Срочно требуется жених! Смертным просьба не беспокоиться!

Однажды утром, неспешно бредя на очередной урок, Чернушка поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться такое времяпрепровождение. После многотысячелетней пахоты на благо зла и вечных войн со Светом она наслаждалась отдыхом и ничегонеделанием. Никаких внезапных призывов, визитов верных последователей в любое время дня и ночи, пьянок с демонами (после которых неделю мучает не похмелье — эта проблема решается одним заклинанием — непонимание — зачем???), просьб колдунов отсыпать волшебной силы или пролить благодать. Короче говоря, сплошной релакс. Как минус можно рассматривать то, что руки соскучились по старому доброму мечу, а сердце тоскует по сладкой музыке стонов пытаемых, зато как плюсы — перед глазами не маячит, как вечный укор, чистоплюй братец, и впервые к той, чьё имя боялись произнести, относились как к простой ведьме.

Само собой получилось, что все свободные вечера студенты стали проводить в гостиной девушек. Правда, после первого налёта на закрома летнего замка Света народ расслабился и, спровоцированный ангелом, проник в личные покои Тьмы. Застав компанию у себя в гостях, хозяйка доходчиво объяснила всем суть поговорки "Незваный гость хуже татарина", а с виновником провела отдельную беседу. После которой Химка два дня страдал от нервного тика и стеснялся раздеваться при соседях. Потом Чернушка смилостивилась и убрала у него поросячий хвостик. Более нарушения пограничного режима не повторялись.

Преподаватели были вынуждены смирится с присутствием столь неординарной личности в стенах славной Академии Золотой Молодежи. Никто из профессоров уже не хватался за сердце, когда невысокая шатенка парой абсолютно невинных и наивных вопросов превращала очередное занятие в сумасшедший дом. Несколько несчастных случаев, случайно произошедших по странному совпадению с теми, кто попробовал указать "смертному ничтожеству" его место, привели к тому, что дальше косых взглядов исподтишка потенциальные недоброжелатели заходить не рисковали.

Хуже всего приходилось Химке. У него на все любовные приключения оставалось пара-тройка часов в сутки, да и те проходили впустую. Это не дворец Тьмы, где он бездельничал сутки напролёт и волочился за служанками. Высокородные девицы хоть и не прочь были провести незабываемую ночь в объятьях статного красавца, но впитанная с молоком кормилец родовая спесь запрещала представительницам долгоживущих рас совокупляться со смертным ("бр-р-р! Это же почти животное..."), а немногих короткоживущих или просто любительниц извращений отталкивали резко неаристократическое поведение и откровенно бедный (по любой распространённой моде) костюм. Будь у ангела свободное время в достатке, ничто из перечисленного не помешало бы ему испробовать надёжность представленных в Академии противозачаточных амулетов. Но в таком цейтноте работать было решительно невозможно. Остатки желания отбивала Софа, самим своим существованием напоминавшая о позорном конфузе.

Вышеназванная особа, страдающая от неразделенной любви, официально вошла в компанию с лёгкой руки Чернушки. Как-то, возвращаясь их библиотеки (куда она забрела в поисках лёгкого чтива из серии "Как сжить со свету свекровь за три дня"), Чернушка нашла лесбиянку, тихо плачущую под дверью. По причине хорошего настроения (трактата по умерщвлению матери мужа не нашлось, зато чисто случайно был обнаружено редкое издание "Справочника домашнего отравителя") Блэк ласково предложила:

— Давай добью, чтоб не мучалась!

Какового же было её удивление, когда рыдающая дочь тролля кинулась ей на грудь в поисках утешения. Что-то непонятное зашевелилось в груди у прародительницы зла, и впервые за свою долгую жизнь Тьма растерялась. Неловко обняв девушку (чего ей стоило не свернуть белокурую головку, прильнувшую к ее плечу, не знает никто) достойная родственница Хаоса и Мрака, рычащим голосом потребовала назвать причину слез.

— Иииии, руководитель моего кружка ко мне пристаёооттттт, — прохлюпали в ответ.

— У каждого свои предпочтения, — Чернушка философски пожала плечам в ответ. — Я вот, например, люблю слушать хруст ломаемых костей.

А потом великодушно добавила:

— Пойдём ко мне в оружейную, подберём перышко, которым ты ему под ребрами пощекочешь.

— Да я ему уже наковальню на ногу уронила. Но нельзя же так себя вести!!!! — возопила полукровка. И, внезапно успокоившись, добавила, — А за нож спасибо. Я его всю жизнь хранить буду.

Тьма задумчиво почесала переносицу и повела Софу в оружейную.

* * *

Очередной вечерний разговор ни о чём прервался хлопком двери. В гостиную из коридора влетела разъярённая Брунгильда, распахнув дверь своей комнаты, бросила туда сумку с вязальными принадлежностями, упала в кресло и начала методично долбить рукоятью кинжала полированную поверхность журнального столика.

— Брунечка, милая, что случилось? — встревожилась Ларка.

Ничего! Просто эта ...ская Академия меня уже вконец достала!

Тьма гнусно хмыкнула. Сама она благополучно не делала домашних заданий, а в кружке юных нянек шла общая, чисто теоретическая и в чём-то даже полезная с точки зрения изощрённых пыток, часть.

— Ну так тебя никто здесь не держит. Я даже знаю, кто с огромным удовольствием займёт твою комнату! — и бросила косой взгляд на Софу. Та, после однозначной отповеди Чернушки при первой встрече, не позволяла себе никаких поползновений и лишь бросала на объект воздыханий влюблённые взгляды.

— Не могу! Я поклялась роду, что проведу здесь весь год.

— Странно. Не слышала, чтобы твои соплеменники так высоко ценили подобное образование... — засомневалась Тьма, припоминая всё, что она знает о валькириях. Почему-то в памяти всплыл спор с Одином: чей Рагнарёк круче. Воинственный бог тогда проиграл и лишился глаза, который Чернушка потом подарила на день рождения одному знакомому колдуну, впоследствии приспособившему его под Багровое око.

— Не в образовании дело. Мне нельзя появляться дома, пока не уляжется... одно дело. Заодно предки решили, что мне не помешает пообтереться в обществе и, как это наш домашний раб-управляющий из бывших странствующих рыцарей "Ордена целомудренных рогоносцев" сказал-то...... "поднабраться на всякий случай хороших манер". — Последнюю фразу отважная воительница буквально выплюнула.

— Что, убила кого-то? — воплощённая первостихия, несмотря ни на что, всё-таки была девушкой и обладала чисто девичьим любопытством.

— Да нет, — валькирия подумала, махнула рукой и решительно сказала:

— Ладно, ничего не случится, если расскажу, — и Брунгильда приступила к рассказу.

— Некоторое время назад к нам прибыло посольство Эльтияринсассинга — соседнего королевства Высоких эльфов. По нашим обычаям, если хозяин желает оказать гостям почёт, за столом прислуживают члены семей вождя или наиболее уважаемых семейств рода. Поскольку мой дед — верховный вождь и глава рода, а отец — военный вождь, то я попала в число прислужниц. Не кривись, Ларка, это большая честь для любой валькирии. После смерти мы попадаем в чертоги Одина, и там разносим вино и закуски ему и величайшим героям. И на гостях мы тренируемся, чтобы не опозориться перед Богом поэтов и воинов. Так вот. Поначалу всё было нормально, но когда обед закончился, и мы стали собирать грязную посуду, посол остановил меня. Ну, мало ли, что ему понадобилось? Я спросила, что ему надо, а он заявляет "Вечером приходи ко мне в спальню" и так самодовольно улыбается. Я говорю "Нет" и хочу идти дальше, а он сцапал меня за руку и так удивлённо: "Я два раза не предлагаю".

Брунька, распалившись по ходу рассказа, хлопнула по столу ладонью. Столешница раскололась напополам — обработка кинжалом сделала своё дело.

— Да я ему ничего и не сделала, можно сказать! Так, руку сломала в трёх местах — а нечего меня лапать! — и челюсть набок своротила, чтоб думал, кому и что говорит. А, ещё несколько зубов выбила, но это уже нечаянно. Так этот заморыш оказался младшеньким, любимым сыном тамошнего короля. Вот род и решил убрать меня, пока не рассосётся.

