Гарри Поттер и Архимаг

Секунды шли, а Волдеморт ничего не говорил, Гарри не собирался этого делать, но вчитался в то, что было написано на ярлычке:

11 апреля 1980 года

С.П.Т. — А.П.В.Б.Д.

Тёмный Лорд

и (?) Гарри Поттер

Имя Гарри было вписано другим подчерком и другими чернилами. Как будто в упражнении по английскому языку. Гарри вспомнил, что такие были в начальной еще магловской школе. Там было напечатано предложение с пропуском, и на пустое место надо было вписать пропущенное слово. Их ещё заставляли вписывать слова карандашом, чтобы потом можно было стереть, и всегда было хорошо видно по оставшемуся следу, какое слово нужно вписать.

— Видишь, как всё просто, — молвил Волдеморт, дав Гарри налюбоваться на надпись. — А ты-то всю голову сломал, зачем, да зачем я показываю тебе это место и приглашаю тебя сюда придти.

Он сделал шаг вперёд и уверенным движением взял с полки шарик — ничего не произошло.

— А всё дело в том, что пророчество отсюда может взять только тот, кого оно напрямую касается. То есть, ты или я. А мне никак нельзя было раньше времени заявляться в Министрество магии, которое так любезно не замечало факт моего возрождения!

К концу недлинной речи голос Волдеморта набрал пафоса, звучало так, будто бы это была его личная заслуга, что министром магии Великобритании является недалёкий Корнелиус Фадж, больше пекущийся о своём собственном благополучии, чем о безопасности всей страны.

— Но после провала с зиккуратом мне уже плевать на Министерство, всё равно скоро придётся захватывать власть во всей стране, — продолжил Волдеморт, — итак, давай посмотрим, что предрекла нам с тобой дура Трелони. Сомневаюсь, что это повлияет на мои планы, но не зря же я потратил столько усилий, чтобы заполучить это пророчество.

Волдеморт вытянул перед собой руку и раскрыл ладонь, на ней лежал стеклянный шарик — он был размером с мелкое яблоко или с крупную сливу и тускло светился изнутри, если бы в помещении было больше света, собственное свечение шарика можно было бы не заметить. Шарик покрывали рваные клочки пыли, частично стёртой пальцами Волдеморта, и сейчас он напоминал детскую игрушку, полгода назад завалившуюся под кровать и вытащенную оттуда во время генеральной уборки. Волдеморт немигающим взглядом своих красных нечеловеческих глаз уставился на шарик, он всматривался в него, и ничего не происходило. Потом он взял шарик двумя руками.

В другое время Гарри очень бы удивился происходящему. И дело было не в том, что он не заметил, куда Волдеморт убрал палочку, а в том, что сам Гарри продолжал висеть в воздухе, хотя такого не могло быть по определению — если волшебник, управляющий заклинанием, убирает палочку, заклинание прекращает работать. Но Гарри продолжал висеть, а Волдеморт двумя руками стирал с шарика пыль и всячески вертел его перед тем местом, где у обычных людей располагается нос.

Но сейчас Гарри лишь краем сознания отметил очередной факт, доказывающий, что Волдеморт не зря носит звание величайшего волшебника. Сам же он был сосредоточен на том, чтобы не трястись от страха. Ему чудилось, что ко всем невзгодам сейчас добавится ещё и сцена, которую он видел в последнем кошмаре во время экзамена по истории магии. Он боялся отвести взгляд от шарика в руках Волдеморта, чтобы случайно не увидеть лежащего у его ног связанного Сириуса. Ему казалось, что этого он бы уже не пережил. Мистера Уизли было жалко... но Сириус.

Наконец, Волдеморт закончил изучать пророчество. Он снова вытянул руку с лежащим на ладони шариком вперед, а во второй руке у него сама собой возникла волшебная палочка. Он коснулся кончиком палочки стеклянного бока шарика и произнес:

— Диси!

Это возымело эффект. Шарик мигнул и из него полился синеватый туман, густой как кисель, тонкая струйка тумана скользнула по ладони Волдеморта, протянулась на пол и там собралась в небольшую лужицу. Затем из этой лужицы восстала фигура замотанной в многочисленные шали женщины, она была прозрачной, словно призрак, только со странным синим отсветом. На глазах женщины покоились очки с толстыми стёклами, которые делали её глаза огромными. Женщина заговорила, и только в этот момент Гарри узнал Сибиллу Трелони, преподавателя прорицаний, хотя говорила она сейчас не своим обычным голосом, а тем самым низким и хриплым рыком, который Гарри слышал от неё единственный раз в жизни — когда она произнесла настоящее пророчество про возрождение Тёмного Лорда. И то пророчество сбылось в точности — Петтигрю пробыл в заточении двенадцать лет, а потом нашел своего господина и помог ему возродиться, еще более ужасным, чем он был прежде.

Тем временем, призрак Трелони произносил ещё одно пророчество:

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

— Ха! Ха! Ха! — отчётливо проговорил Волдеморт. Гарри мог бы поклясться, что в этот момент он улыбался своим безгубым ртом.

— Полежика тут ещё, мало ли что забуду, — с этими словами Волдеморт вернул шарик пророчества на его место на полке и посмотрел на Гарри. — Значит, я не знаю всей твоей силы? Вот, что Дамблдор пытался скрыть от меня. Или он пытался скрыть, что в пророчестве не говорится прямо, что ты убьешь меня? Только лишь то, что у тебя будут на это силы. Ведь, если я сам тебя сейчас убью, это ни в чём не будет противоречить пророчеству...

Он отвернулся, сделал несколько шагов, удаляясь по проходу, а затем развернулся и прошагал обратно. И ещё раз.

Гарри вновь удивился тому, что в этот момент величайший тёмный маг выглядел просто задумавшимся учёным или профессором Хогвартса. Если бы не его змееподобное лицо, можно было бы подумать, что он размышляет не о том, как именно он будет убивать Гарри, а о том, как улучшить технологию хранения пророчеств в стеклянных шариках и извлечениях их оттуда.

Пройдя туда обратно три раза, Волдеморт вернулся к по-прежнему висящему в воздухе Гарри, видимо, он принял решение.

Гарри сжался. По красным глазам, блестящей в неровном синем свете коже, туго натянутой на скулах, и безгубому рту невозможно было понять, какое решение принял Волдеморт. Произнесёт он сейчас убивающее проклятие или запытает Гарри до смерти, а может быть извлечёт из воздуха чёрный кинжал и заколет его как того толстого магла... Гарри попытался сказать что-нибудь, но у него ничего не вышло, воздух сипло вырвался из горла, не произведя никакого внятного звука. Он внезапно понял, что последние слова, сказанные им вслух, были обращены ещё к мистеру Уизли.

— Когда я пытался убить тебя в первый раз, я действительно отметил тебя, — сказал Волдеморт. Он вертел в руках свою волшебную палочку и вновь выглядел задумчивым. — И я действительно далеко не сразу понял, что именно тогда произошло. Понял только совсем недавно, когда задумался о воссоединении...

Он вдруг осёкся. Обернулся и посмотрел себе за спину, потом сделал широкий жест палочкой, обведя ей круг над своей головой и указав кончиком себе в лоб. Постоял так несколько мгновений, после чего немного успокоился.

— Селенцио, — указал Волдеморт на Гарри. — Помолчишь пока. Хоть я и не успел ничего тебе сказать, а так всё равно будет надёжнее. Я пока не буду тебя убивать, можешь расслабиться. Может быть, даже получится так, что ты вообще выживешь, посмотрим. А пока надо заняться аркой.

Глава 13. Не всё то магия, что блестит

Гарри снова летел по узким проходам между стеллажей зала пророчеств, а за ним не спеша шёл Волдеморт.

— Хотя, нет, — вдруг произнёс последний задумчивым голосом, — пророчество настоящее, а в нём говорится, что я не смогу жить спокойно, пока жив ты. Значит, можешь и дальше дрожать от страха, потому что живым я тебя не отпущу.

