Хроники Миона

— Тин! Ты... ты живая!

— Да жив я, жив! Это просто небольшая царапина!

В ответ на сии обнадеживающие уверения заботливая темноволосая женщина все так же порывалась лишний раз осмотреть шею и ладонь пострадавшего сына и запечатлеть на них целебный материнский поцелуй.

— Тарек! Тебя же кто-то задушить пытался! — не выдержал Сорг, резко ударив по столу кулаком. Он сидел и молчал вот уже минут десять, тогда как мать уже вовсю проявляла чудеса заботы и беспокойства. Думал, наверное. Хотя он же староста, ему и положено думать больше других.

— Признайся, это ведь тот парень в маске, Дин, так? Мне сразу показалось подозрительным то, что мужчина не обратился к целителю после ранения, а спокойно продолжал веселиться на ярмарке. Да еще и на ножах выступал! Я слышал, он и там кого-то чуть не убил, так ведь?

— Отец, все, что касается Дина — это тема, закрытая для обсуждения. Наш разговор его никаким боком не касается!

— Я слышал, — не слушая оправданий сына, продолжал Сорг, — селяне что-то говорили о паре волшебных лест в руках искусного бойца в маске Хильдибранда. Хотя это немного странно — эльфийское оружие и оркские маски несовместимы в принципе! Никто из эльфов никогда в жизни бы не надел маску проклятого орка! Значит, этот твой друг никакой не торговец.

— Отец!

— Этот Дин, если, конечно, именно так его и зовут, очень опасен, нам о нем ничего не известно за исключением событий, произошедших на ярмарке. Так что я запрещаю тебе с ним разговаривать, передавать ему что-либо или как-то по-другому сообщать ему любую информацию!

— Отец, мне уже не десять лет, и я сам в состоянии выбрать свое окружение. И если мне будет нужно с Ти... с Дином поговорить, я это сделаю, невзирая на твой запрет!

Семейный разговор, плавно перерастающий в скандал, прервал судорожный всхлип.

— О Судьбоносная Нимфа! — еле шевеля губами, произнесла мать. В ее глазах стояли слезы. — Прекрасная Мин-Таэ, что произошло с моим сыном! Юная Нимфа, наставь его на путь правильный, пусть же поймет он свои ошибки! Зачем он перечит отцу!

— Лонда, прекрати свои причитания, — грубо оборвал жену староста. — Тут нужны не сила и благоволение Нимфы, а жесткая родительская рука. И если ты нарушишь мой запрет, Тарек, под угрозой окажутся жизни селян. Предупреждаю тебя, если кто-то еще умрет от руки твоего "друга", то ни одна сила в нашем королевстве не сможет сдержать моего гнева, и тебе сильно не поздоровится так же, как и самозванцу Дину!

— Я тебе еще раз повторяю, Дин ни в чем не виноват!.. — Тарек попытался было повысить голос, как отец, однако Тинайа прижала его в последний раз достаточно сильно. Парень только беспомощно обхватил горло ладонями и сплюнул.

Лонда, прижав пальцы к губам, все также тихо бормотала молитвы Прекрасной Мин-Таэ, взор ее утратил всякую осмысленность. Впервые ее сын разговаривал с собственным отцом в таком тоне, и это событие она расценивала как удар по ней самой. Это означало, что все годы, которые она потратила на Тарека, мечтая вырастить его благородным и бесконечно преданным Нимфе человеком, пошли прахом! Все это время, когда, как она считала, ее сын воплощал в себе все мирские благодетели, оказалось просто иллюзией, сном, после которого так больно просыпаться и осознавать, что в настоящей жизни все будет совсем не так. Невыносимо!

— Ты мой сын, Тарек, и ты будешь слушаться меня и исполнять мои запреты! — Сорг совсем разозлился и надвигался на сына с маячившей на горизонте угрозой. — Твой друг...

Речь отца прервал истошный крик на улице. Буквально через секунду его подхватил еще десяток голосов, а чуть позже в дом вломился сосед, муж Нурты.

— Сорг! Там, на улице!.. Упырь!!!

