Дикий Талант (книга 1 целиком)

Но охотники не заходят в гетто.

Знаете, сколько "носферату" в городе, миледи? Примерно сорок тысяч. Ур, Блистательный и Проклятый, нашел когда-то решение проблемы вампиров — решение настолько же блистательное, насколько — я надеюсь! — будут прокляты те, кто это придумал... Максимилиан, прапрадедушка нынешнего короля, договорился с одной из вампирских семей. Это был союз равных — как думал некромейстер. В знак доверия к людям, носферату носили серебряный знак — означающий, что они не будут превращать людей в вампиров. Так появилась первая скрижаль. Тогда, кстати, ее носили на шее, в ладанке, а не вживленной...

Король Макс был умным человеком. И, как впоследствии выяснилось, очень коварным. С помощью союзников он подчинил или уничтожил остальных вампиров. Освободил Ур от владычества мертвых, а во владение союзникам выделил землю, которая стала кварталом Склепов. Затем, постепенно, скрижалей стало больше. Две. Потом три. Но это уже было после смерти Максимилиана. При наследниках Макса появилась четвертая скрижаль. И постепенно квартал стал таким, как сейчас. Земля вампиров превратилась в гетто...

— Я знаю историю, — сказала Лота. — Меня удивляет другое. Почему вампиры просто смотрели, как это происходит?

— Это смешно, миледи, но мертвые люди предпочитают жить тем же, чем живут живые. Надеждой. — Красавчик выдавил смешок. — Изначально скрижали обещали избавление от дневных страхов. От ужаса перед тем, что откроешь глаза и увидишь перед собой не крышку гроба, а опаляющее солнце. Или ощутишь, как кол приколачивает тебя к могиле — на этот раз навсегда. Прими в грудь серебро — и Ур защитит тебя от этих страхов. — Яким помолчал. — Конечно, без протестов не обошлось. Случались даже бунты. Вы знаете, что однажды Ур, Блистательный и Проклятый, целых две ночи принадлежал носферату? Кровью все улицы залили... идиоты!

Лота молча слушала.

— Но это неважно, — сказал Красавчик. — Важно другое. Все осталось по-прежнему. Я прожил в гетто два месяца. И я теперь знаю, куда попаду после истинной смерти... Это был ад, миледи.

Там я встречал вампиров, сражавшихся под знаменами легендарного Виктора Ульпина. Повелителей крови, убивших больше людей, чем недавняя вспышка Желтой чумы. Ветеранов, участвовавших в Войне кланов, причем за стороны, название которых я даже никогда не слышал...

Они никому не нужны.

Они ни на что не надеются.

Груды мяса в номерных гробах.

Вот так, миледи, — сказал Красавчик. — Вот так.

— Жан все время что-то жует, — сказал Половинчик, обходя комнату и зажигая факелы на стенах. В таком свете обиталище Жана выглядело особенно убого. И даже несколько зловеще. — Ему без разницы, что — урское жаркое или эребский ковер... Боюсь, с книгами Жан обошелся бы точно также — разве что они показались бы ему жестковатыми... А вот кроликов он любит. Правда, Жан? А ну, скажи: кролик.

— Кэ-олик, — повторил Жан. Его глаза не отрывались от клетки. — Е-а!

— Молодец. — Красавчик открыл клетку. — Хороший мальчик. Держи!

Кролик, кажется, не совсем понимал, что его ждет. Даже когда оказался в скрюченных лапах старого вампира...

"Пугающая доверчивость".

Жан заурчал.

Лота посмотрела на Якима. Тот стоял в тени, лицо его было отрешенным.

— Почему ты возишься с Жаном?

Красавчик пожал плечами. В его исполнении — одно плечо выше другого — движение получилось очень грациозное. Словно фигура экзотического танца.

— Думаешь, к исходу четвертого столетия я буду выглядеть лучше? — Красавчик без привычной улыбки смотрел на довольно урчащего Жана. Кролик отмучился, на белой шерсти остались следы грязных пальцев. Жан прижал добычу, сунул в рот пушистую лапу и принялся жевать. Лоту передернуло. Чавк, чавк, чавк... Красавчик не отводил взгляда. Не смотри, мысленно попросила Лота, не надо. Губы Красавчика на мгновение искривились...

— Сомневаюсь, — сказал вампир и отвернулся.

"Злобное и уродливое существо, эдакий горный тролль", оказалось миловидной женщиной лет пятидесяти. Лицо у кухарки было круглое, на щеках — ямочки, как у человека, который часто и с удовольствием смеется. Совершенно нетипичное для обитателя Логова лицо.

Кроме того, она была живой. Совершенно нетипичное для прислуги Малиганов состояние.

— Чем могу служить, миледи?

Лота помедлила. Что-то здесь не так. Взгляд у кухарки был открытый и уверенный.

— Как ваше имя?

— Элис Харди, миледи. — Кухарка смотрела с любопытством. — Вам понравился обед? Простите мою дерзость, но...

Лота растерялась.

— Мне сказали, для вас нужно готовить по особому рецепту, — кухарка выглядела уже не так уверенно.

"Ах, вот оно что!"

— Кто сказал?

"Кажется, я уже знаю ответ".

— Лорд Маран, — ответила Элис Харди. — Что-то не так, миледи? Вы знаете, я редко готовлю с применением морской соли... Только для лорда Элжерона. Не уверена, что у меня получилось... Миледи?

— Вполне, — сказала Лота.

— Я принесла кролика.

Красавчик молча смотрел на девушку. Потом вдруг, решившись, взял с кресла шпагу в черных ножнах. "Вампирам очень сложно выбирать гардероб", — вспомнила Лота. "И еще труднее с кем-нибудь советоваться..."

— Хорошо. Пойдемте со мной.

Кролик был рыжий, а не белый, как в прошлый раз. Яким держал клетку на весу. Сегодня вампир был непривычно молчалив и серьезен.

Жан все не шел.

В комнату старого вампира они решили не спускаться — остались в зале, от которого отходили в стороны несколько туннелей. Стрелка Галлегенов? Хелленов? — Лота не помнила. Горели факелы, но в зале было темновато. Он представлял собой небольшой восьмиугольник, накрытый куполом с росписью. Полустертые черные фигуры изображали битву Малиганов с одним из исчезнувших кланов Древней крови. Полулюди-полуволки, кошмарные твари со змеиными головами, гиганты и карлики, некроманты и колдуны, уроды и красавцы — сплелись в единой схватке.

Есть даже знакомые. Вон там, в углу — молодой человек с орлиным носом, в доспехах — Элжерон. Его противник — человек-тигр. Тигр стоит на задних лапах, морда запрокинута, а через его голову проходит стилизованное изображение морской волны. Так мастер обозначил Талант Мокрой Руки...

"Кстати".

— Элжерон приехал, — сказала Лота.

— Я знаю.

Вампир казался чем-то озабоченным.

"Оставь его в покое, девочка".

Наконец Лота услышала бряканье металла. Затем — шаркающие неровные шаги. Из туннеля появился Жан. Старый вампир в красноватом свете факелов щурился — и выглядел еще более уродливым, чем обычно. Сплюснутый низкий лоб...

— Жан, ко мне, — негромко приказал Красавчик. Он поднял клетку повыше — старому вампиру пришлось задрать морду, чтобы принюхаться. Рыжий кролик в панике забился в угол. "Вампиры чувствуют запах крови", вспомнила Лота. Для них он всегда разный. И поэтому они никогда не спутают одного человека с другим.

— Е-а! — сказал Жан довольно. Потянулся к клетке...

И тут Красавчик его ударил.

Жан отступил на шаг и заскулил.

— Иди сюда, — сказал Яким.

Жан неуверенно приблизился. Серый, жалкий... отвратительный...

"Камень-Сердце!"

Красавчик снова ударил. Старый вампир упал. Движение дворецкого было таким быстрым, что Лота видела только смазанную тень...

Она наконец пришла в себя.

— Прекрати! Я приказываю!

Красавчик медленно обернулся. Глаза — темные провалы.

— Он даже не вампир, — сказал Яким. Лота отшатнулась. — А уж человеческого в нем и подавно ничего не осталось. Кого ты жалеешь? Это тварь. Тупая голодная тварь.

Он повернулся к Жану и сказал громко:

— Эй, гнилушка!

Ничего не случилось.

Красавчик снова посмотрел на Лоту.

— Видишь? В гетто меня бы уже...

Рычание.

В следующий момент Жан оказался рядом с Красавчиком. Поднял молодого вампира над головой, словно тот был невесомым, и — швырнул через весь зал. Глухой стук. Яким врезался в стену, упал на землю, как мешок с требухой — и остался лежать. Клетка тоже отлетела — но не сломалась, только перекосилась. Рыжий кролик внутри бился и верещал.

Лота замерла.

"Какого?!"

Потом выхватила пистолет. Так, взвести курок... серебряная пуля...

— Жан, перестань! — закричала она.

Старый вампир не обратил на неё внимания. Оскалился и зарычал. Потом переваливающейся обезьяньей походкой двинулся к Якиму, волоча за собой цепь.

Лота вскинула пистолет. Прицелилась Жану в ногу. А хаос! Кого это остановит! Подняла пистолет выше, чтобы попасть в тело. Помедлила, задержала дыхание... Нажала на спуск. Вжж. Щелк...

Жан шел.

Осечка!

— Плохой мальчик, — сказал Красавчик, пытаясь подняться. Выглядел он неважно. Левая рука выгнулась под странным углом. — Ничего не получишь.

— Красавчик, хватит! — крикнула Лота. Заново взвела курок. Порохового рожка у нее с собой не было. Оставалось надеяться, что пистолет все же выстрелит. — Не дразни его, идиот!

— Скажи: кролик! — Яким попытался ударить старого вампира, но промахнулся. В следующее мгновение его вздернули вверх.

— Ни гни-у-шка! — сказал Жан.

— Значит, гордость у тебя все-таки осталась? — Яким начал смеяться. Жан мотал его как пес кошку, а Красавчик хохотал. Неровный свет факелов превращал эту картину в уродливое, но завораживающее зрелище. Мистерия. Черно-красное, с резкими тенями...

Лота прицелилась. Камень-сердце! Получится... я знаю, у меня получится...

Жан отбросил Красавчика к стене. Оскалился. Пасть у него была вымазана кровью.

Лоту охватила дрожь. Ствол пистолета ходил ходуном. Она положила оружие на локоть левой руки, прицелилась...

Пламя факелов вдруг задергалось.

Получится!

Лота плавно потянула спусковой крючок...

Факелы разом полыхнули и — погасли. Дыхание Логова. Все дети Малиганов о нем знают.

Тьма.

Остановить выстрел она уже не могла. Вжж. Бух! Темноту разорвало вспышкой. Тугой и резкий звук. В краткое мгновение Лота заметила горбатого Жана и лежащего Красавчика... Как на картине Питера Брайгеля... Темнота.

Перед глазами — скачут пятна. От выстрела Лота почти ослепла. Сердце бешено колотится. Невыносимо пахнет порохом.

Дрожь стала болезненной. Казалось, сердце вот-вот остановится...

И тут дрожь оборвалась. Стало тихо.

"Попала или нет?"

В наступившей тишине было слышно как где-то течет вода. Лота замерла. Кап. Кап. Шшшш.

"Красавчик, ты — тупой ублюдок!"

Сейчас она была беспомощна. Вокруг — густая тьма со всполохами пятен. Лота знала — эти пятна существуют только в её воображении. В отличие от многих из своей семьи, она плохо видела в темноте... если только...

Глухой удар.отличие многих из клана, она плохо видела в темноте...

Дико закричал Яким. Лота почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом.

"Я ненавижу тебя, Красавчик!"

Кажется, он достаточно ее разозлил.

Она вслепую побежала вперед, повторяя про себя: тупой ублюдок, тупой уб...

Крик.

Лота почувствовала, что изменяется. Обычно это был взрыв — и жуткая боль. Сейчас — мягкое перетекание. Словно вся она — расплавленный металл, который переливают из одной формы в другую. Вот, вот...

Перелили.

Лота встала на все четыре лапы, ударила хвостом и зарычала.

Темнота стала прозрачной.

Теперь она видела все.

Стиснутый стенами Логова мир вокруг наполнился движением, яростью и болью.

Вспышка! Жан, хоть и старый, все же оставался вампиром. Даже пантере с таким сложно справиться. Лота отлетела, ударилась о землю, вновь поднялась и изготовилась к атаке. Плечо стало горячим. По черной шкуре потекла кровь.

Жан стоял, оскалив клыки. Изуродованный, с вытекшим глазом. Уцелевшее око горело желтым огнем. Позади него куском фарша лежал Яким.

Лота зарычала.

За спиной Жана поднялся Красавчик. Лота не знала, чего ему это стоило. Кости так быстро не срастаются — даже при его способности регенерировать. Лицо залито кровью. Он коротко замахнулся...

Ударил.

Жан завизжал так, что заложило уши. А потом умер.

Ребра болели — несмотря на кожаный нагрудник. Лота представила, что случилось бы, если бы Красавчик бил в полную силу.

"А если у него не будет шпаги?"

Яким посмотрел на Лоту.

— Миледи, — сказал Красавчик. Поднял правую руку. Она дымилась. Яким разжал пальцы — на ладони лежала сплющенная серебряная пуля. Плоть вокруг почернела и словно бы тлела изнутри. Из трещин сочился вязкий дым.

— Вот так, — сказал вампир. И упал.

Глава 8

РОДСТВЕННИКИ

(Лота)

Море наступало с ленцой и небрежением, как идет в атаку иной дворянин — расстегнув на груди рубаху и зажав в зубах травинку. Волны набегали на берег и откатывались назад, слизывая песок — расслабленно, словно в истоме. Не очень ш-ш-ш и хотелось, говорили они. В другой ш-ш-ш раз. Море в свете зари казалось черным и густым, как сантагское вино.

У самой кромки прибоя, на возвышенности, торчало сухое дерево, похожее на рыболовный крючок.

"Или не дерево?"

Лота не знала. Она оторвала взгляд от окна, провела рукой по проему. На пальцах осталась кирпичная пыль. Не красная. Скорее — цвета старой охры. В остальном ладонь была совершенно чистой. Никакая грязь в проеме не задерживалась. Еще одна загадка Рассветного окна...

Не считая, конечно, вида на неизвестный берег неведомой страны.

Лота достала платок и вытерла пальцы. В левом плече серебристо дрожало, словно задели натянутую струну. Там, куда пришелся удар Жана.

"Не хочу об этом думать".

Прошло два дня. Рана еще слишком свежая. Конечно, на Малиганах заживает, как на собаках, но все равно. Регенерация — это очень индивидуально. Как и ночное зрение. Некоторые из семьи умудрялись отращивать утраченные руки и ноги, кто-то восстановил выжженные палачом глаза. Джорджи, прозванный Малышом, в возрасте двенадцати лет потерял половину головы. Свалился в расщелину, бродя по заброшенному ярусу Логова. Когда его нашли, он был жив и здоров.

На удивление. Хотя лучше бы умер.

С тех самых пор — дурачок Малиган. В сочетании с Талантом — совершенно неуправляемое создание. Рядом с Джорджи любой металл превращался в живое существо. Канделябр мог укусить, меч выползти из ножен и скрыться под столом. Как вели себя пистолеты или монеты, лучше было не вспоминать.

Для семьи это был удар. Джорджи считался надеждой клана.

В отличие, скажем, от Ришье.

"Или от тебя самой?"

Лота вновь посмотрела в окно. Вишневые волны накатывались на берег; одиноко торчало дерево, похожее на крючок.

Случай с Жаном что-то изменил в ней. Так пробивается бурный поток через плотину и течет дальше — уже широко и свободно. Лота чувствовала, что в любой момент может превратиться — и сделает это мягко, на все четыре лапы. То, что раньше требовало невероятного напряжения душевных сил (разозлите меня кто-нибудь, пожалуйста!), стало вдруг не сложнее утреннего одевания. Достаточно просто захотеть.

"Ну, хоть на этом спасибо Красавчику".

Каждый из детей Древней крови обладает Талантом. Лота не исключение.