Выжья Сечь - 2. Месть ведьмы

...Ее судорожный хрип слышали, казалось, все обитатели дивного грота. Сколопендра вдохнула, закашлялась, и снова вдохнула, едва не уйдя под воду. Оглядевшись, увидала невдалеке невысокую кромку каменного берега и рваными гребками поплыла к нему. Сделав усилие, немыслимое, казалось, для ее обессиленного тела, подтянулась, и бросила себя на теплый камень.

Лежала она недолго. Отдышавшись в несколько глотков воздуха, Каля приподнялась, оглядывая ровную гладь темного озера. Потом вскочила. Залепивших стену грибов было столько, что вода подсвечивалась ровным синим светом, позволяя даже видеть то, что было в ней на несколько ладоней вглубь. Но никаких следов чуда или Казимира нигде заметно не было.

— Комес! — Не своим голосом завопила разбойница, в отчаянии оглядывая тихую поверхность озера. — Казимир!

Раздавшийся поодаль плеск был словно ответом на ее крики. Каля тихо охнула, прижимая ладонь к губам, и кинулась к вылолзавшему из воды шляхтичу. Казимир часто и тихо дышал, и лицо его даже в синем свете казалось зеленым.

— Сту... пеньки т-тут, — задыхаясь, выговорил он. — Н-наткнулся... Ежели б не они... пот-тонул бы к дем-монам... С-скорее, т-тварь еще т-там...

Вдвоем они кое-как вытащили Казимира из воды. С помощью Кали комес отполз подальше от озера, и откинулся на спину. Разбойница присела рядом, не зная, плакать ей, или смеяться. Никогда еще ничья гибель не могла ее так напугать.

— Я думал уже — конец мне, — прошептал Казимир, дыша, и все никак не будучи в силах надышаться. — Кольчуга эта поганая вниз тащила... держался за хвостище, пока в глазах не потемнело... и на ступеньки налетел. Гадина там по сию пору плавает. Давай-ка к воде без нужды не подходить.

— Давай, — Каля засмеялась, стукнув кулачком по комесову плечу. — Ох и напугал ты меня, шляхтич! Как же успел ты за чудиной? Ить я чуть со страху не лопнула, когда ты за руку-то меня схватил!

— Да не успевал я, — Казимир тяжело сел, опираясь на ладонь. — За самый конец хвоста схватился, когда тебя-то сдернуло. Ну и... вот. Меч бросил еще на берегу, а второй тут уже утопил, когда тварь эту резал, чтоб она тебя отпустила. Только я за ним теперь не полезу.

Пол-лица рыцаря было залито кровью — в том месте, где его с маху ударило о древние сточившиеся ступени. Однако помимо этого, оба вышли из приключения без потерь, если не считать трех мечей. Теперь у них оставался лишь серебряный клинок Сколопендры, да два казимировых ножа.

— Ты заметил, шляхтич? — Каля окончательно оправилась, снова становясь собой. — Тута тепло.

Казимир кивнул. Действительно, почти обжигающий холод воды сменился ровным теплом нагретого воздуха. Путники огляделись. Озеро, в которое притащило их чудовище, занимало большую часть грота. Однако и его берег был довольно обширным. В том месте, где Казимир выбрался из воды, в камне были выбиты обвалившиеся, затертые водой ступеньки. Едва заметная глазу дорога вела от воды куда-то вглубь пещеры.

— Как будто бы выбор есть, — вздохнул комес на вопросительный взгляд Кали. — Меч береги, он у нас единственный.

Грибов набирать не пришлось — они росли по всем стенам, и в этой пещере было куда светлее, чем в предыдущей, по берегам реки. Готовые ко всякой неожиданности, рыцарь и разбойница прошли довольно узкий, украшенный каменными сосульками в человечий рост, пещерный проход, и оказались в гроте, куда больше предыдущего. Подземный зал этот был настолько огромен, что его едва охватывал глаз. Мягкий, уже не грибной свет, лился откуда-то с боков, освещая редкие приземистые растения, заросли причудливых грибов под ногами и украшенный каменными изразцами вход в соседнюю пещеру, похожий на ворота дворца у самой дальней стены. Помимо этого входа, в глубь грота вела дорога, конец которой терялся в полутьме.