И действительно Гарри вздрогнул. Он ещё не успел определиться верить ли предыдущему заявлению Волдеморта, а тот уже переменил своё решение и теперь прямым текстом пообещал его убить.

Тем временем зал пророчеств всё никак не заканчивался, хотя они двигались уже явно дольше, чем во время пути от зала времени до пророчества. Гарри поднял взгляд и попытался рассмотреть на каком-нибудь из стеллажей номер ряда, он помнил, что их пророчество лежало в девяносто четвёртом ряду. Правда, не знал, откуда начинается нумерация. Но рассмотреть пролетающие мимо таблички всё никак не удавалось.

— Что, страх не мешает тебе замечать происходящее вокруг? — раздался из-за его спины голос Волдеморта, — похвально, похвально, может быть ты и в правду был бы способен меня победить... если бы смог вырасти и выучиться магии.

Волдеморт коротко хохотнул.

— Мы сейчас с тобой сходим посмотреть, что ещё интересного есть в этом самом секретном отделе министерства, куда мои люди могли ходить, как к себе домой, пока Дамблдор не устроил дежурство перед дверью.

Полёт прервался и Гарри завис в проходе между рядами. Сзади никаких звуков не доносилось. Он повернул голову вправо — там была табличка с числом тринадцать под горящей неровным синим светом свечой. Потом он повернул голову влево — там свечи не было, на табличку падала тень, и число рассмотреть было сложнее, вроде бы двадцать девять, но не точно, возможно двадцать восемь. Гарри не успел определиться, потому что табличка улетела назад. Точнее это сам Гарри возобновил полёт вперёд, а сзади снова послышались шаги Волдеморта. Зачем он останавливался, что делал — было не ясно.

— Представь себе, Поттер, Арка смерти — это же надо додуматься, таким образом использовать проход между мирами? — в голосе Волдеморта отчётливо слышалась ирония. — Эта арка стоит здесь уже не один десяток лет, а всё до чего смогли додуматься работники министерства — это использовать её для казней. Оттуда, видите ли, никто ещё не возвращался!

Голос Волдеморта постепенно набирал силу, а в конце фразы он попытался зловеще рассмеяться, но вместо этого внезапно закашлялся и засипел. Полёт Гарри снова прервался, а потом его резко мотнуло в сторону и приложило плечом об один из боковых стеллажей. Кашель за спиной был жуткий — громкий, рваный, Гарри подобного раньше никогда в жизни не слышал, а из-за того, что кашляющего не было видно, воображение рисовало вылетающие с кровавой слюной изо рта Волдеморта куски легких и менее разборчивые и ещё более жуткие подробности. Гулкое эхо огромного помещения добавляло происходящему потусторонней жути, как и колышущееся синее пламя свечей. У Гарри даже мелькнула мысль, что, может быть, прямо сейчас всё и закончится. Волдеморт просто умрёт, а его самого найдут рядом и, как в детстве, присвоят ему победу над величайшим тёмным волшебником. Но робкой надежде не суждено было превратиться во что-то большее и уж тем более не суждено было стать реальностью. Волдеморт успокоил приступ кашля, замолчал. Гарри вновь вылетел на середину прохода и заскользил вперёд. Похоже, все-таки приключения в Литтл-Уингинге не прошли для организма Волдеморта бесследно, но и не были настолько серьезными, чтобы он прервал свою злодейскую деятельность и занялся лечением.

— Хотя, что взять с этих неучей, — продолжил, как ни в чем не бывало, Волдеморт, — они заканчивают Хогвартс и больше никогда в жизни не задумываются о том, чтобы узнать хоть что-то новое. Школьные заклинания, школьные знания о мире. Я видел книжки этого писаки, Локхарта, он описывал самых обычных баньши, вурдалаков, вампиров, оборотней, всех тех, кто живёт с волшебниками бок о бок повсеместно. Но его книжки воспринимались как опаснейшие приключения, подумать только.

'Ну, да, — пронеслось в голове Гарри, — ты-то предпочитаешь зверюшек поопаснее, вроде василиска'.

— У них здесь есть целый зал с неопознанными магическими артефактами, как они их называют, — продолжал тем временем рассказывать Волдеморт, — вот туда мы сейчас и идём. Я уверен, что с первого взгляда смогу опознать каждую из хранящихся там вещей.

Они добрались до выхода из зала пророчеств, Волдеморт невербальным заклинанием отворил дверь — впереди была непроглядная темнота. Гарри отметил, что Волдеморт вообще часто не произносит заклинания вслух и гадал, воспользуется он сейчас люмосом или каким-нибудь не известным самому Гарри заклинанием.

Волдеморт не воспользовался ничем, он отправил Гарри в темноту и сам двинулся следом. Неровный свет, падающий на каменный пол через дверь зала пророчеств, быстро остался позади. За спиной раздавались тихие размеренные шаги, а вокруг была лишь темнота. Так продолжалось минуту, две, а может быть даже десять.

— Интересно, если бы на тебе не висело селенцио, ты бы сейчас уже кричал от страха? Или ругался? Или молил меня о пощаде?

Ответить Гарри не мог.

Шаги за спиной стихли, раздался скрип, а потом что-то ткнулось Гарри в плечо.

— О, извини, Поттер, — усмехнулся Волдеморт, ничего не поясняя.

А в следующий момент Гарри коснулся ногами пола и в этот раз устоять он не смог. Хотя мобиликорпус и обходится с управляемым телом очень бережно, но ноги всё равно затекли от неподвижности и не смогли удержать внезапно навалившийся на них вес тела. Гарри рухнул на пол, больно ударился плечом и приложился головой. В глазах закружились звёзды, в ушах зазвенело, и он пропустил момент, когда вокруг стало светло почти как днём.

Придти в себя он смог только через несколько минут. Вокруг было светло, он лежал, всё так же связанный по рукам и ногам. Голова покоилась на холодном полу, а щекой ощущался контраст между холодом камня и медленно растекающимся теплом. Гарри на удивление быстро догадался, что это его собственная тёплая кровь, вытекающая из разбитого лба. Странно, но лоб-то почти и не болел. Он попытался перевернуться на бок, со второй попытки это ему удалось, и он смог осмотреться.

Вокруг был склад или скорее музей. Во времена учёбы в начальной магловской школе Гарри вместе с классом несколько раз возили в музеи. Там тоже были такие же шкафы со стеклянными дверцами и очень старые предметы в них. Волдеморт как раз стоял у одного такого шкафа и через стекло внимательно рассматривал лежащие внутри предметы. Он смотрел сначала в одну точку, затем перевёл взгляд немного в сторону и долго-долго смотрел в другое место, затем ещё раз перевёл взгляд и так далее. Гарри с пола не было видно, что именно там лежит. Вот в соседнем шкафу, который от него не загораживала фигура Волдеморта, он видел: какую-то длинную палку, подсвечник с огарком свечи, три меча, древний фонарь, похожий на тот, с каким Хагрид встречает первокурсников, а сверху на шкафу стояла самая обыкновенная клетка с совой. Сова не подавала признаков жизни, возможно, она была чучелом, но зачем тогда её сажать в клетку?

Гарри вдруг осознал, что очень хорошо видит сову во всех деталях, а это значит, что при падении он не разбил очки. Они даже не слетели с головы, и этот факт его чуть-чуть успокоил, хотя страх и так уже ослаб, уступив место глухой тоске и унынию. В голову почему-то лезли совершенно посторонние мысли, то про Дадли, который во время каждой поездки в музей покупал себе по два мороженых, а Гарри люто ему завидовал, то про Хедвиг, которая осталась у Дурсли и те её вряд ли выпустят ночью на охоту. И не было ни единой мысли о том, как спастись и что сделать, чтобы навредить Волдеморту.