Сорг, ничего больше не говоря, как был, в простой рубахе и штанах — так и выбежал на обледенелый воздух. К тому времени крики уже затихли, слышны остались только торжествующие восклицания да периодично разрезающий холод вой нежити.

— Тин... — ошеломленно прошептал Тарек и помчался за отцом на ярмарочную площадь. Растолкав локтями людей, парень, наконец, увидел, в чем дело. Там, внутри лошадиного загона, окруженная толпой, бесновалась Тинайа, щелкала отросшими клыками и иногда выла от беспомощности.

— Нет-нет, не трогайте ее! — визжала Эликке, повиснув на руке у какого-то дядьки с вилами. — Это моя сестра! Она не упырь, она нормальная, она...

Тут мужчина не выдержал и попросту стряхнул девчонку со своей руки на землю, отчего та ушиблась головой и, видимо, потеряв сознание, замолчала. Тинайа утробно зарычала и двинулась в его сторону, злобно ощерившись своим клыкастым оружием. Лесты уже выскочили из ножен и сверкали в руках упырицы, внушая ужас и страх. Толпа отступила шагов на пять, расширив круг и открыв беспомощно распластавшееся по земле тельце. Сестренка лежала на снегу как синичка, которую подбили камнями глупые мальчишки. Тин опустилась на колени перед нею и, склонившись, легонько поцеловала ее.

Холод клыков, еле коснувшихся нежной кожи, отозвался холодком, пробежавшим по спине маленькой эльфийки. Она очнулась и, увидев старшую сестру, вернее, ее подобие, мелко задрожала.

— Не бойся, солнце мое, я тебя не трону, и никому в обиду не дам, — прошептала девушка, обнимая сестренку. — Я изменилась, но не настолько же, чтобы тебя разлюбить! Ты мой единственный родной человечек, и мне все равно, что ты эльф, я все равно буду тебя защищать.

— Тин... Тин, ты... ты не?.. — Эликке запнулась и не смогла подобрать более мягкого и приемлемого синонима к слову "мертвая".

— Потом, милая, потом. Нужно убираться отсюда...

Поднявшись на ноги, Тин зорко оглянулась и зарычала, отчего Эликке испуганно икнула. Упырица ласково погладила ладонь сестры и повернулась к мужчине, осмелившемуся войти в круг.

Это был Сорг. Он шел с мечом наизготовку прямо к ним. На его лице застыла решимость уничтожить всякую угрозу этой деревне. Однако боль все же появилась в его глазах, когда он увидел ее, свою бывшую ученицу.

Он знал девочку с момента ее собственного рождения, даже сватался к Льесте по молодости, но та только улыбалась загадочно и отказывалась. Старая Сайа, воспитавшая Льесту, также была против ее замужества, однако ничем своего мнения не объясняла. А уж когда появился этот эльф, все стало ясно — ведунья знала, что он придет. Затем родилась Тинайа. Ее знали все, кто хоть раз побывал в Сумятах, и помнили еще очень долго ее смех, нелепые шутки и подколки.

А когда произошло нападение, никто еще долго не мог поверить, что деревня лишилась сразу двух прекрасных и любимых всеми людей. Погибли в тот день и Тинайа, и Льеста. И если бы не девушка, к числу умерших причислили бы и Тарека тоже. Однако только Сорг знал, что ни одну из них не похоронили на кладбище. И этот секрет староста унесет с собой в могилу.

С каждым последующим шагом Сорг все более четко понимал — выйти из этого круга своими ногами ему не придется. Тинайа не сдастся без боя. А у старосты просто нет другого выхода, кроме как драться. Мужчина остановился всего в двух шагах от сестер.

— Ну, здравствуй, — Тин предпочла первой начать разговор и заведомо выбрала нахальный тон, столь непривычный в беседе с бывшим наставником. — Пришел мою душу спасать?

— Тинайа, отпусти девочку, — тихо сказал он. — Твоя сестра должна быть в безопасности, ты же не хочешь, чтобы с ней что-то случилось?

— Верно, не хочу. Поэтому она останется со мной. Так надежнее, чем среди них, — девушка кивнула на замершую толпу. — Не надо меня удерживать, Сорг. Я уйду, никого не тронув.

— Ты уже тронула. Ты чуть не задушила моего сына. Наверное, в отместку? Захотела проучить парня за то, что он остался жив, а ты — нет? Как ты могла, он ведь тебя любит без памяти!

— Да, это я его чуть не убила. Именно поэтому прошу, не вынуждайте меня сопротивляться, иначе жертвы будут непременно. Мне очень не хочется умирать.

— Тинайа, да разве ты еще не поняла? Ты уже мертва. И привязанность эта, — Сорг кивнул на сцепленные пальцы сестер, — долго не проживет. Твои теплые чувства уже не имеют ничего человеческого. Я прошу тебя, отпусти Лику.

— Ее зовут Эликке, — рыкнула Тинайа. — Не вынуждай меня пользоваться лестами, Сорг! Даже ты не выживешь, если вступишь со мной в схватку. Слишком уж много скелетов в шкафу понапрятал. Я ведь права? Дай нам уйти миром, я никого не трону, обещаю.

Староста только усмехнулся.

— Честное слово упыря? Да меня раздерут на кусочки, если я поверю нежити!

На мертвом лице Тинайи вдруг появилась грусть и небольшой проблеск надежды. Совсем, как раньше, когда ее любили в Сумятах все без исключения. Девушка встретилась взглядом с собеседником и зашептала, тихонько, чтобы это мог услышать только староста.

— А ты поверь мне, Сорг. Той Тинайе, которую ты учил, ругал, утешал, бил деревянным мечом по пальцам и опять ругал. Я еще здесь, Сорг, в этом мертвом теле. Ты не представляешь себе, как это мучительно — существовать в неживой оболочке! А я хочу отомстить, жестоко отомстить своему убийце.

— Только посмей тронуть Тарека! — Сорг вновь поднял опустившийся было в задумчивости меч.

— Да причем здесь Тарек? — впервые легко улыбнулась девушка. Однако ее улыбка утратила былую нежность и ослепительный свет. — Я не жалею о том, как поступила полгода назад, и тем более не собираюсь мстить своему другу лишь за то, что он выжил. Я пойду на Исгерд. Там найду обидчика и расквитаюсь с ним. А от вас мне не нужно ничего. Кроме свободы, конечно...

— Мне очень жаль, Тинайа, — тихо сказал староста после нескольких минут раздумья, — но... Твоя душа должна вернуться в Светлую Обитель. Ты выйдешь из деревни только через мой труп.

— Мне тоже жаль... — Упырица быстро толкнула сестренку на землю и выхватила лесты. То, что ее учителем оказался именно Сорг, вовсе не было случайностью. Отец Эликке и Тинайи знал толк в военном деле и честь по чести оценил навыки бывалого вояки. Поэтому, когда его старшая дочь захотела потрогать и немного помахать "вон той вон красивой блестящей мотыгой", эльф предпочел, чтобы с ней позанимался именно староста. Прошло несколько лет, и Тин даже понравилось держать в руках сию "мотыгу", но своего наставника ученица не победила еще ни разу.

Однако на сей раз в поединке мало что значили навыки. Гораздо большую роль здесь играли сверкающие лесты в руках упырицы — одно из самых опасных оружий...

Как и в тот раз, в "игре масок", шуточно прозванном Тареком поединке, ход времени для наблюдателей ускорился в несколько раз, однако сами поединщики смотрели друг другу в глаза совершенно спокойно, без страха или злости. Просто так надо — чтобы наставник вышел в круг против своего ученика, а тот и глазом не моргнул. Так надо. И ни у кого не возникло ощущения того, что все это неправильно, что так не должно было случиться!

На этот раз крик прозвучал немного раньше. И вовсе не из-за того, что какая-то слишком нервная девица увидела труп. Кричала Эликке. Ее обступили со всех сторон селяне и кричали что-то про семейное проклятие. Кто-то уже занес над нею нож, но Тин уже быстро парировала удар противника, резко обернулась и рыкнула на них.

Звук этот отозвался гулкой тишиной, опустившей свои длани на поле поединка. Обеих сестер что-то дико ослепило, и вдруг безумный свет погас. Осталось лишь колыхающееся марево, отделяющее каждую девочку от окружающего мира. Было такое ощущение, словно все находится под водой. Тинайа опустила взгляд и раздосадовано ахнула. На тяжелом медальоне поблескивали лучиками закатного солнца две капли.

Сорг все еще стоял. Он был ранен, тяжело ранен, но все же сумел собрать все свои силы для решающего удара, прямо в сердце. Его движение было слишком медленным, — Тин легко отбила атаку. Меч улетел куда-то в сторону, а сам мужчина не удержался на ногах и упал. Упырица убрала лесты в ножны, опустилась на колени перед ним и заглянула в его глаза.

— Зря ты не дал мне уйти.

Наставник слабо улыбнулся.

— Обещай мне... что не тронешь никого в деревне. Поклянись... жизнью своей сестры...

— Я клянусь, Сорг. Никто из Сумят не пострадает от моей руки.

— И еще... — мужчина с трудом поднял руку и сжал ледяные, мертвые пальцы Тинайи. — Обещай мне, что найдешь Льесту. Она тоже пропала и, наверное... Не дай ей напасть на деревню.

Упырица с трудом удержалась, чтобы не выдернуть ладонь. Но все же взяла себя в руки и твердо сказала:

— Обещаю.

Тин встала с колен и оглянулась. Эликке живо подскочила к сестре и сжала ее руку. Вокруг сестер все еще колыхался неясный туман, защищая от напастей. Толпа ощерилась различными колюще-режущими предметами, и упырица тотчас пожалела, что дала наставнику клятву.

Тинайа глубоко вдохнула морозный воздух и посмотрела в ясное небо. Ей казалось, будто все силы природы и даже сама Нимфа ополчились против нее. Ветер бил по глазам острыми льдинками, даже то место, где еще оставалось воспоминание о той Тин, живой и красивой, покрылось инеем. И ничего не оставалось делать, кроме как защищаться, защищаться от бывших друзей, соседей, односельчан.

Вдруг где-то неподалеку раздалось мощное лошадиное ржание и сдавленные матюки. Меньше, чем через полминуты перед сестрами стоял взнузданный эльфийский жеребец. Он оказался не только нервным, но и чрезвычайно глупым! Похоже, он предпочитал общество упырицы спокойному бдению в хозяйской конюшне. Логика животного хоть и была непонятна, однако нельзя же ее не использовать, — и Тин вскочила в седло, усадив сестренку перед собой. Вслед им полетело несколько стрел и камней, но ни одна из них не причинила им абсолютно никакого вреда.

Не прошло и двух минут, как всадниц и след простыл.

Однако Тинайа успела взглянуть в глаза одному человеку и понять, что жизнь таки преотвратная штука. Особенно для таких вот мертвяков, как она. Потому что взгляд Тарека, вперившийся в тело отца, не выражал абсолютно ничего. Там поселилась одна только мерзлая, неживая пустота.

— Ты опять ходил к нему? — Фроди встретил брата сразу за дверью, и отрицать очевидное было бы глупо.

— Ходил.

— Зачем?

— Не знаю. А что? Ты же сказал, что твоим заклинаниям это не помешает?

Шаман нахмурился. Заклинаниям это не помешает, но вот к чему такое внимание к пленнику?

— Раньше ты никогда не проявлял такого интереса к моим экспериментам!

— Раньше от них не зависела наша победа. По крайней мере, напрямую, — орк пошел по коридору, увлекая за собой брата. Дел по горло, не стоять же на месте, поговорить-то и на ходу можно!

— К Льесте ты так не бегал. Или тебе, будто мальчишке, интересно на эльфов посмотреть? Эй... А ты не посвататься к нему собрался?! А то смотри, он же после трансформации на все согласен будет, только бы тебя порадовать!

Удар пришелся в середину груди и разом вышиб дух из заговорившегося шамана. Тот яростно зашипел, схватился за меч, вспоминая, что он еще и воин, но тут же замер, зло глядя на боевой топор у собственного кадыка. Воин-то воин, но до старшего брата ему не то, что далеко, цель за горизонт уходит!