Она подняла глаза, на удивление черные, радужка со зрачком совсем не отделялись друг от друга. Впечатление от такого взгляда было странным и даже немного жутковатым.

— Что-то еще?

Вошла девушка с подносом, на котором стояли две чашечки с кофе. Велисса поставила одну передо мной, вторую взяла себе. Маше кофе не предложили и я услышал, как та зло засопела. Я свою чашечку из солидарности брать со стола не стал, хоть запах от кофе исходил божественный.

— Я слышал, что в середине болот может быть безопасная область. Может ли быть такое, что кто-то там обосновался?

— Почему бы и нет? — пожала она плечами. — Если наладить постоянный портал, то все очень просто.

— А как можно навести портал в место магических возмущений? — спросила Маша, не удержавшись.

Велисса словно не услышала ее вопроса и продолжала выжидательно смотреть на меня. Я попросил ее ответить на Машин вопрос. Она с не совсем естественным удивлением приподняла одну бровь и спросила:

— Вы разрешаете вашей девочке участвовать в разговоре?

Маша аж поперхнулась, подскочила на диване, а затем, когда снова обрела дыхание, спросила:

— А кто это, интересно, будет мне запрещать?

— Я отвечу, не возражаете? — спросила Велисса меня с ехидной улыбкой, после чего обернулась к Маше: — Девочка, вы можете вступать в разговор тогда, когда вам разрешит ваш хозяин. Раньше у вас его не было, но с тех пор, как ваш спутник вас выкупил у правосудия, и вы ему должны — вы проданы за долги. В землях, откуда я родом, такие правила.

— А в наших землях на ваши правила... как бы повежливей сказать... — начала в шипящей тональности Маша, но Велисса отвернулась, словно забыв о ее существовании, и обратилась ко мне:

— Вы зря за нее заплатили, тем более так много. Отведите ее обратно и заберите деньги. — она сделала решительный жест изящной ладонью с алыми ногтями, словно отрубила что-то. — Сколько там, сто пятьдесят? За половину этой суммы я обещаю зайти к девушке в больницу сразу же после экзекуции, и залечить весь ущерб всего за час, если, конечно, не сама Анфиса ее сечь будет. Если она, то немного дольше. Вы сэкономите семьдесят пять рублей, я на столько же стану богаче, а девушка... Маша, верно? Маша научится самостоятельно отвечать за свои поступки.

Бедная Маша... сложно описать ее эмоции. Потеря речи, прилив даже не бешенства, а не знаю чего. Я приготовился схватить ее, буде она бросится душить черноволосую колдунью. Но обошлось. Маша все же взяла себя в руки, лишь фыркнула и отвернулась с гордым видом, уставившись в окно. Велисса хихикнула, откровенно наслаждаясь сценой. Думаю, все было разыграно именно для этого. Хотя, как знать. Пришлые с аборигенами не всегда понимали друг друга.

Однако на вопрос Велисса все же ответила. С ее слов выходило, что маяк, на который наводится портал, можно сбросить сверху. Например — с самолета. Главное — не прогадать со временем. У магических возмущений тоже приливы чередуются с отливами, есть бури и есть штили. Сумеешь предсказать штиль — и лети, бросай шар портального маяка. А что это значит? Это значит, что мы вполне можем найти пилота, который такой маяк сбрасывал. Не так то много аэродромов в зоне досягаемости из Дурного болота, что перед Вирацким баронством вытянулось. Если память мне не изменяет, то ровно один.

Остаток дня прошел в хлопотах. Мы с Машей снова зашли в околоток, забрали выписанное на мое имя сыскное поручение с требованием найти и доставить в Великореченск свидетеля двойного убийства Пантелея, за чем следовал список примет. После этого я отвел Машу домой, где она сразу взялась делать себе бутерброды, а сам направился домой к Бороде. Где и стряс с него после недолгого торга все пятьдесят рублей золотом вперед. А заодно договорился, что завтра с рассветом он пришлет приказчика к своему лабазу у пристаней, и тот отгрузит мне кой-какой товар для гномов. За который я из этих пятидесяти и расплачусь.

Так, по моим прикидкам, пятьдесят должны были превратиться в большую сумму. Деньги мне были нужны теперь как воздух, потому как поиски человека всегда сопряжены с расходами. Охотникам такие поиски поручают, а вот финансируют они себя сами, в счет будущей награды, случись такая в конце пути.

Затем я вернулся домой, полез в подвал и вытащил оттуда шесть ящиков динамита в цилиндрических двухсотграммовых шашках, по двадцать килограмм в ящике. Это гномы всегда покупают с охотой. Динамит им для горных работ очень нужен. Тротил пришлые не продают никуда иначе как в снарядах, в чистом виде он только саперам в людские войска поступает, а динамит, как рисковый для снаряжения боеприпасов, продаем. Он от низких температур нестабилен, что значит, что снаряд, снаряженный динамитом, может прямо в стволе разорваться, на жаре он нитроглицерин выделяет, так что можно торговать. Тем более, что его состав тоже магически защищен, как и все остальное. Начни анализировать, и рванет — костей не соберешь.

Затем очередь дошла до маленького тубуса с чертежами. Он улегся в рюкзак. Это мои задумки, хочу у гномов заказать кое-что. Есть у меня одна идея по поводу пуль к дробовикам, надо проверить. Если все получится, как я думаю, то мы с гномами неплохо заработать сможем.

Затем подготовил оружие к поездке. Короткий пятизарядный помповик "Таран" со складным прикладом. Без него я никуда. Еще взял СВД с двукратной оптикой (у меня еще и шестикратка для этой винтовки имеется). Если дойдет до боя, то это будет оптимальным оружием. И меткость на уровне, и дальность, и точность достаточны.

На пояс повесил свой вечный "сорок четвертый", а подмышку повесил короткий "кольт" под десятимиллиметровый патрон. На всякий случай. И к нему два запасных магазина прихватил. Затем призвал на инструктаж Машу. Отдал ей десять рублей золотом на пропитание. На эти деньги можно взвод пропитать в течение недели, так что, надеюсь, и ей хватит. Она вдруг изъявила желание ехать со мной, но я это отмел сразу. По своим соображениям, но ей сказал, что с Анфисиной меткой она ворота не проедет. Поверила.

Затем спросил у нее, как она владеет оружием? Узнав, что "более или менее", достал из шкафа коробку из лакированного дерева, раскрыл. Там, в гнездах в красном бархате, лежал "маузер" в комплекте с двумя стволами, отстегивающимся прикладом-кобурой и маленьким оптическим прицелом.

— Видела такой? — спросил я.

— Неа... — покачала головой Маша. — Сложный какой-то.

Действительно, дорогая игрушка, с виду сложная, но чертовки эффективная. Подарили мне его в свое время, сам бы не купил. Постоянно носить — не ношу, плоховат он для быстрого выхватывания, проигрывает и "кольту", и револьверу. Но для иных целей лучше оружия и не придумаешь.

А у нас никого без оружия оставлять нельзя. Городские стены — это хорошо, но та же нечисть, или просто какие-то твари, рожденные Дурными болотами, все равно регулярно в города забираются. В нашем Великореченске месяца не проходит, чтобы кого-то прямо в городе не разорвали. И кто только за стену не проникает. И из-под земли выкапываются, и из реки лезут, и средь людей теряются. Поэтому без оружия никуда. Ружья в домах у всех под рукой, а после наступления темноты с ними даже на двор ходят.

— Оставляю тебе его. Больше нечего. — сказал я.

— А там ведь что-то есть... — показала она на оружейный шкаф.

— Есть, да не про вашу честь. — ответил я. — Есть мой служебный карабин, который я передавать безнадзорно никому не имею права — оштрафуют. Да и нельзя с ним по городу ходить. Еще винтовка там есть такого калибра, что тебя отдачей расплющит. Двустволка специальная, для вампиров, десятого калибра, с таким же эффектом. Еще винтовка — духовая, для других дел, парализующей иглой стреляет. И остался вот этот самый "маузер", будем его осваивать.

Я сразу пристегнул к пистолету приклад, установил длинный ствол и запретил все это снимать. Затем поучил Машу целиться, взводить, снимать с предохранителя, через полчасика принял экзамен. Вроде нормально, справится, случись чего.

Ну а затем спать завалился, вставать завтра еще затемно.

Часы показывали без четверти девять, когда я уже стоял в небольшой очереди на досмотр, перед погрузкой на паром. Передо мной были всего два купеческих грузовика, идущих куда-то с ящиками товара, и "виллис" урядников с ПКБ на турели и тремя служивыми внутри, направлявшимися на тот берег по какой-то служебной надобности.

Досмотр провели быстро, потому что купеческие грузовики, в каждом из которых было по водителю и один приказчик на все, шли пустыми, за продуктами к кметам-арендаторам на городской земле, и досматривать у них было нечего. Урядники тоже интереса не вызвали, да и я просто предъявил бляху. Если быть честным до конца, то ящики динамита у меня в кузове были нарушением закона, однако, не было и конкретных ограничений на то, что мог с собой возить охотник. И даже если бы меня прихватили со взрывчаткой, я всегда мог сказать, что намерен, мол, ловить и бить тварей диких в горных пещерах. Или глушить водяного, например. В общем, официальный статус охотника частенько помогает.

Зевающий на ходу так, что я начал опасаться за его челюсть, помощник капитана парома распределил наши машины по плоской деревянной палубе, велел заглушить моторы, после чего ушел в рубку. Я выбрался из-за руля, потянулся, огляделся.

Такая необычная бухта, как та, вокруг которой построен купеческий город Великореченск, образовалась после Пересечения миров, когда столкнулись Волга из нашего мира и река Итиль из этого. Здорово тогда досталось всему окружающему, а в тех местах, где русла наложились друг на друга таким образом, как здесь, получились большие бухты, затоны и заводи. А еще у новой, большой реки, впоследствии названной Великой, появился приток, который и впадал в великореченскую бухту. Именно по этому притоку оказалось удобным сплавлять в плотах строевой лес, и этот лес, а точнее — торговля им, положил начало нашему городку. Это потом уже до другого товара дело дошло.

И сейчас бухта сплошь была заставлена самоходными и несамоходными баржами, рыбацкими баркасами. Стоял, пришвартовавшись, танкер, доставивший мазут из Самары, стояла баржа-автовоз из Нижнего, доставившая десяток грузовиков торговому дому "Беляков и Сын", которые торговали машинами на всю округу.

Чуть дальше, за пассажирскими пирсами, стояли на швартовых два пассажирских парохода. Скоростная "Ласточка", билет на которую стоил вдвое против иных, и пузатый грузопассажирский "Лещ", куда можно устроиться не только с багажом, а даже и с машиной. Если денег хватит место в трюме оплатить.

Военная пристань была отделена от гражданских высоким забором. Сейчас за ней стояли целых три корабля, что случалось редко. Сторожевики "Быстрый" и "Бравый", сопровождавшие караван барж из Царицына с Нижним, и речной монитор "Сом", непонятно зачем заявившийся наши края. Что военные тут задумали? У нас для таких кораблей ни ремонта нет, ни задач. Сторожевики с караванами ходят, с этим все понятно, а вот монитор... Он только для нападения, а нападать здесь вроде как и не на кого.

Выход из бухты прикрывался каменным молом, возле которого разместились два ДОТа с крепостными пулеметами. На склоне бухточки, на закрытых позициях, виднелась батарея гаубиц, тех самых, что составляли основу обороны городка. Сейчас там было тихо, лишь за колючей проволокой, ограждающей позиции, прохаживался часовой.

А за молом открывалась вся ширь Великой реки. Мне приходилось видеть фотографии реки Волги в своем течении выше Твери. Не такая уж она была тогда и широкая, вовсе не как сейчас, метров двести, не больше. Ну, триста, по фотографии сложно судить. Теперь же, соединившись с Итилем и превратившись в Великую, река разлилась шире, чем на километр, хотя мы находились в верхнем ее течении. А уж ниже, после Ярославля, ближе к тому же Царицыну и Нижнему Новгороду, и противоположный берег было не разглядеть. Прямо море настоящее.

Палуба дрогнула, под ней приглушенно забормотал большой дизель. По пирсу пробежали двое аборигенов, работающих в порту, отцепляя от кнехтов канаты, удерживавшие паром на месте и забрасывая их на борт, увешанный старыми автомобильными покрышками. Паром медленно отдалился от причала, подрабатывая подруливающими винтами в носу. Неторопливо развернувшись тупым носом в сторону выхода из бухты, набрал доступную ему черепашью скорость и пополз к выходу, давя плоским носом мелкую речную волну.

На реке было тихо, лишь кое-где можно было заметить рыбацкие баркасы. Скоро они уйдут к причалам на разгрузку, время лучшего улова уже вышло и рыбаки на бортах в последний раз выбирают сети, выбрасывая за борт затесавшуюся в улов мелочь. За этим у нас надзор строгий — поймают на том, что ячея слишком мелкая в сети, или мелочи в улове больше допустимого, и оштрафуют на первый раз так, что хоть баркас продавай.

Чуть дальше, за баркасами, резал поверхность воды форштевнем небольшой патрульный катер. Он принадлежал околотку, на борту были урядники, четверо. Посреди катера стояла турель со все той же неизменной спаркой крепостных пулеметов. Самое популярное оружие, куда их только не ставят. Их у нас "металлорезками" зовут. Урядники на реке не бездельничали. Случались нападения даже на рыбаков, как со стороны мелких группок бандитов, пытающихся захватить их баркасы, так и со стороны подводной нечисти или чудовищ. На вооружении катерка были даже глубинные бомбы — маленькие железные бочонки, бросаемые за борт руками.

Путь парома лежал не совсем поперек течения, а чуть выше, где в единственном пологом месте обрывистого берега пристроилось небольшое укрепление за частоколом, в котором тоже несли службу городские ополченцы. Эта пристань для городка нашего важна, потому что она — единственный путь, по которому можно с машинами на противоположный берег сгрузиться. Не будет ее, и переправляться придется аж через Тверь. А от Твери берегом до этого места тоже не слишком дойдешь, надо пересекать реку Тверцу, в ширине своей немалую.

Наш городской совет уже не раз обращался к командованию тверского войска, чтобы поставили на той стороне нормальный форт и разместили в нем гарнизон. Неровен час, отрежут весь угол между Великой и Тверцой от снабжения, что тогда делать? Но все письма пока терялись в тверских канцеляриях и слабенькое укрепление оборонялось ополченцами.

Дальше от берега, верстах в тридцати, будет форт, в котором несет службу туземный гарнизон, но берег он не прикрывает, лишь перекресток дорог. Неразумно это. Захватит кто берег, и тот гарнизон в окружении окажется. Но у нас все как всегда — пока не обосрешься, и порток менять не треба.

Паром потихоньку допыхтел до противоположного берега, началась швартовка. Я снова забрался в кабину, ожидая сигнала к выгрузке. Вскоре помощник капитана махнул красным флажком, и наша небольшая колонна полезла на пирс, а оттуда по мощеному речным камнем откосу — на высокий берег. Часть берега была ограждена частоколом, в средине которого разместился бетонный колпак пулеметного ДОТа. Все. Маловато для серьезной обороны. На смотровой вышке, возвышавшейся над частоколом, стояли двое ополченцев с биноклями. Невелика сила, серьезное нападение им в жизни не отбить, одна надежда, что сумеют сигнал подать, да до катера добежать.