Ландскнехт. Часть четвертая

* * *

— Ты, служивый, говорят с войны к нам попал? — отвел меня в сторону лейтенант жандармский, что рожи мне строил. Представил ему меня десятник наш, так что все как бы и нормально, потому отвечаю ему без выкрутасов особых. Опять же на сейчас как ни крути он нам командир, да и воевать сейчас вместе придется.

— Случилось... лейтенант. А что не так?

— Да вот интересно, чего ты этому... то есть господину советнику насоветовать хотел — спокойно проглатывает переход на ты лейтенант — Догадался, поди, что не надо при нем умничать? Не стерпел бы, только хуже...

— Да уж догадался... Кто ж знал.

— Ну так и чего? Ты не смотри, мне ж с вами вместе туда лезть, людей нехват, да и поквитаться б неплохо...

— Так это... лейтенант, ты вот что смотри. Мы туда сунемся как наш полководец велел, с трех сторон, вот смотри — у твоих у половины винтовки, у наших у всех тоже. Как начнем пулять почем зря, так то я не видал что ли тех зингарских халуп — насквозь же пошьет еще сдуру друг друга постреляем.

— И чего предложишь?

— Так это бы... Пистолеты у всех есть, вот и скажи ты всем, чтобы с винтовок особо-то не стреляли, а то дело тут дурное нехитрое. А больше-то и нечего предлагать толком, сам посмотри на небо — не успеть нам ничего уже. Демона ли ему не сиделось, обложить и подождать, нагнать народу побольше и утром взять?

— Уйдут. Бывало уже, там сколько народа не нагони, все одно ночью такие закоулки что и днем-то не всегда. И так-то боюсь, как бы не опоздали мы. Так что — хорош трепаться, чтоб с винтовок не били я сам прикажу... да и все, сейчас двинем...

— Это... командир — порылся в сумке и вынул ему одну из гранат, что с войны привез — Вот, может, пригодится кому?

— Откуда? — нехорошо прищурился тот

— Эхо войны, знамо.

— Дай-кось — он осторожно принимает на руки взрывачку. По всему — непривычен. Но все же не лопух какой, авось не уронит. Осматривает, и отдает обратно: — Новомодные, чтоль?

— Так да. Союзные... наши. Весчь хорошая, на валашских фронтах проверенная...

— Сам-то поди пользовал?

— Приходилось.

— Ну, вот и держи их сам. Я как-то этим штукам не доверяю...

— Да она ж ручная! — чуть подшучиваю я, но лейтенант слишком серьезно настроен и шутку не принимает.

— Вот и пользуй, коли умеешь, и смотри не задень наших кого... да и запалы эти новые... армейские жалуются, ненадежные они, говорят...

— Херня! — уверенно говорю, пряча чугуниевый цилиндр с проволочным рычагом в сумку: — Не хужей старых, со шморгалкой, а супротив валашских колотух и получше будет!

— Вот сам и пользуй, я сказал. Все, хорош трепаться, двинули!

...Засекли нас еще на подходе — мелькали головы мальчишек над заборами и крышами, свистели заливисто пацанята — так тут принято полицию и прочих незваных государственных людей встречать, оповещая своих. Ибо свои по большей части промыслы имеют незаконные, а государственные люди к ним явно не с добром. И ничего ведь не поделать с ними — это тебе не АТО, и даже не охваченный мятежом Улле. Там бы эти сорванцы прожили ровно столько, сколько потребовалось бы на отдание мной команды взводу открыть по них огонь. Но тут не Улле, и взвода нет, и командую, к счастью, не я. Потому, походу, нас если и не ждали — то и врасплох мы супостата застать не сумели. Едва разделились и разошлись, даже подготовиться не успели — бахнул револьверный выстрел, и понеслось. Дело началось в полном соответствии с всеми правилами военного искусства — быстро и бестолково, Мольтке с Гинденбургом могут быть покойны. Мы с парнями не целясь дали залп с пистолетов по ближайшим к нам окнам домовладения — и рванули вперед. Быстро и решительно проскочив в ворота, мы в строгом соответствии с тактикой разделились, попав в натуральный лабиринт. Двор внутри был перегорожен заборчиками, будками, чорт знает какими малыми архитектурными формами, колодцами, скамьями и попросту завален хламом. В дополнению ко всему буквально в пяти метрах впереди с треском распахнулись ставни, и прямо в морду нам сверкнули аж три выстрела, причем один похоже из дробовика. Судя по дикому клубу дыма и вспышке как от пушки — из обреза. Кто-то рядом вскрикнул — достали, похоже, но вроде пока все бегут. Мы, конечно, тут же жахнули в ответ — как выяснилось, тут нас тоже трое, и моментально попрятались за какие-то бочки и ящики. Долбаный вестерн, прямо-таки. Залп по нас — залп в ответ, не высовываясь, благо тут метров пять всего, в окно примерно не промазать. Идиотское дело, мы тут так сидеть можем долго...с другой стороны, от нас это и требуется — не дать им выбраться и хорош. Будем надеяться, остальные справятся не хуже, а там и подмога подоспеет. Хотя уже наваливаются прямо-таки сумерки — минут пятнадцать и внутрь соваться станет совсем глупо. Но нам-то внутрь и не надо...

