Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— И ты решил вернуться?
— И я вернулся!
— А где твоя Лена?
— Уехала с Константином в Париж.
— Ты ее отпустил?
— Хан! Она была мне дочерью. А я все же священником когда-то был. Да и нужны они друг другу. Она родила ему ребенка. В Туркестане. Он тогда был очень озлоблен на всех. Она уговорила его прекратить бессмысленную борьбу.
— Иногда ты ведешь себя как блаженный.
— Причем тут блаженный. Что можем мы дать смертным женщинам? — Джордано задумался. — Да и потом, куда я мог ее взять. Сюда? Сейчас ей почти сорок. Женщине нужна нормальная жизнь. С Константином во Франции она у нее, наконец, есть.
Некоторое время они молча сидели рядом.
— Нормальная жизнь... Это ты точно выразился. Пройдет время и, когда угли этого пожара совсем прогорят, потомки тех, кто уехал, соскоблят пепел, расправят белые крылья и опять будут говорить о чистоте помыслов, о святости монархии и неправедности большевизма.
— Ты думаешь, люди ничему не учатся?
— Это ведь ты помнишь, зачем взошел на костер. А потомки нынешних строителей коммунизма забудут, по какой причине их деды и прадеды шли брат на брата, а потом надрывали животы на стройках индустриализации.
— Интересную ты перспективку нарисовал.
— Да ладно, до этого еще далеко! Идем спать. — Хан поднялся.
— Идем. — Джордано тоже поднялся, — Сейчас только жратву и журналы уберу.
— Смотри, спирт не оприходуй. Мне не дал, а сам вылакаешь!
— Да пошел ты ...
Мы должны иметь многие тысячи любительских коротковолновых радиостанций. Целесообразно организовать слеты любителей по радио и всевозможные соревнования радиолюбителей. Нужно учредить звание рекордсмена Союза по радио и заслуженного деятеля радифронта...
Если фашисты нападут на нашу родину, десятки тысяч десятки тысяч радиолюбителей будут работать на оборону...
Из письма Э. Кренкеля к радиолюбителям
Комсомольская правда. 19.03.1937.
Весь следующий день Хан с тремя оставшимися на станции милиционерами провозился в районе указанной Джордано расщелины. Джордано не пошел с отрядом к лавине, предоставив Хану самому осуществлять поиски. Занимался обычными делами на станции. Ждал Николая.
Лавина расщелину не завалила, и при внимательном осмотре склона милиционеры почти без наводки обратили внимание на камнепад, который, наверное, и вызвал сход лавины. Осталось только проследить его траекторию, и был замечен труп человека, присыпанный камнями. Но добраться до трупа за весь день так и не удалось. Снег на склонах днем таял, за ночь превращался в лед. Для скалолазания по покрытым льдом камням не подходила ни амуниция отряда, ни, как оказалось, опыт людей его составляющих. С Ханом осталось трое молодых парней, которые выросли на побережье в теплом климате кавказских субтропиков. Хотя все они с детства излазили окрестности кто Сочи, кто Адлера, парни почти не представляли, как себя вести зимой на верхней границе альпийских лугов.
Вернулись в сумерках уставшие, промокшие и голодные. За ужином обсуждали, как спуститься в расщелину и осмотреть останки. Джордано вначале слушал предложения внешне совершенно безучастно. Потом, видя, что Хан начинает злиться, получив с десяток наивных предложений, решил вмешаться.
Принес бумагу, нарисовал схему крепления страховочных веревок. Объяснил, как забивать колья, чтобы спускающийся человек не сорвался вниз. Про себя подумал, что если бы они с Николаем в день убийства возились со страховкой, то не только ничего не успели, но и под лавиной бы размазало не Ляха, а их самих.
Хан, выслушав Джордано, оживился, но все еще мрачно заметил, что нужны колья и веревки.
— Это как раз не проблема. В дизельном сарае найдете все необходимое, чтобы сделать приспособления.
После ужина Джордано отвел парней в мастерскую, дал инструменты. Сам вернулся передать метеоданные на базу. Потом, сходив выключить дизель, спустился к реке. Через некоторое время подошел Хан.
— Нервничаешь?
— Горы — всегда горы. Ошибок они не любят.
Хан прислушался, спросил:
— Мне уйти?
— Бесполезно. Твой фон с любой точки станции слышно.
Хан кивнул: зов молодого бессмертного не мог быть слишком ярким. Любые помехи его размазывали.
Помолчали.
— Ну, что твои Кулибины? Справились?
— Нет еще. Угробят они завтра друг друга.
— Давай спущусь я.
— Тебе не положено. Мне самому надо туда лезть.
— Насколько я понял, твой персонаж в горах впервые.
— Впервые. Но он начальник, а приказ, как известно, — закон.
Они еще помолчали.
— Слушай! Откуда ты узнал про Ляха?
— Их группу мы внизу почти нагнали, но они мост через ущелье взорвали. Пришлось в обход идти. Тогда мне показалось, что в группе есть кто-то из наших. А на Ляхова наблюдателя у меня наводка была. Он был связан с англичанами. Так что, когда на трупы наткнулись, вопросов уже не было.
— Ты решил, что Лях идет ко мне?
— Была такая мысль. Тем более, что ты шатаешься за море.
— Но ты же был искренне рад встрече!
— А я играл! — Хан усмехнулся, — Но если честно, то политические пристрастия любого из нас еще не повод хвататься за клинок. Я тебе уже говорил, что был бы удовлетворен просто твоим отъездом из страны.
— Интересная позиция! А когда ж ты решил, что я не причем?
— А сам не догадываешься?
— То, что я отдал Ляховы бумажки — ерунда. А вечером в 'чистоте помыслов' всерьез ты усомнился лишь раз, — Джордано задумался. — Из-за случая за обедом? Но вопросы морали и работа на чужую разведку — разные вещи.
— Ты не учел еще один фактор — своего ученика.
— Причем тут Колька?
— Он не стал бы учеником своего врага. А в тебя он, мне кажется, просто влюблен, как кисейная барышня.
— С чего ты взял?
— Он испугался, когда утром ты задержался. Еще б чуть-чуть и кинулся выяснять отношения.
— Ты преувеличиваешь. Причиной такой реакции могло быть все что угодно! Он просто не знает, не понимает, как к тебе относиться. А насчет врага — ты, наверное, прав.
— Брось! Я прав по обоим пунктам. Второй раз он кинулся тебе на помощь как раз за обедом.
Джордано вздохнул, зябко поежился:
— Отшельничество, как ты это назвал, расслабляет. Теряешь контроль над собой.
Хан взглянул на Джордано. Что-то хотел сказать, но промолчал.
— Мне кажется, я знал одну из девочек. Галя, дочка Федора Петренко?
— Да... Ее отец — Петренко, — Хан озадаченно смотрел на Джордано. — С чего ты взял?
— Сережки. У Ляха были ее сережки, — голос Джордано стал глухим и невыразительным. — У Федора она была светом в окошке.
Джордано замолчал, потом подошел к самой кромке воды, опустился на корточки и засунул руки в ледяную воду.
Хан молчал. О замужестве девушки было известно, так что попытка приятеля объяснить 'потерю контроля' была не убедительна, тем более Хан наблюдал подобное не впервые и знал, что у Джордано такие состояния только провоцируются внешними событиями.
— Не оправдывайся.
Джордано обернулся к Хану. Их глаза встретились.
Хан тоже спустился к воде, уселся на валун и, глядя в пространство, сказал:
— Вся эта история, какая-то нелепая. Лях не был идиотом, а те источники, которые указывали на связи его наблюдателя, не дают оснований предполагать такого развития событий. Убить девчонок — да, но остальное... Просто верх непрофессионализма и глупости. И эти бумажки, что ты мне отдал!
Джордано плеснул в лицо пригоршню воды, потом поднялся, стряхнул воду с мокрых ладоней и засунул руки в карманы. Подошел и сел на камень рядом с Ханом.
— Это точно. Зачем было убивать напарников и лезть на рожон незнакомому бессмертному? Может где-то есть другие документы?
— Ты хорошо смотрел?
— Как ты учил! Вы что-нибудь нашли у остальных?
— Ничего... Только оружие, английское.
Джордано присвистнул.
— Такое впечатление, что он хотел умереть, — задумчиво произнес Хан.
— А что он делал в гражданскую?
— Не знаю. — Хан пожал плечами. — Перед мировой войной, году в 13-ом мне попадала информация, что Лях вел тихую жизнь, был вполне благополучен: имел где-то на юге то ли сахарный, то ли мукомольный заводик, семью...
— Может, он мстил?
— Мстил?
Джордано достал из кармана сережку и, глядя на качающуюся капельку бирюзы, произнес:
— Я помню, Федор рассказывал, что в гражданскую служил в продотряде.
Хан вдруг резко выхватил серьгу и поднялся.
— Вторая где?
Ни слова не говоря, Джордано отдал ему вторую.
— У тебя электричество только для передатчика? Свет нормальный организовать можешь?
— Могу, — Джордано поднялся. — Пошли, дизель включу. Да глянем, что твои орлы делают.
Сразу рассмотреть сережки Хану не удалось. Пришлось разбираться с изделиями 'орлов'. Крепления для страховочных веревок получились более-менее нормальными, а вот колышки для стены вышли коротковатыми, да и концы у них нужно было еще спиливать и спиливать, чтобы можно было забить в щель между камнями. Парни устали и пытались убедить Хана, что и так все будет нормально.
Критически оглядев плоды их трудов, Хан велел довести работу до конца.
— Да что, мы первый день в горах? — самый молодой из милиционеров, Яшка Серов, пытался уговорить Хана. — Нормальные колья! И так вобьются.
— Вобьются! — передразнил Хан. — Так же как вы сегодня носом по льду катились. Если завтра кто без разрешения куда полезет, то взыскания от вашего начальства я вам обеспечу. Товарищ Саркисян с нами пойдет, и вы как один подчиняетесь ему.
Парни насупились. Яков что-то бубнил про себя.
— Товарищ Серов! Повторите приказание!
Яшка вскочил, вытянулся:
— Слушаюсь, товарищ капитан! Есть выполнять указания товарища Саркисяна.
— Вольно! Так-то лучше.
Хан обернулся к Джордано, тот со спокойной уверенностью, без тени усмешки смотрел на парней. Согласно кивнул и пошел запускать дизель.
На станции Джордано включил шестидесятиваттную лампочку, достал лупу. Пока Хан рассматривал сережки, сидел, облокотившись о стол, следил за Ханом.
— Ты откуда про сережки узнал?
— Федор показывал перед свадьбой. Сказал, что подарит.
— А где взял не говорил?
Джордано мгновение помолчал, вспоминая разговор с Федором.
— Что-то невнятное, про бабу из бывших и барахолку.
— Работа действительно старая. Вот, смотри клеймо. — Хан протянул Джордано лупу и сережку.
— Черт, я думал, что это недорогая поделка начала века. Бирюза — копеечная стоимость.
— Стоимость то копеечная. Только, похоже, не для Ляха и этой девочки — Гали.
Хан поднялся, подошел к окну, открыл форточку и закурил. Сквозь фон присутствия Джордано почудился дополнительный оттенок. Хан посмотрел на приятеля. Джордано тоже поднял голову.
— Похоже — мальчишка твой?
Джордано кивнул. Он тоже поднялся и подошел к окну.
— Жаль, что ты не один, — произнес, задумчиво глядя в темноту.
— С чего это?
— Можно было бы показать Николаю 'мельницу'.
Хан, казалось, не услышал, молча докурил папироску, выкинул в форточку.
— Щенков этому не учат.
— Кто сказал, чему надо учить щенков.
Хан обернулся и в упор, глядя на Джордано, спросил:
— Мальчишка тут не причем. Это ведь нужно тебе?
— А даже если и так. Что с того? Ты боишься?
