Чувство опасности заставило убийцу вздрогнуть и поднять голову. А захлестнувший ужас — распластаться по земле, вжимаясь в траву, словно пытаясь слиться с ней.

Бесшумно, словно, облако. Едва-едва не касаясь верхушек деревьев, скользила черная тень чещуйчатого тела. Дракон исчез.

— Плохое предзнаменование, — пробормотал бывший странник, и нащупал кинжал греха за пазухой. Никогда еще он не нарушал Заказа. Но... все бывает в первый раз...

Мария-Александ почувствовал как загудела в жилах кровь, и как огонь начинает разгораться в жилах. Словно рядом сидит новый Великой Герцог Александира... только еще сильнее, еще яростнее. Он непроизвольно закусил нижнюю губу. Сдерживая рвущийся болезненный хрип.

— Малыш. — встревоженные глаза барда. — У тебя кровь на губах!

— Уже все в порядке, — хриплый шепот и падает без сознания на подставленные вовремя руки орков.

Великий Герцог Александира пожал протянутую руку старейшему орков клана Блуждающего Тигра и внезапно побледнел. Дико вскрикнув он схватился за сердце. Орки и люди повскакивали с мест.

Глухой ужасающий рев ворвался в окна дворца, снося витражный красивые стекла, которые осколками осыпались на пол и на гостей. Дворец вздрогнул от могучего удара, а затем рухнула стена...

Огромная когтистая лапа появилась в проломе и очень аккуратно обхватила оцепеневшее тело герцога Грина.

Его кузен Александр молча бросился вперед, но опоздал всего на мгновение. Герцог исчез из виду. А еще через секунду над городом взмыл серо-голубой дракон и растворился в облаках.

Младший герцог Александр стоял среди обломков, бледный как смерть. Синие глаза горели сухим огнем. Затем он медленно повернулся и взгляну на присутствующих. Казалось, в этот миг даже раненные перестали стонать, таким страшным был взгляд человека.

— Орк, — голос младшего герцога звучал как треск сухого хвороста в жарком пламени огня. — Я могу надеяться, что договор, который вы заключили с Герцогом будет соблюдаться?

Старый орк надменно выпрямился:

— Мы никогда не нарушаем данного слова, человек.

— Это я и хотел услышать, — медленно кивает тот. — Дайсу.

— Да, Ваша Светлость? — советник склоняется в поклоне, словно не заметив своего рассеченного лба и текущей по лицу крови.

Я назначаю тебя регентом в наше с Грином отсутствие. Позаботься о городе, договоре и... моем брате.

Он стремительным шагом пересек залу. Не дожидаясь ответа.

— Куда ты собрался? — Кирц выпрямляется рядом с сородичами.

— В горы Скорби, — звонкий яростный ответ. — Только там я смогу получить ответы на все свои вопросы.

И тут случилось то, что на памяти Александира не случалось никогда. Такая потрясенная тишина толкнула в спину женщину столь долго притворяющейся мужчиной, что она невольно обернулась и замерла, разглядывая орков, склонившихся в почтительных поклонах уважения перед ней.

Двое из прежнего разбившегося отряда переглянулись и выступили вперед:

— Мы с тобой. Судьба не позволяет нам сбиться с пути.

Хмурая улыбка:

— Я выезжаю через три часа. Нужно кое-что собрать с собой.

Мария-Александр Росомаха смотрел широко раскрытыми глазами в глубину звездного неба, и в его зрачках плавали желтые искры.

Он вспоминал дикий рев дракона из своего сна, полыхание огня, текущую горячую кровь. Дурман и крики, крики, крики... Собственные крики в бесконечности, где грохотал голос обезумевшего дракона.

Похоже, у него есть небольшая проблема. Или большая? В горах Скорби. Которые наводнены драконами, его кровь может захотеть покинуть его жилы. Забавное, наверное, будет зрелище. Он тихо рассмеялся, представив себе эту картинку.

— Рас? Малыш? — над ним склонилось красивое лицо окруженное огнем. Он моргнул и зачарованно потянулся. Погружая пальца в это теплое мягкое пламя, шелковистое на ощупь.

