Брюс Бизаро

Как обычно уселись в кресла и Брюс протянул мне бумаги.

— ... — проглотил я рвущийся с губ вопрос "Ты серьезно?!". Естественно он серьезно! Это ж Бэтс! Он даже шутит серьезно. Так, что вопрос глупый. А глупых вопросов он не любит, хоть и относится к ним терпеливо. — Когда? — смог я подобрать наиболее информативный вопрос из того вороха, что роились у меня под черепом в этот момент.

— Завтра начнешь, — отпил он из чашки, просматривая свежую газету. На это мне осталось только вздохнуть. Студия актерского мастерства — это то, чего я меньше всего мог ожидать от обучения у Брюса. Хотя стоило бы. Ведь сам он перевоплощается мастерски! Чего стоит только предыдущее приключение! Он ушел на Апокалипс неделей раньше нас с Супером и Дианой, притворившись одним из вычисленых им информаторов. И успешно скрывался там все это время. При том умудрился выведать, где расположен арсенал Дарксайда и как туда проникнуть.

Так что мне оставалось с содроганием принять его предложение и учиться. В конце концов — сам попросил.

Студия была небольшая. Можно сказать уютная. Полупрофессиональная. Точнее руководил там бывший весьма успешный театральный режиссер. А вот играли и занимались любители. То есть кто угодно мог записаться в нее и поиграть в актера. Интересная тавталогия получилась. Но обстояло именно так. При этом, большую часть составляла именно молодежь. Еще точнее студенты театральных колледжей и училищ.

Брюс плохого мастера не посоветует. И раз направил именно к Симону Лаверду, значит в своем деле он лучший.

Но Боже Мой, как это сложно! Оказывается у меня боязнь выступлений. Боязнь сцены. Боязнь публики. Боязнь вообще всего.

Выйти на сцену и рассказать отрывок из Шекспира на страничку текста — что может быть проще? Ага! Вот только я краснел, бледнел, потел и заикался, хотя мой организм в Земных условиях потеть-то в принципе не должен!

А поднимался на сцену, как на Голгофу. Собирая про себя весь мат на чью-то остроухую голову.

Худо-бедно рассказал. И даже выдохнул успокоенно. Но тут оказалось, что это только начало! Ко мне на сцену вышли еще люди, и тот же отрывок превратился из монолога в сценку...

Когда занятие наконец закончилось, я прибыл к Брюсу в усадьбу. И смотрел в его глаза долгим, очень долгим взглядом.

Возможно в этот момент я напоминал побитую собаку, укоризненно смотрящую на хозяина...

Но я ему ничего не сказал. Я пришел просто посмотреть в его бестыжие глаза. И эти глаза смеялись. Глубоко-глубоко внутри. Снаружи были все так же нечитаемы, как и всегда.

Я печально вздохнул, махнул на него рукой и улетел под ускорением в знакомую кафешку на окраине Готэма. Сегодня была как раз смена Ванессы. Приятный вечер в компании друзей — лучшее средство для возвращения пошатнувшегося душевного равновесия.

Ванесса с Джонни поделились радостной новостью: скоро у них будет прибавление в семье. Эту новость и отпраздновали. Тихо, по-семейному.

А я задумался о подарке к рождению их первенца. Что я могу им подарить? Каковы вообще мои финансовые возможности? Есть ли у меня деньги. И если есть, то сколько?

На следующий же день, я этим вопросом и занялся. В бухгалтерии мне удивились, но помогли. Выяснилось, что у меня есть счет в банке Метрополиса, куда поступает моя зарплата, которую мне тут исправно платят. Я-то все это время на жизнь тратил еще тот, нечестно нажитый капитал, что достался мне в первый день жизни (запросы мои бытовые были столь малы, что не истратил еще и двух третей вытащенного из того Метропольского банкомата).

И составляла эта зарплата ни много ни мало триста пятьдесят тысяч в год, не считая гонораров за статьи в медицинских изданиях, которые я периодически пишу, подпинываемый главврачом, и проводимые мной курсы и семинары.

При том, что средняя зарплата хирурга в Америке двести тридцать три тысячи долларов. А средняя зарплата по стране около пятидесяти — шестидесяти тысяч долларов в год.

У того же Джонни на его такси выходит около сорока восьми в год. А у Ванессы около двадцати тысяч.

Ничего себе я Богатенький Буратино.

А трехкомнатная квартира в центре Готэма стоит около двухсот тысяч долларов.

Я работаю в госпитале уже почти четыре года. Соответственно на счете у меня оказалось что-то около полутора миллионов! Это чистая сумма за вычетом всех налогов и сборов, а они в Америке грабительские.

Вот кажется с подарком и определились. Отдельная жилплощадь молодой семье явно не повредит. Осталось только теперь подобрать, купить, оформить и самое сложное — убедить принять подарок.

Но с этим будем разбираться позднее. Меня ждала работа... и театральная студия.

За месяц я худо-бедно втянулся. Потеть и краснеть еще не перестал, но теперь хотя бы не заикался на сцене. А тут наш дрожайший Симон Лаверд обрадовал группу тем, что людей теперь достаточно и можно ставить давно задуманный им спектакль. Ставили Шекспира. Ромео и Джульетту. Слава Богу, что мне выпала всего лишь роль Меркуцио.

Но лишь при одном воспоминании о том, что скоро состоится премьера, и мне придется выходить на сцену, и в зале при этом будут ЗРИТЕЛИ, у меня слабели колени и хотелось сползти по стеночке.

Незлобивым тихим словом я Брюса поминал ежедневно. Но ему самому не говорил ничего. Тем более, что он начал тренировать меня и по тому профилю, на который я собственно и надеялся. Ежедневно три часа ночью перед его выходом на патрулирование.

Мы договорились, что я сознательно ограничиваю во время занятий свою силу на уровне хорошо тренированного человека. В ответ, он не нагружает физ. подготовкой. Поскольку тренажеры на мои возможности ему делать влом, а обычными меня не утомить.

Так что он давал мне только упражнения подготавливающие к конкретным движениям из рукопашного боя и акробатики.

Это было интересно. Как сенсей Брюс великолепен. Если не сказать гениален. Как и во всем остальном. Собственно, он сложен только в бытовом общении и выражении чувств. Но и тут, достаточно не пытаться его изменить и смотреть в его действия чуточку глубже, чтобы понять и почувствовать его истинное неравнодушие.

Прошел еще месяц. День спектакля неумолимо приближался. Я ходил нервный и дерганный. Ловил себя на том, что, когда остаюсь один, у меня дрожат руки. Я даже чуть не начал курить, но вовремя одернул себя, вспомнив взгляд Бэтса (просто взгляд Бэтса, он у него почти всегда один и тот же).

Но больше всего меня добило обнаруженное мной объявление о предстоящем спектакле с моим участием, развешанное по всему госпиталю!

Честно, я хотел убить в этот момент Брюса! Ведь только в его черной душе и сумрачном разуме могла родиться такая садистская мысль! И даже срывать эти бумажки было уже поздно, поскольку вокруг них толпились люди. А слух мой улавливал разговоры об этом спектакле по всем уголкам нашей совсем не маленькой больницы.

А в кабинете, именно в этот день меня поджидала собственной персоной Лоис Лейн.

— Мистер Бизаро! Брюс! — вскочила она с гостевого кресла и начала свою психическую атаку.

— Что вам от меня надо, мисс Лейн? — нервно отозвался я, минуя стадию приветствий. Расшаркиваться и играть в вежливость я был не в состоянии. И так приходилось держать руки в карманах, чтобы не было видно как они подрагивают. Нервы, словно канаты прегруженного моста, буквально гудели от напряжения в предверии того ужаса, что должен был для меня начаться в день премьеры.

— Я нашла кое-что интересное на записях видеокамер. В период через две недели после смерти Супермена. Спасенный самолет, помните? Он падал точно на ваш госпиталь?

— Помню, — со вздохом сказал я, садясь на свое кресло. Прав был Бэтс, у этой "леди" железная хватка. — Но почему сейчас? Прошло больше года с того дня?

— Вот, смотрите, — полностью проигнорировала она мой вопрос, достала нетбук и, раскрыв его, запустила ту самую видеозапись, где я сажаю самолет на полосу аэропорта. — Видите?

— Что именно, — снова вздохнул я, пытаясь понять, где же конкретно я прокололся.

— Вот тут! — показала она пальцем на остановленном кадре записи на белый клочок бумаги, на воротнике плаща "Супермена". — Бирка из магазина маскарадных костюмов! Я проверила и выяснила, что магазин из которого исчез этот костюм, находится буквально в квартале от госпиталя! — показала она увеличенный скриншот этого, момента, где была четко видна бирка и надписи на ней. Вот я умственно отсталый примат! Мысленно сам себя стукнул по голове я. Не оторвать этикетку, это надо еще додуматься. Вот так и палятся на мелочах. Удивительно, что на это расследование ей потребовалось так много времени. Или ее что-то недавно натолкнуло ее на мысль о том, что есть "Суперы" и кроме Би-пятого. Что бы это могло быть?

— Занятно, — заметил я и откинулся в кресле.

— А самое занятное, что именно этот костюм висит у вас в шкафу. В этом самом кабинете! — выложила она "неожиданный" козырь.

— И что вы этим всем хотите сказать? — улыбнулся я. — Что ведущий хирург Центрального Госпиталя Метрополиса, увидев падающий самолет, побежал в магазин маскарадных костюмов, стащил там костюм Супермена, потом поймал этот самолет и отнес его в аэропорт? Вы серьезно, мисс Лейн? — видимо она именно так и думала, раз так смутилась.

— А как же все было по-вашему? — пошла в ответную атаку она.

— Понятия не имею, — развел руками я. Не начинай оправдываться — не придется врать и придумывать доказательства. Пусть свою версию отстаивает оппонент. Проще искать нестыковки в чужой, чем отстаивать собственную. — По части необъяснимого, спец у нас вы!

— Но как вы объясните наличие именно этого костюма у вас в шкафу? — не сдалась Лейн.

— Никак, — пожал плечами. — Понятия не имею, как и откуда он там взялся. Мой кабинет не является особо охраняемым объектом и, даже, находится не в Форте Нокс. Так что, в нем может как что-то исчезнуть, так и что-то появиться. Вы же откуда-то знаете содержимое моего шкафа, хотя при вас я его не открывал. Как ВЫ это объясните? — Лоис смутилась, но боевого настроя все равно не оставила.

— А как вы объясните это?! — решила снова проигнорировать мой вопрос журналистка. Я уже говорил про ее граничащую с хамством непосредственность?

Она открыла новый скриншот и увеличила изображение прически "Супермена". Точнее его виска.

— Что именно? — спросил я. Хотя уже видел, что именно.

— Виски седые!!! У Супермена седины нет! И у Би-пятого волосы были черные, я проверила! — махала она руками уже буквально перед моим носом.

— Может он красится? — улыбнулся я.

— Да не красится он!! — вскричала она.

— А откуда вы знаете? — прищурился я.

— Да не красится он!

— А может все-таки красится?

— Да не красится он!!! Не красится!

— А откуда знаете? Вдруг красится? Ну, вот вдруг красится?

— Да не красится он!

— Ну а вдруг?

— Да, что я мужа своего не знаю?!!! — в запале выдала она и осеклась. Я приподнял одну бровь. Жест Брюса пришелся как нельзя кстати. И видимо у меня получилось передать его достаточно точно.

— Бляяядь... — ругнулась мисс Лейн.

— Я смотрю, у вас секретов-то побольше, чем у меня будет, — улыбнувшись ее непосредственности, добавил я.

— Это не важно, — быстро совладала с собой журналистка. — Седина точно совпадает с вашей!!! — я вздохнул, вот уж действительно бульдожья хватка. Ничем ее не смутишь.

— А может клон красился? — продолжил развлекаться я. В конце концов, раскрытие инкогнито перед ней мне ничем не грозит.

— Не красится! — начала снова закипать она.

— А вдруг? — не унимался я.

— Да не красился он!

— Вы только представьте, он Сссупермен! А тут раз и седой волос! Катастрофа! Да как же так! Да не может такого быть! И рука тянется к упаковке с краской для волос...

— Вы издеваетесь? — дошло до нее наконец.

— Естественно, — не стал отрицать очевидного я. — Вы заявились в мой кабинет, хамите, тыкаете мне в лицо непонятные мониторы и обвинения, шарите по моим шкафам, непонятно в чем подозреваете. Как еще мне себя вести?

— Но ведь я же права!

— Начнем с того, что я не представляю в чем. У вас кроме домыслов и непонятно кем подброшенного мне маскарадного костюма ничего нет. И самое главное, чего вы вообще этим хотите добиться? Обвинить меня в мелкой краже? Или натравить своего мужа? Чтобы он убил меня как того клона? Как, кстати, его звали?

— Би-пять, — надулась Лейн. Видимо журналистский инстинкт не позволил ей задать себе такой простой вопрос. Ее просто тянуло разведать, раскопать, раскрыть очередную "сенсацию".

— Би-пять. Где же тогда Би с четвертого по первый? Может тот, кого вы ищете был одним из них? И откуда они вообще появились?

— Лютер клонировал Супермена, — все так же надувшись, ответила мне она.

— Вот его бы и спрашивали, мисс Лейн. А мне, между прочим, надо бы отдохнуть перед операцией. Через полчаса привезут пациента из Бруклина с поврежденным позвоночником. И я хочу быть в эти пол часа избавленным от назойливых журналистских хамок! Прощайте, мисс Лейн! — открыл я перед ней дверь кабинета. Она взяла со стола свой нетбук и, раздраженно дернув головой, вышла.

глава 16

После визита этой головной боли Лейн, состояние мое как ни странно улучшилось. Видимо, издеваясь над ней, я сбросил часть напряжения. И это хорошо, поскольку операция предстояла и правда сложная. Само собой, что я способен справиться с собой, и в ответственный момент руки у меня дрожать перестанут, сказывается опыт полевой хирургии в Казнии. Что бы ни творилось в душе и вокруг, но когда я беру в руки скальпель, все это отходит на второй план, поскольку от моей внимательности и твердости руки зависит не что-то абстрактное, а жизнь и здоровье конкретного человека, лежащего на моем операционном столе. И это важнее моих эмоций или переживаний.

После работы я взял тот злополучный костюм и отнес его в магазин. Не на скорости. Просто отнес. И попытался наплести что-то про то, что мол нашел его случайно и хочу вернуть владельцу. Но не прокатило. Ушлый продавец отказался принимать его назад. Зато требовал деньги. Пришлось заплатить, и злополучный костюм снова занял свое место в моем шкафу.

Потом была репетиция. Снова дрожь в коленях, потный лоб и заплетающийся язык. А поздним вечером встреча с Бэтсем.

Я рассказал ему о визите Лейн, на что он просто развел руками, не став говорить банальностей вроде "я же говорил".

На следующий день эта заноза-журналистка не появилась. И на следующий.

Через неделю я ее и ждать перестал. Жизнь вошла в привычное русло. Не сказать, что спокойное (переживания по поводу приближающейся премьеры никуда не делись, а наоборот все нарастали и нарастали пропорционально уменьшению оставшегося до нее числа дней), но привычное.

Пока я не посмотрел на календарь, где до премьеры остался всего один день. Меня аж ноги держать перестали. Хорошо, что было это в моем кабинете и без свидетелей. Я рухнул в свое кресло и пустым взглядом уставился в потолок. Мыслей не было, только страх и неуверенность. Хотелось плюнуть на все и просто не прийти завтра на этот треклятый спектакль. Просто взять и не прийти. Может даже свалить куда-нибудь в Казнию. Ну или куда-нибудь в Европу, где поспокойнее... Но перед глазами вставало лицо Брюса, и мне становилось мучительно стыдно.