— Да ничем. Я просто недавно вернулся в город после пары лет отсутствия и сразу же о тебе услыхал от нескольких разных людей, вот и решил посмотреть на нынешнего 'номер один' в Хоннодзи... Видишь ли, я твой предшественник. Меня зовут Хидэо Итосу, и до того, как выпуститься из Хоннодзи в позапрошлом году, я был там 'номером первым'... К слову, до урока пятнадцать минут, идем.

В примерно таком же духе начиналась и встреча с Мияги и Накаямой, потому Тео был начеку и не выпускал Итосу из поля зрения, благо очки позволяли делать это незаметно.

Они пошли рядом, Итосу спросил:

— А какую школу или стиль ты практикуешь, если не секрет?

— Как вам сказать, сэмпай... Отец обучил. У его техники нет названия.

— Хорошая техника, надо полагать... Знаешь, давай на 'ты', потому что так уж вышло, что ты на посту 'первого' меня обставил, надо признать. Я с Бенибэ долго воевал, но паритета нарушить не смог... Хотя в мое время и в Бенибэ были противники посильней, конечно, и третья школа была, но факт есть факт, я удержал паритет, а ты сделал Хоннодзи первой школой города, пусть даже из всего двух.

— Ну как скажешь, сэмпай. А что тебя привело обратно в город из... ну куда ты уезжал?

Итосу пожал плечами:

— Ну я не сказать чтоб куда-то конкретно уехал, я после школы просто поехал путешествовать. Мир повидал. Ходил матросом на Сайпан, а потом и в Гвинею, пешком прошелся по Тибету, валил лес в Канаде, поработал в доках Испании... В общем, побывал тут и там, нахватался впечатлений...

— Круто, — одобрил Тео, с трудом скрывая искреннюю зависть. — А ты как, денег заработать поехал или просто, как турист?

— Турист — это праздный гуляка с деньгами, а у меня их не было. Была бы цель заработать — ну, в доках или на сейнере и у нас платят хорошо. Тут соль в том, что мир посмотреть хотелось, перемен каких-то, впечатлений, а денег нет. Вот и пошел вначале матросом на сухогруз — тут тебе и работа, тут тебе и путешествие. Ну а потом уже куда несло — туда и путь держал. Приезжаешь на новое место — не всегда есть возможность дальше двигать. Вот и работаешь, то в доках, то на лесозаготовках, опять же, новые впечатления, новые люди, деньжат подкопить можно. А потом подворачивается новая работа или возможность — и едешь, куда выходит. Не сказать, что богачом вернулся — но не жалею, что поехал. А тут еще и вернулся домой — и опять новости, так сказать... Не думал я, что Сагара уедет, да еще и таким, хе-хе, способом.

— Ты у него учился, сэмпай?

— Занимался иногда.

— Сожалею, но Сагара не очень честное дело затеял, вот и пришлось вмешаться.

— Да я знаю. Тецуя, сын Сагары — мой давний приятель, так что я знал все и про их хитрый план, и про его крушение... По правде говоря, невелика потеря для города и учеников Сагары, потому что Вин-Чунь его — система так себе. Возьми те же бои в смешанных боевых стилях — там если и появляется адепт вин-чуня, то только чтобы отхватить люлей.

Тео вопросительно приподнял бровь:

— А как же Брюс Ли? Он бы не согласился с утверждением, что вин-чунь плох.

— Это перевертыш. Не вин-чунь сделал Брюса Ли крутым, а Брюс Ли раскрутил вин-чунь. Допустим, он мог бы быть успешным бойцом в смешанных боях, но не потому, что его техника — вин-чунь, а потому что он Брюс Ли. Он был бы мастером в любом стиле и принес бы славу этому стилю благодаря личным качествам. А вот вин-чунь без Брюса Ли ничего не стоит, бои в смешанных стилях это доказывают. Там котируются каратэ, муай тай, бокс, борьба, джиу-джитсу, а вин-чунь — аутсайдер. И знаменитый джиткундо Брюса Ли тоже работал только у Брюса Ли, он был основателем метода, как он сам называл свой стиль, и его единственным выдающимся бойцом, но больше никто из практикующих джиткундо никак и нигде не прославился, поначалу ходили на те же смешанные бои, но отхватили и перестали... Слушай, а ведь твой отец мог бы стать знаменитым, если бы преподавал свой безымянный стиль.

— Это вряд ли, сэмпай, — покачал головой Тео. — Мой отец не любит демонстрировать свой стиль и отвечать на вопросы, откуда он взялся, и говорить о своем прошлом вообще. Маловероятно, что он согласится учить еще кого-то, кроме меня.

— Ну, тогда ты сам в будущем можешь стать новым Масутацу Оямой или Фунакоси Гитином, основав свой стиль.

Впереди показалась школа.

— А скажи, Теода-сан, зачем ты на суде выгородил Мияги и Накаяму? — внезапно спросил Итосу.

— В каком смысле? — насторожился Тео. — Я рассказал, как все было на самом деле, в это трудно поверить, но...

— Нехорошо врать сэмпаю, — ухмыльнулся Итосу. — Так можно обмануть тех, кто не знает хорошо этих двоих говнюков, но я знаком с Накаямой и Мияги слишком уж тесно... Знаешь, Теода-сан, люди, которые хотят стать крутыми, делятся на две категории. Одни ищут компанию крутых и достойных, пытаются следовать им, стать как они, дорасти до их уровня и таким образом самим стать крутыми и достойными, равными среди равных. А вторые просто ищут себе компанию пигмеев, чтобы казаться самим себе крутыми на их фоне. Мияги и Накаяма — из второй категории, как и все 'типа взрослые' из банды Кавадзо. Есть две серьезные компании, скажем так, из достойных людей, куда детям хода нет, если только они не уникумы. И есть банда Кавадзо, которую обычно называют 'ясли'. К Кавадзо приходит малышня, потому что только туда их могут принять. Они набираются опыта, закаляют характер, и потом, если докажут, что чего-то стоят — переходят в одну из двух серьезных компаний. Мияги и Накаяма — говнюки, которых не приняли бы ни в одну из нормальных команд, а тем более в более крупном городе они никому не нужны. Говнюки предпочли остаться среди школьников, потому что для школьников были круты... Они смотрели на тех, кто моложе их, сверху вниз, как на говно, и в разговорах с ними пренебрежительно цедили слова, а не говорили как нормальные люди... И потому твоя версия, что вы с ними хорошо пообщались, а потом сделали глупость — заведомо неправдива... Хе-хе, какая ирония... Накаяма и Мияги тусовались со школьниками, чтобы быть крутыми, но затем всего один школьник-первоклашка четко показал, чего они оба стоят... Так зачем было их спасать от больших сроков, а, кохай?

Тео вздохнул. Ну да, версия рассыпалась в пыль, как только за нее взялся кто-то знающий.

— Ради послания, которое я озвучил на суде, сэмпай. Мое лицо основательно усложняет мне жизнь, а так хоть некоторые ученики перестали уходить на переменах из класса и возвращаться вместе с учителем. Что же касается этих двоих — они свое получили и теперь понимают, что не на того нарвались, так что мне без разницы, год им впаяли бы или пять.

— А ведь за такое лицо многие душу бы продали, — ухмыльнулся Итосу, — а оно досталось тому, кто и так укладывает с одного удара сэнсэев и полицейских и не нуждается в показательных понтах... Окружающий мир полон иронии.

— Угу. Очень злой иронии, сэмпай.

Они дошли до ворот школы, где как раз привычно лютовал учитель Комура, следящий за тем, чтобы все ученики были одеты и выглядели как положено.

Итосу подошел прямо к нему и поклонился.

— Здравствуйте, учитель Комура! Вы все так же строги, как и раньше.

— Итосу? — узнал бывшего ученика Комура.

Между ними завязалась беседа, Тео кивнул на прощание новому знакомому и пошел в школу.

Его появление у школы в сопровождении бывшего 'первого' осталось преимущественно без внимания, потому что первые и вторые классы перешли в старшую школу, когда Итосу уже выпустился, и в лицо его не знали, однако кто-то, видимо, из третьего класса, это заметил.

На первой перемене в класс заглянул Такехиса и с порога сказал:

— Доброго утра, аники! Говорят, вас видели вместе с Хидэо Итосу?

— Вроде того, а что?

— Да ничего, просто стало интересно. Его почти два года в городе не было, а тут внезапно появился и вместе с вами.

Тео равнодушно пожал плечами:

— Вернулся из путешествия, узнал, что происходило в его отсутствие, и пришел познакомиться. Ты его знаешь?

— Ага. Он был в Хоннодзи первым, когда я учился в средней школе. Собственно, его уход, а вместе с ним и старого костяка банцу — они все одногодки были — и привел к моему противостоянию с Куродой. Не знал, что он уезжал в путешествие, думал, подался в большой город, Киото или Токио. Все так думали.

— Вот как... А куда подевался остальной костяк?

— А никуда. Пара человек вошла в существующие группировки, большинство стали жить как все. Заместитель менеджера по продажам самого большого супермаркета города — бывший банцу Хоннодзи, к примеру.

Тео про себя отметил, что Итосу, судя по всему, довольно скрытный, самодостаточный и независимый, если даже его ближайшие соратники не знали, куда подевался их бывший лидер. Впрочем, ему самому до бывшего 'первого' особого дела нет, скорее всего, Итосу просто пришел посмотреть на необычного новичка, удовлетворить любопытство и выяснить интересующие детали. Хотя, конечно, надо быть настороже, просто на всякий случай, однако маловероятно, что он может доставить проблемы: разница в возрасте, разница в калибрах, разница в высоте и направлении полета. Хидэо Итосу, в общем-то, произвел хорошее впечатление, если он и был кем-то вроде Куроды или Кавадзо, то, судя по всему, перерос этот этап.

Затем Тео выбросил нового знакомого из головы, так как на следующем уроке литературы его ждали два куда более опасных противника, против которых бессильны боевые стили и магия: Басе и Рансэцу.

* * *

Киоко вернулась из школы, сняла форму, занесла ранец в свою комнату и пошла на кухню, откуда доносился заманчивый запах супа мисо и картофельных короккэ.

— Привет, папа, — сказала она и принялась доставать из шкафа столовые приборы.

— Привет. Как дела в школе?

— Как обычно. Контрольная работа по литературе. В основном, ничего сложного, но на пару вопросов я ответила наугад, так что максимального балла не будет. Кому-то в министерстве образования не лень откапывать самые малоизвестные хокку — и поди по стилю и настроению угадай, Басе автор или Мукаи.

— Ничего страшного. Литература — это предмет, который изучается для себя, а не для аттестата. Знать лучшее наследие Басе обязательно для всякого культурного человека, знать его творчество до мельчайших деталей — удел узкоспециализированных литераторов. А ты не литератор.

— Ну вот и я того же мнения, папа.

Они сказали друг другу 'итадакемасу' и с аппетитом пообедали. Суп мисо отец, как обычно, пересолил немного, а короккэ с кусочками рыбы — наоборот, потому оба блюда отлично друг друга дополнили.

До прихода первых двух групп — средней и младшей — оставалось еще полчаса, потому они переоделись в доги и сели у пруда помедитировать: отец считал, что медитацию следует проводить непосредственно перед тренировкой, чтобы достичь двух целей одновременно: во-первых, настроиться должным образом, во-вторых, чтобы создать у приходящих учеников правильный имидж учителя.

Однако в этот раз медитация сорвалась практически в самом начале: во дворе додзе появился посетитель, высокий крепкий парень лет двадцати. Киоко его не знала, а вот он, видимо, их знал.

— Здравствуйте, сихан Хираяма, — вежливо поздоровался он, поклонившись, а также адресовал Киоко персональное приветствие, чуть склонив голову.

Видимо, знаком с каратэ и его традициями не понаслышке, люди не в теме и даже многие ученики отца не знают, что обращение 'сэнсэй' корректно только для учителей третьего и четвертого дана, начиная с пятого и выше к учителю принято обращаться 'мастер'. Стало быть, и традиции знает, и в курсе шестого дана отца.

— Добро пожаловать, — отозвался отец. — Чем могу быть полезен?

— Меня зовут Итосу, и я пришел просить вас принять меня в ученики. Ну и заодно новости принес... Не очень приятные, скажем так.

Киоко имя показалось знакомым. Итосу, Итосу... Не самая распространенная фамилия, и она определенно не знала никого с такой фамилией, ни в школе, ни по соседству, ни в городе вообще.

Отец тем временем предложил гостю сесть на одну из скамеек у пруда, сам сел напротив, Киоко стала у него за спиной и чуть сбоку.

— Что ж, начать следует с неприятного. Что за новости?

— Сагара не удержался от мести. Скоро в город приедет новый учитель боевых искусств. Вместо неприятного вам и не очень достойного человека появится откровенная беспринципная сволочь, идейный последователь Ип Мана.

Отец нахмурился, Киоко видела это по сблизившимся морщинам у его висков.

— Можно поподробнее?

— Сэнгоку Дзюбей. Вы вряд ли его знаете, потому что он давно стал нежелательной персоной на любых состязаниях. Его ученик еще десять лет назад был дисквалифицирован пожизненно за чрезмерно жестокую манеру вести поединок... У Дзюбея устойчивая репутация учителя уличной швали, и то, что он преподает, сложно назвать боевым искусством вообще. Я знаю, за что вы не любите Сагару, но Сагара, исповедуя жизненные и боевые принципы, отличные от ваших, походит на вас в своей ответственности по отношении к преподаванию и ученикам. Он никогда не обучал никого ни смертельным приемам, ни даже владению ножом, понимая, что обучает не самых достойных и законопослушных. А Сэнгоку Дзюбей опустился до того, что обучает применению оружия не только против вооруженного противника, но и против безоружного. Но надо признать, что его техники, даже не боя, а драки, весьма эффективны.

— И что же такой... эффективный учитель забыл в глубинке вроде Сакурами?

Итосу сделал неопределенный жест:

— Земля под ногами у него горит... Я же говорил, он идейный подражатель Ип Мана. Ип Ман, перед тем как стать учителем Брюса Ли, наработал своему стилю некоторую известность, и делал это весьма некрасивыми методами. Например, его ученики приходили в додзе других учителей и избивали их, демонстрируя таким образом превосходство вин-чуня над другими школами ушу и кунг-фу...

— Ну-ну, — недобро усмехнулся отец, — то, что прошло против ушу и кунг-фу, не пройдет против школы Вадо-рю.

Итосу кивнул:

— Разумеется, а особенно против вас. Ни сам Дзюбей, ни его ученики вам не ровня вообще, там другой подход к обучению. Вы ведете своих учеников путем пустой руки, против любого, кто упорно учится у вас хотя бы лет десять, техники Дзюбея бессильны. Но путь пустой руки — это путь длиною в жизнь. Дзюбей учит не пути — он учит бить людей. И его обучение направлено не на совершенствование, а на быстрый результат. Его ученик, занимающийся три-пять лет, а порой и всего год, будет сильнее вашего ученика, занимающегося у вас с той же интенсивностью. И вот тут я подхожу к самому неприятному. Дзюбей одержим манией стать единственным учителем где-либо. Методы Ип Мана он усовершенствовал, в частности, поощряет своих учеников бить учеников других учителей...

— Ну и урод, — не удержалась Киоко.

Итосу перевел на нее печальный взгляд: