Капитан Магу

Первым делом Грозневецкий изъял дамский револьвер, как вещественное доказательство. Алекс с трудом уговорил его не тащить немедленно на допрос торговца, чтобы срочно запротоколировать его показания.

— Давайте сначала Задира арестуем, а бумажки будем потом писать.

На этот раз подполковник Крыжопуло решил взять все в свои руки и подошел к делу со всей ответственностью. Первым делом, по показаниям соседей, было установлено, что подозреваемый проживает в этом доме уже около двух недель. Угол ему сдавала унтер-офицерская вдова, с которой он все эти две недели и сожительствовал. Ситуация осложнялась тем, что Задир практически все время проводил в доме, где кроме него находились сама вдова и трое ее малолетних детей. В такой ситуации штурмовать дом было нельзя, но хитроумный Крыжопуло и тут нашел выход из ситуации.

Засада была устроена возле располагавшегося в углу двора деревянного туалета. Ждать пришлось долго, но когда злоумышленник вынужден был воспользоваться услугами отхожего места, жандармы начали действовать. Как только Задир спустил штаны, к нему подкрался один из жандармов и треснул его дубинкой по голове. То ли голова оказалась слишком крепкой, то ли удар был не удачным, но оглушить преступника не удалось. Помогло стражам государственной безопасности, что со спущенными штанами далеко не убежишь, и оружия при себе у Задира не было. Совместными усилиями четырех жандармов, после короткой, но отчаянной борьбы, бандит был повержен на землю, побит и связан. После чего, жандармы еще немного попинали его сапогами. И только после этого преступник был доставлен в жандармское управление, где был закован в кандалы.

— Взяли, голубчика тепленьким!

Подполковник Крыжопуло с чувством выполненного долга плюхнулся в кресло.

— Помяли, правда, малость.

— Но допросить-то его можно? — поинтересовался Алекс.

— Отчего же нельзя? Ротмистр прямо сейчас этим и займется.

— А мне можно будет присутствовать при допросе?

— А оно вам надо, капитан? — прищурился Крыжопуло. — Вы ведь человек опытный, знаете, как оно происходит. Давайте мы лучше с вами чайку выпьем, с баранками. Или вы кофе предпочитаете? У нас есть.

— Кофе.

— Вот и чудесно. А как ротмистр закончит, мы его сюда позовем, здесь вместе и послушаем. Да не волнуйтесь вы! Грозневецкий жандарм опытный, и не таких волчар на изнанку выворачивал. Вот помню, года три назад, попался нам...

Пока Крыжопуло под горячий чай травил свои жандармские байки, Алекс ерзал на стуле. Часов у капитана не было, а спрашивать у жандарма он стеснялся. Время остановилось.

Наконец дверь открылась, ротмистр Грозневецкий прибыл на доклад к начальству.

— Вижу, вижу, есть результат!

— Есть!

Ротмистр сел, положил на стол папку.

— Все рассказал, как миленький. А меня чайком не побалуете? Я ведь сегодня заслужил. Но давайте по порядку, господа офицеры.

Ротмистр раскрыл папку и, время от времени, поглядывая в нее начал доклад.

— Два года назад весь род Массатиха, а с ним и Задир, выехали с новообретенной территории Руоссии в Османийскиий султанат. Там им дали землю на границе султаната Егибетом. Земля плохая, воды мало, жара. Горцы к такому климату непривычны, умирали пачками. Да еще и Егибетский паша с султаном на ножах, то и дело кочевники на них нападали. Короче Массатих понял, что ничего кроме погибели там не ждет, и решил податься ближе к родным краям. Наскреб денег на билеты, взял с собой Задира, и отправился в Гатуни. Но ему и тут не повезло. С корабля они сошли утром, а вечером того же дня город был взят войсками генерала Трындецкого. И вот тут-то и начинается самое интересное!

Ротмистр глотнул чая и продолжил.

— Приютил их у себя один старик. Он же и предложил им убить одного руоссийского офицера. Да, да, вас капитан Магу. И денег пообещал.

— Много? — заинтересовался капитан.

— На наши деньги что-то около шестидесяти червонцев золотом.

