум до следующего лета. Следовательно, нужен был способ покинуть город немедленно, и так, чтобы все восприняли причину как вынужденную необходимость.

Вернувшись обратно в кресло, магистр начал обдумывать варианты, постепенно оформляя смутную идею в чёткий план. Для начала стоило незаметно собрать всё нужное, чтобы подступающая зима не принесла в дороге неприятностей. Уезжать придётся "в спешке, не тратя ни минуты лишнего времени". А затем...

Выходцы из северных королевств, каким считали Ислуина, всегда славились как отменные любовники и утончённые ценители прекрасного. Не зря многие из тамошних дворянских родов числили в своих предках полукровок-эльфов. Конечно, после чисток десять лет назад, когда отец нынешнего короля Зимногорья вырезал "под корень" несогласные дворянские роды в покорённых странах, в Империю перебралось немало народу. Но это были никому не нужные чужаки — а тут человек, вхожий в семью одного из самых могущественных лордов. И потому, едва магистр переступил порог фамильного особняка семьи Хаттан, за ним началась "охота". От молодых и глупенько-романтичных барышень до прожжённых светских львиц. Ислуин за эти месяцы даже завёл пару интрижек: но по привычке не оставлять следов возле дома про них никто не знал. Да и расставались с ним надоевшие девицы "по своей инициативе", даже молчали, чтобы не "ранить чувства бывшего любовника, опечаленного разрывом отношений".

Для остальных светловолосый красавец оставался притягательным, но недоступным призом. И ему хватило всего недели, чтобы внушить одной из самых блистательных дам столичного света, что она может стать первой обладательницей вожделенного трофея — нужен лишь подходящий "повод для знакомства". Скажем, такой, как "случайная" встреча на балу у лорда Кингасси. Куда будет приглашена Лейтис... и, сопровождая несовершеннолетнюю воспитанницу, приедет опекун.

Ислуин и Лейтис прибыли, когда бал едва начался. В такое время все с нетерпением ожидают выхода мажордома, который объявит первый вальс, маются от скуки. На новых гостей смотрят куда внимательней, чем в кутерьме приезда или позже, в разгар танцев. Когда лакей в белых и красных цветах дома Кингасси провёл опоздавших в просторную бальную залу, Ислуин с удовольствием подумал, что угадал. При свете дорогих канделябров с бесчисленным множеством похожих на свечи ламп сверкали мельчайшие детали золочёных фризов, тонкая чеканка бронзовых инкрустаций и роскошные краски фресок. Редкостные цветы в художественных жардиньерках изливали сладостное благоухание. Все, вплоть до драпировок, дышало вычурной роскошью, всюду, куда ни посмотришь, золото, бриллианты и шёлк камзолов кавалеров и бальных нарядов великосветских дам. Лейтис в изящном голубом платье почти без украшений выделялась по-детски хрупкой, беззащитной простотой. Добавить попытки скрыть неуверенность без привычного кинжала — и картина молодой леди, первый раз вышедшей в общество, идеальна.

С первого танца магистр с удовлетворением смотрел, как молодые парни и взрослые кавалеры, очарованные "непривычным к празднествам ребёнком", наперебой приглашали девочку на вальс за вальсом. А когда объявили перерыв, молодёжь утащила Лейтис за собой на террасу возле дома. Там уже расположились огромные столы, уставленные блюдами золочёной бронзы с целыми горами клубники, ананасов, свежих фиников, янтарного винограда, золотистых персиков, апельсинов, гранатов, всяческих кулинарных сюрпризов, которые может позволить себе богатство.

Минут двадцать не происходило ничего особенного, и Ислуин начал тревожиться. Скоро второй круг танцев, и если ничего так и не случиться, придётся искать, чем отвлечь внимания леди Атайры. Покидать ученицу сейчас нельзя. Знакомый светский повеса и скандалист идею "пошутить" над Химишем, довести парня до нужной кондиции и "познакомить" с Лейтис, воспринял с энтузиазмом... На лестнице, поднимающейся из сада на террасу, показалась очередная, шумная, явно уже слегка подвыпившая компания во главе с признанным бастардом хозяина дома. Магистр вздохнул с облегчением.

Едва поднявшись на веранду и заметив Лейтис, Химиш мгновенно переменился в лице. И тут же обрушился с бранью на "вонючее безродное отродье, которое забыло своё место". Ислуин был готов вмешаться в любой момент, но его помощь не понадобилась. Бойкая на язык Лейтис отвечала так едко, что скандал и не подумал утихать. Если в первые мгновения в обеих компаниях ещё как-то пытались погасить ссору, то через несколько минут над шутками Лейтис смеялись даже приятели Химиша.

Парень не выдержал. Он побагровел, начал жадно хватать воздух ртом, а потом с криком:

— Ах ты, помойная дрянь! — попытался ударить обидчицу в лицо...

И задёргался, остановленный стальной хваткой возникшего рядом с ним магистра.

