Дело одного инквизитора

Я засмеялся во весь голос и смеялся полминуты, пока просто не стал задыхаться.

— Нормально? Да какой ты на хер нормальный? Ты на всю голову отморозок! Но! — я поднял руку, чтобы он не перебил меня, — лучшего сотрудника я и получить не мог. Я тоже ничего не почувствовал, Спайк. Но знаешь, в чем проблема? С каждым разом ты не будешь ничего чувствовать все сильнее. И это будет сжирать тебя изнутри. Тебе будет наплевать на музыку, ты перестанешь чувствовать вкус пищи, голубое небо не вызовет радости, а горный пейзаж восторга. Тебя не заденут слова ненависти, но и слова любви ты не почувствуешь. Да... — я откинулся на сиденье и задумался об Агнесс, и мне вспомнились наши отношения, я думал о том, а что было бы, если... и, видимо, задумался так надолго, что Спайк деликатно кашлянул. — А, да. Собственно, отвечая на твой первоначальный вопрос, — я не спал. Я дремал. И это совсем не здорово, потому что мысли лезут в голову так же, а отвлечься нет возможности. Запомни, Милош — предатель. Я и сам себя убеждаю, что он просто предатель, и мне самому противно то, зачем мы едем. Но выбора нет, Спайк, выбора нет.

Он помолчал, переварил всё сказанное, обдумал.

— Но, если когда ты дремлешь, тебе только хуже, то зачем ты это делаешь? Чтобы не разговаривать со мной?

На его лице начала появляться улыбка.

— Нет, потому что ты водишь, как старая бабка, дергаешь, как незнамо кто, я чуть машину не заблевал от такого мастерского вождения.

Мы засмеялись, но внезапно ожила автомобильная рация.

— Двадцать второй Хэнку.

— На связи.

— Милош уезжает из деревни, придется перехватить на трассе, как понял?

— Понял хорошо. Уходит один и на чем?

— Нет, с семьей, на чем-то, вроде УАЗика зеленого.

— Принял, конец связи.

Я выдохнул. Все начнется с минуты на минуту. Я попросил Спайка прибавить ходу. То, что Милош выходит на трассу, не очень хорошо. Могут пострадать посторонние люди, хотя машин было не так много и чаще всего это проносившиеся в сторону Москвы дальнобойщики, нельзя исключать, что наш предатель не захочет прикрыться обычными людьми. Дальше ехали молча.

— Вижу его. — Спайк указал на машину, следующую в том же направлении. — Что делаем?

А вариантов было два. Или просто сбить машину с обочины и добить заклятиями и пулями тех, кто пытается выбраться, или остановить автомобиль и попытаться решить все мирно. Я машинально прикоснулся к своему АПС на поясе, с предохранителя снят, огонь автоматический, патрон в патроннике. Каждая пуля в магазине способна пробить магический щит. В набедренной кобуре был запасной пистолет, ПМ.

— Взорвать левое переднее колесо сможешь?

— Смогу. Надо только чуть поближе подойти.

— Хорошо. Как он остановится, вставай перед ним, в метрах десяти, и прикрывай меня. Если все пойдет нормально, к тебе его баба с ребенком сядет, а я к нему. Так до точки эвакуации и поедем.

— А если все пойдет не нормально?

— Тогда постарайся, что бы ни меня, ни тебя не убили. Все, Спайк, работаем.

Мы сокращали расстояние, я на всякий случай просветил машину, да, аура инквизитора видна четко, он внутри. Когда между машинами было около ста метров, Спайк прошептал одними губами заклятье, и УАЗик мотнуло из стороны в сторону, но Милош удержал машину и сейчас съезжал на обочину. Адреналин поступил в кровь, началось. Мы, как и было решено, остановились перед машиной экс-инквизитора, я вышел и обошел наш автомобиль спереди, чтобы Спайку было удобнее за нами следить. Сам Милош осматривал порванное колесо.

— Лопнуло? Давай помогу тебе, — я медленно сокращал расстояние, держа руку на кобуре с АПСом.

— Они тебя решили прислать за нами, да, Хэнк? — Милош тяжело вздохнул. Выглядел он плохо, он словно на несколько десятков лет постарел с нашей последней встречи. Темные круги под глазами, впалые щеки, потухшие уставшие глаза. Неужели год в бегах его так потрепал. — А я все-таки надеялся, что все может закончиться миром.

— Милош, оно и может закончиться. Сдайся. Я же не палач.

— Все мы палачи, Хэнк, все. Только не по своей воле и без выбора. Что я сделал, Хэнк? Захотел завести семью и жить обычной жизнью! И это преступление?

— Да, Милош. Преступление. И ты это знал. Мне это самому не нравится, но таков порядок вещей в этом мире.

Он усмехнулся. Он и не надеялся, что я его пойму.

— Хорошо, будет по-твоему.

— Только не дергайся, прошу тебя, я не хочу стрелять.

Милош подошел к своей машине и жестом попросил сидящих там открыть окно.

— За нами, Света. Надо с ним поехать. Не переживай, все будет хорошо. — Из машины вышла женщина лет двадцати пяти и маленький мальчик лет трех, оба были напуганы. Они втроем сделали несколько шагов в мою сторону. — Все хорошо, не бойтесь. Идите в его машину, правильно, Хэнк?

— Да, садитесь назад, со стороны...

СУКА! Милош резко сместился вправо, частично заслоняя собой девушку, и уже почти поднял руку в мою сторону, для нанесения удара заклятием ужасной силы, я же опаздывал на десятые секунд, выхватывая пистолет.

— Nervorum mortem!

С его пальцев сорвалась молния, которая моментально попала в меня, сбив с ног. Мышцы скрутило невыносимой болью, а указательный палец сжался на спусковом крючке и почти нацеленный на Милоша АПС выплюнул весь магазин в его сторону, но чуть левее. И я понял, что левее была его семья. Они словно в замедленной съемке падали, ребенок с простреленной спиной, там, где находилось сердце, а девушка с кровавым цветком на правой лопатке и прострелянной шеей. Милош обернулся и, увидев свою убитую семью, зарычал как дикий зверь и бросился на меня, а я же, корчась от боли, ничего не мог сделать, как вдруг в десяти сантиметрах от лица Милоша вспыхнул взрыв, и серебряный магический щит мигнул в последний раз и погас. Милош ошарашено посмотрел куда-то за меня. Спайк! Я совсем забыл, что приехал не один. В следующую секунду грудь Милоша взорвалась кровавыми брызгами и мучающее меня заклятье исчезло. Я шумно вдохнул и начал кашлять, кашлять кровью. Видимо мне порвало легкое.

— Хэнк, живой?! — Спайк подбежал ко мне и, надо отдать ему должное, тут же сорвал у себя с пояса аптечку. — Прости, я не заметил, как все произошло! Все пошло совсем не по плану.

Мимо пронесся дальнобойщик, просигналив нам и, судя по звуку, он начал тормозить, видимо, увидел трупы. Херово. Спайк вколол мне несколько препаратов, которые сделал Влад, и я почувствовал себя несколько лучше. Спайк помог мне подняться, и мы подошли к телам. Милош и мальчик были мертвы, а женщина умирала, из раны на шее толчками выливалась кровь.

— Все пошло нихера не по плану, всё пошло по пизде, — я снова закашлял и сел на землю. — Спайк, оттащи меня к машине, вызови группу зачистки и доложи обо всем, что тут случилось. Я могу сейчас отрубиться, так что если кто-то подойдет, скажешь...

— Что террорист убил заложников и был ликвидирован, Хэнк, я в курсе. Ты это... — Спайк посмотрел на меня так, словно это я только что взорвался. — Не умирай, короче. А то я не знаю, как отчет писать.

Он выдавил подобие улыбки. Вдалеке от остановившейся фуры бежал водитель. А в руках у него было... палка или ружье, зрение поплыло, но, надеюсь, что Спайк не будет убивать всех, кто приходит. Я открыл собственную аптечку, выбрал самое вкусненькое обезболивающее, которое подарит мне тихий сон, смешал его с регенератором, вколол себе в ногу и моментально отключился.

Спайк, отвлекшись на водителя фуры, манипуляций Хэнка не видел, все, что он увидел, — это что младший инквизитор Хэнк медленно, с закрытыми глазами, заваливается на землю.

— Твою же мать...

Глава 8.

Большая редкость.

— Очнулся, старинный друг, — Ганс склонился над перебинтованным Виктором. — Не шевелись, все нормально. Тебе надо еще прийти в себя. Думаю, что часов через двенадцать должен встать на ноги. Ты трое суток был без сознания, думали, не вытащим, сильно тебя поджарило. Но и у нас хорошие маги есть, правда же?

Виктор попытался что-то сказать, но изо рта вышел только свист.

— Я говорю, не болтай. У нас все идет по плану, скоро будет последняя фаза. От инквизиторов ты избавился, большая часть объектов наша, а никто даже не шелохнулся. А когда зашевелятся, будет поздно. Отдыхай, дружище.

Ганс похлопал Виктора по целому плечу и вышел из импровизированной палаты.

* * *

-Слышишь, обморок, очнись!

Пощечина, ай!

— Просыпайся, дебил!

Опять пощечина. Сейчас открою глаза и сверну этому уроду шею. Только вот веки что-то очень тяжелые.

— Хэнк, сейчас опять по морде получишь.

Влад? Я все-таки с трудом открыл глаза. И правда, Влад.

— Что происходит, где мы и зачем ты меня бьешь? — я попытался подняться, но чья-то рука аккуратно и настойчиво легла мне на лоб и вернула в горизонтальное положение. — Чувствую я себя что-то отвратительно.

— Бью я тебя, потому что это весело, мы едем в штаб, и я пытаюсь привести тебя в чувства после твоего трипа. Ибо я совершенно не догоняю, что непонятного было в моих словах "не колоть более одного набора лекарств"? А теперь проверим, что ты помнишь, рассказывай давай.

Мысли в голове были похожи на тараканов, которые никак не давали себя поймать. Я с трудом вспоминал, что произошло и рассказывал всё частям. Сознание и зрение прояснялись тоже постепенно, и я понял, что Влад сидит где-то не совсем рядом со мной, но тогда...

— Кто держит мою голову и что со Спайком?

— Тут я, Хэнк. Сволочь ты, хоть бы сказал, что в таких ситуациях делать надо.

Наверное, надо будет выяснить, что и по какому поводу я должен был сказать.

— А голова вообще-то у меня на коленках.

Агнесс, моя дорогая Агнесс. Она провела прохладной ладонью мне по щеке, по волосам, нежно дотронулась до виска... Сука!

— Какого хера ты творишь?! — короткий магический импульс дикой боли пронзил голову насквозь, я выгнулся и часто задышал. — Какая же ты сука, Агнесс.

— Вот, прояснилось сознание наконец-то. Ты не забывай, что я твои мысли читать могу, Хэнк. Назовешь меня дорогой, милой или подобным образом, я тебе такой же импульс в яйца запущу.

Я в бессильной злобе заскрипел зубами и засопел. Да, таков был наш уговор после неприятного расставания. А ещё ко мне полностью вернулось воспоминание о Милоше.

— Спайк, как ты?

— Херово, — голос у него был тихий, и безэмоциональный. — Ничего, Хэнк, переживу.

— Ты скажи, если что, мы поможем, все-таки в одной команде.

— Говорю, нормально. Но спасибо.

Влад рассказал, что после того, как я потерял сознание, Спайк забил тревогу так, что подняли на ноги всех, связавшись с Инквизицией по экстренному каналу. Поэтому приехала группа, почти в полном составе, подразделение по урегулированию вопросов с людьми, двое магов из отдела эвакуации и даже штурмовая группа из Организации. Влад, осмотрев меня, сообщил в Инквизицию, что меня нужно срочно перевезти для медицинского вмешательства, все-таки компетенция Чумных докторов проверена веками, так что никто не усомнился в его словах. Этим самым мой добрый друг избавил меня от необходимости объясняться на месте, и можно будет отделаться от Организации одним коротким рапортом. От чего мне не отделаться уже никогда, так это от тех мерзких чувств и воспоминаний, которые остались после этого задания. Я убил двух людей, виновных только в том, что они любили инквизитора. А еще я заставил молодого парня из гражданских волшебников убить себе подобного. Без каких-либо видимых причин из-за глупых правил и законов Инквизиции, к которым Спайк не имеет фактически никакого отношения.

— Хэнк... — голос Агнесс смягчился, и она вновь погладила меня по волосам. Сейчас уже как когда-то раньше. — Ты знаешь, что я могу все стереть, только скажи.

Снова я думал слишком громко.

— Нет, Агнесс. Я должен это помнить. Ты знаешь.

— Знаю, ты когда-то давно мне это рассказывал.

— Влад, свяжешься с центром, мне нужны последние новости, по временным провалам. И запроси на моё имя, если не трудно, доступ в Куб. А конкретно — в тридцать восьмую камеру, хочу кое что узнать, мысль пришла. — Влад вопросительно поднял бровь, но ничего не сказал. — И это, Влад, усыпи меня пожалуйста, а то мне не очень хорошо.

Он дотронулся пальцем до моего лба и прошептал "somnum" и все погрузилось в темноту.

* * *

— Хэнк, приехали.

Я с неохотой открыл глаза, опять Влад меня разбудил. На улице уже была августовская ночь. Я поднялся с коленей Агнесс и сел. Голова была немного тяжелой, тело ломило, но в общем всё терпимо.

— Мы с Владом пойдем, не знаю сколько пробудем там, не думаю, что долго. А вы свободны, Спайку и мне надо в себя прийти, так что отдыхайте. А ты, Спайк, попробуй забыть все это дерьмо. Обратись к лекарям или просто напейся, но не прокручивай это в голове. — Я вылез из машины и перед тем, как захлопнуть дверь, сказал. — Спасибо, что спас мне жизнь.

Спайк ничего не ответил, а лишь легко кивнул в зеркало заднего вида, подождал, пока Влад тоже выйдет, и начал сдавать назад.

— Присмотри за парнем, пожалуйста. Я-то себя паршиво чувствую, а что творится у него в голове - даже представить не могу.

— А я знаю, что у него творится. И хорошего ничего там нет, сильно его зацепило ваше задание. Присмотрю, Хэнк.

— Спасибо, Аги. И выдай ему премию, знаешь, где взять.

— Знаю. Сколько?

— Столько, сколько стоит моя жизнь.

— Там нет таких мелких склянок, Хэнк.

— Сука.

Чистый звонкий смех Агнесс ещё пару секунд звучал в моей голове, всегда любил общаться с ней посредством телепатии.

— Ну что, наболтались? — Влад, как и всегда, спокойно ждал меня. — Тогда пойдем. Как закончим, я сам отведу Спайка, куда надо, если он такой же будет.

Мы зашагали по тропинке, через деревья, глаза уже успели привыкнуть к темноте, поэтому подсвечивать дорогу не пришлось.

— Какой такой же? Ладно Агнесс, мысли его прочитать может, ты-то не телепат.

— А ты думаешь, мне маска моя, — он постучал по маске чумных докторов, с клювом и красными глазами, которая покоилась на его груди, — для красоты нужна или чтоб девок цеплять?

— А ты думаешь, я знаю, нахрена она тебе? Это, как бы, ваши технологии и...

— В общем. У него повышенная мозговая активность, и она весьма хаотичная, что говорит о крайне сильном нервном стрессе, к тому же...

Не только ты умеешь перебивать!

— Я понял. Я тоже весьма плох, но я стараюсь подавить всё. Не очень выходит. Мы кстати, где? Это парк или лес, или что?

— Или что. Хэнк, что за тупые вопросы. Такое чувство, что я эти порталы прячу. В Измайловском парке мы. А относительно блокировки — тебя я тоже изучил, пока ты в отключке был. У тебя тоже всё не очень хорошо, но это твое едва ли не обычное состояние.

— Но со мной лучший доктор! — я попытался улыбнуться. — Ты же отремонтируешь меня, Влад?