Попытка побега

Скрипнули запорные механизмы, и штурмовые мостики рухнули на стену с жутким грохотом. Бой!

Вырвавшиеся из внутренностей башен стальные волны нападения ударили в стальные стены обороны. Сталь зазвенела о сталь.

Бойцам-рукопашникам был дан приказ держать строй, не геройствовать и дать отстреляться лучникам и ополченцам. Ставка была сделана не на меч, а на арбалеты и луки.

— Впрочем, — наместник уперся взглядом в толпу людей в серых сутанах, — без мечей тоже не обойдется. Чертовски здоровых огненных мечей.

Несколько минут все шло как и было задумано — враги валились один за другим под ураганным обстрелом, и наместник почувствовал было себя гениальным тактиком и стратегом — но тут ему под ноги рухнул ополченец с торчащей из шеи стрелой. И он был не один, далеко не один. Бросившись к парапету, наместник увидел источник неприятностей — большую толпу лучников, столпившихся вокруг какой-то штуковины на колесах.

План боя пошел прахом — во-первых, у врага не должно было быть столько стрелков — разведке позор! Во-вторых, забафанные по уши и под воздействием "тележки с боеприпасами" лучники клали болт на все преимущества, даваемые оборонительными сооружениями, и добивали до гребня стены с такого расстояния, куда не достанут хреновенькие арбалеты ополченцев, опасные только на короткой дистанции. Быстро же выбить их одними лучниками — так кто кого быстрее выбьет.

— Ах вы... — прорычал наместник. — Песьи дети! Поднять красный сигнал!

На флагштоке воротной башни взвился и затрепетал красный вымпел.

Вражеские лучники еще успели дать очередной залп — а спустя секунду побежали, пытаясь избежать встречи с выметнувшейся, казалось, из-под земли бурой волной.

— Хорошая реакция, — подумал наместник. — Хотя зря — гноллы все равно бегают быстрее.

И правда — гноллы, мчавшиеся на четырех конечностях, настигли убегающих стрелков уже через двадцать метров — и началась резня. На выручку избиваемым лучникам мчались все, кто был поблизости — но они не успевали. Козырь нападавших был побит. Жалко, что у них на руках еще целая колода.

— Молодец, Одноухий, сдержал-таки слово, — наместник поймал взглядом в толпе пеструю фигуру здоровенного гнолла, орудующего своим любимым цепом — каждый удар вызывал целый фонтан кровавых брызг. — Но слить всех соплеменников ради личной выгоды — как-то это не по-человечески. Свинья ты порядочная, Одноухий. Но что поделать — у всех свои недостатки...

Помощь не успела — гноллы вырезали лучников всех до единого и бросились врассыпную, разбив по дороге драгоценную тележку. Часть собакоголовых была ранена в драке, и их, а также самых нерасторопных, перехватили вражеские рыцари. Однако вожаку и половине стаи удалось скрыться.

Неожиданная атака и потери среди ценных юнитов, полученные на ровном месте, лишили вражеских военачальников надежды на легкую победу и привели их в ярость. Рыцари и паладины двинулись вперед, повинуясь приказам героя-паладина — приказы были высказаны в непечатной форме и крайне громко и эмоционально. Наместник расслышал их с вершины крепостной стены.

— Ишь ты, — хмыкнул стоящий рядом Сержант. — Хотели, значит, и замок взять, и морду не оцарапать.

— Да, весьма наивно с их стороны. — буркнул наместник. Он прикидывал, пора ли уже отправляться в заветную пристройку, или еще погодить. Приближающийся отряд в сияющих доспехах подавлял — на каждого рыцаря обороняющихся приходилось по два паладина. Рыцарей же даже считать было страшно.

Пора и ему в первые ряды, пусть он и не сравнится в искусстве фехтования со своими ветеранами (а особенно не совсем со своими), он достаточно силен, чтобы его хотя бы не смели со стены первым же ударом. А там уж как повезет.

Поправив закрепленные за спиной ножны верного полуторника, наместник взял протянутый Сержантом стандартный клинок мечника — гораздо более удобный в "собачьей свалке" в тесном строю. Встряхнул левой рукой, поудобнее перехватывая щит, и шагнул вперед.

Где-то с минуту все было просто — мечники врага заметно уступали ему как в характеристиках, так и в умении обращаться с клинком. Наместник успел свалить троих, когда все резко изменилось. На линию соприкосновения вышли паладины — и строй покатился назад. Принимая на щит мощные удары, наместник старался хотя бы удержаться на ногах и сберечь голову — о попытках контратаковать можно было и не думать.

О позолоченные доспехи с лязгом ударил арбалетный болт — и бессильно отскочил. Следом ударил еще один, еще — с тем же успехом.

— Долбанный танк! — с нотками легкой — пока — паники подумал наместник, продолжая медленно пятиться. — Неужели я переоценил своих стрелков?

Но тут один из многочисленных болтов таки нашел брешь в доспехах — он по самых хвостовик вошел под пластину наплечника, заставив паладина сбиться с ритма и остановиться на мгновение. Этим шансом попытались воспользоваться стоящие в задних рядах алебардщики — но паладин уже опомнился и уклонился от неуклюжих взмахов. Да, все-таки воин с умением и воин без умения — это две большие разницы. Вооруженные алебардами мечники махали выданным оружием как оглоблями, практически не нанося врагу никакого ущерба. Что ж, эта идея не сыграла. Но попытаться стоило.

Тем не менее, уклоняясь от алебард, паладин пропустил отчаянный выпад клинка наместника, и обзавелся еще одной раной — на этот раз в левое плечо.

В воздухе около башни со вспышкой возникли две крылатые исполинские фигуры — в игру вступили аколиты обороняющихся.

— Молодцы, самое время! — наместник бросил взгляд на еще не введенных в бой вражеских солдат — разгневанный игрок погнал в атаку практически всех рукопашников, и толпящиеся на опушке аколиты остались практически без прикрытия. Именно на них пикировали призванные небесные воины.

Навстречу им метнулись призванные врагами белокрылые ангелы. Однако серокрылые не стали скрещивать с ними клинки — они обогнули врагов, пользуясь преимуществом набранной в пикировании скорости, и продолжили атаку. Врагам не оставалось иного выбора — они использовали еще два призыва, наконец-то остановив прорыв. Атакующая пара вновь не стала вступать в драку — они отклонились в сторону, уводя за собой всю вражескую четверку. А с противоположного направления на вражеский строй падала следующая пара серых ангелов, незаметно подобравшаяся совсем близко под прикрытием неразберихи...

Наместник расхохотался бы в голос, если бы не был вынужден предельно сконцентрироваться на бое — паладин вновь наступал, размахивая мечом как вертолет.

Нубы, долбаные нубы! Они не ожидали от непися нестандартных действий, и теперь поплатятся за это. Естественно, при таком соотношении сил искусственный интеллект никогда не стал бы атаковать — ведь войск не хватает даже для защиты! И в этом — слабость искинов. И в этом — сила людей. Нестандартные действия! Рискованный план, которого не ожидает, не может ожидать противник!

Аколиты молодцы, они поняли его задумку и все делают правильно. Раздергать внимание неожиданными атаками с разных направлений, заставить паниковать, поставить врага перед выбором — использовать призывы или лишиться наиболее, пожалуй, ценных юнитов своего войска. При всех достоинствах паладинов, сила человеческого замка — во всесокрушающих пламенных мечах, которые несут могучие крылатые воители.

Одновременно с этим наместник пытался понять — а почему враги не атаковали первыми? Больше всего он опасался атаки полусотни ангелов в первые же минуты боя — это был бы полный, абсолютный крах. В отношении инквизиторов у него была мысль — фанатики боялись. Не принимая новое толкование своей веры, считая его еретическим, они намеревались выжечь его огнем — и при этом в глубине души боялись, что ошибаются. Боялись, что высшие силы не поддержат их крестовый поход — и призванные ангелы повернутся против них самих. Как выяснилось — зря боялись. Видимо, в этом споре нет правых и неправых. Свет может быть разным — и люди вправе выбирать, какой им по душе.

Над вражеской ставкой продолжалась крылатая карусель — а на стене все было не так радужно. Атакующие продавливали защиту — строй защитников был прижат к стене башни и держался из последних сил.

Паладин наконец рухнул, его доспех так и не был пробит — но израненный воин больше не мог удержаться на ногах. Наместник чувствовал себя немногим лучше — доспехи прорублены во многих местах, кровь заливает левый глаз, от щита мало что осталось. С трудом переводя дух, он огляделся по сторонам. Что ж, они совершили чудо — враг захлебнулся в крови. К сожалению, кровь эта была не только вражеская. От отрядов прикрытия мало что осталось — жалкие остатки с трудом удерживали подъемы на площадки башен. На двух из них стрелки и ополченцы отбивались в рукопашную — и им недолго осталось. В тыл оттаскивали кузнеца — правая рука отрублена по локоть, борода из рыжей стала красной от крови. Странно, как его сюда занесло, он должен быть на площадке баллист...

Минутой ранее наместник краем глаза видел падающий к подножию стены огненно-рыжий болид — что ж, кажется, вопрос о том, кому принадлежала верность леди Агаты, так и останется без ответа...

