И, ставя точку в поединке, глефа, снова перевернувшись, на этот раз клинком вниз, вонзилась в грудь джедая, тут же, с проворотом, подавшись назад. К'баот дернулся, у него изо рта потекла кровь, и через пару минут все было кончено. Еще бы — с развороченным сердцем и легким даже ситхи, известные своей живучестью, не выживут.
В наступившей гробовой тишине оглушительно громко упала капля, сорвавшись с опущенного вниз клинка глефы.
— Пусть великая Сила примет тебя... — проводил своего противника учитель.
После чего коротко крутанул глефой, сбрасывая на пол кровь, легшую чуть изогнутой темной полосой.
Падаван К'баота, с трудом оторвав глаза от этой полосы, судорожно облизал губы и взял в руки сейбер, стискивая его побелевшими от напряжения пальцами.
— Да успокойся, никто прямо сейчас тебя резать не станет, — успокаивающе махнул рукой учитель. — Сейчас мой ученик сходит в оружейку, подберет себе оружие, тогда и начнете. И я тебе обещаю: победишь — я тебе ничего не сделаю и отвезу в ближайший порт, откуда ты сможешь добраться до Корусанта.
— Правда, не стоит строить планы — я приложу все усилия, чтобы тебя убить, убийца, — мрачным тоном подхватил я. — Учитель, мне в оружейку не надо, нужно только пять минут — и я буду готов.
— Уверен? — прищурившись, поинтересовался учитель.
— Да, учитель, только мне понадобится одна из тех стоек, — я указал на стеллаж с причиндалами для крепления грузов.
— Бери, вандал малолетний, — усмехнулся учитель.
Я поспешно подтянул к себе одну из распорок, сделанную из трубы. Двумя быстрыми взмахами кинжала я отсек упоры, получив трубу в мой рост, легкую и прочную. Понятное дело, что и кинжал, и труба были уже напитаны моей Силой. Дальше я положил трубу на пол и слегка придавил телекинезом, придавая ей овальное сечение. Вообще-то, такое надо делать Силовой ковкой, но у меня пока хреново получается с такими большими объектами, поэтому приходится искать обходные пути.
Подняв трубу, я сосредоточился над одним из ее концов, формируя из него короткую четырехгранную пирамидку с притупленной вершинкой. После чего, перехватив трубу за другой конец, я начал заталкивать в нее рукоять кинжала. Металл, насыщенный Силой, послушно растягивался, как смоченая ацетоном изоляция. Так что рукоять кинжала довольно быстро почти полностью скрылась в трубе, которая напоследок плотно обхватила рукоятку, повинуясь моей воле.
Быстро прокрутив несколько ката, чтобы разогреться и привыкнуть к новому оружию, я повернулся к учителю:
— Я готов.
— Все же решил проверить эту идею сразу в бою? — нахмурился учитель. — Точно не хочешь сходить в оружейку?
Я отрицательно мотнул головой.
— Ну, дело твое, — вздохнул учитель. — Сходитесь!
Падаван сглотнул и мелкими шажками начал сближаться, активировав сейбер. Я же приближался нарочито спокойным прогулочным шагом, удерживая копье правой рукой горизонтально у бедра.
Когда мы сошлись метра на три, падаван встал в стойку Соресу, знакомую мне по учебным фильмам. Сделав еще один шаг, я, без лишних движений или гримас, движением кисти от бедра метнул копье, заскользившее в кольце пальцев, целясь в горло. Естественно, я помогал себе Силой и на результат не рассчитывал, разве что чуток пугнуть противника.
К моему удивлению, падаван не успел среагировать, точнее, опоздал, и сейбер бессильно скользнул по древку вонзившегося копья.
Не успев осознать, что бой, в общем-то, закончен, я продолжил выполнять намеченную связку — рывком и с проворотом выдернув копье, прыжком назад разрывая дистанцию и замирая в средней стойке.
* * *
* * *
После чего тупо уставился на хрипящего и пытающегося зажать разорванное горло падавана.
— Учитель, зачем вы вмешались? — я растерянно обернулся к учителю.
— Силой клянусь, что я ничего не делал, — абсолютно серьезным тоном ответил учитель.
— А-а-а... Это... Как же тогда это получилось? Вот это вот, — я указал на уже упавшего и доходящего падавана.
— В таком исходе есть как твоя заслуга, так и заслуга его наставника, — грустно усмехнулся учитель.
— Учитель, может, я тупой, но я не понял, что вы хотели сказать, может, поясните? — я действительно не понял, что, мать его трижды так, сейчас случилось?
— Все просто: ты, своими нападками, пробудил сомнения в собственной правоте и о том, кто достоин жить. А его учитель, будучи самовлюбленным мудаком, задавил все попытки сомневаться в своем величии, став для паренька идолом и непогрешимым авторитетом, сомневаться в котором есть кощунство, — не удержавшись, учитель сплюнул, невнятно добавив какой-то матюк. — Когда же наставник так бесславно погиб, то для падавана рухнуло все мироздание. Плюс непрекращающиеся обвинения с твоей стороны. Причем обвинения абсолютно обоснованные, и падаван это прекрасно понимал. В результате он был сломлен еще до начала боя и слишком много думал.
— Ага, много думаешь — сдохнешь, мало — тоже, как ни странно, сдохнешь, — проворчал я вполголоса. — Хоть бы кто объяснил, как надо...
— А это тебе никто не объяснит, такое только на собственном опыте узнают, — улыбнулся на мое ворчание учитель. — Опыт же получают выжившие. А что надо делать, чтобы выжить?
— Учиться, учиться и еще раз учиться? — мрачно ответил я, кляня себя за длинный язык.
Однажды вздумал пошутить, ну и процитировал эту фразу. Учитель юмора не одобрил, а вот цитата пришлась ему по душе и была принята на вооружение.
— Именно, поэтому закинь этот мусор обратно в кабину, только сейберы оставь. Как-никак, наши законные трофеи, да и будет тебе, с чем упражняться. — начал командовать учитель. — А кабину отнеси к носовому люку. У тебя есть минут пятнадцать.
После этого учитель пошел в рубку, а я занялся тупой работой, не становящейся интеллектуальнее от того, что я ее делал не руками, а телекинезом. Я управился за десять минут, за это время корабль разогнался и куда-то прыгнул.
— Ты закончил? — раздался голос учителя по внутренней трансляции.
— Да.
— Хорошо, тогда поднимайся в рубку.
В рубке я оказался одновременно с выходом из гиперпрыжка. Перед иллюминаторами горела звезда. Конечно, до нее было колоссальное расстояние, но звезды ведь огромны, даже большинство карликов, и всегда заполняют все поле зрения, будто ты можешь дотронуться до них.
— Устроим джедаям отличное погребение — сказал учитель, развалившись в пилотском ложементе. — Зрор, быстро в ложемент и закрепись.
Привыкнув, что приказы капитана в космосе сначала выполняют, а потом задают вопросы, я метнулся к капитанскому креслу и быстро пристегнулся. Как только я это сделал, учитель с разгонного режима перекинул тягу на реверс, отчего ремни ощутимо врезались в тело.
На один из дисплеев был выведен сигнал от камеры в трюме. На нем было видно, как лежавшая возле открытого носового люка кабина вылетела из трюма и начала самостоятельное движение под действием инерции.
— Через пять часов она начнет ускоряться под действием силы притяжения звезды, а через десять — пройдет точку невозврата и примерно часов через тринадцать войдет в корону, — задумчиво произнес учитель. — А значит, никакие специалисты психометрии, из имеющихся в Ордене джедаев, не смогут выйти на нас.
— Вы предусмотрительны, учитель, — отозвался я. — Я бы просто выкинул ее, прямо на том же месте, и поимел бы потом кучу проблем.
— Это и называется опыт, малыш, — рассмеялся учитель. — А теперь нам пора возвращаться на Нар-Шаддаа, чтобы попрощаться с твоей семьей.
*http://ru.wikipedia.org/wiki/Глефа
**Стойка с вытянутыми вверх руками, клинок держится высоко, острие смотрит вниз.
* * *
Нет, я не описываю К'баота как неумеху, просто если он действительно привык фехтовать только против сейберов, то подсознательно рассчитывал на сцепку клинков, когда необходимо прилагать значительные усилия, чтобы сдвинуть один клинок относительно другого. А здесь сейбер просто скользнул по древку, а значит, помимо гироскопического момента самого сейбера, добавилась неготовность К'баота остановиться сразу же, а не пытаться продавить защиту противника.
* * *
Подток — оковка на противоположном от боевого конца конце древка древкового оружия. Имеет самые разнообразные формы и размеры: от простого кольца до полноценного копейного наконечника. В европейском длинномере, как правило имеет форму граненой пирамиды с несколько притупленной вершиной (дабы не калечить себе ноги, да и втыкание в землю все равно бы его тупило), чего, тем не менее, вполне хватает для полноценных колющих атак во время фехтования длинномером, причем эти атаки не менее опасны, чем наконечником. А в реальных войнах подток еще зачастую использовали для добивания лежащих, в том числе и раненых.
* * *
*То есть без предварительного замаха.
* * *
**Для ясности — это так называемый удар Жарнака, калечащий и считающийся бесчестным, но крайне эффективный — нога полностью теряет работоспособность.
* * *
* * *
То есть острие копья примерно на уровне пояса. Верхняя — на уровне глаз. Нижняя — на уровне колен. Все примерно и зависит от привычек и предпочтений фехтовальщика.
Часть 1 Глава 12
39 ДБЯ, Нар-Шаддаа
Бандитский авторитет, который реально владел 'Герцогской тарелкой', свое слово сдержал — к нашему прилету тела моих здешних родственников были подготовлены к церемонии прощания и погребению.
Тут надо сказать, что практически по всей ДДГ у рас, вышедших в космос, было принято кремировать покойников. Так представлялось проще, удобнее и, что немаловажно, безопаснее. Да и устройство кладбищ сильно упрощалось, не говоря уже про площадь.
Поэтому, после краткой процедуры прощания, буквально через четверть часа я получил три урны с выгравированными именами. Пока я стоял и смотрел на эти урны, сзади неслышно подошел учитель:
— Что планируешь делать? — тихо спросил он, кладя руку мне на плечо.
— Честно? — я вздохнул. — Не знаю что мне делать, учитель. По традиции, я должен отвезти их прах на родину и захоронить в родовом склепе.
— В твоих словах так и слышится 'но...', — подтолкнул меня учитель.
— Отец до последнего говорил, чтобы я прочитал документы в тайнике, расположенном в его кабинете, — ответил я. — Возможно, понадобится ваша помощь как в поиске тайника, так и в осмыслении информации.
— Как бы это пафосно и глупо ни звучало, но в этом и состоит мой долг — помочь тебе, — взъерошил мне волосы учитель. — Так что не сомневайся.
— Спасибо, учитель, — благодарно кивнул я.
— Пошли, у нас много работы, — заметив мой взгляд, направленный на урны, учитель добавил: — Забери их пока с собой. Им ведь уже все равно, где стоять.
Оказавшись дома, я начал искать тайник и закономерно ничего не нашел. За дело взялся учитель. Правда, и он, потратив немало времени, обнаружил только пару тайников со всякой фигней, явно положенной для отвлечения внимания — заначка мелким налом, пара бутылок дорогой выпивки, несколько порнографических открыток. Все было настолько шаблонно и нарочито, что не оставалось сомнений: все это деза, пыль в глаза и средство заставить обыскивающих тратить время впустую.
— Кон был не дурак, чтобы хранить важные документы в таких глупых тайниках, — задумчиво протянул учитель. — Мы что-то упускаем.
— Так в сейфе я уже просмотрел, там обычные документы, сами признали, — хмуро ответил я. — Отец точно говорил: искать в его кабинете.
И мы погрузились в молчание, хотя я, если честно, больше тихо психовал — привычная каждому форсъюзеру чуйка просто кричала, что документы крайне важны.
Вдруг учитель, встрепенувшись, произнес:
— А что, если они на самом видном месте? — и подошел к распахнутому сейфу.
