Человек в шляпе и призраки прошлого

С наилучшими пожеланиями, Эрика Витт.

— Не похоже, чтобы её похитили и удерживают насильно... — заметил Вик, опуская листок.

Я ничего не ответил. Вик смущённо кашлянул и сменил тему.

— Но вся эта информация не так уж сильно что-то меняет. Единственное, что как-то способно нас сориентировать — исследования Геллинга. Но пигмеи? Причём здесь могут быть пигмеи? Не думаю, что имеет смысл ехать на этот архипелаг при столь туманных основаниях.

— Так или иначе, но эти острова пока наша единственная зацепка, если не считать... — я замолк.

— Если не считать чего? — Вик достал руки из карманов и сложил их на груди, — мне кажется, или ты что-то недоговариваешь?

— В Адене Морли дал мне адрес одного человека, к которому мы можем обратиться в крайнем случае.

— Думаю, наш случай вполне можно считать крайними. Минимум два трупа, сгоревший квартал, да и ассистентка профессора вряд ли спаслась...

— Ассистентка? Вы говорите о Лане? — встрепенулась Линда.

— Да. Увы, но до выхода было далеко, а взрыв случился довольно быстро, и как раз там, куда она бежала. К тому же она могла наткнуться на убийц... Не думаю, что она выжила. Извини, Линда.

— Нет. Ничего. Мы с ней вместе учились. Она была такой... жизнерадостной. Так радовалась, когда Геллинг взял её в помощницы.

Девушка едва слышно всхлипнула.

— Нам нужен этот человек, Танкред, — сказал Вик.

— Хорошо.

— И теперь Крандт пойдёт с нами.

— Ладно.

— Отлично, я только побреюсь...

Я поднялся.

— Спущусь вниз, разведаю. Как будешь готов, присоединяйся.

В холле было пусто. Только у окна задумчиво стоял русоволосый человек лет тридцати. Я подошёл к стеклу. В конце улицы собралась небольшая толпа.

— Что там за суета? — спросил я.

— Какая-то журналистка. Ругается с полицией, чтобы ей дали снимать пожарище.

— А ей не дают?

— Шеф Стерлинг не одобряет лишней огласки. Большая часть местного бизнеса очень не любит быть на виду...

Мой собеседник отвернулся от окна и окинул меня взглядом

— Сегодня все на улице. Любопытствуют... А вам не интересны пожары?

— Не очень.

— Меня зовут Артур Блейр, — он протянул руку, — чиновник колониальной администрации... Бывший чиновник, я хотел сказать. Служил в Бенгалии, точнее в Манипуре. Теперь вольный человек.

— Решили найти место в частной сфере?

— Была такая идея... А вы тоже ищете здесь работу?

— Нет, — я покачал головой, — не думаю.

— Ясно. Я вот уже тоже не думаю...

— В смысле?

— Я мало что умею. В основном писать... и ещё думать. Но ни то, ни другое здесь особо не требуется. Придётся возвращаться в Европу.

— Умные люди везде нужны.

— Умных людей нужно разумно использовать. Вы не представляете, что способен натворить действительно умный человек, получив достаточно власти.

— Мне вообще-то казалось, что чем умнее человек, тем разумнее он способен распорядиться властью...

— Вы ошибаетесь.

— Вы пессимист, мистер Блейр. История показывает нам совершенно обратное.

— Возможно пессимист. А может просто реалист. Мне вот было бы крайне интересно узнать, как будет выглядеть наш мир лет через пятьдесят. И решить, кто был прав — оптимисты или пессимисты...

— А вот и я... — по лестнице сбежал Вик в сопровождении Крандта, — вижу, вы времени даром не теряете.

— Лишь перекинулся несколькими словами с соседом по отелю. Приятного дня мистер Блейр. Желаю вам увидеть мир полвека спустя и выяснить, кто же был прав...

Мы выбрались на улицу.

— Я посмотрел адрес, — Вик, несмотря на жару, надел перчатки, и по-прежнему не расставался с моноклем, что придавало ему на редкость пижонский вид, — это за пределами белого города, такси туда не ходят. Придётся взять рикшу...

Он глянул на толпу в конце улицы и присвистнул.

— Сама Джиллиани...

— Кто это? — спросил я, разглядывая брюнетку в бриджах и тропическом шлеме темпераментно спорившую с группой сотрудников ведомства Стерлинга.

— Одна из наиболее скандальных нью-орлеанских репортёрш. Специализируется на расследованиях и криминальной хронике. Говорят, мафия оценила её жизнь в пятьдесят тысяч.

— И что? Никто не захотел востребовать деньги?

— Эмилия не редкость везучая особа...

— Ты с ней знаком?

— Не лично. Но изучение криминальных репортажей — часть моей профессии. Ладно, не будем обращать на себя внимание прессы. Поехали.

Интересовавший нас дом располагался в северной части города, на берегу, у речной излучины. От входа открывался вид на забитую джонками и мелкими судами туземную гавань. День выдался погожий, и даже отсюда было видно, как мелькают над водной гладью серебристые точки летающих рыб.

У входа нас встретила тихая молодая бирманка в жёлтой юбке и зелёной шапочке. Она, ни слова не говоря, провела нас в обсаженный пальмами дворик. Краем глаза я заметил бродивших среди зелени павлинов.

Хозяин ждал нас сидя на ступеньках. Он был уже немолод, тропическое солнце придало его коже дублёный оттенок, на котором ярко выступала сединой недельная щетина. Он был одет в выцветшие брюки, когда бывшие ярко-синими с алым кантом по шву, и выбеленный солнцем британский армейский китель. Рядом лежала резная тиковая трость.

— Меня зовут Пол Вудвилл, — сухо произнёс он, — а вы, значит, Морли люди будете? Уж извините, что не встаю. Ногу ещё в ферганской кампании перебило.

Он повернулся к бирманке.

— Дорогая, принеси гостям что-нибудь попить. Видишь, как запылились, издалека добирались.

— Очень приятно, — начал было я, — она ваша...

— Не твоё дело, — отмахнулся хозяин, — можешь звать её Лизель.

Девушка бросила на меня настороженный взгляд. Слишком вызывающий для простой служанки...

— Лизель? — удивлённо поднял бровь Вик.

— Это не настоящее имя, но я не люблю всё время ломать язык, а она не возражает. Так что же хочет от меня этот проныра Морли?

Солнце перевалило за полдень, и отбрасываемая пагодой длинная тень успела переползти на другую половину двора.

— Значит так, — подвёл итог Вудвилл, — про дела этой конторы я ничего не знаю, много их здесь таких контор. И на острова Скелета я вас тоже не отвезу...

Вик молча вынул монокль и протёр его фланелькой.

Вудвилл отпил большой глоток из принесённой Лизель чаши и продолжил.

— Но я могу вам сказать, кто это знает и может отвезти.

Вик поместил монокль обратно и посмотрел через него на собеседника. Я протёр вспотевший лоб платком.

— Есть за сиамской границей почти в Тенассериме такое местечко, называется Ладжи. Самое большое гнездо пиратов и контрабандистов в Бенгальском заливе. Владеет им мадам Пао...

— Мадам? — негромко пробормотал Вик, — ещё немного и я изменю свой взгляд на суфражисток...

-...она может вам помочь, — закончил Вудвилл.

— Не сомневаюсь, что может, — я снова протёр лоб платком, день было немыслимо жарким и душным, — но вот захочет ли?

— Это зависит от вас, — он усмехнулся в усы.

— Мне казалось, Арнольд говорил о том, что вы должны ему серьёзную услугу. Не думаю, что отправка нас к местной пиратской королеве того стоит...

— Это верно. Поэтому я дам вам мою рекомендацию. С ней вам дадут поговорить с мадам Пао. А вот захочет она после этого вам помогать или нет, от меня уже не зависит...

— Ваша рекомендация столь весома? — сверкнул моноклем Вик.

— А у вас есть другая? — усмехнулся Вудвилл, — но можете не бояться. Она вас примет. Я уже не молод и отдаю старые долги. Увидите Морли, передайте, что старина Пол с ним теперь в расчёте. Если увидите, конечно...

Пока мы шли к выходу, я терзался мыслью о том, стоил ли этот визит потраченного времени и всё больше склонялся к тому, что нет.

У самых ворот бирманка неожиданно впервые за всё время заговорила. К моему удивлению на хорошем английском.

— Вам не стоит туда ехать...

— Что? Почему?

— Это скверное место. Вам не надо там появляться.

— Уж позвольте нам самим решать, — буркнул Вик.

— Это всё плохо кончится, — покачала головой Лизель, — помяните моё слово... Она не станет вам помогать.

— Кто? Вы знаете эту... Пао?

— Не важно. Она никому не помогает. И никогда не помогала. Никогда.

И девушка с грохотом захлопнула за нами металлическую решётку ворот.

Коляска рикши немилосердно скрипела.

— Ты уверен, что это того стоило? — спросил Вик.

— Сомневаюсь. Но, по крайней мере, у нас есть лишняя зацепка.

— Ты уверен, что эта мадам, выслушав нас, попросту не отправит на корм акулам? Ты можешь доверять этому Вудвиллу?

— Ему — нет. А вот Морли — пожалуй.

— Думаю, что лучше поискать другие пути, а с этим связаться только в крайнем случае.

— Здесь ты прав, Вик. Отложим этот ход на потом.

Коляска резко остановилась и клюнула носом.

— Что за...

Мы с Виком вывались на дорогу. За нами этот номер повторил ехавший отдельно Крандт.

— Какого чёрта... — Вик начал отряхивать брюки, но так и не закончил.

Перед нами стояла цепь людей в белых шортах, рубашках и пробковых шлемах. Что хуже — с оружием. Возглавлял отряд шеф Стерлинг в своих безупречно отуженных брюках и с сигарой во рту.

— Что случилось? — спросил я, внезапно ощутив, каким прохладным вдруг стал этот жаркий день.

— Склад сгорел... — Стерлинг перегнал сигару на другую сторону рта.

— А мы здесь при чём? — практически искренне возмутился Вик.

— Полагаете не при чём?

— Естественно...

— То есть он сам загорелся, когда вы там орудовали?

— Понятия не имею, о чём вы говорите, — возмутился уже и я.

В конце концов, мы его точно не поджигали, здесь я мог говорить чистую правду.

— Не валяйте дурака, — Стерлинг заложил большие пальцы за белые подтяжки, — не осложняйте мне жизнь и тогда я разберусь с вами сам, а не сдам бирманцам. Поверьте, когда вас топчут слонами это довольно-таки неприятно...

— Послушайте, — шагнул вперёд Вик, — я не знаю, что вы там себе вообразили, но мы не имеем ни малейшего отношения к пожару. И я не думаю, что выдача иностранных граждан бирманским властям без каких-либо оснований хорошо скажется на вашей репутации, шеф Стерлинг.

— Почему же без оснований, — усмехнулся Стерлинг, — Камилла Шепард одна из лучших моих агентов, и уверен ей есть, что рассказать... В какой-то степени я даже благодарен за то, что вы помогли нам с "Нуара Таскет". Вы сэкономили мне кучу времени и сил.

— Значит, говоришь, это ты ей бессовестно воспользовался, — не удержался я.

— Стерва! — с чувством произнёс Вик.

Шеф Стерлинг сплюнул окурок и достал из кармана новую сигару.

— Я бы закрыл глаза на то, что вы вломились к Лизарди. Я бы даже мог не слишком интересоваться причинами пожара — пусть с этим разбирается владелец и его страховщики. Но вам уж точно не стоило убивать моих людей...

— Шеф, клянусь, мы к этому непричастны! — Вик сделал ещё шаг вперёд.

Стерлинг сплюнул откушенный кончик сигары и щёлкнул зажигалкой.

— Это вы будете рассказывать слонам. Я не собираюсь больше тратить своё время на такое дерьмо как вы...

Выстрел ударил мне по ушам. На лице шефа Стерлинга возникло удивлённое выражение. Он ещё падал, когда я обнаружил себя откатившимся за каменный бортик мостовой и державшим в руках пистолет. Фронтовые рефлексы не выкорчевали даже несколько лет мира.

— Крандт! — донёсся до меня раздражённый голос Вика, — не стоило его убивать. Мы ещё могли договориться...

— Я его не убивал. Только ногу прострелил. Поверь, есть моменты, когда лучше стрелять, чем говорить...

Люди Стерлинга рассыпались по сторонам, залегли и открыли огонь. Сам шеф, видимо очнувшись, сыпал проклятьями, и пытался отползти, ухитряясь при этом не выпускать изо рта сигару, что делало его приказы совершенно невнятными.

— Пока они не очухались, а он не выплюнул сигару и не начал командовать, нам надо бы отсюда сваливать, — флегматично заметил Крандт.

Дважды повторять ему не пришлось. Отстреливаясь, мы перебежками бросились вниз по улице. Люди Стерлинга оказались крепче, чем казалось. Они не отставали, и пару раз я буквально ощущал, как их пули буравили воздух в каких-то миллиметрах от меня.

— Чёрт! — выругался Вик, — мы свернули не туда...

Я оглянулся. Нас прижали к пристани.

— Ты хорошо умеешь плавать? — спросил я, прикидывая сколько ещё у меня остаётся патронов.

— Так себе...

— А вот это зря...

Мы отбежали на пирс и укрылись за штабелем тюков.

— Он серьёзно, насчёт слонов? — спросил Вик.

— Думаю, что да... Азиаты могут быть весьма консервативны в вопросах применяемых ими методов смертной казни.

— Ты всегда изъясняешься, будто на лекции, Танкред?

— Привычка...

— Эй, на пирсе?

Я оглянулся. С причалившего баркаса высунулся матрос.

— Вы трое. Давайте сюда.

Он пригласительно махнул рукой.

— "Интересно, с чего это он" — подумал я, — "да какая разница, слоны от меня никуда не уйдут".

Я пробежал за тюками к краю пирса, ухватился за швартовочный трос и, обдирая руки, скатился в баркас. Краем уха я слышал, как по доскам загрохотали ещё два тела. Секундой позже нас накрыло брезентовое полотнище.

Я затаился. Донеслись голоса.

— Куда они побежали?

— Туда...

— Спасибо...

Я услышал, как залязгала выбираемая якорная цепь. Приподняв краешек парусины, я прочитал надпись на спасательном круге — "Зеландия".

Глава 6

— Капитан-лейтенант Руперт Схеффер, рад приветствовать вас на борту.

Моим собеседником был средних лет атлетичный мужчина с резко выделявшимися на красном от загара лице светлыми бровями. У него были пронзительные голубые глаза и коротко подстриженные белокурые волосы.

— Танкред Бронн, доцент. Очень приятно. Вы командир?

— Да, я имею честь командовать "Зеландией", крейсером тевтонского королевского флота...

Я бросил взгляд на висевший на стене каюты сине-бело-оранжевый вымпел с монограммой VOC — Vereenigde Oost-Indische Compagnie — Объединённая Ост-Индская Компания на старофламандском диалекте.

— ... в данный момент командированного в распоряжение Компании — улыбнулся Схеффер, — хотите бренди?

Он извлёк из тумбочки гранёную бутылку.

— Из запасов начальника медчасти. Как она меня заверяла — успокаивает нервную систему, расширяет сосуды...

— Я, в общем-то, не... а ладно.

Капитан достал стопки.

— Позволено мне будет узнать, — я посмотрел густо-янтарную жидкость на просвет, — чем было обусловлено вмешательство королевского флота в дела суверенной Бирмы? Не поймите меня неправильно, я крайне рад этому вмешательству, но всё же. Почему вы нас вытащили? Мы даже не граждане Тевтонской Лиги.

— Ну, если совсем формально, то Удо Крандт, как рождённый на территории Американских Соединённых провинций и официально гражданства никогда не лишавшийся, всё-таки её гражданин...

— Всё это было ради него? — я не осилил скрыть усмешку.

— Буду честен, — Схеффер откинулся в кресле, — ничуть...

— Тогда что это было?