Видимо, внутри тоже соображали не хуже, а может совпало так, но, когда мы дали еще один залп, в ответ жахнуло аж три дробовика, и от бочки за которой я укрылся очень неприятно полетели навылет белые щепки. Ну уж, нахер такие танцы, вечер давно перестал быть томным... привычно достал гранату, разогнул и выдернул за кольцо проволочку чеки — и не глядя и не высовываясь кинул — промазать даже спьяну трудновато, ставни они не закрывали... я даже услышал, как звякнула, отлетев,проволочка рычага, и зашипел запал, а потом брякнула обо что-то уже внутри дома чугунина. Отреагировать там не успели, кто-то лишь вскрикнул, и тут жахнуло так, что даже мне поплохело — больше, конечно, с отвычки. А уж про остальных и говорить не о чем, стрельба, такое впечатление, стихла на несколько секунд. Потряся башкой, я вскочил, жестами показав товарищам на окно, им проще было, мне оббегать или перелезать нагромождение каких-то пустых бочек пришлось бы, и те суетливо кинулись вперед. Вскоре внутри грохнул выстрел. Потом еще один — спокойные такие — добивают, молодцы. Я неуклюже оббежал бочки, подскользнувшись на каком-то дерьме, и уже хотел нырнуть за ними, но внезапно сбоку открылась какая-то дверка, и оттуда высунулось вражье рыло. Ну а чье еще если не вражье? Моментально пальнув в сторону пристройки, я тут же присел обратно за ящики — а бандит пальнул в ответ. Я еще подумал, что вполне мог быть и не бандит, а кто-то из своих, но тут внутри пристройки пошла пальба, причем, судя по всему, не в мою сторону. Решив продолжить с козырей, не долго думая тем же манером зашвырнул с жалобным стекольным звоном в окошко пристроечки, на этот раз прицелясь, чтобы не попасть в переплет, хе-хе, вторую и последнюю же гранату. Мне их хранить незачем, я в Маресьева играть не собираюсь чтоб под танк с ними бросаться. Вот ща она как жахнет...