Хан хищно усмехнулся:
— Ладно, поглядим.
Часть 5
Уроки вредительства в равной мере необходимо извлекать
во всех отраслях работы, во всех отраслях промышленности
Предательская деятельность троцкистов задела и партийные
организации. Троцкисты в ряде случаев проникли в партийный
аппарат, его руководители не сумели разоблачить волков в овечьей
шкуре...
доклад т. Жданова об итогах Пленума ЦК ВКП(б)
Правда. 21.03.1937
На следующий день Джордано помог спуститься в расщелину вначале Хану, а потом и милиционерам из его группы. Осмотрев труп, капитан убедился, что это пропавший член банды, но вытащить тело из-под камней не удалось. Было это слишком опасным из-за возможной дальнейшей подвижки оползня. Так что, осторожно осмотрев доступные карманы, Хан извлек документы и оружие, погибшего бандита. Покрутившись, милиционеры присыпали тело мелкими камнями.
При подъеме наверх произошел небольшой, но неприятный инцидент: капитан подвернул ногу. Он с трудом добрался до станции. Нога распухла так, что думали, придется разрезать сапог, едва сняли. Аванес осмотрел ногу и сказал, что, скорее всего, это сильное растяжение, но, возможно, и разрыв связки. Приложили солевой компресс. Аванес посоветовал капитану отлежаться до возвращения той части группы, что ушла с районным уполномоченным к перевалу.
Гасанов связался с городом, доложил сложившуюся ситуацию и результаты по поиску банды.
Оба старших бессмертных со скрытым любопытством наблюдали за немым изумлением Николая. После ужина, когда Джордано пошел снимать показания приборов, ученик не удержался и подался следом.
— Как он это сделал?
— Кто, что сделал? — Джордано обернулся от коробки с приборами.
— Да Гасанов твой.
— С чего это он мой! — Джордано усмехнулся. — Капитан ногу подвернул и порвал связку.
Глаза ученика наполнились обидой.
— Зачем ты так. Кто он такой?
— Обычный человек, а ты в его присутствии натянут как тетива. Это недопустимо, даже если брать в расчет только статус его нынешней реализации. И кто он в реальности, ты никогда не узнаешь при таком отношении.
Плечи Николая опустились, он отвел глаза:
— Извини, учитель. Я не подумал.
Он развернулся, собираясь уйти.
— Погоди!
Николай остановился, но даже не повернул головы.
— Зайди на станцию, достань пару чистых тряпок, возьми там казан с кипяченой водой и жди меня в дизельном сарае.
Ученик обернулся, посмотрел на Джордано. Тот улыбнулся:
— Иди! Сейчас доделаю измерения и приду, покажу, как подобные фокусы организуют.
Глаза Николая ожили и засветились:
— Сейчас!
— Постой! Там на полке, над верстаком банка со спиртом. Кинь туда лезвие от бритвы, и где-то там скальпель лежит.
Через десять минут Джордано зашел к ожидавшему его Николаю, критически осмотрел приготовленные учеником предметы. Смел с верстака мусор, оставшийся после вчерашней работы гасановских ребят, и расстелил чистую тряпку, принесенную Николаем. Заглянул в банку со спиртом и стал задумчиво оглядывать содержимое полки.
— Ты что ищешь?
— Да, пинцет где-то валялся.
— В доме он, на полке над печкой. Сходить?
Джордано отрицательно мотнул головой.
— Не надо, так обойдемся. Слей мне на руки, — он по локоть закатал рукава и склонился над прилепившимся в углу рукомойником. — Эй! Много не лей. Чтоб тебе воды хватило.
— Зачем все это? — спросил Николай, обильно намыливая руки вонючим хозяйственным мылом под внимательным взглядом учителя.
— Мне как-то байку рассказывали. В Антверпене свирепствовала холера, почти весь город вымер. И один из наших заразился. Он умирал четыре раза... Не трогай ничего! — прикрикнул Джордано, останавливая Николая, потянувшегося за полотенцем. — Стряхни и дай высохнуть. Учти ничего нельзя трогать!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |