— Похоже, она тебе симпатизирует. Она все время говорит о тебе, о твоем высоком потенциале и о том, как она гордится тобой.
— Думаю, она гордится тем, что манипулирует мной. Ездить туда так неприятно. Она то ли полностью игнорирует тот факт, что я встречаюсь с Кристианом, то ли пользуется любой возможностью, чтобы вбить клин между нами.
Королева Татьяна, как и многие другие, никогда не могла простить Кристиану, что его родители по доброй воле стали стригоями.
— Извини, — сказала Эйвери, и, судя по ее виду, она действительно испытывала неловкость. — Я не хотела огорчать тебя. Меня просто интересует, свободен ли Адриан, вот и все.
Лисса не сердилась на Эйвери. Ее гнев был обращен на королеву, на то, как она заставляет всех плясать под свою дудку. В моройском мире король или королева правят с незапамятных времен, и Лисса думала, что настало время перемен. Нужна система, где все будут иметь одинаковое право слова — и королевские, и некоролевские морои. И даже дампиры.
Чем больше она думала об этом, тем сильнее злилась — что было более характерно для меня, чем для нее. Ей хотелось закричать, отправиться прямо к Татьяне и объявить о разрыве их договоренности. Никакой колледж не стоил такого. Может, она даже скажет Татьяне, что настало время революционных перемен, время перевернуть моройский мир с ног на голову...
Лисса с удивлением обнаружила, что дрожит. Откуда все эти устремления? Одно дело расстраиваться из-за Татьяны, но это?.. Такая бесконтрольная ярость не овладевала ею с тех пор, как она впервые начала использовать дух. Она сделала глубокий вдох и прибегла к кое-каким успокаивающим приемам. Не хватало только, чтобы Эйвери поняла, в какого психа Лисса только что чуть не превратилась.
— Я просто терпеть не могу, когда люди говорят обо мне, — сказала она наконец.
Эйвери, казалось, не заметила "припадка" Лиссы.
— Если тебе приятно это услышать, не все думают о тебе так же. Я встретила девушку... как ее... Мия? Да, так ее зовут. Она не из королевской семьи. — Судя по тону Эйвери, она разделяла отношение большинства королевских мороев к "простым". — Ну так вот, она рассмеялась, услышав о тебе и Адриане. Сказала, что это чушь.
Лисса еле заметно улыбнулась. Когда-то Мия была ее соперницей и вела себя как эгоистичный, надоедливый ребенок. Однако после того, как стригои убили ее мать, Мия заняла очень решительную позицию, которая чрезвычайно нравилась и мне, и Лиссе. Мия жила при дворе со своим отцом, по секрету училась сражаться и надеялась когда-нибудь лично вступить в схватку со стригоями.
— Ах! — Неожиданно воскликнула Эйвери. — Это Симон. Я должна идти.
В глубине коридора Лисса увидела сурового стража Эйвери. Может, он и не был таким мрачным, как Рид, брат Эйвери, но по-прежнему имел тот же непреклонный, строгий вид, как тогда, когда Лисса впервые встретилась с ним. Эйвери, правда, вроде бы чувствовала себя рядом с ним прекрасно.
— Ладно, увидимся позже, — сказала Лисса. — И, Эйвери...
— Да?
— Адриан свободен.
Эйвери улыбнулась и зашагала к Симону.
В доме Беликовых в Бийске подготовка к заупокойной службе продолжалась. Медленно собирались друзья и соседи дампиры, многие приносили еду. Тут я впервые увидела дампирское сообщество, хотя в отличие от Сидни ничего таинственного в нем не заметила. На кухне везде, где только можно, стояли угощения. Кое-какая еда была мне знакома, и еще тут было много сладкого — свежеиспеченные булочки, пирожные, печенья, усыпанные орехами и сахарной глазурью. Некоторых блюд я никогда прежде не видела и не уверена, что хотела бы увидеть снова. В особенности мне не понравилась миска с отвратительной на вид, липкой капустой.
Однако прежде чем заняться едой, все вышли из дома и собрались на заднем дворе в полукруг — больше нигде не было места, способного вместить такое количество людей. Появился священник, человек. Это немного удивило меня, но я предположила, что, живя в человеческом городе, дампиры посещают человеческую церковь. И для большинства людей дампиры ничем не отличались от них, поэтому священник наверняка думал, что его пригласили в обычный дом. Присутствовали и немногие живущие в городе морои, но и они тоже более-менее могли сойти за людей — правда, очень бледных — если следили за тем, чтобы не демонстрировать свои клыки. Люди не ожидали увидеть тут ничего сверхъестественного, а раз так, то никакие сомнения не закрадывались в их головы, даже когда они сталкивались с чем-то таким нос к носу.
Постепенно наступила тишина. Солнце уже садилось, западная часть неба полыхала оранжевым, повсюду протянулись длинные тени. Священник совершал заупокойную службу по-русски, его речитатив в темнеющем дворе звучал мистически.
Мне приходилось слышать заупокойные службы только по-английски, но ощущение возникало то же самое. Собравшиеся то и дело крестились. Я не понимала слов, поэтому просто смотрела и ждала, чувствуя, как горестный голос священника проникает в душу. Любовь к Дмитрию нарастала внутри, словно приближающаяся буря, но я старалась сдержать эмоции, утаить их в своем сердце. Когда поминальная служба закончилась, сверхъестественное напряжение, охватившее всех, рассеялось. Люди снова задвигались, обнимали Беликовых, жали руку священнику. Вскоре он ушел.
Приступили к еде. Все рассаживались с полными тарелками, где могли найти местечко, как в доме, так и во дворе. Никто из гостей не знал меня, и Беликовым тоже было не до меня. Они были слишком заняты, бегая туда и обратно, чтобы никого не обделить вниманием. Сидни в основном сидела рядом со мной, мы вели легкий разговор, и ее присутствие действовало на меня успокаивающе. Мы сидели на полу в гостиной, прислонившись к стене рядом с этажеркой. Сидни, как обычно, только ковыряла еду, что заставило меня улыбнуться. Было что-то успокаивающее в этой ее уже ставшей знакомой привычке.
Покончив с едой, люди продолжали разговаривать, собравшись небольшими группами. Я ничего не понимала, естественно, но постоянно упоминалось имя: Дмитрий, Дмитрий. Это напоминало неразборчивый шепот, издаваемый призраками, и вызывало тягостное ощущение, будто я сейчас задохнусь; снова и снова повторяемое имя давило на сердце. Дмитрий, Дмитрий. В какой-то момент это стало просто невыносимо. Сидни куда-то ушла, и я выбежала из дома, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Кто-то разжег на заднем дворе костер, вокруг него сидели люди и тоже разговаривали о Дмитрии. Ну, я и пошла на передний двор, а потом на улицу.
Далеко заходить я не собиралась. Ночь была теплая, ясная, в темном небе ярко сияли луна и звезды. Меня одолевали противоречивые чувства, и теперь, когда рядом никого не было, я позволила долго сдерживаемым эмоциям вырваться наружу вместе с бесшумно текущими по щекам слезами. Миновав пару домов, я села на обочину, радуясь, что вокруг так тихо. Это мирное состояние, однако, продлилось совсем недолго — мой острый слух уловил звук голосов, приближающихся со стороны дома Беликовых. Показались три фигуры. Один был морой, высокий и худощавый, а остальные дампиры. Подойдя, они остановились передо мной. Я подняла взгляд и посмотрела в темные глаза мороя. На службе я эту троицу не видела, но лицо мороя показалось мне знакомым. Я криво улыбнулась ему.
— Эйб Мазур, надо полагать.
ДЕВЯТЬ
— Я думала, ты мне снился, — сказала я.
Дампиры заняли вокруг мороя оборонительные позиции. Лицо Эйба было тем самым странным, которое я видела после сражения в сарае, то теряя сознание, то снова приходя в себя. Он был старше меня, по возрасту ближе к Алене. Черные волосы, эспаньолка, очень смуглый для мороя. Если вы видели смуглого или загорелого человека, который болен и от этого бледнеет, то это был как раз тот оттенок смуглоты. В его коже определенно присутствовал какой-то пигмент, и сильная бледность лишь подчеркивала его. Больше всего поражала его одежда — длинный, черный, явно безумно дорогой плащ и темно-красный кашемировый шарф, под которым посверкивало какое-то золотое украшение; в одном ухе сверкала золотая серьга. Поначалу все это навело меня на мысль, что он либо пират, либо гей, но спустя мгновение я изменила свое мнение. Что-то в его облике говорило о том, что он переломает ноги любому, вставшему на его пути.
— Снился? Такое мне не часто приходится слышать, — заговорил морой с еле заметной улыбкой и на некоторое время задумался. — Иногда я являюсь людям в ночных кошмарах.
Он не был ни американцем, ни русским; я не смогла распознать акцент.
Что происходит? Он пытается своей скверной репутацией произвести на меня впечатление или запугать? Сидни определенно не боялась его, но относилась к нему со здоровой настороженностью.
— Ты, видимо, уже знаешь, кто я, — сказала я. — Возникает вопрос: что ты здесь делаешь?
— Нет. — Улыбка стала шире. — Вопрос ставится иначе: что ты здесь делаешь?
Я сделала жест в сторону дома Беликовых.
— Я приехала на похороны.
— Ты не по этой причине появилась в России.
— Я приехала в Россию, чтобы рассказать Беликовым, что Дмитрий мертв, поскольку никто больше не потрудился сделать это.
Это было удобное объяснение моего появления здесь, однако под пристальным взглядом Эйба по спине побежали мурашки. Как и Ева, та безумная старая женщина, он не верил мне, и я остро ощутила, насколько он опасен, несмотря на свою ярмарочную внешность.
Эйб покачал головой, улыбка полностью исчезла.
— Это тоже не подлинная причина. Не лги мне, девочка.
Я мгновенно взъерепенилась.
— А ты не допрашивай меня, старикан. Разве что ты готов рассказать, зачем ты и твои дружки рискнули проехать по ночной дороге, чтобы спасти Сидни и меня.
Дампиры Эйба напряглись, услышав слово "старикан", но, к моему удивлению, он снова улыбнулся — хотя эта улыбка не затронула его глаз.
— Может, я просто выручил вас.
— Вряд ли — судя по тому, что я слышала. Ведь это ты заставил алхимиков послать Сидни со мной.
— Да? — Он дугой выгнул бровь. — Это она рассказала тебе? Ммм... Не следовало ей так поступать. Ее начальству это не понравится. Совсем не понравится.
Проклятье! Снова я брякнула, не подумав. Мне не хотелось причинять Сидни неприятности. Если Эйб действительно в некотором роде "крестный отец" мороев — как она его называла? Змей? — не сомневаюсь, он способен воздействовать на алхимиков с той целью, чтобы они еще больше осложнили Сидни жизнь.
— Я вынудила ее рассказать мне все, — соврала я. — Угрожала ей в поезде. Это было нетрудно — она и так до смерти боялась меня.
— Не сомневаюсь. Они все боятся нас, связанные вековыми традициями и укрывающиеся за своими крестами, которые должны защитить их — несмотря на дары, полученные с помощью татуировок. Во многих отношениях они похожи на вас, дампиров, — за исключением репродуктивных проблем.
Выдавая эту тираду, он смотрел на звезды, как какой-нибудь философ, размышляющий над тайнами Вселенной. Почему-то это меня еще больше разозлило. Он говорил в шутку, а ведь, совершенно очевидно, имел определенный план в отношении меня. Не люблю оказываться частью плана, составленного у меня за спиной, — в особенности когда понятия не имею, что это за план.
— Да, да, уверена, мы можем всю ночь обсуждать алхимиков и то, как ты контролируешь их, — взорвалась я. — Но меня по-прежнему интересует, чего ты хочешь от меня.
— Ничего, — просто ответил он.
— Ничего? Ты всерьез осложнил себе жизнь, чтобы помочь мне и Сидни, а потом последовал за мной сюда ради "ничего"?
Он опустил взгляд, в котором вспыхнул угрожающий огонек.
— Меня ты не интересуешь. У меня своих дел хватает. Я приехал ради других, заинтересованных в тебе.
Я окаменела, и наконец-то мне стало по-настоящему страшно. Дерьмо! На меня устроили облаву. Но кто? Лисса? Адриан? Татьяна? Мысль о королеве заставила меня занервничать еще сильнее. Если бы меня стали разыскивать остальные, то они делали бы это, беспокоясь обо мне. Но Татьяна — Татьяна боялась, что я сбегу с Адрианом. И снова мелькнула мысль — если бы она стала разыскивать меня, то лишь с целью обеспечить, чтобы я не вернулась. Эйб сильно смахивал на того, кто умеет способствовать исчезновению людей.
— И чего хотят эти другие? Чтобы я вернулась домой? — Я изо всех сил старалась скрыть свой страх. — По-твоему, ты можешь явиться сюда и запросто оттащить меня в США?
Сдержанная улыбка Эйба вернулась.
— А как ты думаешь — я могу запросто оттащить тебя обратно?
— Ну, — снова без раздумий, с усмешкой сказала я, — ты не можешь. Другое дело — твои парни. Это не исключено. Хотя, может, я способна одолеть их.
Эйб в первый раз громко рассмеялся — глубокий, низкий звук, полный искреннего веселья.
— Ты достойна своей репутации нахальной девицы. Очаровательно. — Здорово. Эйб, наверно, где-то раздобыл мое личное дело. Может, даже знал, что я люблю на завтрак. — Предлагаю сделку. Расскажи мне, зачем ты здесь, а я расскажу тебе, зачем я здесь.
— Я уже говорила.
Смех мгновенно смолк. Он сделал шаг ко мне; его стражи напряглись.
— А я говорил, чтобы ты не лгала мне. Ты приехала сюда по какой-то причине, и я должен знать зачем.
— Роза? Можешь прийти сюда?
Со стороны дома Беликовых в ночи прозвенел чистый голос Виктории, стоящей в дверном проеме. Внезапно я испытала сильнейшее желание удрать от Эйба. Под этим ярким, кричащим фасадом скрывалось что-то смертоносное, и я не хотела задерживаться рядом с ним даже на минуту. Я вскочила и попятилась к дому, отчасти ожидая, что его стражи попытаются похитить меня, что бы он там ни говорил. Они, однако, оставались на своих местах, не сводя с меня бдительных взглядов. Усмешка Эйба вернулась.
— Сожалею, что не могу остаться и поболтать, — сказала я.
— Все в порядке, — величественно объявил он. — Мы найдем тебя позже.
— Не уверена, — ответила я.
Он засмеялся, а я торопливо вслед за Викторией вошла в дом и почувствовала себя в безопасности, только закрыв дверь:
— Мне не нравится этот тип.
— Эйб? Я думала, он твой друг.
— Ну уж нет. Он в некотором роде гангстер.
— Наверно, — ответила она таким тоном, словно это не имело особого значения. — Но именно благодаря ему ты здесь.
— Да, я знаю, как он выручил нас.
Виктория покачала головой.
— Нет, я имею в виду здесь. Пока он вез тебя в автомобиле, ты все время повторяла: "Беликов, Беликов!" Эйб решил, что ты знаешь нас, и привез тебя в наш дом.
Это меня напугало. Мне снился Дмитрий, да, и я, конечно, могла повторять его фамилию, однако до сих пор понятия не имела, что именно поэтому оказалась здесь. Я думала, дело в том, что Алена имеет медицинское образование.
Потом Виктория сказала самую потрясающую вещь:
— Поняв, что мы с тобой незнакомы, он хотел отвезти тебя куда-то в другое место, но бабушка сказала, что ты должна остаться здесь. По-моему, она видела во сне, что ты у нас появишься.
— Что? — Безумная Ева, от которой мурашки бегут по коже, которая ненавидит меня? — Она видела меня во сне?
Виктория кивнула.