А фигушки. Лейтенант, сучоныш, накаркал. Пять секунд, десять — а взрыва нету. Я едва высунулся из-за ящика, а тут дверь распахнулась, явив мне какое-то тело в матросском тельнике. Ну, не полицай, и не из наших — повинен смерти! Выпав из-за ящика, я, как заправский голливудский актер, поминая с благодарностью науку мастера Кэрра и всю кротость его, пальнул несчастному морячку аккурат в центр тяжести фигуры тела. В животину, то есть. Хорошая десятимиллиметровая пуля сшибла мужичка, сложив пополам и завалив прямо на пороге. Но, все же, здешние патроны это вам не Голливуд. Мужичок завыл, корчась, а потом вдруг начал неприцельно стрелять по мну с какого-то бульдога. Причем довольно опасно. Выцелив его еще раз, я потянул спуск самовзводом — и на тебе! Щелчок. И еще. Мать его так, патроны-то — все! У меня словно приключилось вдруг дежавю из очень очень далекого прошлого. Только тогда у меня был ТТ, и рука даже, слепо шаря по гладкому тыльнику револьверной рукояти, как будто полезла менять магазин... которого и в прошлый раз не имелось. А выручил меня тогда автомат ошалевшего солдатика, смирно вжимавшегося в грязь рядышком. Вспомнив это в какие-то миллисекунды, я, извернувшись, потянул из-за спины карабин, наплевав на все советы лейтенанту — меня тут сейчас убивать будут, тем более что, похоже, у моряка даже не один револьвер — больно уж много стреляет. Пока я барахтался, патроны у бандоса все же кончились, и он пытался отползти в помещение, из которого доносилась весьма ожесточенная стрельба. И весьма успешно уползал, надо сказать. Но насчет дальнейшего у меня были свои планы. Первую пулю я, торопясь, всадил ему в ногу, отчего он дернулся и заорал. Чортыхнувшись, вторым выстрелом я уже прямо через косяк и столб всадил ему снова куда-то в живот — и крик оборвался. Сообразив, что я его и через стенку достану, благо, как лежит и так понятно, дернул затвор еще раз. Осечка. Мать его так, что за день сегодня! Еще осечка. Затвор, вылетает целенький патрончик... Третья осечка и тут уже мне становится не просто не смешно а очень ссыкотно. Дожил до светлых дней. Прямо-таки воровато оглянувшись, я крабом отползаю подальше, закинув за спину бесполезную винтовку. Мать его так, надо по местным-то реалиям, как на войне — в кармане гражданский какой-нить бульдожик носить... или мелкан свой брать. Лихорадочно щелкаю спуском, выбивая по одной гильзы шомполом — и буквально подпрыгиваю, тыча небоеготовым револьвером в сторону окна, откуда вылезают, к счастью, наши — похоже, те двое ребят, что туда и полезли. Причем один явственно волочет другого, хоть и на ногах, но видно, что ранен.

— Что там?

— Там наши уже, выгнали их на ту сторону двора... А нас вот — зацепило. Меня не очень, а Борга сильнее.

— Тащи его скорее... и револьвер дайте пока?

— Так у нас пустые...

— Идите уже отсюда! — в сердцах гоню счастливчиков, благо револьвер снарядил, и старательно пасу дверь и окно пристроечки, одновременно прислушиваясь к общей канонаде. Похоже, план лейтенанта сработал — бандиты пошли на прорыв, и попали аккурат в полицайскую засаду. Пальба на том краю стоит адская, а тут все стихло. Все правильно рассчитано. Загнанный в угол зверь — слишком опасен. Потому человека нельзя загонять в угол. Лучше его поставить к стенке. Ну и славненько, мне теперь только б понять, что дальше делать — в одном сабе, лично, проверять эту пристроечку как-то не охота вовсе.

На счастье в воротах сзади появляются, громко звеня амуницией и пыхтя — пара полицейских с дробовиками. Постаравшись привлечь их внимание и не схлопотать пулю, жестами показываю им, куда надо идти и что делать. Они мнутся, в итоге, отобрав у одного из них тяжеленную помповуху, иду играть в Рембо. Подкравшись к самой двери, удачно заблокированной в открытом виде тушкой морячка, прислушиваюсь, насколько возможно, а потом пригнувшись ныряю в полутемную комнатенку. Тут никого кроме моряка, и кстати — револьверов и впрямь у него два. Морячок готов уже, оскалился, глазенки застекленели, с пасти натекло уже. За тонкой перегородкой еще помещение, побольше — ага, вот тут мяса-то изрядно... Сзади уже пыхтят полицаи, и я уже больше боюсь получить картечь в спину, потому жестом как могу показываю им чтоб не лезли. Как заправский спецназовец в кино начинаю резать сектор, заглядывая за угол. Вот у стены куча тряпья, судя по руке — баба была, даже девка скорее. Ноги чьи-то в грубых ботинках и нелепо задравшихся брюках. Так вывернуты лапы что не опасно, живые так не лежат. Почти уже прошел, когда внезапно увидел в углу сидящую у стены фигуру — и тут же на автомате жахнул в нее картечью — хорошо хоть патроны у полиции не с дымарем, и ствол длинный, но по ушам в помещении дало изрядно. Я даже помповуху перезарядить не успел, как второй полисмен ворвался следом, и,едва не отстрелив мне ухо, замолотил дергая цевье, по всей комнате картечью, словно взбесившийся зенитный автомат. Пришлось приложить ему локтем в грудь, одновременно суя дробовик в руки владельцу — а тут еще с улицы треснул выстрел, и от стены напротив окна полетела щепка. Причем стреляли явно свои — больше некому. Пока я набирал в легкие злости и мата, полицаи сами все устроили, так смачно облаяв стрелков, что вопрос опознавания был полностью снят с повестки. Причем из-за двери в дальнем углу комнаты высунулась усатая рожа, предварительно показав повязку на рукаве, и не менее смачно высказала все, то думает о стрельбе из дробовика по тонким перегородкам. Усатый немолодой полицейский, что так азартно лупил по мухам в комнате, сконфуженно крякнул. Ну, хоть без жертв обошлось, хотя уверен — сегодня наверняка кого-то свои подстрелили. Тем временем на улице и в остальном доме стрельба в целом стихла, перейдя в спорадическую, добивающую. Как мне показалось — дело таки сделано, хотя и бестолково.

— Кажись, того — подтвердил мои догадки полицейский — Готово.

— Думаешь?

— А то! Чисто сработано! Как грохнуло у них чегой-то — так они и дрогнули!

— Ух, знатно чегой-то у них бомбануло! — подключается полицейский помоложе, который одалживал мне ружье — Никак бонба подвзорвалась?

— Да это я их гранатой пуганул — морщась, признаюсь им. — А вторая — не подвзорвалася... вишь, валяется.

— Иде?!

— Да вона — показал я на валяющийся у руки дохлой девки цилиндрик гранаты. — Не сработала, падла. Обидно.

— Ух ты! Прям вот гранатой? — и я даже не успеваю ничего сказать, как это шнырь оказывается рядом с валяющейся девкой, и словно полешко какое, катает сапогом рычащую ребрами по доскам гранату.

— Не тронь! — запоздало рявкаю я, и вижу, как из-под сапога с шипением выплескивает искры.

Паренек, замерев, ошалело смотрит под ноги, где весело шипит, плюясь дымом, граната. Ну, сучонок, в рисской армии в таком случае поступали просто — сам погибай, а товарищам насрать. Без замаха снизу в челюсть — давно уж отвык драться, аж руку отшиб. Но полетел полицай классно. Теперь еще пара секунд есть. Гранату телом прикрыть. Только дураку повезло сегодня, тут рядом девка есть. Подхватил, легенькая совсем, и на шипящий цилиндрик ее! А полицая-дурака — сверху. И в сторону.

Грохнула граната из-под мяса-то вовсе и не сильно. Там и взрывчатки-то чуть. Рывком поднявшись, за шиворот тащу полицая — глазами хлопает, жив вроде и цел. Толкнул его в объятья так и простоявшего столбом усача — и тот только теперь очнулся, и тут же занялся лупцеванием молодого со всем усердием. Пошел воспитательный процесс. А я зачем-то посмотрел на девку. Неаппетитно вышло. И запашок попер, кровищей и всяким, и дым лезет по полу. Ну правда они уже была готовая. А жаль ее вообще, мордашка так в темноте считай даже симпатичная. Впрочем, все равно б не успеть, ничего б не вышло,даже если б живая, да. В общем — и хрен с ними со всеми. Посторонив все еще пинавшего молодого шалопая усача, выбираюсь на улицу, решив как-то разыскать хоть какое-то начальство. А то с такими дураками тут вполне можно заработать служебную медаль и пенсию по инвалидности — в лучшем случае.

* * *

Как выяснилось, нихрена еще не кончилось.

И лучше бы я не торопился и помог зачищать помещение. Хотя,это бы отсрочило ненадолго — командовавший всем жандармский лейтенант, оттерев пытавшегося что-то вякать сыскаря, велев ему заняться несколькими раненными бандитами из пытавшихся прорваться, дальнейшее разрешил просто. Провел перекличку, выяснив, что кроме троих убитых и пятерых тяжелых да десятка пораненных — все остальные живы и в наличии. Трофейное оружие тоже сложили в кучу. После чего жандарм стер с щеки первую каплю грозы, оскалился и велел паре своих проверить домик. Те "проверяли" полминуты, и не успели вернуться, как из раскрытых окон в нескольких местах потянулся дымок и по стенам внутри дома заиграли отсветы. Словно одобряя, порыв ветра пронес пыль по улице и швырнул в нас первую порцию дождя. Ну, что ж, грамотно — возгорание ликвидировать не будем, а ничего кроме по такой погоде не сгорит, но вот само точно не погаснет пока не прогорит на таком ветру... Вона, как уже занялося....