София хотела осмелиться и все же сказать, что возражает против подобного обращения, но посчитала за лучшее не распускать язык. За свои слова она могла и поплатиться. В самое ближайшее время.
Легкий стук в дверь вновь потревожил стены зала приемов, и Штефан, медленно продвигаясь вперед, разрешил Максимусу войти.
Дверь мгновенно распахнулась, и Ищейка, придерживая под локти невысокую девушку, смущенно потупившую взор, вошел внутрь, подталкивая незнакомку вперед. Она не двигалась с места, словно ноги ее приросли к полу, и Максимусу пришлось толкнуть ее так сильно, что она, не ожидая этого, споткнулась и едва не упала, чудом устояв на ногах.
— Вот она, мой господин, — сказал Ищейка, отступая вперед и предоставляя новую рабыню взору хозяина.
Штефан окинул ту беглым равнодушным взглядом и, подойдя ближе, продолжил осмотр, наклонив голову набок. Что в ней было такого... особенного? Он доверял выбору своего слуги, но сейчас решительно не понимал, что тот нашел в этой девчонке.
Хрупкая, как стекло, как фарфоровая статуэтка, бледная, почти прозрачная, сломленная и подавленная, какая-то разбитая. Ему никогда такие не нравились. Его даже передернуло от отвращения. Слабая.
Но волосы у нее были, действительно, прекрасными. Длинные, спускавшиеся по спине гладкой волной.
Подошел к ней, остановившись в полушаге. Коснулся волос, ощутив кожей их шелковистость. Втянул в себя воздух. Пряный аромат ванили обдал его потоком свежести и сладости. А вот глаза ее смотрят в пол. Дышит часто и тяжело, губы плотно сжаты, ноги дрожат. Одета в короткое хлопковое платье, на ногах сандалии. Кому-то принадлежала до него?.. Бросил взгляд на оголенное плечо. Метки не было.
— Посмотри на меня, — грубо приказал он ей.
Но она не подчинилась, по-прежнему глядя в пол и не двигаясь, казалось, даже не дыша.
— Посмотри. На меня! — повысив голос, жестко повторил он свой приказ.
Ресницы ее дрогнули, встрепенулись, и она приподняла личико. Хорошенькое личико, недурное.
Огромные зеленые глаза стали шире. А через мгновение она, неслышно вскрикнув, отступила назад, тут же наткнувшись на могучую спину Ищейки, который и удержал ее на месте.
Штефан стиснул зубы, вмиг разозлившись подобной реакции на свою персону.
А она продолжала смотреть на него изумленно, ошарашенно, выпучив глаза, приоткрыв рот, побледнев.
— Как тебя зовут? — спросил Штефан, коснувшись ее лица кончиками пальцев, но она, взирая на него с изумлением и страхом, молчала. Не отстранилась, но тряслась, как в лихорадке.
Штефан, стиснув зубы, повторил свой вопрос.
— Каролла, — вместо девушки ответил Максимус. — Ее зовут Каролла.
Не глядя на Максимуса и окинув рабыню бесстрастным взглядом, Штефан презрительно скривился.
— Десять ударов, — бросил он, обращаясь к слуге, но прожигая глазами девушку. — Через двенадцать часов приведешь ко мне, — это уже Максимусу. — Посмотрим, на что она сгодится.
Дав знак Ищейке уйти и увести рабыню, Князь сузившимися глазами провожал их до самой двери.
— Интересная девица, — мнимо равнодушно проговорила София, подошедшая и застывшая позади него. — Но слишком простая. И к тому же слабая. Тебе не понравится, я уверена.
Не отводя взгляда от закрывшейся двери, Князь нахмурился.
— Посмотрим, — холодно бросил он. — Возможно, она сможет меня удивить.
И резко повернувшись, захватил Софию в свои объятья, крепко сжимая девушку в стальных тисках.
— Кто-то здесь кое-что мне должен, — жестко выдал он, увлекая девушку за собой. — И я намерен получить свой долг.
