Пту для гоблинов, или Понтийский тактический университет

— Все, хватит, — подняла я руку. — Я спрашивала про несколько иное применение.

— Да по сути, в трапезе используется для того же самого. На нее насаживают мясо.

— Действительно, то же самое, — пробормотала я и обратилась к Андару: — Сатар, продолжите.

— Ну, потом идет вилка для рыбных блюд, она меньше размером и у нее прямее кончики. Это позволяет вскрывать...

— Стоп, — выдохнула я. — Дальше.

— Для пищи непригодна, — добавил гоблин. — В руках гнется даже при легком нажатии.

Я прикрыла глаза. Пока остальные студенты рассказывали, для чего служат столовые приборы, перед моим внутренним взором так и стояла картина, как группа гоблинов в меховых трусах гнет вилки за столом и рубит топором мясо.

Рассказ о применении столовых ножей я не забуду, наверное, до конца дней. Только ложка порадовала: очень ей, видите ли, удобно давить глаза.

Не в силах что-либо сказать, я расхаживала перед сидящими гоблинами взад-вперед, не находя себе места. Я не могла придумать, как исправить ситуацию.

— Магистр? — вырвал меня из раздумий Реван.

Я вскинула на него глаза.

— Мы прекрасно знаем, что это за приборы и для чего они нужны, но именно для еды используем только три, ибо остальные для нас непригодны. Может, некоторые гоблины и могут ими пользоваться, мы — нет. Поверьте, все нас примут такими, какие мы есть.

— Как воинов, возможно, — кивнула я. — Но в будущем вы займете высокие посты.

— В этом случае тем более. Или мы поступим как канцлер.

— Хорошо-хорошо... Тогда стоит отработать поведение в обществе. При дворе есть свои негласные законы, которые гоблины часто не соблюдают. Нужен доброволец.

Реван сделал шаг вперед. Ах, я бы предпочла кого-нибудь другого. Этот гоблин все больше и больше смущал меня.

— Допустим, вам понравилась девушка и вы решили обратить на себя ее внимание. Ваши действия?

— Приглашу потанцевать со мной. — Старший группы поклонился и протянул мне руку.

— Благодарю вас. — Я приняла приглашение и закружилась в объятиях Ревана.

Танец с таким крупным мужчиной был в новинку, как и возникшее при этом чувство защищенности и ощущение, словно мы в мире одни.

Тряхнув головой, я остановилась, сделав комплимент партнеру:

— Вы прекрасно танцуете.

— Спасибо, — тихо ответил старший группы, выглядя несколько странно.

Он задумчиво смотрел в пол, сжимая и разжимая кулаки.

— А теперь скажите мне, что вы сделаете, если кто-то захочет разбить вашу пару. Идар?

— Выкину в окно. Чтобы не пробовал разлучить меня с любимой.

М-да, потребуется ну очень много педагогической работы.

— Я имела в виду, разобьет во время танца.

Но никакие слова не помогали: судя по лицу гоблина, тот никак не мог расстаться с мыслью об окне.

— Уступить временно, чтобы выиграть время для маневра и задушить там, где никто не видит. В идеале устроить несчастный случай, — высказался Реван.

— За эти методы при дворе можно серьезно поплатиться, да и не только. Поэтому возвращайтесь на свои места и записывайте: 'Как правильно гнобить противника в высшем свете'.

Гоблины засияли довольными мордуленциями: тема пришлась по вкусу всем.

* * *

Моя жизнь в университете стала походить на День сурка: все время одно и то же, да еще жизнь замкнулась в четырех стенах. Единственное развлечение, и то сомнительного толка — ловить предателя.

После занятия по этикету моих гоблинов перебросили на какую-то практику. Я вознесла молитву за то, что без меня.

У меня были дела поважнее, например посидеть и подумать. Учитель всегда говорил, что если не понимаешь, что за каша варится в котелке, то желательно не кидать новые ингредиенты, а пораскинуть мозгами.

Что у нас получается: попытавшись отравить группу, убийца пошел на риск и частично выдал себя. Теперь я точно знала, что он студент одной из двух групп. Первая уехала на учения, зато осталась вторая, которая провалила контрольную и сейчас выполняла нудную работу в лаборатории. Теперь там у меня сверкают все углы — чище, чем в спальне.

А еще студенты разбирали бардак в шкафу с ингредиентами. Шестерых из второй группы я отмела сразу. Те только себя отравить в состоянии... И что с ними делать, не представляю, ужас какой-то.

За оставшимися продолжала наблюдать и уже выявила несколько кандидатов, которые мне показались наиболее подозрительны. Особенно двое новичков.

Также я переговорила со всеми преподавателями, чтобы они, если заметят что-то странное на тренировках или занятиях, сразу сообщали мне. Алхимики не отличались хорошей физической формой. Если убийца не подстраховался в этом отношении, то у него однозначно есть пробелы.

Вынырнув из мыслей, я посмотрела в котелок, в котором булькал редкий бальзам. Он варится около двух недель, и для его приготовления требуется специальное разрешение, которое раздобыл канцлер. Зато результат... Бальзам, нанесенный в нужный день и закрепленный магией, дает неуязвимость к яду, поразившему тело извне.

Еще раз помешав состав, я услышала крики в коридоре. Прикрепив магическую следилку, я пошла посмотреть, что же происходит. И пожалела.

Едва открыв дверь, я отпрянула назад, так как мимо меня пролетело крупное тело, в котором, присмотревшись, я опознала Идара.

Значит, группа вернулась.

— Что тут происходит? — поинтересовалась я, спеша к кучке гоблинов, которые обступили дерущихся.

Все молчали.

— Они не скажут, драки между студентами запрещены, — послышался голос Авы Айсан, присоединившейся к нам. — Но, по счастливой случайности, я краем уха слышала разговор — товарищи Идара были против того, что он втайне от всех посещает поселок.

За такое могут исключить! Вот что за дурак?

— Он посещает не тайно: я выписала разрешение.

Вернее, выпишу, как только вернусь к себе в кабинет.

— Уважительная причина? — приподняла брови Айсан.

— У него решается вопрос отцовства, — сдала я Идара.

Две недели уже решается. Я недавно связывалась с Бель. Она хочет детей, он тоже, но после свадьбы. Ей свадьба не нужна, ее устраивают дети без регистрации. Они ругаются, мирятся и проводят ночи вместе, а группа его прикрывает.

— А старший группы утверждал, что это он отпустил, — хмыкнула Айсан.

Вот еще один дурак во имя чести. Нет бы прийти ко мне, не-е-ет... Отправим голову в петлю.

— Он врет.

Реван, стоящий невдалеке, приблизился ко мне и злобно рыкнул прямо в лицо. Отстранившись, я отвесила ему пощечину. А тот снова оскалился, обнажив клыки.

— Я знаю, что вы не бьете преподавателей, тем более женщин, — иронично заметила я.

Глаза Ревана блеснули.

— Это зависит от обстоятельств и от того, одни мы или нет.

Развернувшись, гоблин направился прочь, а я шокированно смотрела ему вслед, щеки пылали. Неужели он посмел преподавателю говорить непристойности? Намекать?! Немыслимо!

Его товарищи не менее удивленно взирали на своего предводителя.

— Гоблины очень редко могут поднять руку на женщину, только как показательное наказание при несоблюдении закона. Обычно это проходит прилюдно. Но об этом не принято говорить, и Реван сейчас очень удивил своих товарищей, — широко улыбалась Айсан.

Кашлянув, я сказала:

— Я так сразу и подумала.

Теперь у меня пылало не только лицо, но еще и уши.

— Всегда поражалась тому, как многое в нашей жизни значат гены, просто немыслимо.

Я удивленно посмотрела на коллегу.

— Не обращайте внимания, это я так. А вы, кстати, знаете, кто родители у вашего старшего группы?

— А должна? — напряглась я.

Беззаботно пожав плечами, Айсан двинулась прочь, а меня взяло в плен любопытство. Чего же такого я не знаю? И при чем тут наследственность?

* * *

Этим же вечером был готов и мой редкий состав. Догадайтесь, на ком я собиралась его опробовать?

Едва взошла луна, как я уже переоделась и, разложив все необходимое на столе, волновалась словно перед первым экзаменом. Если раньше все наши неприличные встречи с Реваном были спонтанными, то теперь я знала, что он должен прийти ко мне раздетым, и мне, преподавателю, необходимо быть благоразумной и не возжелать своего студента.

Да нужно быть трупом, чтобы не возжелать!

Скрипнула дверь, послышались тяжелая поступь, шуршание одежды, и старший группы занял свое место. А я все боялась повернуться к нему лицом, хорошо помня, что увижу.

— Добрый вечер, магистр.

— Добрый, — хрипло сказала я, откашлялась и повернулась.

Пару секунд было ощущение, что из меня выбили весь воздух. В комнате был приглушен свет, блики и тени играли на идеальном, практически скульптурном теле, состоящем из одних мышц. В каждом движении ощущались затаенная мощь и сила.

Сглотнув, я вскинула глаза и встретилась с темными омутами, которые завораживали и горели... страстью?

Так, Габриэла, возьми себя в руки, ты же не подросток.

— Как прошли учения? — спросила я, опуская кончики пальцев в бальзам.

Решив начать с лица, я встала на табуретку. Осторожно коснувшись пальчиками лба, я нанесла бальзам и легкими движениями начала втирать.

— Может, я сам? — выдохнул Реван.

— Вам нельзя. Тем более, чтобы узнать, насколько хорошо работает состав, сначала делаю я.

— У всей группы?

Из-за странного тона я невольно посмотрела на старшего группы, и по спине пробежали мурашки.

— В общем, да. Узоры для магии однозначно рисовать мне, с нанесением бальзама кто-то может и помочь. Так как там, на учениях?

— Мы показали прекрасные результаты, можете нами гордиться. Скоро следующие испытания.

— Ох...

— Ректор работает над тем, чтобы вы с нами в них не участвовали.

Мои пальцы погладили скулы, прошлись по щекам, скользнули к шее, где начал появляться одной мне ведомый рисунок.

— А как прошли ваши дни, магистр?

— Я сократила круг подозреваемых вдвое.

— Вы не должны заниматься поиском. Ваша задача помочь нам избежать отравления.

Я бросила взгляд на лицо Ревана — хмурится.

— Заблуждаетесь. Канцлер ясно дал понять, что ждет от меня результатов, мне и убийцу искать. По сути, в данной ситуации его действительно может вычислить только алхимик, жаль, что вы не хотите с этим согласиться.

Положив обе ладони ему на грудь, я продолжала наносить бальзам, пытаясь отделаться от мысли, что мои прикосновения похожи на ласки. И снова посмотрела на старшего группы.

Губы Ревана были поджаты. Все-таки не клеятся у него отношения с отцом.

— Сегодня в разговоре Айсан упомянула ваших родителей и то, что с ними связано что-то интересное. С канцлером все понятно. Не будет ли вольностью спросить о вашей матушке?

— Нет. Моя мама одаренная, у нее сеть ресторанов в столице.

— 'Пляски'? — вспомнила я любимое место.

— Точно.

Мои руки замерли на животе — я почувствовала, как напрягся Реван. Молча перетащив табуретку за спину гоблину, я принялась за спину. Если спереди гоблин прикрылся тканью, то сзади ничего не было.

Нервно сглотнув, я решила не думать о... Так! Не думать!

Начав наносить бальзам на спину, я, чтобы вновь отвлечься, спросила:

— А кто у вас бабушка?

— Обе, и со стороны отца, и со стороны матери, — одаренные. Одна ловит браконьеров в южных лесах, вторая живет в северной деревне и занимается садоводством.

— Оу...

Я начинала понимать, почему Айсан говорила про наследственность. Стукнув хвостом по ноге гоблина, чтобы немного подвинулся, я продолжила свое занятие.

— Почему вы так просто мне рассказываете о родственниках, Реван? Гоблины скрытный народ, если дело касается их семьи.