— Не дорого меня оценили, — фыркнул Алекс.

— Это для вас шесть сотен мелочь, капитан, а для них очень большие деньги. Но самое интересное было дальше. Старик назвал им дату вашего приезда в Гатуни с точностью плюс-минус один день.

— А имя этого старика Задир назвал?

— Конечно, назвал.

Грозневецкий выдержал эффектную паузу.

— Хамиди-бей.

— Никак не успокоится старая сволочь! — мгновенно вскипел Алекс. — Всю жизнь буду жалеть, что тогда его не прихлопнул! Хорошо, причин для того, чтобы меня прикончить у Хамиди было более чем достаточно. Но откуда он узнал сам факт, а самое главное, дату моего приезда? Не думаю, чтобы у бея был информатор в кадровом управлении.

— Меня этот момент тоже заинтересовал, — поддержал капитана ротмистр, — но увы, Задира в такие тонкости никто не посвящал.

— Ничего, страшного, — вмешался Крыжопуло, — можно спросить у самого Хамиди. Готовьтесь к поездке в Гатуни, ротмистр.

— Слушаюсь, господин подполковник!

— Я еду с вами, — решительно заявил капитан Магу.

— Но вы же после ранения!

— Это не имеет никакого значения! Я эту сволочь...

— А вот этого не надо, господин капитан, — остудил Алекса подполковник. — Он нам для суда живым нужен.

— Хорошо, живым я его оставлю. Слово офицера.

— В таком случае, я возражений не имею, — согласился Крыжопуло. — А вы, ротмистр?

— Вдвоем в дороге веселее. Но мы еще не закончили. Пока в Гатуни оставались османийцы, Хамиди продолжал держать их при себе. Кормил поил, словно ждал чего-то. А недели три назад, Когда город был повторно нами взят, бей сообщил им, что вы отправлены в госпиталь, организованный в казармах Текульского полка. Я обращаю ваше внимание, что в это время капитана Магу только везли в Текуль, а они уже точно знали, где он окажется.

— Да, — согласился Крыжопуло, — очень интересное обстоятельство, будет, о чем расспросить Хамиди. Продолжайте ротмистр.

— Больше никаких загадок. Злоумышленники прибыли в Текуль, быстро выяснили, что госпиталь хорошо охраняется и проникнуть в него будет очень непросто. Но во время прибытия очередного транспорта с ранеными, они заметили, что часть офицеров размещают в домах обывателей. И тут им крупно повезло. На рынке они случайно услышали разговор двух женщин. Одна из них была госпожа Сетникова, вторая — ее родственница. В разговоре прозвучало имя капитана Магу.

— Аврелия Архиловна была чрезвычайно общительной женщиной, — вставил свое мнение Крыжопуло.

— И эта общительность стоила ей жизни, — констатировал Алекс.

"И не только ей".

— Так и есть, — подтвердил Грозневецкий. — Они проследили за ней до дома, и той же ночью пошли на дело. Постучали, назвали имя родственницы, она им открыла, дальше вы все знаете. Массатиха убили, Задир сбежал, перед этим поджог дом. Надеялся, что вы сгорите. Но далеко не ушел, видел, как вас увезли в госпиталь.

— Как же он меня узнал? Ведь раньше никогда не видел.

— Хамиди описал. И у вас одного был револьвер в руке. Догадаться не трудно.

Ротмистр продолжил.

— Потом он пристроился к местной вдове. Эта баба с ним хоть и сожительствовала, но деньги за комнату брала исправно. Несколько раз он пытался проникнуть в госпиталь.

— Дней десять назад ночью переполох со стрельбой был, — припомнил Алекс.

— Его работа, — подтвердил Грозневецкий. — А потом он продал перекупщику револьвер, на чем и засветился, а когда деньги от его продажи закончились, ограбил вашего Жоржа, на чем окончательно погорел.

— Вдову допрашивали?

— Помилуйте, капитан, только-только с Задиром закончили! Да она ничего существенного сказать не сможет, поверьте моему опыту, но на всякий случай расспросим.

Слово взял жандармский начальник.

— Ну что же, господа офицеры, в целом, картина преступления прояснилась. Осталось только арестовать его вдохновителя и уточнить некоторые детали, что возлагается на вас, ротмистр. С уликами, полагаю, у нас все в порядке?

— Так точно, господин подполковник! От веревки не отвертятся.

— Вот и отлично, — подвел итог Крыжопуло, — собирайтесь в дорогу, господа офицеры.

Запряженная четверкой бричка, покачиваясь на мягких рессорах, взбиралась все выше и выше в горы. К счастью для Алекса, ротмистр Грозневецкий предпочитал передвигаться с комфортом. Скорость практически та же, зато не надо трястись в жестком седле, а можно развалиться на мягком диване. И только два обстоятельства омрачали настроение капитана: раненая нога и морда Жоржа Манского напротив. Этот хлыщ заявил, что ни разу в жизни на лошадь не взбирался, пришлось сажать его в бричку напротив себя. К положительным моментам путешествия следовало отнести то, что разговорами Жорж не досаждал. Только головой крутил по сторонам, изредка задавая вопросы о заинтересовавших его местах.

Ротмистр тоже впервые пересекал горы по этой дороге, но он к горам человек привычный. А в целом, путешествие протекало на редкость скучно и гладко. Крупных банд здесь уже не водилось, а мелкие отпугивал эскорт из десятка конных жандармов и отставного унтера.

Капитан привычным движением поправил надоевшие до чертиков костыли, лежавшие по правую руку от него. "Когда доберемся до Гатуни, надо будет попробовать ходить с тростью".

— Господин ротмистр, через пару минут мы достигнем верхней точки Харешского перевала, предлагаю сделать остановку.

— Это можно, — согласился Грозневецкий, — надо немного размяться, а то ноги от долгого сидения затекли.

Мнением Манского никто не поинтересовался, поэтому, Жоржу оставалось только спросить.

— А с перевала можно увидеть море?

— Нет, — отрезал Алекс. — Зато там можно увидеть кое-что другое.

На перевале располагался армейский пост. Пехотный унтер только взглянул на мундир ротмистра, капитанские погоны Алекса и следовавший за бричкой эскорт. Не проверяя документов, махнул рукой "проезжайте". Солдаты подняли полосатый шлагбаум — путь свободен.

Вскоре бричка миновала палатки армейцев и остановилась у старой полуразрушенной башни. Фелонов помог капитану спуститься на землю, подал костыли. Алекс неловко заковылял по каменистой поверхности к башне. Остальные, заинтересовавшись, пошли за ним. Подтянулись некоторые из жандармов. Под ногами то и дело попадались стреляные гильзы, обрывки каких-то тряпок, иногда старые лошадиные кости. Капитан указал костылем на крупную гильзу, мятую и позеленевшую от времени.

— Узнаешь?

— От нашего "гартинга", — подтвердил бывший унтер. — Где он стоял? Там?

— Нет. Левее и ниже. Да, впрочем, какая разница.

Капитан двинулся дальше. Слева от башни отыскалась невысокая каменная насыпь, причем, часть ее была явно насыпана недавно. От насыпи шел густой трупный смрад. Выкопать глубокую могилу не было, ни времени, ни возможности, а погода стояла теплая. На насыпи лежали обломки большой каменной плиты. На одной стороне камней можно было увидеть остатки надписи на руоссийском. Алекс нагнулся, дотронулся до излома.

— И как только смогли?

— Не иначе, взорвали, — предположил Фелонов.

— Ничего, скоро новую поставим. И нашим, и нынешним.

Обнажив головы, с минуту все стояли молча. Алекс все также первым направился обратно, остальные потянулись за ним. Когда бричка тронулась, несколько минут в ней царило молчание, только копыта лошадей стучали по дороге, да поскрипывали рессоры. Первым заговорил Грозневецкий.

— Я неоднократно слышал про Харешский перевал и о боях на нем. Но пока сам сюда не попал и собственными глазами не увидел... Я от всех этих ваших армейских штук далек, но примите мое почтение, капитан, вам дважды удалось невозможное. Сначала вы доказали, что этот перевал взять нельзя, а потом нашли способ захватить его.

— Не стоит меня переоценивать, ротмистр. Давайте лучше о деле. Сегодня вечером мы будем Гатуни. Найти дом Хамиди труда не составит, он живет не скрываясь. Но сделать это нужно осторожно, чтобы не спугнуть бея. Будет лучше, если этим займется господин Манский, его в принадлежности к жандармам заподозрить трудно.

— Будет сделано, — заверил Жорж, — не извольте беспокоиться.

Следующим слово взял ротмистр.

— Тогда с утра проводим рекогносцировку на предмет наличия в доме других людей и оружия, а также путей отхода. По результатам составляем план, берем мерзавца и в кандалы его. Сразу же быстро допрашиваем. Думаю, увидев вас и вашего унтера, он долго запираться не станет.

— Вполне разумный план, — согласился Алекс. — Надо будет еще армейцев предупредить, чтобы не вмешивались, если шум поднимется. Это я беру на себя.

— Принимается, — утвердил предложенные мероприятия Грозневецкий.

На словах все было гладко, на деле сразу пришлось столкнуться с трудностями. И первой из них был языковой барьер. Ну, где ночью в османийском Гатуни найти туземца говорящего по руоссийски? В порту, разумеется. А чужаку в одиночку ночью идти в портовый кабак — не самая лучшая идея. Лучше самому отдать кошелек первому встречному. По крайней мере, собственная шкура останется целой. Пришлось Жожу ни свет, ни заря бежать на рынок. Там добрые люди за денежку малую подсказали, где живет покалеченный горец Хамиди.

На рекогносцировку отправились Манский и Фелонов, чтобы руоссийские мундиры в округе не мелькали, голубые в особенности. К плохим новостям относились высокий забор, окружавший участок Хамиди и заросший густой растительностью кустарник, примыкавший противоположной от улицы части забора. Хорошей новостью было то, что кроме самого бея и старухи-кухарки никого замечено не было.

— Забор на раз не перескочишь, — доложил унтер, — лестницы нужны.

— Где мы их возьмем? — отверг идею капитан. — Сделаем так...

Высокий забор он ведь не только на участок попасть мешает, с участка на улицу тоже быстро не выскочишь. Ровно в полдень разъезд из четырех жандармов блокировал парадный въезд со стороны улицы, а заодно и внимание на себя отвлек.

В это же самая время, группа захвата под руководством ротмистра Грозневецкого, с трудом преодолев топкое дно и густые заросли на дне оврага, вышла к задней калитке. Самого маленького и легкого жандарма на руках буквально забросили на забор, где его ожидало битое стекло. Сильно порезав обе руки, жандарм свалился обратно. Пришлось его перевязывать и на ходу искать новый путь проникновения во двор.

— Что делать будем?

Взгляды подчиненных скрестились на ротмистре, а ему в голову ничего не шло. Сейчас бы сюда капитана Магу, он бы точно что-нибудь придумал. Хозяин хорошо подготовился к визиту непрошенных гостей с этой стороны. Забор высокий, калитка крепкая, запертая на засов изнутри. Такую без тарана не вышибить. Ротмистр думал, а время шло.

Из-за забора донеслись чьи-то шаркающие шаги. Ротмистр дал знак, и жандармы, стараясь не шуметь, прижались к забору по обе стороны калитки. Грозневецкий вытащил из кобуры револьвер. Едва только лязгнул засов, как ротмистр дернул ручку калитки на себя.

— Добрый день, господин Хамиди, а мы вас тут уже заждались.

Бей, хоть и не ожидал такой встречи, среагировал быстрее жандармов. Ему помогло и то, что в проеме калитки был один только Грозневецкий, от остальных Хамиди отделял забор. Бей сбросил со спины узел с барахлом, за нож хвататься не стал, с визгом кинулся на ротмистра и вцепился ему в лицо. Жандарм дернул спуск револьвера и, сбитый с ног покатился в овраг вместе с впившимся в него Хамиди. Пуля каким-то чудом миновала бея, а второй раз ротмистр выстрелить не мог, так как выпустил оружие из руки.