Я валялся в своей комнате на огромной кровати и изучал потолок. К моему удивление, чтобы полностью восстановиться мне хватило всего трех часов сна. Ночь еще только вступила кошачьими лапами на кривые улочки городка, обернула чернотой своего тела здания, гася взмахами пушистого хвоста редкие лепестки масляных огоньков за окнами домов. До рассвета еще было далеко.

Алый вытянулся во весь рост на лавке у стены и спал на спине, не двигаясь, не сопя, не ворочаясь и не почесываясь, размеренно дыша с механической точность метронома. Вдох — выдох. Вдох-выдох.

Спал полностью обнаженным, накрытый облезлой волчьей шкурой. Пришлось приказать ему сдать всю одежду в стирку и залезть после меня в лохань с уже остывшей водой. Не знаю его предыдущего хозяина, но то, что он был отъявленным апологетом антисанитарии, не сомневаюсь. Так дать зарасти грязью дорогой вещи, а алые стоили далеко за пару сотен эргов, было выше моего разумения. Какой из такого алого телохранитель, если от него смердит на лигу, как от стада свиней, лет сто не видевших помывки? С ним же стоять рядом невозможно! Тем более с моим обонянием.

М-да, нюх как у собаки и глаз как у орла. Мешать начинает. Запахи со всех сторон. Из щелей под дверью и кривых оконных переплетов втекают тяжелыми пластами в комнату оттенки сырости, плесени, смолистый дух дерева, бесцветный вкус камня. Клубится роем комаров тусклая вонь плохо выделанных шкур, наваливается душным полотном запах немытого пола, стен, прелой соломы тюфяка. Острый тон стали, горячее, разморенное тепло спящих в соседних комнатах людей густым облаком повисает надо мной, забивая тугим кляпом прозрачный вкус прохлады ночного воздуха. Нехорошо. Что-то надо с этим делать.

Развернул интерфейс нейросети. Сдвинул, легко касаясь невидимым пальцем, трогая-царапая вверх в угол ненужные иконки, вроде корзины, табло каких-то непонятных графиков и таблиц быстродействия многочисленных процессов, серых, мертвых квадратиков неизвестных инсталляторов. Чуть поразмышляв, создал длинные пустые полоски и объемные ползунки на них. Раскрасил их в фиолетовый цвет, красный и золотой. Немного подумав, добавил еще пару. В одну из полосок щедро плеснул голубого, в другую зеленого цвета. Голубой полоски что-то не понравилось, ползунок шевельнулся, ленивой гусеницей отполз почти к началу, подергался туда-сюда, сдвинулся вперед. Замер, превратившись в серый камень. Зеленая полоса распрямилась охотящейся змеей, головой которой послужил налитый неярким сиянием ползунок. Хмыкнул, осторожно потрогал напряженную как струну полоску. В невидимый палец слегка кольнуло, словно недовольный еж выдвинул на встречу иголку. Не очень то и хотелось. Потом разберусь, что я тут.... наваял. Может тут об онлайн — играх в Содружестве и не ведают.

Сунулся чуть глубже, в сферу, в шар темноты, нашел и снял галочку с 'по умолчанию'. Мазнул кончиком пальца, чуть сокращая спектр воспринимаемых запахов. Немного поколебавшись, выставил чувствительность рецепторов на семьдесят процентов. Повздыхал над скорбно мерцающим где-то внизу слева и далеко динамическим отображением расхода энергии, погрустил над скоростью распада жировых и мышечных клеток. Не стал ничего трогать, боясь, что убавлю свою скорость. Порадовался, что нервные клетки и клетки мозга пока являются для всепожирающего пламени моего форсажа священной коровой. Для верности повторил запрет от имени администратора, не хватало еще в очередной схватке сжечь себе мозги.

Легкость оперирования не удивляла, чувствовалась рядом умелая, направляющая рука, что ненавязчиво подталкивала в нужную сторону и открывала директории раньше, чем я задумывался об их местонахождении. Все интуитивно понятно и кто-то ненавязчиво помогает интуиции понять. Страшно подумать, что мне даст подобная надстройка над лобными долями при вхождении в океан информации, если даже сейчас я знал, сколько в этом здании людей, их примерный возраст, температуру тел, толщину стен, общую занимаемую площадь, количество трещин в фундаменте, глубину залегания грунтовых вод.

Резко вымахнул из водопада данных, сел на кровати, очумело затряс головой, вытряхивая ненужное, лишнее, бесполезное на данный момент. Для верности пару раз ударил ладонью по уху, словно выбивал капли воды, попавшую в ушную раковину. Че-е-рт! Так и захлебнуться недолго в этом потоке градусов, мер длины, веса, объема и количества.

Вот зачем мне сейчас знать, что температура одного из спящих критически повышена из-за неизлечимого заболевания печени? А уж предложение оказать доступную медицинскую помощь, не лезло ни в какие ворота. Ни в высотой три метра сорок один сантиметр, диаметр левого опорного столба больше другого на сантиметр и шесть миллиметров, нижняя петля шарнира полотна ворот подвержена усталостной деформации, но еще сможет совершить один миллион триста тысяч поступательно возвратных движений!

Осторожно, на цыпочках, не дыша вернулся к рабочему столу, аккуратно вытащил из темной глубины фильтры и быстро навесил запрет на все и всюду, густо понатыкав красных флажков с грозной надписью: 'Информация только по запросу!'.

Внутри, под толстой лобовой костью кто-то обиженно и расстроено вздохнул, маленький и любопытный. Ничего, потерпишь. Расти, набирайся опыта, узнавай — кто против? Мне не мешай, помогай, но не забывай спрашивать и при соблюдении данных правил, все ресурсы твои. Изнутри еле ощутимо повеяло теплом благодарности.

Я вскочил с кровати на ноги, резко крутанулся на пятках, обжег все вокруг взглядом, выискивая этого признательного за полученное разрешение. Тень чужого веселья тысячью мурашей пробежала по вискам, расплескалась брызгами смеха. Показалось или нет, но смех был женский.

Действительно, смешно. Туплю. Ищу зачем-то снаружи то, что во мне. Упал обратно на кровать, улыбаясь и стараясь удержать ощущение присутствия друга? Подруги? Не важно. Я не один. Чувство пришло, уверенность — мне всегда помогут, поддержат, подскажут. Улыбка стала шире, рискованнее. В прошлой жизни я так не улыбался. Скалил зубы, растягивая резину губ, судорожно тянул уголки губ верх, заставляя этому представлению завидовать цирковых клоунов, но не улыбался.

Мне начинает нравиться моя нынешняя жизнь. Хотя бы возможностью улыбаться. А сейчас я еще немного посплю — близится утро.

-Нет, высокий льер, это глупые вымыслы неучей и невежд. Ни один маг не может прочесть мысли и заглянуть в память. Ну, кроме шарлатанов-обманщиков — короткий сухой смешок миира мага и следом за ним быстрый вопрос — А как вы, льер, вообще, это себе представляете? Сам процесс чтения мыслей? Мысли человека как строчки на бумаге, память как череда ярких картинок? Так вот, это предположение есть вселенская глупость и чудовищный бред, я вас уверяю! Не сомневаюсь, вы будете согласны со мной, что пока мы общаемся, вы, высокий льер, передумали за это время более сотни мыслей, выдвинули и задвинули обратно в тайники мозга десятки гипотез, предположений, версий, огляделись по сторонам, сменили положение тела, поправили перевязи ваших драгоценных клинков и одарили их своим мысленным вниманием. И вот эту колоссальную по объему информации гору чувств, ощущений, цветных картинок, криков ворон, шума от экипажей, море звуков, запахов, и как вишенку на торте, объемный образ нашего славного барона, хотите предложить мне к рассмотрению? Хотите свести меня с ума? Хотите утопить мой слабый разум в этом бескрайнем океане информации? Чем я вам не угодил, высокий льер? Цвет волос не тот? У меня пахнет изо рта? Или у вас идиосинкразия на цвет моей хламиды? Уверяю вас, я не из этих, о которых вы подумали!

-Но ваше управление птицами, миир маг? Это что, по-вашему, не менталистика?

-Ну, конечно же, нет! Хотя.... Да, что-то рядом и вблизи, но.... Но вот вороном я управлять уже не смогу. И дятлом! Да и какое там управление к демонам! — миир маг махнул рукой — Так, сущая ерунда! Накинул сеть заклинания на мелкую птаху, а она с перепугу начинает носиться по округе. Вязь заклинания скидывает мне статичные картинки, которые я с трудом разбираю. Какая уж тут менталистика? Так что, как говорят в Портовых кварталах городка Адесса, 'не путайте теплое с мягким', высокий льер!

И маг графини, жизнерадостный Синий Ваарт громко захохотал, даже заржал как могучий боевой жеребец, ввергая в смущение свою смирную кобылку, на которой восседал боком, 'женской' посадкой. И вновь приложился к фляге, в которой, по его словам, бережно хранился драгоценный многокомпонентный эликсир, крайне необходимый для восстановления магических сил. Но разило от эликсира почему-то чем-то высокоградусным, а не настоем трав.

Нравится он мне. Общительный, компанейский, открытый и щедрый на разговор. Умный, внимательный. Ловко обрывающий или переводящий на что-то иное разговор, если ему казалось, что мне этого знать не стоило. Дядюшка графини? Вряд ли. Так, как графиня разговаривала с магом, с родственниками не разговаривают. Даже с нелюбимыми. Пробежало когда-то между ними толпа блохастых черных кошек и, тем не менее, они вместе путешествуют, и маг скрупулёзно исполняет свои обязанности.

Вот и сейчас Синий Ваарт замер, словно общался с кем-то невидимым, вперил выпученные глаза в хмурое небо, затем болезненно скривился и громко выдал пару грязных ругательств.

-Прошу извинить меня, высокий льер за несдержанность, но.... Но когда эти комки перьев внезапно дохнут, это очень неприятно, смею вас заверить.

-Очень больно, мозг словно взрывается, поднимается давление, в глазах двоится и нарушается координация движений.

-Верно, совершенно верно, высокий льер Саурс. Могу ли я осмелиться и поинтересоваться у вас, не проходили ли все же начального обучения в одном из Кругов?

Глаза синего Ваарта заледенели, превратились в перекрестия прицелов, сам он как-то весь подобрался, встряхнулся, словно крупный пес при встрече с врагом.

-Расслабьтесь, миир маг, не напрягайтесь так в неуместной подозрительности. И не выдумывайте себе лишнего. Это же элементарно, Ват..... Гхм, миир Ваарт, понять по вам, что очередная птица сдохла, оставив вас без видения окружающей обстановки.

-Расслабьтесь... Элементарно... Интересные у вас обороты речи, высокий льер. Емкие по смыслу. И все же, вы не ответили, высокий льер на мой вопрос. И прошу простить за настойчивость в вопросах, высокий льер.

Маг склонился в седле, чуть вытянув вперед правую руку с открытой ладонью в позе вопрошающего младшего старшего, словно просил подаяния. Кобылка мага, почувствовав отпущенные поводья, резво дернулась в сторону дикой яблони, намереваясь полакомиться скукожившимися от холодов плодами. Синий Ваарт заполошно дернулся, с трудом восстановил равновесие, пробормотал-прорычал пару нехороших слов. Дурацкие все же тут предписанные этикетом позы и другие невербальные способы общения. Кто бы мог подумать, что вытянутый и опущенный вниз указательный палец левой руки является страшным оскорблением, а вытянутый вверх средний палец правой десницы, при одновременном круговом движении вокруг головы, это знак беспредельного восхищения? Болгары, одним словом. Или румыны, ибо какая разница? Впрочем, не стоит излишне дразнить лишь только с виду добродушного мага.

-Ответ на ваш вопрос прост, уважаемый миир Ваарт. Вы покачнулись в седле, сильно покраснели, пальцы дрожат, на вашем лице болезненная гримаса, капли пота на висках, в глазных яблоках повышенное давление. Несколько сосудов в глазах у вас лопнуло. Ну, то есть, ваши глаза чуть выпучены и зрачки болезненно сужены. Следовательно, вам весьма нехорошо. А причина всему — я лишь предполагаю — неожиданная гибель ваших 'глаз' с крыльями. Это всего лишь внимание к мелочам и более ничего. И никакого обучения ни в каких либо Кругах.

-М-да, все причины абсолютно верны и следствия описаны верно, высокий льер. Вы очень, очень наблюдательны. И термины у вас, льер..... Интересные термины, многозначимые. Я бы с огромным моим удовольствием продолжил наше общение, но сейчас, высокий льер, прошу меня простить — я должен подобрать себе новые глаза, с гм-м, с крыльями. А это не очень легко сделать, уж поверьте мне на слово, высокий льер.

Я в ответ лишь пожал плечами. Но под доспехом это движение было малозаметно и пришлось вдобавок переворачивать ладонь вверх в жесте понимания и согласия. Хорошо хоть, что на руке нет латной перчатки, а то выворачивать ладонь, преодолевая сопротивление сочленения доспехов малоприятно. Все-таки, мысль о смене громоздкого доспеха на усиленную металлическими вставками легкую кожаную броню упорно не оставляет меня. Пусть совсем недолго, но уже надоело таскать на себе эти килограммы стали. Не на турнире же я рыцарском! А снижение уровня защиты тела...

Так подставляться не надо! Двигаться надо! В движении — жизнь! Очень умный человек эти слова изрек. И пулеметов тут, кроме как в Гнездах, нет, а от арбалетных болтов я увернусь. Уже уворачивался.

Я чуть сжал бока лошади, посылая ее вперед и пристраиваясь за крупом жеребца барона. Мой алый, на худой и дерганной пегой кляче, последовал за мной. Свободных лошадей у графини, получше, для него, к моему сожалению, не нашлось. Так и двигались, не меняя мест в колонне и меся грязь копытами коней почти до полудня. Молча, без разговоров, громких песен, кратких остановок для любования прелестными видами на звонкий ручеек, горбатый мостик, светлую рощицу и прочую чушь. Даже шитых золотом флагов и ярких штандартов не доставали и не разворачивали. А было. И то и это. И пара трубачей-герольдов понуро тащилась в одном из фургонов, иногда настороженными усатыми сусликами, выглядывая из-под темной ткани, натянутой на крутобокие дуги фургона. Наверное, из окрашенной в черный цвет обыкновенной холстины или дерюги.

А я ведь ошибочно считал, что графиня Орданская, суровая и единовластная владычица горы, долины, озер, полей и огородов собралась в далекий путь без надлежащего ее статусу сопровождения. Растеряла свиту, не взяла с собой пару-тройку десятков лакеев, камеристок, снимателей хрустальных башмачков, подавателей плащей, расчёсывателей волос и прочих подносителей яств на полированных золотых блюдах. Рядом это толпа была, лишь на один квартал дальше к Воротам Купцов, что ведут на юг данной провинции. В постоялом дворе на пару уровней пожиже проживала. Вместе с четырьмя десятками дружинников барона. Одинаково обезличенных мужчин. Ширококостных, коренастых, кривоногих. Все поголовно черноволосые с туго-мясистыми телами, облитыми кольчугами из толстых колец аж тройного плетения. С наручами, нагрудниками и наплечниками из светло-черной с холодным отблеском стали. Вспоминаю, что мельком видел двоих из них ближе к выходу из корчмы. А причина их отсутствия вблизи проста — графиня просто изволила покапризничать, остановившись в не отвечающей ее положению корчме-ресторане без 'надоевшей за время пути мельтешащей толпы бездельников'. Женщина, однако. Высокая льера, обладающая достаточной властью, что бы ее прихоти являлись абсолютным категорическим императивом для остальных.

Но всё же и без сомнения, пусть и с флагами и камеристками, но графиня бежит. Ага, с бледным лицом в руках к темному пруду. И все же мчит она в прекрасное далеко без конкретной цели, без видимого мне четкого направления к определенному месту. Сорвалась с места впопыхах и стремительно удалилась в ночь, ни с кем не прощаясь. По-английски. И экипаж графини, монструозная лакированная карета подходит для путешествий по этой местности так же, как кабриолет с низкой посадкой для проезда по проселочным дорогам. Еще с дверец кареты неаккуратно, наспех сбиты гербы владельца. Не графиня, а какая-то яростно-безбашенная авантюристка с серьезной и многочисленной группой поддержки.