9 глава
Из огня да в полымя
Это невозможно. Разве нет? Разве так бывает?! Разве можно хотя бы подумать, хотя бы представить на миг, что все это... правда? Не ложь, не фантазия, не иллюзия моего воспаленного воображения и не сон, но — реальность!? Нет, нет и еще раз нет! Не может быть. Или все-таки может?.. Мои глаза не обманывали, и кожа горела так же сильно, как и в первую встречу. И этот взгляд, эти холодные, убивающие льдом глаза. И жесткая линия губ, сведенные к переносице брови... Могло ли такое мне привидеться? Дважды?!
Но насколько же нереальным всё казалось, настолько вымышленным, ложным, неправильным, что хотелось разорвать действительность в клочья, лишь бы доказать себе и всем остальным, что это ошибка. Чья-то очень недобрая, плохая шутка!
Но реальность ударила мне в лицо грубым и жестким приказом голубоглазого монстра, кажется, и не обратившего на меня внимания. Ему было плевать, кто перед ним. Он меня даже не узнал! Для него я была лишь той самой... новой рабой, привезенной Князю для утех и забав. Я была по-прежнему так же не нужна, как прошлогодний снег.
Хотя... КАК он смотрел на меня! Боже, люди так не смотрят. Люди так не умеют смотреть! Горячий и одновременно леденящий душу взгляд, раздевающий и убивающий защитные инстинкты, острый, хотя и почти невесомый, едва касающийся кожи, но такой... Словно тысячи электрических разрядов вонзились в кровь, пронзая тело до основания. Сердце на миг, кажется, остановилось, я не слышала, как оно стучит. Или оно отчаянно надрывалось у меня в горле, так неистово и бешено, что, казалось, я не смогу произнести и слова, даже если захочу?..
А демон всё скользил по мне глазами. Равнодушно, неспешно, вяло и инертно. С презрением, с апатией, с легким равнодушием, застывшим на мрачном загорелом лице, и читавшейся в демонских глазах скукой. Истинный Князь. Тогда я поняла это совершенно отчетливо. Он — Князь, он — рожденный повелевать.
Когда он спросил, как мое имя, я вздрогнула. Я бы осмелилась сказать, если бы могла, но слова не шли с языка, ни одного, лишь поток бессвязных полустонов и всхлипов, так с моих губ и не сорвавшихся. Он повторил свой вопрос более жестко, откровенно раздражаясь из-за моего молчания. И тот мужчина, что привел меня к нему... Кажется, его звали Максимус, ответил за меня. А я продолжала молчать.
Я не просто дрожала, меня трясло, как в лихорадке, неистово, сильно, долго. Я ощущала дрожь во всем теле, даже в глубине сердца, и после того, как меня увели из зала приемов. А его приказ, жесткий, грубый, настолько пустой, равнодушный и циничный... Он звучал у меня в ушах даже в тот момент, когда кнут, касаясь моей обнаженной спины, раздирал меня болью и оскорблял унижением.
И я всё еще молилась, всё еще ждала чуда, всё еще надеялась, что вот сейчас, через мгновение, открою глаза и пойму, что всё, что происходило со мной в течение последнего месяца, было лишь сном, кошмаром.
Но новый удар кнута рождал в теле и сердце новую боль, кажется, еще более острую, чем предыдущий, а потом... после седьмого удара я уже перестала что-либо ощущать или чувствовать, провалившись в немую пустоту и отрешенность от всего.
Как сквозь сон, я услышала голос Ищейки, приказывавший отнести меня в комнату, а потом... ничего. Абсолютное ничто. Темнота, полумрак, разрывающийся калейдоскопическими картинками прошлого.
— Смотри, какая красавица!.. Наша крошка!
Это мама. Я не могу знать наверняка, я не помню ее голоса, но уверена, — это она.
Только у нее может быть такой нежный, такой родной, такой близкий голос. Это она. Ма-ам-а-а!..
— Ка-аро-оли-ина-а, — медлительно растягивая гласные, произносит она, обращаясь ко мне.
— У нее твои глаза, — с нежностью, заботой прорывается в сознание мужской голос.
Незнакомый, хриплый, но казавшийся таким же родным. И еще неизвестный доселе приятный аромат.
— И твои волосы, такие же черные, — усмехается. — Зачем мне второй дьяволенок?
— Я люблю тебя...
А потом вдруг:
— Хватай ее! Хватай! Ну же, держи!? — грубый детский шепот, срывающийся на раздраженный крик.
— А ну не брыкайся, тварь! А то все лицо тебе изрежу!..
— Держи ее за руки!.. Давай, режь! Чего стоишь?! — щелчок, резкий и неожиданный. Мой дикий крик.
— Она меня укусила!.. С*ка!
— Это тебе на память!.. — и боль обжигает лицо, словно прошлое, возвращенное назад.
А в эпицентре этого хаоса ОН. Демон, дьявол, сам Сатана, явившийся по мою душу и пронзавший огнем своих холодных голубых глаз, словно резавший ножами плоть.
— Посмотри на меня!.. Как тебя зовут?.. Десять ударов!.. — голос беспечен, жесток и холоден.
— Нет, нет... — шепот вырывается клочками боли из моей раскаленной груди.
— Ахахах... Ты — рабыня. Рабыня, рабыня... Рабыня!..
Мгновения спасительной пустоты и темноты, а потом вдруг озарение. Словно вспышка, искра, взрыв.
И понимаю, что сумасшествие завладело мной окончательно. Я попала в его власть.
Это он! Тот самый незнакомец, который чуть больше месяца назад сбил меня на своей шикарной БМВ. Он, и сомнений быть уже не может. Не брат-близнец, не просто очень похожий на него незнакомец, но тот же самый мужчина. Князь! Князь этого мира... А я... Я — сошка, я раба, я пешка!..
Хозяин, повелитель, владыка, дворянин, наделенный свыше неведомой мне властью.
Как и говорила Мария... Так, как она мне и говорила! Князь этого мира может оказаться богачом из мира моего... Боже, Боже, вот и оказался!.. Оказался... Но как?.. Почему?.. Как такое может быть возможно? Как можно игнорировать законы той же физики? Это. Не может. Быть. Правдой!
Иллюзия, плод моего воображения, фантазия.
Или завуалированная под ложь истина? Чтобы никто никогда не смог ее распознать, раскрыть, увидеть!?
Другой мир. Иная реальность. Чужая жизнь. Где ты разом теряешь всё, что имеешь. Свободу, права, чувства, эмоции, даже сама жизнь уже тебе не принадлежит. И нет пути назад, нет возможности вернуться в прошлое... В то прошлое, где параллельный мир казался лишь сказкой, легендой, нелепостью, чьей-то выдумкой... Потому что пути к отступлению перекрыты. Тот, кто перешел грань, уже не вернется назад.
Меня разбудило грубое прикосновение тяжелой мужской руки к моему плечу.
— Вставай!
Сознание не желало реагировать на грубые толчки в спину и едкие слова.
— Ну же, давай! — послышалось над моей головой вновь. — Хозяин не любит ждать.
Я приоткрыла глаза, опустошенно глядя вверх перед собой, где, нависнув надо мной, стоял Ищейка. Он был очень высок и широк в плечах. Одет просто, в черную футболку и синие, немного порванные джинсы. Лицо красивое, с правильными чертами, прямым носом, если бы его не омрачала жесткость острого взгляда и упрямая линия губ, волевой подбородок и сведенные к переносице брови.
Хмурый и мрачный тип. Еще один тюремщик. Еще один... убийца меня!
— Уже двенадцать часов прошло, — сказал Максимус, подталкивая меня. — Князь требует тебя к себе.
Я приподнялась на постели, чувствуя, как горит спина и дрожат руки, и, глядя на свои ладони, вдруг тяжело вздохнула. Не поднимая на мужчину глаза, тихо, едва разлепив сухие губы, смогла выдавить:
— Князь?..
— Штефан Кэйвано, — коротко бросил Максимус. — Твой господин.
Мой господин. Как смешно это звучит. Как нелепо. Как уничтожающе и искренне... С ума сойти!
— У меня нет господина, — могу лишь выдавить я из себя, с силой выговаривая слова. Болят и губы тоже.