— Зайдем что ли, шляхтич?

Казимир пожал плечами, издалека рассматривая рукотворные ворота.

— И зайти опасно, и не зайти опасно, — пробормотал он, колеблясь.

Действия Сколопендры редко расходились с сумасбродными мыслями, то и дело вспыхивавшими в голове. Не успел Казимир отдышаться, как его уже волокли за руку ко входу, нимало не заботясь о нежелании шляхтича входить в пещеру. Далеко от поверхности, окруженная многометровой толщей земли и скал, дриада чувствовала себя не хуже чем на открытых просторах, с присущей ей самоуверенностью решив, во что бы то ни стало, отыскать выход.

Перехватив пальцами по ускользающей из руки кисти Казимира, Каля на ходу обернулась.

— Опасно сидеть и думать, — проговорила она, сшибая разросшийся клубок грибов, свисавший со стены. Каменные врата надвинулись. Над вырубленной дугой входа тянулась длинная, изукрашенная завитушками надпись.

Сколопендра остановилась.

— Похоже на аримейский, — присмотревшись, предположил Казимир. Между словами не было ни одного разрыва: буквы, закругляясь, образовывали начальный штрих следующей буквы, слова сливались в непрерывную вязь. — Буквы закруглены в другую сторону, но в аримейском есть разрывы между словами. Нет, не могу прочесть.

— И не надо.

Казимир обернулся.

— Знамо дело, чего понапишут, — ухмыльнулась Сколопендра, — тут, комес, никакого разнообразию. Как оно водится. Стоит найти такую дверку без петель глубоко в скале, в лесу жертвенник заросший, или у купца вдруг выгодно выменять ящик с печатью — тут как тут Страшные Пророчества И Ужасные Предостережения.

Казимир невольно улыбнулся. Сколопендра, сосредоточенно поскоблив ногтем слюдяной изразец, вгляделась в темный проход.

— Попомни мое слово, — Каля повернула голову, зачем-то вслушиваясь в еще не потревоженную тишину в пещере, — хотели бы оградиться от нежданных гостей, высекли б "Входи не раздумывая!". Поток желающих сунуться куда не надо сразу бы иссяк. Человек, — дриада потянула клинок из ножен, — существо извращенное. Чем больше запрещаешь, тем упорней прёт.

* * *

Выставив перед собой клинок, Казимир первым вошел в пещеру. Кравшаяся следом Сколопендра удивленно присвистнула.

— И никакой опасности, — обронила она, указывай комесу вперед. — Стражник уже никого не остановит.

У дальней стены пещеры сидел закованный в броню рыцарь.

На широком каменном столе лежал длинный меч в потускневших ножнах. Толстые белые свечи в железном подсвечнике оплавились и покрылись пылью, рядом валялся затянутый паутиной кувшин. Там же, рядом с рыцарем Казимир увидел покрытый паутиной золотой шлем. На его верхушке красовалась рука с раскрытой ладонью.

Поманив к себе Калю, шляхтич подступился ближе, разглядывая сидевшего за столом рыцаря. Покрытая кольчужным капюшоном голова покоилась на ладони, локоть прочно упирался в столешницу; словно рыцарь присел отдохнуть, да так и уснул. Длинный белый плащ спадал с плеч, укрывая колени и часть пола под ногами. Рассеченный красной полосой щит с закругленным концом лежал поодаль, словно выскользнув из ослабевшей руки. Пластины брони должно быть когда-то блестели, так что можно было увидеть собственное отражение. Теперь же металл потускнел, покрылся темным налетом.

Каля нагнулась, разглядывая рыцаря. Казимир прошелся по пещере, осматривая каждый укрытый тенью угол, но кроме пыли и пауков ничего не нашел. Ни черепков от посуды, ни ржавого оружия, ни обрывков кольчуги. Словно рыцарь пришел в чем был, наперед зная, что не видеть ему больше ни неба, ни человека.

— Доспех справный, — оглядев латы, обронил комес. — Должно быть, знатный был при жизни, и богатый. Одна насечка стоит доброму оружейнику нескольких дней кропотливой работы.

— Молодой был. Немногим старше тебя, шляхтич.

Казимир украдкой метнул в разбойницу быстрый взгляд. Присев перед рыцарем, Каля рассматривала бледное лицо, окаймленное небольшой, аккуратной бородкой. Глубокие морщины пролегли у бескровных губ, словно и в смерти рыцарю не давала покоя давняя печаль. Волосы были заправлены под кольчужную сетку, только несколько прядей, черных и гладких, как смола, выбились на бледный лоб.

— Пойдем, Калина, — позвал Казимир.

Сколопендра с сожалением оглянулась на пустую пещеру, посмотрела на рыцаря. Бледное едва не до восковой белизны веко чуть дрогнуло. Сколопендра застыла, напряженная как стрела.

— Иди сюда! — Махнула она рукой комесу. — Я что-то видела!

С минуту оба пристально изучали безымянного рыцаря.

— Холодный, — приложив два пальца к щеке стража, сказал Казимир. Нагнувшись, шляхтич приложил ухо к ледяному доспеху. — И сердце не бьется. Показалось тебе, Калина.

Сколопендра выглядела разочарованной. Брови печально изогнулись, губы дрогнули.

— Я видела, — повторила она.

Казимир вздохнул, ласково проводя ладонью по мокрой косе разбойницы. Каля вздрогнула. Зеленые глаза её распахнулись, вытянутый, чуть дрожащий палец нацелился на рыцаря.

— Вот! Только что снова дрогнуло!

Сбросив с плеча руку комеса, Сколопендра размашисто шагнула к столу. Склонилась над ним и, лизнув палец, сунула его под нос рыцарю.

— Он не мертвый! — Торжествующе воскликнула она. — Иди, сам глянь, коли не веришь. Дышит он! Как есть дышит! А что сердца не слышно, так ты на его латы глянь — небось, на двоих человек достанет металла! Эй, — уже не сдерживаясь, потрясла за плечо спящего стража разбойница, — милсдарь рыцарь, очнитесь! Просыпайся, твоя благородность! Вставай! Путники к тебе завернули! Не слышишь ты, что ле? Милсдарь?

Чего только не делали Казимир и Сколопендра, пытаясь пробудить рыцаря. И кричали, и трясли за плечо. Каля даже принялась растирать ему виски, но быстро поняла тщетность всех ухищрений. На все уловки, на уговоры и убеждения, рыцарь оставался нем и неподвижен. Холодный, как и камни, окружившие его со всех сторон.

— Ничего не понимаю, — опускаясь на край стола, признала Сколопендра. — Ежели жив и спит, чего бы ему не проснуться? Не схорониться же он сюда пришел? Да и пыль, и латы евойные навроде как древние, таких теперича не куют, это и ты, шляхтич, подтвердил. Вертать нам чтоле обратно, да через второй ход брести неведомо куда?

Казимир мерял взглядом бесстрастное лицо спящего рыцаря. Только не темный свод пещеры, и не потускневшие латы видел он в тот момент. В лицо ему едва не пахнуло запустением и увядшими травами, почти оглушило вязкой многовековой тишиной. Встав напротив Сколопендры, бездумно вертевшей в руках кувшин, Казимир положил руку поверх пальцев разбойницы.

— Ничего не вспомнила? — Мягко, почти ласково спросил шляхтич. Каля замерла, хмуря брови. — Люди, на вид мертвые, на деле скованные колдовским сном. Пустые чертоги. Стражники, безучастнее, чем железо их мечей. Ужели ничего не шевельнулось?

Сколопендра одними глазами стрельнула в рыцаря.

— Замок Стреха? — Осипшим голосом произнесла она. — Энто ж что, мне его целовать придется?

Казимир отступил, глядя мимо разбойницы. Сколопендра медлила, словно ждала какого подвоха, да все посматривала на комеса.

— Целуй, — приглашающее подстегнул шляхтич.

Давняя история с принцессой, разбуженной поцелуем в заколдованном замке, накатила, будто не отделяло её от настоящего ни три года, ни неуемный характер Кали, втравившей обоих спутников в насильную женитьбу на дочке выжского короля Стреха.

Сколопендра решилась. Положила руку на плечо рыцаря, вздохнула.

— А если он меня под венец поволочет?

— Не поволочет, — уверил Казимир, сверкнув глазами на Калину. — Пусть попробует только! А может и не проснется вовсе, мало ли колдовства на свете?

Каля пожала плечами, глянула на бледное, печальное лицо рыцаря, склонилась к нему и, закрыв глаза, как в омут кинулась в поцелуй.

За три выдоха ничего не менялось. Затем же холодные губы под устами разбойницы дрогнули, вернули поцелуй, забирая больше, чем давала Сколопендра.

Каля отшатнулась, поспешно проводя тыльной стороной ладони по губам. Рыцарь вздохнул, взгляд темных, пылающих глаз остановился на девушке. Каля попятилась, натолкнулась на валявшийся на полу щит. Тот громко звякнул, и звук этот окончательно пробудил рыцаря.

Уперевшись затянутой в латную рукавицу рукой о стол, рыцарь поднялся на ноги.

* * *

— Приветствую тебя, прекрасная дама, и тебя, благородный рыцарь.

Звучный, раскатистый голос прокатился под сводами пещеры, отбиваясь от стен. Не глядя, Каля нашарила руку комеса, стискивая её дрожащими пальцами.

— Долгие века ни одна человеческая душа не ступала в подземные царства, — пророкотал рыцарь, глядя на побледневшую разбойницу. — Ты, прекрасная дама, первой за семь сотен лет прервала мой сон. Позволь же узнать твое имя, и имя твоего спутника? Я, Морган Штергенссон, рыцарь Кёльстера, твой должник.

— Приветствуем и мы тебя, благородный рыцарь, — едва успел вставить свое слово прежде Кали шляхтич. — Мое имя — Казимир Выжский, а это — леди Калина из Бржечнича, моя невеста.

Темные глаза смотрели теперь на Казимира, пытаясь проникнуть, казалось, в самую душу выжигского комеса. Содрогаясь внутри, внешне шляхтич с достоинством выдержал испытывающий взгляд хозяина пещеры.

— Ты необычайно удачлив, рыцарь Казимир, — выговорил Морган Штергенссон, не спуская глаз с Казимирова лица. — Что твоя невеста отважилась вслед за тобой спуститься в эти пещеры. Иначе тебе никогда бы было не разбудить меня, и ты навсегда остался бы здесь, как и остальные до тебя.

Комес и разбойница переглянулись.

— Кто ты? — Неуверенно осведомилась Каля, сама того не замечая, до боли стискивая руку шляхтича. — И что значат твои странные слова?

Древний рыцарь обернулся к ней, чуть склоняя голову.

— Я — Привратник, — коротко ответил он. — Случайно оказались вы здесь, или искали этого места, вам не вернуться назад, и не уйти вперед, если я не открою двери для вас. В царство Горного Короля ведут многие дороги, но ключом к этой могла стать только женщина. Твоему жениху повезло, что ты оказалась рядом, леди Калина. Его поцелуй не смог пробудить бы меня.

Спутники переглянулись вторично.

— Так значит, это правда. Горный Король существует, — словно зачарованная, протянула Сколопендра. Казимир осторожно разделял ее радость.

— Скажи, добрый рыцарь, далеко ли до его царства, и как туда попасть? — Едва скрывая нетерпение в голосе, спросил он.

Морган Штергенссон, рыцарь Кёльстера с горькой усмешкой покачал головой.

— Не вы первые, кто ищет путей в его царство, — переведя взгляд с одной на другого, пророкотал он. — Зачем вам Горный Король?

Переглянувшись с Калей в третий раз, комес неуверенно пожал плечами.

— Ведаем, всякой нечисти он судья, — обдумывая каждой слово, пояснил он. — Просить иду, чтобы рассудил он меня с одной из... подвластных ему... тварей.

— Обидел ты кого из подданных Короля? — Понимающе прищурился Привратник. — Если так, то не жди милости, рыцарь Казимир. Повелитель к обидчикам смертным очень строг. На меня посмотри, если не веришь. Давно уж то было, что от дел моих неразумных да забав неуемных пострадала тварь из нечисти, подвластной Королю, да с тех пор сколько столетий уж длится мое наказанье? Сижу здесь в оцепенении в тщетной надежде на девы появление, что подарит мне немного жизни. А после опять — застываю, и вновь в ожиданье.