После нескольких минут тщательного осмотра учитель удовлетворенно крякнул и подозвал меня к себе.
— Зрор, а попробуй прижать палец вот сюда, — он показал на точку на задней стенке сейфа, под одной из полок.
Присев, я заглянул внутрь сейфа, но никаких внешних различий не обнаружил.
— Учитель, а какой палец прикладывать? — повернувшись к учителю, спросил я.
— Не знаю, какой удобнее, наверное, — пожал плечами учитель. — Я же не знаю обычаев и традиций твоей родины. На мой взгляд, если стоять, то логичнее и удобнее будет большим пальцем.
Хмыкнув в ответ на такие рассуждения, я прижал палец к нужному месту. Несколько секунд ничего не происходило, а потом раздался щелчок, и часть задней стенки отделилась от своего крепления.
— Отлично! — настороженно подобрался учитель. — А теперь, Зрор, аккуратно вынимай ее. И будь готов к неожиданностям — чует мое сердце, что это не все.
Действительно — стоило только пластине покинуть сейф, как в открывшейся нише зловеще вспыхнули цифры обратного отсчета, а на окнах и дверях кабинета появились щиты.
— Да хатта тебе в задницу и чтоб до самых гланд! — выругался учитель. — Зрор, сколько там осталось?
— Две минуты всего было! — нервно ответил я.
-Быстро вспоминай ключ, Кон не мог не назвать его тебе, — приказал учитель.
Сделав несколько глубоких вдохов, я провалился в транс, заново проживая события в ресторане. Вынырнув из транса, мне захотелось дать себе подзатыльник, но лишнего времени просто не было. Торопливо вбил имена в нужном порядке — и отсчет остановился, замерев на двадцати четырех секундах. Рядом с крохотной клавиатурой открылось еще одно углубление. Вздохнув, я сунул туда палец, вздрогнув, когда игла вонзилась в него. Световые индикаторы мигнули, показывая, что процесс анализа взятого образца начался.
— Учитель, я идиот, — сказал я, обернувшись. — Отец говорил про тайник в сейфе, а не в кабинете. Это я, почему-то, так криво запомнил.
— Зрор, не надо впадать в крайности и пытаться быть умнее всех, — видя мое недоумение, учитель пояснил: — Такое, несколько искаженное, запоминание событий, в общем-то, нормально, особенно событий экстремальных. Другое дело, что ты форсъюзер, а значит, можешь вспоминать события идеально. Поэтому не ленись, при малейших сомнениях — проверять свою память.
— Спасибо, учитель, — успокоившись, кивнул я.
— Да не за что. Это больше моя промашка — привык к более подготовленным ученикам, — учитель недовольно скривился. — Но во всем есть положительные стороны — ты теперь это точно запомнил. Кстати, анализ вроде завершен?
Действительно, за разговором я не заметил, что анализ закончился и из тайника выехала полочка, на которой лежали какие-то округлые небольшие контейнеры, размером примерно с куриное яйцо. Ни на один из известных мне носителей данных это не походило.
— Учитель, а что это такое? — спросил я, доставая телекинезом, на всякий случай, один контейнер.
— Ну-ка, что тут у нас? — учитель подошел поближе. — Можешь так не осторожничать, тут уже сюрпризов нет.
С этими словами он взял извлеченный контейнер. Дальше прошло, наверное, минут десять. Пока учитель с торжествующим возгласом не открыл контейнер.
— Ох и оригиналом был Кон, — учитель восхищенно цокнул языком. — Зрор, ты только посмотри, что он придумал.
Подойдя, я осмотрел лежащий на ладони учителя предмет. Смутное узнавание было забрезжило, но все никак не удавалось его конкретизировать. Я провалился в легкий полутранс и наконец смог понять, что я вижу — катушку с проявленной пленкой! Непривычная, абсолютно не такая, как на Земле, но, несомненно, это была именно она. Дальше память, подстегнутая трансом, связала между собой документы и фотопленку, поднатужилась и выдала результат, который я выпалил возбужденный тоном:
