Месть Аники дес Аблес

Он вроде бы ничего не делает, но мне тут же становится тяжело дышать, словно на плечи навалилась огромная тяжесть и давит к земле, а взгляд Императора ощущается теперь физически, он пригвоздил меня к разом потерявшему своё удобство креслу и не даёт даже моргнуть, не то что отвести глаза или пошевелиться.

— Я могу тебе верить? — спрашивает он.

— Нет, — вырывается у меня быстрее, чем я успеваю хотя бы попытаться промолчать или соврать. И так еле выносимый взгляд темнеет, а сам Ашш-Ольгар словно бы подбирается, как перед прыжком.

— Хочешь меня убить? — почти весело спрашивает он, и я, чувствуя себя самой тупой и бездарной убийцей на свете, но откуда-то зная, что лгать нельзя,признаюсь:

— Иногда я думаю об этом, мой Господин.

— У тебя нет сообщников! — скорее сообщает, чем спрашивает Ашш-Ольгар.

— Нет, мой Господин, — подтверждаю я, и он начинает смеяться. Тяжесть с моих плеч тут же исчезает, и даже словно бы становится чуть светлее.

— Маленькая, наивная Ика, — говорит он, поднимаясь из кресла и делая шаг ко мне. — За что ты собралась мне мстить? — Протягивает руку, и я, словно загипнотизированная, вкладываю в неё свою и встаю. Теперь между нами слишком мало свободного пространства, и когда я делаю вдох, наша одежда соприкасается. И я бы отошла, если бы не кресло, подпирающее сзади. — За своих братьев, которых ты толком и не знала, и которые и людьми-то уже не были? Или за глупость, устроенную твоей тётей? Это не твоя ненависть, моя маленькая стражница, это последствия ритуала, проведённого твоей тётей. — Он проводит ладонью по моей щеке, и я совершенно не понимаю, как реагировать. — Училище сослужило тебе как хорошую, так и плохую службу, Ика. Оно не дало исполниться заклинанию забвения, но не дало и рассеяться вложенной в тебя чужой ненависти.

Я слушаю и, кажется, верю, но всё-таки не до конца. Слишком много всего произошло, я не успеваю это переварить и уложить в голове, мне нужно время, хотя бы немного времени, побыть одной и подумать...

— Мне не хочется тебя убивать, — говорит Император, и тут я с ним полностью солидарна — мне тоже не хочется, чтобы он меня убивал. А вот по другому вопросу наши мнения категорически расходятся — левой рукой он обнимает меня за талию, а правой проводит от шеи к груди — проклятое декольте! И в том, что именно ему хочется со мной сделать, нет никаких сомнений, но этого как раз я совершенно не желаю и даже боюсь.

— Это условие, чтобы остаться в живых, мой Господин? — прямо спрашиваю я, правда, не выдерживаю, и опускаю глаза, и голос мой звучит как-то слишком звонко в окружающем нас полумраке. Император молчит и снова гладит меня по щеке, а я лихорадочно пытаюсь решить для себя: вот сейчас он скажет "да", смогу ли я? Надо хотя бы попытаться...

— Нет, конечно, — совершенно спокойно произносит Ашш-Ольгар, приподнимает моё лицо за подбородок, медлит пару секунд, и даже не целует, а просто обозначает поцелуй — лёгкое и быстрое касание, я и понять ничего не успеваю. — Закончим разговор завтра, Ика.

И уходит. Он уходит, не я! Получается, я должна остаться в Его спальне? Я со вздохом посмотрела на обманчиво комфортное кресло — теперь-то я знаю, что спать в нём — мучение. Но на кровать всё равно не пойду.

Утро начинается очень рано, Ашш-Ольгар будит меня, бросает короткое "Собирайся, поедешь со мной. Будь внизу через десять минут!" и выходит. Кажется, я опять стражница. И это хорошо. Я успеваю за девять минут и тридцать три секунды — считала, но всё равно прибегаю поздно — Император уже сидит верхом, а рядом стоит посёдланная лошадь, видимо, для меня. Спрашивать кажется глупым, так что я просто молча забираюсь в седло.

Вчерашний день ещё не полностью уложился в моей голове, осталось много вопросов. Будет ли официальное расследование или Император уже сам всё решил и, признав тётю адепткой запрещённого Ордена, приказал всем забыть, что такая Семья как дес Аблес в принципе существовала? Что значит "и людьми-то не были" в отношении моих братьев? Как и когда он всё-таки меня узнал? И что это за уникальный дар, можно ли — а вдруг?! — его восстановить?

— Куда мы едем, мой Господин? — спрашиваю я, стараясь как-то договориться с желудком, чтобы не урчал. Я не ужинала вчера и, естественно, не успела позавтракать сегодня, а ещё и много нервничала, так что голод испытывала нешуточный.

— В имение дес Аблес, — преподносит очередной сюрприз Ашш-Ольгар. — Проверь сумку справа, там должна быть еда.

Еда действительно нашлась — прекраснейший, восхитительный бутерброд, изумительно большого размера. Сомневаюсь я что-то, что это Он лично позаботился, но на всякий случай благодарю.

То ли давая лошадям размяться, то ли позволяя мне прийти в себя и позавтракать, Император не торопится. И, похоже, никого не боится, охрану не взял, а ведь не узнать его сложно даже и со спины, — снежно-белая, блестящая и переливающаяся на солнце косища равноценна огромному указателю: Ашш-Ольгар. Меня мучило любопытство, и я, поборовшись с ним некоторое время, всё же сдалась.

— Могу я спросить зачем? И будет ли расследование в связи с гибелью Эльзы дес Аблес и... Аники дес Аблес?

Окончание фразы даётся мне с особенным трудом. Но официально Аника тоже погибла, и раз я не решила вернуть себе имя — а я пока вообще ничего не решила, буду придерживаться официальной версии.

— Расследование уже начато. Нет, ты участвовать в нём не можешь, разве что дать свидетельские показания, если есть что сказать. А в Имение... граф Артуро саф Аблес уже прислал мне просьбу о вступлении в права наследования, раз основная ветвь прервалась. Уже! Представляешь?

— Ого, — невольно соглашаюсь я. Это ж надо, какая оперативность. И со стороны дальних родственников, и со стороны Императора. Интересно, он все прошения моментально читает или только те, где указано "дес Аблес"? А может, те, где просят имущество, которое он уже записал в своё?

— Вот и посмотрим, что там у вас в Имении делается... и с родственником твоим поговорим.

— Да, мой Господин.

И всё же подозрительно — с чего это сам Император едет в Имение, вместо того, чтобы просто кого-то отправить? Видимо, дело в возможной причастности Ордена и личных счётах с ним. Уж точно он это делает не ради невезучей Ики Стайер, которая даже и любовницей ему не стала. И не станет.

Ехать нам почти два дня, и тем удивительнее, что он едет-таки сам, и вот так вот верхом, без экипажа и сопутствующих удобств... хотя в военных походах, наверное, привык и не к такому.

— Можно ещё спросить, мой Господин? — дорога длинная, и как только лошади снова переходят на шаг, я спешу воспользоваться хорошим настроением Императора. А оно, вроде бы, действительно хорошее.

— Про дар? — откуда-то уже знает он. Видимо, я на редкость заурядна и предсказуема.

— Да, мой Господин. Я... это правда, что у меня должен был быть какой-то особенный дар? Никогда об этом не слышала... до вчерашнего вечера.

— Может, и не должен, но вероятность была высокая. Ты вообще из истории магии что-нибудь знаешь?

— Почти ничего, мой Господин, как и вообще о магии.

— Ну, то, что у каждого рода своя магия, ты ведь знаешь? И передать семейную силу кому-то чужому невозможно, а то и опасно.

Снова забывшись, я просто киваю, а когда осознаю и хочу исправиться, он уже рассказывает дальше.

— Мало кто знает, но так было не всегда. Сейчас это даже из всех книг убрали. Но очень давно каждый мог развить сам способности, любые, и сам копил и собирал силу, не было передаваемой из поколения в поколения. Но это было долго, сложно и муторно. И в какой-то момент появились маги, способные перестраивать магический узор, а то и создавать с нуля, от их клиента не требовалось больше упорных тренировок в течение многих лет, просто очень много денег и всё. Маги даже научились встраивать это плетение так, что оно стало передаваться по-наследству. Разумеется, они подстраховались, и саму эту способность оставили только своим потомкам. Потом было несколько войн, и количество магов сильно снизилось. Кроме того, оказалось, что некоторые способности из-за постоянного разбавления и перемешивания крови проявляются всё реже и слабее. Если оба родителя несут в себе какую-то способность, то шансы, что она проявится у ребёнка довольно-таки высокие. Ты — потенциальный плетельщик. Единственный на данный момент.

— То есть я могла бы наплодить новых магов?

— Наплодить новых, усилить или ослабить существующих, а то и вовсе лишить силы кого-нибудь. Разумеется, при условии соответствующего обучения.

Ашш-Ольгар явно торопился — то ли хотел кого-то опередить, то ли всегда ездит в таком темпе, и решил не изменять привычке. Пообедали мы за полчаса там же, где сменили лошадей, проехали ближе к вечеру небольшой город, где по моим предположениям мы должны были заночевать, и я уже стала думать, что ехать будем и ночью. Но нет. Как только стало темнеть, мы въехали в небольшой посёлок, и он ткнул в один из домов:

— Мне нравится этот. Заночуем там.

Бросил мне повод своей лошади и решительно забарабанил в дверь. Я посмотрела на собаку — здоровенную и страшную, но забившуюся в свою будку и тоненько оттуда скулящую, и полузавистливо-полувосхищённо вздохнула. Всё же его наглость и самоуверенность иногда просто завораживают.

Разумеется, нас пустили. Перепуганные хозяева торопливо накрывали на стол и застилали нам кровать, успевая, впрочем бросать на Императора взгляды. Кто просто любопытно-испуганные, а кто и кокетливые — дочка хозяев, на вид лет шестнадцати. И это меня поразило. Неужели она и правда хочет его внимания? Такого внимания. На что рассчитывает? Или просто не понимает, с чем играет? Сам Ашш-Ольгар, правда, остался к взглядам совершенно равнодушен. А жаль. Ибо кровать была одна. И она была в разы меньше, чем та, в покоях Его Императорского Величества во дворце. По полу отчётливо сквозило, так что лечь туда — не вариант. И Императору не предложишь... он и так проявил неожиданную галантность, пропустив меня вперёд в спешно подтопленную баню.

Устав бессмысленно топтаться возле кровати, я всё-таки на неё села. На самый краешек, не представляя, что делать дальше. Так меня и застал Ашш-Ольгар — зевающую и в сомнениях.

— Можешь смело располагаться на всю кровать, если ты там жмёшься из-за меня, — немного насмешливо сообщил он, бросая на пол плащ. Я даже вскочила от удивления, но, конечно же, дело было не во внезапно проснувшейся галантности. — Я не сплю на чужих кроватях и подушках, — пояснил уже вытягивающийся на полу Император. — Мне и своих кошмаров хватает.

Я посмотрела на кровать — она соблазнительно пахла чистым бельём и вообще, производила приятное впечатление, и решила признать такое нарушение субординации вполне допустимым.

Вот только обращаться к нему с кровати, когда он на полу, "мой Господин" казалось странным. Но если я назову его сейчас по имени, кто знает, чем и когда мне это аукнется.

— А есть вероятность, что мой дар восстановится, мой Господин? — спрашиваю, свешиваясь с кровати.

— Сам — нет. Хочешь восстановить? — кажется, я мешаю Его Императорскому Величеству спать. По крайней мере, он уже закрыл глаза, или так кажется из-за темноты и маски.

— Хочу, мой Господин, — признаюсь я.

— Зачем тебе это? — почти сонно отзывается он, и я не могу не отметить промелькнувшую мысль о нападении — вот сейчас вполне удобный момент. Был бы. Если бы я точно решила его убить.

— Хочу что-то из себя представлять, — вырывается у меня неожиданно для себя самой, и Ашш-Ольгар открывает глаза.

— А ты думаешь, что-то из себя представляют только маги, Ика?

Нет, я так не думаю на самом деле, просто моя собственная жизнь иногда кажется мне серой и напрасной, и хочется верить, что дар мог бы это изменить. И ещё я могла бы отнимать силу у тех, кто использует её во зло, вот у него, например... кажется, я начинаю понимать, чего боялась тётя. Проснись у меня дар, я бы представляла для Него большую опасность, чем кто бы то ни было. И странно, что он просто не убил меня, не дожидаясь этого дня. Опять играет в какую-то хитрую игру?

Я молчу, и он добавляет:

— Маленькая, глупенькая Ика.

Поднимает руку и трогает прядь моих волос, вечно они вылезают из косы, теперь буду затягивать её в два раза тщательнее.

— Подумай ещё, — предлагает он, — хочешь ли ты быть оружием в чужих руках?

— Лучше оружием, чем игрушкой, мой Господин, — говорю я, хотя на самом деле не хочу быть ни тем, ни другим.

— Молодая, глупая... — вздыхает он. Добавляет уже почти мечтательно. — Красивая...

И я поспешно прячусь обратно за край кровати. Он больше ничего не говорит, так что я приказываю себе спать, но сон не идёт. Не знаю, в чём причина. То ли матрас слишком мягкий, то ли слова Ашш-Ольгара про чужие кошмары не дают мне покоя, а может, у меня за годы военного училища выработалась слишком сильная субординация, но пребывание на кровати стало почти невыносимым. Но не ложиться же мне рядом с ним на пол? А не рядом-то и некуда, комната маленькая, и кровать стоит возле стены.

Я аккуратно выглянула — вроде, спит. Нет, Ика, не дури. Спи на кровати, что за дурость пришла тебе в голову? Вот просто закрывай глаза, размеренно дыши и спи. И неважно тебе совершенно, какое там лицо прячется под маской, любопытной Варваре сама знаешь, что оторвали... хватит туда таращиться, разбудишь ещё, он же сильный маг, если ему вон кошмары снятся, стоит на чужую кровать прилечь, наверняка, почувствует пристальный взгляд.

Я почти что договорилась сама с собой, чтобы попробовать-таки заснуть, когда на меня упал большой паук. Вернее, он не упал, он спустился на своей паутине, но как-то слишком быстро и низко, и я шарахнулась с приглушённым вскриком в сторону. В ту сторону, где кровати уже не было, зато был Император Ашш-Ольгар.

— Всё-таки решила попытаться меня убить? — спокойно поинтересовался он, наверняка, приподнимая под маской одну бровь. Я уверена, он это в совершенстве умеет, по крайней мере, тон это предполагает. Застать его врасплох и если не убить, то как-нибудь особо удачно стукнуть мне не удалось — он магией поймал меня в воздухе и вместо того, чтобы вернуть на кровать, плавно опустил вниз. Нет, не на пол.

— Нет, мой Господин, простите, мой Господин, я пойду, мой Господин? — пробормотала я, тщетно пытаясь сползти с распростёртого подо мной мужчины.

— А! — сказал, не торопясь меня отпускать. Он лежал на спине, закинув руки за голову, и по губам его блуждала лёгкая улыбка, но я чувствовала себя словно примотанной к нему невидимыми лентами. — Вероятно, ты, как верная стражница, решила закрыть меня собой от страшного паука?

Кстати, о пауке. Я повернула голову, пытаясь разглядеть причину своего падения, а висящий над кроватью паук отчётливо мне подмигнул и рассыпался разноцветными искорками. Иллюзия. Чёртова иллюзия, стоившая мне, наверняка, кучу нервных клеток и, боюсь, навсегда отбившая желание спать в чужих кроватях, буду теперь как Император, на полу...

— Вы?!.. — сказала я, не находя допустимых в высшем обществе слов. — Вы!..