— Рас? — темные глаза темнее смой ночи.

— Ты похож на что-то, что я не понимаю. Но очень-очень красивое и загадочное. На сон. На сказку. — Прошептал убийца неожиданно для себя. — Не уход. Ладно? Мне будет трудно без тебя. Так пусто...

— Не уйду. — бард не шевелился, позволяя Росомахе гладить свои волосы.

Наконец, убийца, словно очнувшись, опустил руки.

— Со мной все в порядке, Ран. Спасибо. Завтра утром мы можем двигаться дальше.

— Хорошо. — кивает полукровка. — А сейчас спи. Я посторожу.

Глава 11. В Пустыню

Грин сидел, прислонившись спиной к гранитной стене. Глаза его были закрыты, но Великий Герцог не спал.

Серо-голубой дракон, положив длинную морду на вытянутые передние лапы внимательно разглядывал хрупкого человека.

Герцог не шевелился.

— Давно он пришел в себя? — человеческий голос нарушил тишину огромной пещеры.

Дракон повернул голову. Радужные водовороты его глаз чуть померкли. И гулкий голос прогрохотал:

— Он его и не терял.

— Неужели?! — темная фигура стремительно преодолела расстояние от входа с распахнутыми тяжелыми дверями до пленника. — Неужели все же Драконье Сердце?!..

Золотоволосая голова склоняется нетерпеливо вперед к герцогу. Глаза Грина внезапно раскрылись, и на Повелителя Драконов взглянула мерцающая радуга. Точнее на Повелительницу Драконов.

— Как думаешь, мы успеем их нагнать? — Александра впивается зубами в кусок оленины. Словно это её личный враг.

Марон взглянул на неё сквозь пламя костра. Принцессу пришлось чуть ли не силой заставлять делать привалы:

— Не волнуйся. Они надолго должны были задержаться в Бельгире. У нас есть немного времени, принцесса. Есть.

Это звучало как заклинание. Она молча кивнула, а орк вновь вернулся к полировке секиры. В который раз думая, что ни они, ни эльфы в свое время недооценили одержимость людей. А уж опаснее женщины, перед которой стоит цель, да еще подстегиваемая яростью и отчаянием... О как они недооценили смертных... может именно поэтому Эмир становиться все более человечным? И вскоре оркам и эльфам придется уйти из этого мира так же, как когда-то они сюда пришли?

— Будем заезжать в Адэр? — Урик покосился на Росомаху.

Тот покачал головой:

— У нас нет в этом необходимости. Мы хорошо запаслись в Бельгире.Так что это будет лишь потерей времени и излишним риском. Я сомневаюсь, что Кассандра просто так оставила попытки... Ну и плюс мы срежем путь.

— Ты начал торопиться? — бард остро взглянул на убийцу.

Тот кивнул, соглашаясь:

— Что-то случилось. Я нутром чую. И это что-то напрямую связано с Заказом.

— То есть мы двинемся не торговыми путями? — голос Наргала.

Росомаха усмехается:

— Именно. Адэр задержит ас. А торговцы не те попутчики, что нам нужны. Я думаю в Пустыне мы найдем более интересных проводников...

Орк широко усмехнулся:

— Веселая похоже будет поездка.

— Не то слово, — подмигивает Мария-Александр. — И только не говорите мне, что вам это не нравиться.

Арак качает головой:

— Ты уже бывал в Пустыне, убийца?

Тот потер переносицу в задумчивости:

— Это было довольно давно, орк. Но кое-что я все же помню.

— И когда сворачиваем? — подал голос Тарк.

— А давайте прямо сейчас, — внезапно оживился Росомаха. — Чего ждать-то!

И решительно развернул коня.

Его спутники переглянулись и... последовали за ним под сень деревьев.

— Жаль, что Марон с Кирцем остались. Им бы приглянулась эта идея, — заметил Тарк Урику.

Тот согласно кивнул.

Для начала предстояло пересечь лес. Пусть и изрядно редеющий к концу второго дня и переходящий в мелкий кустарник, который каким-то чудом прижился на воистину каменистой почве. А еще дальше начинались пески. И сама Пустыня, в глубине которой возвышались горы Скорби — Драконьи горы. И на пути к ним еще предстояло пересечь владения пустынников — воинов и кочевников.

Ран задумчиво некоторое время рассматривал спину Росомахи, а потом внезапно поровнял своего скакуна с конем убийцы. Зеленые глаза взглянули на него с немым вопросом. В последнее время им как-то все меньше и меньше требовалось слов, что бы понимать друг друга.

— Не сочти меня извращенцем, — проворчал бард и протянул руки, обхватывая тонкую талию руками.

Мария-Александр не сопротивлялся ни единого мгновения, позволив перетащить себя из седла в седло. Только вскинул брови в некотором удивлении.

— Просто мне показалось, что ты боишься, — тихо шепнул бард убийце. — Можешь ничего не говорить, но я чувствую, что тебе страшно. Вдвоем намного легче. Мы как бы разделяем страх на двоих.

Росомаха медленно, очень медленно кивнул, соглашаясь, неожиданно и для Рана и для себя. А потом и вовсе расслабляясь рядом с полукровкой. Орки благоразумно решили воздержаться от комментариев. Особенно после пристального взгляда в их сторону бешенных черных глаз.

— Я боюсь умирать, — внезапно произнес Росомаха, глядя исключительно перед собой.

— Все этого боятся.

— Раньше я не боялся, — возразил убийца.

Бард задумался, а потом чуть наклонился вперед, так что бы его губы были близко к уху Росомахи:

— Можно сказать банальность?

— О.. это что-то новенькое для тебя, — как-то натянуто удивился тот. — Рассказывай, что ты там надумал.

— Мне кажется, что в твоей жизни, наконец, появился кто-то, ради кого ты готов возвращаться. К кому ты ХОЧЕШЬ вернуться. А значит не готов умереть, ради Заказа.

— На себя намекаешь? — только почему нет насмешки в его голосе?

— Почему бы и нет, — тихий ответ. — Ты очень сильный, Рас. Это все потому что ты свободен. Или так думаешь.

Росомаха невольно передернул плечами припоминая какие мысли заставили его сбежать из дворца в Александире, а потом и вовсе из города.

— Судьба решила попробовать тащить тебя на веревке, вот тебя и пугает подобная перспектива... И страх и сопротивление — все идет отсюда...

— Барды все такие умные? — с интересом хмыкнул убийца.

— Не знаю, — пожал плечами Ран, забыв, что Росомаха сейчас не видит его, хотя чувствует фактически каждое движение всадника. — Я пока других кроме себя ни разу не встречал, если честно.

— Может дать судьбе в глаз? — вырвалось у Марии-Александра.

— Это в твоем духе, — хмыкнул бард. — Вполне.

Они некоторое время ехали молча, уворачиваясь от веток деревьев. А затем Росомаха тихо рассмеялся:

— Знаешь, а я перестал бояться.

— Хн. — отозвался полукровка. — А я не хочу особо тебя отпускать, малыш.

— Не сочтите меня извращенцем, да? — насмешка, но какая-то... родная?

Грин рычал на женщину стоящую перед ним, прекрасную как сон. Золотые волосы каскадом ниспадают её на спину, и крупными витками ложатся на высокую грудь. С чистого лица, принадлежащей юной деве смотрят прозрачно -фиалковые глаза, такие чистые, что наводят на мысль о нечеловеческой примеси крови. Идеальная фигура, затянутая в черный корсет и высокие кожаные сапоги, с заправленными в них черными же брюками лишь подчеркивают её совершенство. Однако, кажется. Что пленник не видит ничего. Его руки с растопыренными и скрюченными словно когти пальцами выставлены вперед и готовы растерзать любого, кто посмеет приблизиться.

Повелительница Драконов задумчиво рассматривает мужчину:

— Интересный эффект.

Дракон за её спиной шевельнулся и что-то ласково-шипящее вырывается из его пасти

Радужные глаза герцога недоверчиво смотрят на волшебное создание и внезапно человек отвечает:

— Не лги! Не успокаивай! Ей нужно только мое сердце! Лишь оно имеет какую-то ценность!

— Верно, — одобрительно кивает женщина, и алые губы кривятся в странной улыбке, словно, она уже не помнит, как правильно улыбаться. — И если ты будешь паинькой...

— Я умру, — заканчивает за неё Грин. Его голос резок, словно остро отточенное лезвие меча. — Я может и человек, но не идиот, леди. К тому же я стал Великим Герцогом не просто за красивые глаза.

Повелительница Драконов улыбается уже не так криво, у неё получается все лучше, она каким-то ласкательным движением теребит серьгу в левом ухе:

— Ты предназначался в жертву с самого своего рождения. Ты знаешь. Кто это сделал?

— Мой отец, — очень спокойно звучит ответ. По его новым радужным глазам трудно понять, что они выражают. — Он рассказал мне, прежде чем я отравил его.

Фиалковые глаза распахиваются широко-широко. Она действительно потрясена.

— Это ТЫ сделал?!

— Я не так беспомощен, как вы полагаете, леди, — а вот это уже настоящий оскал.

Она мягко улыбается одними губами, и эта её улыбка уже само совершенство:

— А если я просто прикажу сейчас дракону вырвать твое сердце у тебя из груди?

Герцог внезапно расхохотался, запрокидывая голову так, что затылком касается гранита за спиной.

— Тогда ты совершишь свою самую грубейшую ошибку! — отсмеявшись, у него вырывается почти шипение.

— Это какую? — она уже не улыбается. Глаза Повелительницы Драконов прищурены и взгляд острее стилета убийцы.

— Повелитель! — голос дракона грохочет за спиной женщины. — Сердце проснулось!

— Что это значит?! — она раздраженно разворачивается.

— Драконье Сердце должно быть вырвано из груди ДО своего пробуждения. — это насмешка от герцога. — Где вы учились, леди? Ни одно из предыдущих Сердец до сих пор не успевало пробудиться. Его можно использовать только мертвым. Спящим. Если хотите. Живое, проснувшееся оно просто так не дастся.

Он снова смеется. Хотя уже не так радостно.

— Этого человека будет трудно уничтожить, — гулкий грохот-голос дракона подтверждает слова человека. — Сердце теперь будет его защищать. Он... КАК ДРАКОН...

— Повелитель Драконов? — золотоволосая меряет пленника напряженным взглядом. Оценивающим, словно противника на поле боя.

— нет. — дракон приподнимается на лапах. Его хвост шуршит по каменному полу пещеры. — Он как дракон.. только в человеческом теле.

Фиалковые глаза рассматривают Грина уже совсем с другим интересом:

— А это еще занимательнее, чем легенды о человеке с драконьей кровью в жилах. Так, — эта её улыбка хищная, неприятная. И Грин настороженно наблюдает за этой странной красавицей. — Лорд Грин, вы у нас теперь — зверь. Слышали? И как ваши ощущения?

— Великолепно, — саркастически цедит сквозь зубы пленник.

— Дракон значит, — её голос задумчив и вдруг звучит хлесткий приказ. — На колени, тварь!

Радуга в глазах герцога сияет почти нестерпимым светом и спокойный холодный голос:

— Обойдетесь, леди. Я человек, а не ваши ручные зверушки. И.. иди ты к Мраку Роя.

Повелительница Драконов с минуту смотрит на него разгневанным взглядом:

— Что ж, — змеиное шипение — это все, что осталось от прежней мелодии её голоса. — Ты побудешь некоторое время в цепях, моим гостем. А этот, — она кивает в сторону дракона, — Будет твоей нянькой и тюремщиком. Я найду способ заполучить силу Сердца.

Росомаха глубоко вдохнул теплый воздух. Окружающий их последние сутки.. они уже фактически вступили во владения Пустыни.

— Отвык я от простора.

Ран кивает. Орки радовались как дети. Даже Арак явно повеселел.

— Чем-то похоже на родную степь.

— Степь похожа на Пустыню? — удивленно повернулся в его сторону бард.