— Теперь есть, — грубо хватает меня за руки, приподнимая с жесткого матраса. — Пошли!
И я на шатающихся ногах иду за ним, ни о чем не спрашивая. Болит все тело, но боль уже привычная, не чужая, а оттого не такая неожиданная. В доме Михаэля меня били пусть и не так жестко, но все же били, и силу этой боли я уже успела испытать.
— Когда Князь заговорит с тобой, отвечай на все его вопросы, — заявил Максиму, подводя меня к высокой двери. — Не думаю, что тебе стоит быть своевольной и упрямой с ним, он этого не терпит, — открывая дверь, он резко повернулся ко мне и впился в меня взглядом, прожигая им. — И не вздумай сама задавать вопросы!
У меня хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть, и, когда Максимус, открыв дверь, впустил меня внутрь помещения, которое оказалось библиотекой, неспешно, едва передвигая ноги, я сделала шаг вперед.
Дверь позади меня, тихо и зловеще скрипнув, захлопнулась.
И я осталась наедине с моим персональным демоном.
Он сидел в высоком кресле за письменным столом в самом углу и, затягиваясь сигаретой, казалось, не смотрел на меня, поглощенный своими размышлениями. Волевой, статный, равнодушный, бесчувственный негодяй! Красивый, как Бог, и безжалостный, как сам дьявол.
Я исподлобья наблюдала за ним, вжимая плечи и стискивая подол платья дрожащими потными руками.
Сердце билось, как сумасшедшее, разъедая своим биением мои напряженные нервы. В висках стучало и шумело, а в горле вырос острый ком невысказанных вопросов, которые мне нельзя было задавать.
Демон молчал, уставившись в потолок и словно не обращая на меня внимания. Но я чувствовала, что его равнодушный вид напускной, лживый, всего лишь фальшивка. Он следит за мной, выжидает, наблюдает. Как я смотрю на него, так и он присматривается ко мне. Будто ищет мои слабые стороны, прощупывает их, ждет. Когда я ошибусь.
Но я молчала. Это молчание сводило с ума, словно разрывая на части меня и мое сердце. Руки тряслись, я сильнее сжала их в кулаки, сглотнула комок боли, застрявший в горле, и уставилась в пол.
— Подойди.
Этот голос вынудил меня вздрогнуть, задрожать вновь. Не грубый, но жесткий приказ.
На ватных ногах я двинулась к мужчине и, остановившись в паре шагов от него, подняла на него глаза.
Затягиваясь сигаретой, выпуская изо рта колечки серого дыма, смотрит на меня в упор, прищурившись и иронично скривившись. Словно играет со мной, как тигр играется с пойманной добычей, желая посмотреть на то, как она будет мучиться в его звериных объятьях, ставших бы для него последними.
— Ты Каролла? — медленно протянул Князь, откинув голову и наблюдая за мной с интересом во взгляде.
— Да, меня зовут Каролла, — и как только мне удалось заставить голос не дрожать?!
— Хм, — усмехнувшись, выдал он и, окинув меня беглым насмешливым взглядом, издеваясь, заявил: — Здесь тебя будут звать... ммм... Кара. Здесь это означает "бесправная", — пояснил он, хмыкнув. — Откуда ты?
— Из Праги, — сухо пробормотала я, стискивая зубы. Словно бы ты не знаешь!
— Сколько тебе лет? — продолжал мучитель.
— Двадцать четыре.
Его брови подскочили вверх, хотя глаза не выдали удивлении, оставаясь такими же ледяными.
— Откуда этот шрам? — спросил он, равнодушно наклонив голову.
Я стиснула зубы, не желая отвечать.
— Ты меня не слышала? — от его тяжелого голоса меня бросило в дрожь. — Я не повторяя дважды.
— Подарок из прошлого, — глухо проронила я, опустив голову ниже. Спрятаться от него, от всего, что меня теперь окружает. Забыться, заснуть и... никогда, никогда не знать всего того, чем стала свидетельницей!
Мой мучитель промолчал, продолжая меня осматривать. Я не видела его взгляда, но чувствовала его пылающей кожей.
— Кто был твоим прежним хозяином? — спросил он наконец.