— Ваше поведение по отношению к леди, дан Химиш, не просто недостойно благородного, — во внезапно наступившей мёртвой тишине прозвучал ледяной голос Ислуина. — Даже если бы всё ограничилось одними оскорблениями... но только что вы окончательно переступили предел дозволенного. И потому как опекун и отец даны Лейтис, я вызываю вас на дуэль. Где мечом готов отстоять её честь. Время — через пять дней. Условия поединка за вами, как за отвечающей стороной. Но в силу вашего малолетства, а также серьёзной травмы, я готов согласиться на замену.

И резким движением сломал Химишу руку.

Посыльный с условиями "поединка до второй крови" — то есть до первого серьёзного ранения — появился в доме магистра на следующее утро. Сейчас, наблюдая за будущим противником на другом конце дуэльного поля, Ислуин был доволен, его расчёты оправдались. Заменой невезучего парня стал один из лучших бретёров столицы. Значит лорд Кингасси заказал убийство: ведь в горячке боя грань между "тяжёлым" и "смертельным" случайна и тонка. Жаль, хоть и середина дня — зевак маловато, секунданты не в счёт, они будут молчать. Но хмурая погода и осевшая на окружающих поле деревьях влага отпугнули всех. Только с десяток заядлых любителей крови пришли взглянуть, как мастер Франган убьёт очередного неудачника.

Едва секунданты остались позади, и поединщики, сбросив куртки и камзолы, в одних рубашках сошлись лицом к лицу, Ислуин гневно крикнул:

— Вот значит как! Вот какова цена чести лорда Кингасси! Профессиональный наёмник, которому платят за честь золотом. Запомни, негодяй. Единый карает тех, кто соглашается на бесчестие. И сегодня я призываю его свидетелем нашего суда на мечах. Пусть Единый поведёт руку чистого душой и покарает неправого!

У Франгана в ответ не дрогнул ни один мускул. Он слышал такие слова не раз и услышит ещё. Но по донёсшимся от зрителей смешкам магистр понял, что там тоже всё поняли прекрасно. И теперь потешаются над незадачливым дурачком-дуэлянтом. Отлично! Можно начинать.

Вначале пошёл неторопливый обмен стандартными ударами ученических основ. Вот Франган ударил в низкую позицию — в ответ клинок Ислуина уходит остриём вниз, защищая бедро. И сразу же, парировав удар, летит вверх, стараясь уколоть в грудь. Сталкивается с мечом Франгана и тут же испуганной птицей летит к хозяину, чтобы успеть закрыть его от выпада в горло. А через мгновение меч Ислуина снова рвётся в кажущуюся брешь и снова отступает в защиту.

Но вот Франган принялся наращивать темп, вплетая самые неожиданные финты и комбинации. Продвинуться к противнику, чтобы достать его клинок концом своего клинка и довернуть движение, обходя вражеский меч справа. Магистр с трудом парировал, разорвал дистанцию, попытался вызвать противника на удар, чтобы самому проскочить в брешь в защите. Но бретёр уже закрутил очередной финт, продвинулся к противнику. Достать меч Ислуина концом своего, захватить ближней к эфесу частью своего клинка и нанести жалящий укол в бок. Вот только магистр опять каким-то чудом вывернулся... Не беда! Новая атака справа, быстрым движением меча заставить противника закрыться, а самому стремительно напасть слева. Опять остриё лишь распороло рубаху...

Не беда. Провинциал пока успевает защищаться, но еле-еле, видно, что он устаёт и всё чаще ошибается... Ислуин наслаждался: всего второй человек в столице, кроме учителя для Лейтис, кто так виртуозно владел оружием. Плавно "спустить" по своему клинку вражеский меч, закрутить атаку. Попытаться самому захватить вражеский меч в ловушку, но чуть запоздать с движением. Поэтому испуганно разорвать дистанцию, уходя от смертельного удара. Жалко прерывать такой красивый поединок — но пора заканчивать.

Ислуин нанёс быстрый прямой выпад в грудь, словно решил всё поставить на один удар. Опытный бретёр угадал замысел в самом начале. И перенёс свой меч так, чтобы после парирования его клинок ушёл вниз и распорол открытый неудачной атакой живот соперника. Но вдруг "отчаянным" порывом меч Ислуина ускорился, ошеломлённый Франган начал движение в сторону, успеть перехватить... И напоролся на остриё! Его "менее опытный" враг замешкался и не рассчитал своего роста. Вместо плеча меч распорол бретёру горло.

Подбежавшие секунданты констатировали:

— Мёртв.

И завершающим штрихом пошли бессвязные оправдания Ислуина.

— Как же так... Я не хотел... Видимо, сам Единый руку повёл, покарал поправшего законы чести.

Следующим утром, едва открылись ворота внешней стены, два всадника выехали из столицы на запад. Торопились убраться как можно дальше, прежде чем разъярённый ползущими по городу слухами лорд Кингасси решит отыграться в обход закона. Бросили дом, "наспех" собрали лишь "самое необходимое" из того, что подвернулось под руку.

"Не меньше трети барахла придётся выбрасывать, — лениво подумал Ислуин. — В тайник, что ли, этот мусор сунуть? Нет, лучше загоню по дешёвке. Как раз впишется в образ. Даже пару побрякушек добавлю, пусть думают, что с наличными деньгами совсем плохо. Пока пытаются найти по счетам в банках "Золотого квартета", другим способом будут искать не так резво".

Тут взгляд магистра упал на остающиеся за спиной предместья.

"А ведь я победил, Сарнэ-Туром! Я всё-таки не свернул с твоей тропы, так что с тебя проигрыш!"

Крикнув Лейтис:

— Догоняй! — Ислуин пустил коня рысью.

Шаг пятый. Тени дня, огни ночи

Турнейг, столица Империи. Август, год 490 от сошествия Единого.

Дверь в комнату скрипнула и слегка отворилась. Сразу потянуло сквозняком и каким-то неуловимым, понятным лишь душе, но не разуму, ощущением августовской ночи за стенами охотничьего домика. Почувствовав свежий воздух, поленья в камине весело затрещали, а пламя лихо заплясало, пытаясь откусить кусочек медной решётки и превращая темноту комнаты в мягкий полумрак.

— Святейший опаздывает, — нервно разминая пальцы, бросил мужчина, занимавший самое правое из четырёх стоявших перед камином кресел.

— Оставьте свои развлечения тем, кто вас не знает, Кайр, — бросил сидящий рядом. — Никогда не поверю, что виконт Раттрей нервничает и устал ждать. При вашей-то работе.

— Но мне и правда надоело выглядывать плохо зашлифованные места на брёвнах стены. Вот если бы бывший владелец оставил висеть свои трофеи... а так здесь даже окон нет. Смотреть же на огонь, уж простите, не люблю с детства.

— Зато вам выпал редкий шанс насладится покоем. И тишиной... Кстати, кирос Брадан обещал сегодня прибыть с человеком, которого видит своим преемником, — канцлер показал на четвёртое кресло, — возможно, отсюда и задержка. О! Кажется кто-то подъехал.

Несколько минут спустя вошли двое в белых парадных рясах патриарха и епископа.

— Уф, дан Раттрей, — предстоятель церкви Единого рухнул в кресло и протянул руки к огню, — надеюсь, повод у вас достаточно важный. Погода нас не балует, не август, а сентябрь прямо. Да и года мои не те, чтобы каждую неделю церкви освящать. И не надо, — махнул он рукой, — говорить мне, что для своего возраста я крепок. А то, что патриарх лично приходит даже в глухие деревни — "положительный пример для поддержания морального облика священников". Для такого у меня полно лизоблюдов в Синоде. Да.

Брадан повернулся и приглашающе махнул спутнику, так и оставшемуся стоять у порога.

— Отец Аластер, епископ Корримойли. Про которого я говорил в прошлый раз.

Некоторое время мужчины оценивающе смотрели друг на друга. Примерно одного возраста, лет сорок пять. Очень разные внешне: похожий на ястреба Раттрей, напоминающий рослого седого медведя канцлер и среднего роста и телосложения русый священник. Раттрею пришла в голову мысль, что епископ похож на росомаху. По первому впечатлению чуть ленив, неуклюж, медлителен — только горе тому, кого этот свирепый и стремительный хищник наметил в жертву. Сейчас отец Аластер внутреннюю силу скрывать не стал — но сколько дураков наверняка обманулось и ещё обманется. Хороший выбор. К тому же выводу пришёл, судя по всему, и канцлер. Потому что повторил приглашающий жест патриарха и искренне пожелал новому гостю почаще оказываться в их дружеском кругу.

— Уважаемые даны, — едва все расселись, начал глава канцелярии внутренних дел, — срочность моего приглашения связана с тем, что, к сожалению, мы оказались правы. Я получил информацию из верных источников. Вторжение всё-таки будет, и куда страшнее, чем мы рассчитывали в самых пессимистичных расчётах.

— Сколько у нас времени?

— Не больше десяти лет. Но я бы рассчитывал максимум на восемь.

— Насколько надёжен ваш источник? Кайр, — в голосе канцлера послышалась усталость, — вы никогда не давали повода усомниться в своих словах. И прошу меня извинить за возможное недоверие. Слишком многое, да что там, само существование Империи, сейчас поставлено на карту. Да простят меня собравшиеся за излишний пафос.

— Увы, даже слишком надёжен. Копию отчёта я пришлю вам позже, но если коротко... Нашлись люди, которые сумели пройти территорию Орды аж до бывшей столицы Великого Леса. И новости, которые они принесли, одна другой паршивее. Киарнат пал, и давно. Видимо, сразу после того, как были перерезаны последние тропы через Рудный кряж и Лес остался в одиночестве. Кстати, похоже, тридцать лет назад орда ещё давила остатки сопротивления, плюс усобица. Потому-то прошлая попытка и вышла такой жиденькой. Но теперь на южных границах ни союзников, ни раздоров — нынешний правитель орков вырезал всех конкурентов.

— Имперский совет одни слова не убедят. Идиоты.

Канцлер резко ударил кочергой по головёшке в камине, словно разбивал голову какого-то самого ненавистного дурака.

— Посылать людей снова не дам, — в голосе Раттрея послышался металл. — В прошлой экспедиции из всех до меня добрался только один. Тратить ценные кадры ради того, чтобы убедить дураков из совета... А может и не убедить.