— Я сделал вам предложение.

— Ну, это же вы несерьезно, — отмахнулась я, втирая бальзам в бока и низ спины.

Тишина.

— Реван...

— Вполне серьезно.

Зачерпнув следующую порцию, я перешла к ягодицам и, стараясь не думать, что делаю, начала быстро наносить бальзам.

— Я могу вам отказать.

— Нет, я не позволю.

— Что?.. — задохнулась я.

Пытаясь хоть как-то собраться с мыслями, я, особо не задумываясь, перешла к ногам.

Допустимо ли вести подобные беседы со студентом? С другой стороны, ситуация вообще не слишком стандартная.

— Заставите согласиться?

— Нет, вы сами согласитесь. Я вам нравлюсь, магистр, как и вы мне.

Переместившись, чтобы натереть ноги мужчины спереди, я непроизвольно заметила доказательства симпатии, которые не могла скрыть ткань. Щеки запылали, низ живота сдавило, так что гоблин был прав: может, это аморально, может, против правил, но я его желала.

— Неправда, — хрипло сказала я через пару минут, заканчивая с ногами и бедрами.

Видит Всевышний, чего мне это стоило.

— Правда. Я же вам говорил, на каких женщинах женятся гоблины.

Взяв магическую кисть и окунув в жидкую манну, я нанесла первый узор на грудь.

— Говорили, но не понимаю, каким образом это относится ко мне.

— Вы с самого начала меня заинтересовали — необычная, прямая, со своим кодексом чести.

Рука слегка задрожала, но, несмотря на это, кисточка продолжала выписывать нужные узоры на груди и торсе.

Гоблин же рассказывал:

— Вы меня заинтересовали, а на испытании поразили и пленили. Спасли мне жизнь.

— Мне кажется, ваша благодарность заходит слишком далеко, — пробормотала я, спустившись к ногам.

Лицо горело, мне было очень неудобно, но в душе разливалось тепло от каждого его слова.

— Я много думаю о вас.

— Правила запрещают...

— Знаю! Но своего решения не изменю.

Я перешла к спине, и снова кисть скользит по мощному телу, создавая защиту.

— Сдается мне, тут и я имею право голоса.

— За вас говорят тело и ваши глаза. Я не сразу заметил, что вы отвечаете мне взаимностью.

А кисть скользит все ниже и ниже.

— А вы не предполагаете, что у меня может быть возлюбленный, жених, любовник, в конце концов?

— Возлюбленного нет, я достаточно вас узнал, чтобы понять — вы не пойдете на измену. С остальными я вопрос решу, не переживайте.

Завершив рисунок, я положила кисть на стол и повернулась лицом к гоблину. Его тело сияло золотыми узорами — магия вступила в свои права.

— Вам бы со мной вопрос решить.

— Магистр, вам ведь должны были сказать, что с гоблинами нужно быть осмотрительнее, — двинулся на меня Реван. — А вы имели неосторожность мне понравиться, завладеть моими мыслями. Теперь вы моя и со временем ответите на мое предложение согласием.

Гоблин навис надо мной, практически прижимаясь.

— Я смогу вас защитить. У вас сильный характер, но вы такая маленькая. — Палец Ревана заскользил по моей щеке. — Такая хрупкая. Моя. Сейчас я не могу заявить на вас права, но пройдет совсем немного времени... Все изменится.

— Вы еще мне в любви признайтесь, — улыбнулась я.

— Нет. Но я очень хочу вас.

Комочек тепла в душе достиг невероятных размеров, и его разорвало, как хомяка. Взглянув в глаза старшего группы, я нащупала первый попавшийся котелок и что есть силы врезала им прямо по дурной голове этого идиота.

— Ау! За что?

— Реван, вы забываетесь. Я вам не безвольная кукла и не заведу роман со студентом. Надеюсь, это понятно. Советую впредь учитывать мое мнение. Я, может, и не напишу на вас докладную, но протянуть с ответом лет двести вполне могу! Дождусь момента, когда вы не только жениться, но и наплодить себе подобных не сможете!