Привидение замка на холме

Захлопнув дверь квартиры, немного постояла, успокаиваясь, потом спускаясь по лестнице вниз всё прислушивалась: не бросится ли он её догонять. Двигалась осторожно, стараясь не перепрыгивать, как раньше через две ступеньки. Хотя нога и была похоже в полном порядке. Да прощание с надеждами и миражами — не такое простое дело. Но не до хандры. Сейчас главное добраться до городка, где оставила вещи. Внизу, охранника, Яна попросила вызвать такси. Она посидела на стульчике у консьержки, ожидая машины, потом поблагодарила и поехала. Обида всё же прорвалась, лицо заливали слёзы. В голове юлой вертелось: "Наверное правильно говорят: что ни делается -всё к лучшему. Это просто знак судьбы, что Макс не моё будущее! Надо выкинуть его из головы и не горевать". Дорога мчала и мчала вперёд. Это было не близко и она, расплачиваясь, отдала кучу денег. Потом ещё пришлось заплатить за хранение вещей. Тоже набежала не малая сумма. Подсчитав остатки, пришла в уныние. На билет, на самолёт, просто не хватало денег. Что же делать? О том, чтоб продать украшение не могло быть и речи. Яна никогда не расстанется с браслетом. Вернуться и просить у Макса — себе дороже. Значит, остаётся одно заработать самой. Но где и как? Прикидывая варианты, она заходила в тупик. "Но ничего, на сегодня обойдусь как-нибудь, а там будет видно",— подбадривая себя отправилась она в путь.

Городок был сказочно хорош. Словно в выпеченных для рождественского подарка пряниках домики в цветущих палисадниках и садах. Яна брела по улице, на пути, недалеко от вокзала, попал небольшой уютный скверик. Присела на скамейку и, наблюдая за гоняющимися за крошками голубями, кидала в голове мысли, как кости, не зная на что решиться. К ней подсела, краснощёкая женщина лет сорока пяти. Заметив её подавленный вид и сумку под рукой, женщина поинтересовалась её маршрутом и причиной такого настроения. Яна рассказала, что приехала в страну туристом, попала в аварию и отстала от группы. Денег, естественно, нет и где их взять на обратный билет она не знает. Не любила обманывать, но жизнь заставила. Выслушав, она предложила ей поработать в поместье горничной. Объяснив, что она тоже из бывших советских немцев. Вспомнив о Максе и поняв о каком поместье идёт речь, Яна категорически отказалась. Но потом, подумав, что навряд ли он тут так скоро появится, к тому же, если нагрянет, то можно всегда спрятаться, согласилась. Опять же поняла, что каждый сюжет в книге жизни совсем не случаен. И если с тобой вдруг что-то случилось, то стоит подумать, зачем тебе это нужно и с чем его едят. Так Яна неожиданно для себя и вопреки всему оказалась в поместье Шенборнов. Её отвели в комнату, служившую для прислуги родным уголком, и велели подождать. Вскоре появился управляющий и всех выставив занялся ей. Выслушав и поразмыслив объявил, что девушка может приступать к работе. Дворецкий, узнав её историю и посверлив взглядом, с иронией, но согласился. Правда, определив на кухню. Но Яна была не в обиде. Та краснощёкая женщина Хильда, служила поваром и Яна поступила в её распоряжение. Её отвели в маленькую, похожую на келью комнатку, и выдали униформу. В её обязанности входило помогать повару на кухни. Это её совсем не расстроило, а наоборот обрадовало. Макс если приедет, то мало вероятно попадёт туда. К тому же она почти не видит хозяев. Правда у графа приятное доброе лицо и морщинки, густой сеточкой собравшиеся в уголках приветливых глаз, располагают и, скорее всего, говорят о доброте и благородстве. Он даже казался моложе своих лет и рядом с ещё молодой женой смотрелся совсем не плохо. Пусть они даже сама малина, только она уверена, что от хозяев лучше держаться подальше. Но вскорости заболела женщина, накрывающая стол и подающая с кухни блюда... Вот Яну и приспособили для такого дела. Деваться было некуда, она согласилась. Правда ещё какое-то время она продолжала изводить себя упрёками и жалостью. Днём, отдаваясь работе, забывалась, а ночью только голова касалась подушки, как всплывал замок, портрет, только с него почему-то смотрел на неё не Ральф, а Макс. Глупость какая...— отмахивалась она. Надо пережить и перебороть это. Разве существуют женщины не мечтающие о любви. И непременно сказочно яркой, неземной и безумно счастливой. Наверное, точно нет. И уж сто процентов никто не ожидает от этого боли и страданий. Кто ж, насмехаясь над нами, подсовывает их. Почему мы попадаем в зависимость чувств, становимся рабами. И как ей Яне выбраться из этого заколдованного круга.

Вообще-то, в поместье было не суетно и спокойно. Говорили тихо. Двигались не спеша. Немного скучно, но, в общем-то, она довольна. Деньги неплохие и это даёт ей возможность не думать, о чём лучше ей забыть. Первое время с удовольствием рассматривала старинный огромный дом, с большим красивым холлом. Под расписанным узорами потолком зал казался просто огромным. С двух сторон во всю длину его открываются за множеством тяжёлых резных дверей многочисленные гостиные, стены которых увешаны большими картинами. Ей хотелось рассмотреть каждую, но нельзя... Пол был выложен мрамором, и она с трудом привыкла к этому, двигаясь медленно, маленькими шажками, чтоб не растянуться. Мебель — старинная, обтянутая шёлком. Огромная пологая лестница убегала ввысь. Там ждало гостей благоухающее великолепие из позолоты и розового мрамора. Был даже лифт. Яна чувствовала себя среди такого богатства и великолепия совсем маленькой и несчастной. Наверное, так же себя чувствовала Золушка на балу. Ей страшно нравилась библиотека, которая располагалась за второй дверью гостиной. Книжные шкафы и полки во всю длину стен, как ступени пирамид устремлялись вверх. Кожаная старинная мебель: кресла, диван напротив камина. Яне ужас как хотелось, когда — нибудь разжечь этот камин и посмотреть, как жадные языки пламени поднимаются над огромными обугленными поленьями. А ещё лучше сесть в кресло и наблюдать, как по стенам и потолку мечутся тени от потрескивающего огня. Массивный стол с бронзовыми лампами. Яна пару раз протирала там пыль. Так руки и тянулись посмотреть какие-то малоизвестные, давно забытые журналы и исторические атласы. В углу стоял на столе с резными подгибающими ножками, большой старинный глобус и Яна пару раз крутанула его. С того момента, когда она вошла в этот старый дом, её не покидало ощущение, что время здесь не только замедлило свой бег, но и остановилось вообще.

Безумно красивый парк. Где выложенные плиткой, где посыпанные гравием дорожки. Много цветов и декоративных кустов. Трава подстрижена и напоминает зелёный ковёр. В момент, когда солнце опустится ниже, успокаивающе журчат струи автоматического полива. Ей нравилось стоять у прохладного фонтана, шум игривых струй успокаивал. Наблюдать за шустрыми золотыми рыбёшками стайками метавшимися под тонкими водяными потоками. Несколько капель, отнесённые шаловливым ветерком, упали на щеку. Яна вздрогнула и, проведя рукой по щеке, улыбнулась. Красиво! Точно в сказке: старый парк с многочисленными беседками, павильонами и цветниками. Пруд с лилиями и чудным домиком и беседками на берегу. Яна и не предполагала, что такое в жизни возможно. И это всё не музей, а владения Шенборнов. Макс! Воспоминания, той ночи, нежные и сладкие, налетели, как цунами. Слава Богу, что он не любит это место.

