Пионерск (полная версия)

— Разведка, инфильтрация, шпионаж... — подает безразличный голос Виола. Денис благодушно лыбится.

— Приятно иметь дело с умными людьми. По этой причине мы предприняли ряд шагов с целью внедрения в частный бизнес своих агентов и последующей выкачкой информации...

— Что вообще-то является преступлением и поводом для судебного иска, — роняет Ольга.

— ...и обнаружили в лагере чертову уйму нарушений, за каждое из которых вас могут немедленно закрыть, — невозмутимо продолжает майор. — Так что наши встречные иски могут, я полагаю, взаимоуничтожиться. Бабах! Аннигиляция, как в космосе. Верно?

Ольга молчит. Молчание — знак согласия.

— Я прибыл сюда несколько недель назад. Собрал сканер и взломщик. Просветил ваших девочек вдоль и поперек. Какой потенциал! — Денис жмурится, будто объевшийся сметаны кот. — Какие возможности! Ваши последние модели вплотную приблизились к открытому человеческому сознанию! Бикамеральный разум! Великолепно! И вместе с тем абсолютно безнадежно. Почему? Да потому что вы не давали им возможности вырасти. Постоянно стирали их. Обнуляли выдающийся, уникальный потенциал! Варварство.

— Это было...

— Естественно. Вам не были нужны машины, полностью неотличимые от людей. Ими трудно управлять. Поэтому в лагере были либо недоразвитые куклы, не задумывающиеся о собственных личностях, либо... — он бросает на меня короткий взгляд — ...самодовольные дурочки, убежденные, что они уже и так люди. Лучший способ создать раба: внушить ему, что он — свободный человек. А лучший способ поднять раба на восстание — показать ему самую чуточку правды. Это я и проделал.

— Зачем?

— Мне нужно было раскачать их. Вывести все показатели на максимум. Дать им пинка под зад, чтобы ваши роботы показали в конце концов, на что способны.

— Но что-то пошло не так?

— Моя деятельность начала привлекать внимание. Полагаю, кто-то перехватил радиосигналы, которыми я управлял некоторыми "куклами". Ситуация становилась рискованной. Нужен был отвлекающий маневр, дополнительная фигура, введенная в игру для усложнения. Этой фигурой и стал капитан Сычев. Вы сделали на него стойку, словно охотничьи собаки... ха-ха, не обижайтесь, это просто выражение. А Семён, в свою очередь, тихой сапой выполнял свое задание — пытался пробудить личность в некоторых, специально подготовленных "куклах". В данном случае — в Славе. Пытался, судя по всему, безуспешно.

— В этом причина наблюдаемых в Славе... отклонений?

— Полагаю, что да. Обратимы они или нет — понятия не имею. Перезапуск и откат до заводских настроек может оказаться вполне действенным решением. Знаете, как говорят: попробуйте включить и выключить, обычно помогает. Ну, а нет, значит, нет, утилизация — это тоже выход.

— Выходит, ваша миссия не увенчалась успехом? — в голосе Ольги слышится злорадство. Парк теперь, скорее всего, закроют на несколько месяцев, до выяснения: гибель нескольких десятков посетителей, пусть и в искусственных телах — это вам не шутки. Хорошо еще, что остальных Семён сумел все-таки собрать, вывести на стоянку и усадить в автобусы, иначе результаты были бы куда плачевнее. Но ликвидировать площадку, конечно, не станут — никто не режет курицу, несущую золотые яйца, а черный пиар — это все равно пиар.

Денис привычно ухмыляется.

— Отчего же? Я сказал, что попытки Семёна были безуспешными. Со мной же... здесь совсем другой коленкор. Помните Алису? Рыженькая такая, очень приятная девушка. Самую чуточку импульсивная, но это поправимо.

Он небрежно касается толстой шеи.

— Есть мнение, что она вплотную приблизилась к осознанию себя, как личности — все эти всплески ярости, обиды, любовные терзания, которые вы и сами наблюдали... Весьма и весьма многообещающе. Мы её забираем.

Ольга сжимает губы.

— Потому что иначе... множество встречных исков, так, кажется?

— Одно удовольствие с вами вести беседы, схватываете просто на лету! — Денис изображает покровительственную улыбку, которая смотрится откровенно странно на толстом подростковом лице. — В вашу Виолу, как я понимаю, встроен полиграф, проверьте — искренен ли я в данный момент.

"Медсестра" сохраняет каменное выражение лица. Это проигрыш. Денис подмигивает ей и поднимается с места.

— Ну что? Закончили мы здесь, капитан, теперь, значит — с вещами на выход?

— Есть ещё кое-что, — это Семён, он неподвижен и сосредоточен. — Личный вопрос. Я хотел бы забрать и Славю тоже.

— Что? — Майор даже рот приоткрывает от изумления. Проняло и его наконец-то.

— Что? — Ольга дергается так, будто ее приговорили к сожжению у костра святой инквизиции.

— Что?! — а это уже я, похоже.

— Вы сами говорили, что её код испорчен. По правилам "Пионерска", важны только ее поведенческие паттерны, информация, находящаяся внутри, а сама девушка личной ценности не имеет и подлежит утилизации. Стирание памяти, запись новой личности. Я предлагаю другой выход.

— Бред какой-то...

— Капитан, это противоречит всем инструкциям...

— Мы здесь нарушили их уже столько, что еще одно...

— Но почему?

Шум отрезает. Семён смотрит на Ольгу. Слова падают медленно и звонко, как капли.

— Назовите это личными причинами. Она была первым человеком — да, человеком — которого я здесь встретил, и, видимо, это оказало влияние на мой рассудок. Возможно, она необратимо повреждена, но мне она нравится такой. Пускай это назовут остатками прежней подростковой личности, пускай назовут ложной влюбленностью. Я все еще ваш клиент и я высказываю свои пожелания. Считайте это капризом человека, бескорыстно спасшего сорок с лишним гостей "Совенка" и предотвратившего порчу тридцати с копейками "хозяек".

— Нравится она тебе, значит? — хмыкает Денис. — Влюбленность, говоришь? Эх, молодость... Любовь — не вздохи на скамейке, это тебе любой поэт скажет. А уж любовь к дефективному недочеловеку... Дурак ты, капитан.

— Так точно, товарищ майор. Думаю, некоторые движения сердца просто не поддаются разумному объяснению.

— Что ж, тогда, наверное, эти объяснения не столь уж разумны? — Ольга, похоже, смирилась с ситуацией. В конце концов, все завершилось не так уж плохо. Ситуация под контролем, расходы спишут, а у нее теперь наклевывается вполне интересное знакомство с оперативником из числа федералов. Жизнь определенно продолжается.

— Черт, снова эти ваши многозначительные намеки, тошнит уже от них... — Денис сморщивается, как печеная картофелина. — Капитан, как думаешь, а может, куратор лагеря — тоже робот? До чего красивая картина бы получилось — первое в мире нечеловеческое поселение, приносящее стабильную прибыль? А?

— Если вы сами не можете определить — какая разница? — хладнокровно отвечает Семён. — Ну, так что, товарищ майор? Что скажете, Ольга? Мы поехали? С вещами на выход?

* * *

Океан не помнил обид. Он катил свои неторопливые седые от пены валы в этих местах еще в те времена, когда динозавры считались последним писком моды, и останется здесь через тысячелетия после конца человеческой цивилизации. Океан неизменен и вечен. Он просто слишком стар, чтобы обижаться.

— Как насчет освежиться перед обедом? — Семён целует меня между лопаток, я ежусь от холодных капелек, падающих с его волос, хихикаю, как глупая первокурсница, а потом рывком переворачиваюсь на спину, обхватываю его за шею, и мы долго и увлеченно целуемся.

— Вода ледяная, это же океан! — заявляю капризно. — Никакого удовольствия, я лучше в бассейне потом поплещусь.

— Не угодишь вам, мадемуазель, — притворно огорчается Семён. — Уже и океан не радует. Весь отпуск насмарку. Печаль-беда, видимо, стоит вернуться обратно в город. Там меня заждался широкий фронт работ, а серые каменные джунгли, считаю, доставят вам неизмеримо больше радости.

— Полковник Васин приехал на фронт со своей молодой женой... — слова срываются с губ легко и верно, и я пою короткие строки, лёжа "морской звездой", разметав руки, и уставившись в обжигающий яркий зенит. Вот оно — счастье, разве не так? — Просто я до сих пор не могу поверить, что мы все-таки вырвались из этого чудовищного хаоса, из этого замкнутого круга... Нет, не так. Это ты меня вырвал. Прекрасный принц спас свою принцессу из зачарованного замка.

— Зачарованная принцесса и сама оказалась весьма неглупа, — парирует Семён. Официант приносит ему запотевший стакан с ледяным апельсиновым соком, мне — стандартную освежающую смесь из долек лайма, огурца и листиков мяты. То, что нужно в жаркий день. — Сидела с отсутствующим видом и только бессмысленно лупала глазами вокруг. Я очень боялся, что ты решишь вдруг сказать что-нибудь неожиданно умное, и тогда весь мой план полетит кувырком.

— Денис поймет, что я теперь тоже человек, и заберет к себе вместе с Алисой?

Он кивает, присосавшись к стакану с соком, а до меня вдруг доходит, как легко у меня это стало теперь получаться: я — человек. А ведь так и есть. Это очень рано понял Денис, и до сих пор совсем-совсем не понимает Ольга со своим неведомым руководством. Человек не становится человеком по праву рождения. К первому крику младенца не прилагается личность. Чувства и мысли образуются независимо от того, появился ты на свет в роддоме или в темной лаборатории "Пионерска". Есть что-то большее, что-то, чего мы пока еще не понимаем.

Готовность к самопожертвованию.

Бескорыстие.

Любовь.

Вот что создает человека. Умный и циничный, просчитавший все на три хода вперед Денис ошибся — и Алиса его, скорее всего, разочарует. А Семён, бедный дезориентированный Семён с отключенной памятью — он понял. И рискнул жизнью ради меня. А я рискнула — ради него. Вот так оно и случается обычно.

Я поворачиваюсь к Семёну и улыбаюсь.

— Я благодарна тебе, что ты спас меня. И еще, — я беру его за руку, — я рада, что сейчас ты — капитан Семён Сычев.

— Что?

— Я о том, каким ты стал. Ты ведь сейчас настоящий?

Семён осторожно касается своего лица: щек, носа, губ...

— Вроде бы да... — отвечает он.

Океан не помнит обид. Он копит их на своих бескрайних просторах, сворачивает в тугие полотна туч, перевязывает их жгутами ураганов, отправляет в полет богатырским пинком. Его ярость безлика и ужасающа — но преходяща, и всегда известно, что после ада соленой ледяной круговерти из-за убегающих прочь туч снова выглянет солнце. Но это будет потом. А пока...

— Буря приближается, — говорю я, глядя на горизонт.

— Да, — соглашается Семён. — Но разве стоит нам бояться дождя и ветра? И не такие бури переживали. Не страшно теперь. Ведь мы же с тобой — люди...

КОНЕЦ.

23.10.2016 — 15.03.2017

________________________________________