Тишину, повиснувшую после окончания рассказа, прервала обычно молчаливая нимфа.

— Правильно! Молодец, Бруня!

Народ покосился на, как правило, тихую и молчаливую Пэрлу.

— А если её роду придётся отвечать кровью за кровь посла? — Тьма, вдруг обнаружив, что общение с "психопатом" Зигмунди заразно, мгновенно сориентировалась и (шутить, так шутить) выдала фразу, которой не погнушался бы и сам маэстро. — Как думаешь, каким грузом это ляжет на совесть Брунгильды?

Судя по недоуменному виду валькирии, единственным грузом на совести было бы сожаление об её неучастии в такой хорошей резне Высоких.

— Род поддержал её, — не колеблясь, возразила нимфа. — Это главное: в любых неприятностях быть заодно и поддерживать друг друга.

— Слюшай, даже не знал, что нимфы — такой правильный, дрюжный народ! — восхитился клыкастый горец.

Пэри тяжело вздохнула.

— Если бы... — тихо пробурчала она.

— Подруга, что случилось? — удивилась Брунька. — Ну-ка, давай, рассказывай.

Пэрла обвела взглядом аудиторию, прикинула вероятность отмолчаться, наткнулась на немигающий взгляд Блэк, ещё раз вздохнула и начала "исповедь".

— Не знаю, как у других, а у нас несовершеннолетние нимфы практически бесправны. Некоторое время назад ко мне просватался один тритон. Старый, уродливый, зелёный, вонючий... Зато баснословно богатый. Наша семья тоже далеко не бедная, но у него денег семь рек не унесут. Родители ответили согласием. Я просила их отказать, как только ни умоляла — ответ был один: "Ничего, деньги не пахнут. Повзрослеешь — поймёшь". Свадьбу уже назначили, на помолвку жених подарил мне свадебное платье из последней коллекции циклопа Сергиуса Звериуса: немного шёлка "Морская пена", но бОльшая часть — отборный жемчуг.

Ларка, не выдержав, тихонько взвыла от зависти. Тьма презрительно скривилась. Она никогда не понимала страсть женщин к украшениям и тряпкам. Другое дело мумифицированные головы врагов (хотя их много на себя не нацепишь) или трофейные доспехи.

— В ночь перед свадьбой, — продолжила нимфа, — когда в доме был полный бардак, я сбежала. Платье, раз уж это был подарок мне на помолвку, захватила с собой. Помолвились-то мы честно, значит я имею на него все права, — покраснев, тихо, но уверенно добавила Пэри.

— Покажешь? — не утерпела дриада.

— Нет. Надо было куда-то деваться, я решила поступить в Академию. За год многое может измениться, а отсюда меня не так-то просто вытащить— ведь тогда Академии пришлось бы возвращать оплату. Заодно, может, присмотрю среди здешних студентов мужа. Брак бы решил все мои проблемы, а здесь, как ни крути, наилучший выбор. Так что платье я продала, чтобы оплатить учёбу. Часть жемчуга, правда, срезала на чёрный день. Самое смешное, — Пэрла хихикнула, — что без него платье ушло даже за бОльшую цену.

Ларка скривилась так, будто только что узнала, что все её родные враз скончались, а свои состояния дружно завещали в фонд поддержки агрессивно настроенных гомосексуалистов.

Тьма подозрительно посмотрела на неё.

— А ты как здесь оказалась? Тоже в какую-то историю вляпалась?

Дриада гордо выпрямилась.

— Вот ещё! У нас в семье учёба в Академии — давняя традиция. Так что я просто поступила сюда, чтобы получить достойное образование.

Чернушка презрительно фыркнула.

— Тоже мне, достойное.

— Что ж ты сама-то сюда поступила?! — взвилась Ларка, не желающая проигрывать.

На спор! — проговорилась сгоряча Тьма, тяжело посмотрела на виновницу, отчего та съёжилась и побледнела, чуток подумала и, не желая оставаться в дурах, внимательно уставилась на мужскую часть компании (к которой в некотором смысле можно было отнести и Софу). Те замерли, ожидая подвоха. Наконец, прицел взгляда остановился на вампире.

— А ты, орёл горный, как сюда попал? Тоже традиция?

Нэт. — отказался Мамука. — У нас другие традыции.

И горец набрал побольше воздуха, чтобы рассказать, как они живут, и какие славные традиции у их клана. Но почувствовав дружное давление негодующих взглядов всех присутствующих, осёкся.

— Ну, нэ хатытэ, нэ нада. Дэло нэ в традыциях. Дэло в том, что одных традыций мало. Надо идты в ногу со врэмэнэм. Сын Главы клана должен быть образованным сэгодня. Отэц рэшил послат мэня в самое лучшэе учэбное завэдэние. А какое самое лучшэе? Нэ знает отэц, нэ учоный! Но умный! Знает: чем лучше, тэм дароже. И отэц отправыл мэня в самую дарагую акадэмию. Сюда.

Закончив, горный вампир с достоинством замолчал.

— А ты? — повернулась Блэк в сторону дроу?

Тот помолчал, подумал, но, не сумев противостоять моральному давлению общества, раскололся.

— Не знаю. Верховная жрица послала меня сюда и приказала учиться усердно, иначе кара будет ужасной. Я не в курсе, зачем это надо. Впрочем... — Гром помялся, — она говорила, что некоторые из легендарных именно здесь отшлифовали свои умения. Странно — в нашем обществе уважают совсем не семейные ценности.

Чернушка мысленно кивнула. Да уж, не семейные. Впрочем, в отличие от Грома, она догадалась, что имела в виду жрица. Но эту информацию лучше пока, пожалуй, придержать. Решив так, она кивнула Лапапиндрусику.

— Твоя очередь.

Тот смутился от внимания девушки, в которую скрытно влюбился с первого трезвого взгляда (Первый вообще, если кто забыл, был не трезвый и даже не пьяный, а похмельный. Какие уж тут девушки?), покраснел и еле слышно выдавил:

— У меня проблемы с женщинами. Папа решил, что мне нужно соответствующее образование.

Тьма, прекрасно видевшая, кто перед ней на самом деле, удивилась и уточнила.

— Проблемы? А сколько женщин у тебя было?

Лапа покраснел ещё сильнее, но честно прошептал:

— Ни одной.

Общество понятливо кивнуло. С такой внешностью было бы трудно кого-то закадрить даже профессионалу вроде Химки. Тьма же была шокирована: инкуб-девственник это еще парадоксальнее чем не целованное олицетворение мирового зла! Ну, если она девушка очень разборчивая, да и работа у неё не располагающая к шурам-мурам, то сородичи Лапапиндрусика, по почти не преувеличивающим истину байкам, начинают с совращения собственной няньки прямо на горшке. Тем не менее, умение отличать правду от лжи полностью подтверждало честность сказанного. Что же, значит, чудеса бывают.

— Проехали. Далее по списку... Ну, с Химкой, думаю, все догадались.

Народ пошло хихикнул и закачал головами.

— А вот и неверно. Он сюда загремел вместе со мной, всё по тому же спору, подробности вас не касаются! Осталась только ты, — суровый взгляд упал на Софу.

Та зарделась от радости, улыбнулась своей безответной любви и начала исповедь.

— Когда мне было пять лет, папа с мамой развелись, и мы с папой переехали к его родне. Мама долго нас не навещала, но недавно они с папой помирились, и она переехала к нам, так как папа сказал, что с маминой мамой под одной крышей он жить не будет, потому что причёска бабушке просто удивительно идёт. Я не поняла, правда, при чём тут причёска, а папа отказался мне пояснять, сказал, что сама когда-нибудь пойму. Потом мы с мамой вдвоём разговаривали, и мама стала расспрашивать, как я живу, что мне нравится, о чём я мечтаю. Я всё честно ей рассказала, ведь это же мама! А она пошла поговорить с папой, они долго ругались, и, в конце концов, позвали меня и сказали, что я буду учиться в Академии, где меня научат всему, что должна знать благовоспитанная девушка. Вот так я сюда и попала.