Макс же выпроводив утром партнёршу, постучал к Яне. Из комнаты ни звука. Он толкнул дверь. Она оказалась не запертой. Кровать заправлена. Халат перекинут через спинку стула. Туалетная комната пуста. С озадаченным видом, покружив по комнате, Макс рванул на кухню. Марта готовила завтрак. На вопрос о Яне, та пожала плечами. Значит, ушла. Оставалась одна надежда — вещи. Надо спешить. Отказавшись от завтрака, он спустился к машине и помчал в городок, где она их оставила. Он рядом с их поместьем. Это не близко. Но у него была на руках запись номера камеры хранения. Сейчас он должен успеть. Она просила, но он так и не забрал. Да, не торопился, не хотел, чтоб уходила. Эта такая разная девчонка: не глупая, в меру смешная, насторожённая, холодная и до чёртиков нежная и обезоруживающе наивная в постели, заворожила его. И даже дело не в этом — это был близкий человек, родной. Но приёмщик развёл руками, хозяйка несколько часов как забрала багаж. Макс сел в машину и закрыл глаза. Чувство вины раздражало его. Он принялся придумывать всякие глупости на Яну. Но это не заглушало совесть, а разжигало злость. Кажется, переиграл сам себя. Никаких зацепок найти её? Так уж и нет? Стоп! Аэропорт! Он несётся туда. Но билеты на такое имя не приобретались и на ближайшее время не заказывались. Опять двадцать пять! Несдержанный инок в шину машины. Думай, Макс, думай!... О! Она рассказывала о замке, Ральфе и Луизе... Надо найти, где это. Но для того чтоб организовать поиски придётся отправиться в поместье и пожив там покопаться в старине и документах... О! Это ужасно! Слушать нотации матери... Но другого выхода нет. Может, заскочить сейчас? О, нет! Сейчас нет... Надо подготовиться, настроиться... Вот разделается с делами и в ближайшую субботу отправится домой. Приняв решение, он повеселел.

В имении оживлённо, ещё бы: приезжает сын хозяев, он здесь редкий гость. Слуги высыпали на парадное крыльцо. Макс выскакивает из машины и, кивнув несётся в гостиную. Это был дворец самый настоящий с фамильными портретами, парадной лестницей, внушительной библиотекой. Макс с самого детства не любил этот родовой большой холодный дом. В нём всегда было страшно, пусто и темно. Здесь не разрешали в детстве бегать, шуметь. К тому же ему всегда слышались шаги и звуки. Дом как будто состарившееся живое существо, Максу казалось, что он даже дышит. И если о чём он жалел, покидая его так это о чердаках, где много пыли, но и всякой всячины тоже. Он укатил из него легко и без сожаления. Учёба, а потом работа ставшая для него не только радостью, но и праздником, занимали всё время. У него была вполне интересная жизнь и ни какой ностальгии по этому родовому дому. И вот он снова тут. Чмокнув мать и обнявшись с отцом, он потащил озадаченно удивлённого родителя в библиотеку. Его интересовало родовое древо и особенно период Луизы и Ральфа. Чёрт, как она его зацепила. Всё было как во сне. Как пасмурным утром показалось солнышко и жизнь вдруг пообещала новые горизонты. Отец, удивляясь его такому энтузиазму, завалил сына альбомами, документами, потащил к портретам. Макс с интересом рассматривал чопорных родственников и парадных дам. "Дьявольщина, никогда не представлял, что сей хлам интересен". Увидев в одном из залов портрет Ральфа, удивился. Жизнь, конечно же, его от этого не перевернулась, но потрясение испытал. А когда его глаза рассмотрели медальон на груди графа, он обалдел. Он даже почувствовал, как у него вспотели руки. Камни и обрамление как две капли воды, похожи на браслет Яны. К тому же Макс без преувеличения был на него похож. О чём он не преминул сказать отцу. Тот, присмотревшись и сделавшись по такому поводу возбуждённым, согласился. Потом перешли к портрету Луизы. Девушка была действительно прекрасна: маленькие розовые губки, большие голубые глаза, белый одуванчик волос и перстень с огромным камнем. Эти камни не с чем не перепутать. Опять же ничего лишнего, золотой аскетизм. Камень на кольце оттягивающий тоненький пальчик из тот же самой серии, что украшали запястье Яны и грудь графа, те же вензеля, оправа та же. В голове закопошился вопрос: — "Откуда у неё украшение Шенборнов? К тому же она интересовалась родом..." Может не стоит трогать прошлое. Пусть оно само о себе позаботиться. Нашёлся же браслет...

— Отец, что это за драгоценности на них? Я никогда ничего подобного не видел в семейной коллекции.

— А, это отдельная история. По легенде их подарил племяннику дядя епископ. Вот ты видишь его на портрете. На его груди как капля крови в лапах льва медальон. Это молодой Ральф. Луиза его жена. У неё кольцо. Возможно подаренное Ральфом, и несомненно из того же гарнитура. Рассказывают, что был третий предмет — браслет. Но никаких описаний его я не нашёл. Возможно, это легенда.

— Не легенда. Я видел его. Три камня разной величины украшают его. Один по размеру с медальон. Второй, средний огромный и третий с кольцо.

— Не может быть? Где? Мы считали эти вещи для рода потерянными.

— Похоже, вы ошиблись. Я разговаривал с хозяйкой этого браслета вот так же, как и с тобой. Это было здесь не далеко и думаю, не может быть совпадением.

— Ты абсолютно прав. Хорошо бы заняться таким интересным для нас вопросом и вернуть необычной красоты гарнитур в семью. Оказывается, Макс, ничего не поделаешь, так устроен свет. От прошлого не уйти. До поры до времени оно играет с нами в прятки, таится, дожидаясь своего часа, и в какой-то момент даёт о себе знать. Просто не верится, ты приносишь в семью весточку давно ушедшего в забвение прошлого.

Было видно, что отец возбуждён. Граф действительно был не просто возбуждён, а и удивлён. Игнорирующий семейное древо вместе с гнёздышком сынуля, вдруг примчавшись, хотел знать про всех и всё враз. Это не может быть простым любопытством, что же его подтолкнуло к такому шагу, неужели браслет с камнями цвета крови.

Не давая отцу опомнится, Макс торопливо, словно боясь, что тот уйдёт или раздумает отвечать задал вопрос:

— Что случилось с Ральфом?

— Он исчез. Ушёл на охоту и пропал. Отец привёз в поместье его жену Луизу.

Макс напрягся и переспросил:

— Так он исчез не здесь?

— Нет. У нас были земли в России, Малороссии. Охотничьи угодья. Чудные леса и природа. Там возвели замок. Ездили на охоту. Вот из одной такой поездки он не вернулся. Но чем вызван твой такой интерес к прошлому. Тебя же никогда было не усадить за это?

— Не важно. Почему же вы не повесите их портреты рядом, раз они муж и жена.— Вдруг спросил он отца, вспомнив рассказ Яны о любви притягивающихся два сердца.

— Да как-то не подумали об этом... Висят и висят.

Макс сам перевесил портрет Луизы к Ральфу, и только после этого пройдя зал, где висели гобелены, на которых изображены сцены охоты, вернулся в библиотеку. Отгородившись от всех, он варился в собственном соку: пересматривал документы, листал книги и альбомы, но ничего из того, что рассказывала ему Яна, не нашёл. Правда, отец ему отобрал документы с описанием замка и земель в её стране. Нашёл дарственную на тот участок. Рисунок парка и описание замка. Это уже было кое — что. Много времени прошло с тех пор. Кто б подумал, что его это когда-нибудь могло заинтересовать. Просматривая вечером бумаги семьи, нашёл ещё не мало интересного. "Вот уж никогда не мог подумать, что займусь такой сентиментальной ерундой".— Время от времени посмеивался он. Может быть, устроившись в старинное кожаное кресло, Макс впервые задумался о своём роде и семье. Он вопреки себе предался воспоминаниям. Такая сентиментальность раньше была не для него. А сейчас он с удовольствием вспомнил, как маленьким не любил этот большой холодный дом предпочитая чердак. Как плавал на лодочке по озеру. Как подростком выпросил у родителей позволение перебраться во флигель для гостей. Тот как пряничный домик восседал на берегу озера и был ему больше мил. На ужин Макс отказался идти. Приказав принести еду в свою комнату. Отец пожимал плечами, а мать была не довольна такими его выбрыками.