Рядом так же хрипло дышал Сержант — его меч сломался в самом начале боя, и теперь он держал в руках тот самый злополучный топор. Вот же, как чувствовал тогда, пророк хренов.

Криво улыбаясь, наместник отбросил короткий меч и потянул из-за спины Всполох. Да, вот такое имя вдруг проявилось на табличке вчера вечером. Меч с собственным именем — плюс три к пафосу...

За спиной нарастал шум и лязг стали — кажется, и на эту площадку прорвались, на помощь стрелков можно больше не рассчитывать. Внимание, вопрос: когда стоило бросить все и спасать свою героическую задницу? Ответ: давно. Потому что сейчас уже поздно. Позади добивают лучников, впереди — очередной позолоченный болван. Паладин приближался, сжимая в руке вместо меча здоровенную четырехгранную булаву. Необычный выбор оружия — бывший инквизитор?

Наместник принялся обходить неприятеля справа, слева шел Сержант. Паладин, немало не смутившись численным преимуществом неприятеля, атаковал. Булава показала себя прекрасно — отбив атаки с обеих сторон, воин света мощным ударом по голове отправил Сержанта в полет. Следующий удар переломил наместнику левую ногу. Чудом удержавшись от падения со стены, наместник вслепую отмахивался мечом — боль была дикая, слезы заливали глаза, не давая ничего разглядеть. Паладин шагнул вперед, выбил меч и занес булаву для решающего удара.

Наместник рванулся было в попытке уклониться — но сломанная нога не давала и шанса. Он вскинул руки над головой в жалкой попытке отложить гибель хотя бы на один удар. Тут его подстегнутый страхом мозг вдруг зацепил какое-то смутно знакомое ощущение, ощущение туго натянутой арбалетной тетивы. Наместник, хватаясь за соломинку, потянулся к этому ощущению, рванул за что-то невесомое — и возникший над его левой ладонью огненный шар ударил в лицо паладина.

Паладин отшатнулся — больше от неожиданности, освященные доспехи давали просто бешенное сопротивление магии. Получивший секундную передышку ударил снова, следом уже летел второй файрбол, третий — и на этом возможности невидимого помощника исчерпались.

— Кольцо! — понял наместник.

Старое дешевое кольцо, снятое с демона после памятной засады. Тогда заставить его работать так и не удалось — но он таскал его по привычке, все время забывая кому-то пристроить. Эх, как жаль, что, расстроенный неудачей, он так и не обзавелся ничем помощнее — даже свитков себе не взял! А ведь каждому офицеру выдал по несколько лечащих и атакующих, не жалея спустил все оставшиеся в казне деньги и ресурсы. Кто же мог знать, что от этого будет зависеть его жизнь...

Паладин быстро опомнился от шока, вызванного внезапным огненным душем — и рванул вперед, намереваясь закончить начатое.

Полу ослепленный и слегка дезориентированный, он не успел среагировать, когда ему в бок живым ядром врезалась фигура в серых доспехах, сбивая с ног и отправляя в полет — вниз, к подножию стены.

Сержант, потративший последние силы на свой рывок, едва не отправился следом за своей жертвой. Ему сильно досталось — шлем потерян, правая половина лица, стесанная ударом булавы, представляла из себя жуткую кровавую маску.

Не в силах больше удерживаться на ногах, Сержант опустился на камни и привалился спиной к зубцу.

— Справились, ваша милость. — прохрипел он сквозь сжатые зубы. — С этим все.

Голова его бессильно склонилась на грудь.

Наместник не был так оптимистичен — вряд ли паладина убьет падение со стены, даже такой высокой. Но на какое-то время он выйдет из строя — а в их положении и это немыслимая роскошь.

Волоча за собой сломанную конечность, наместник подполз к внешнему краю и приподнялся, цепляясь руками за шершавые камни. Бой на стенах практически угас — штурмующие полегли все, за редким исключением. Проблема была в том, что и обороняться было больше некому.

Наместник перевел взгляд наружу — и увиденное ему крайне не понравилось. Осаждающие бросили в бой резерв — и командиры шли в первых рядах. В горячке боя наместнику казалось, что на стены ворвалась вся вражеская армия — но нет, добрая треть почему-то весь бой протопталась в стороне. Теперь они неумолимо приближались, чтобы занять опустевшие укрепления.

Наместник прикинул, что еще он может сделать — выходило, что он и так сделал больше, чем должен был. Ну, не совсем он — больше его люди. Он надеялся, что хотя бы часть солдат последовала его приказу и вышла из боя после получения тяжелых ранений — но даже если это так, раненым потребуется время, чтобы прийти в себя.

Церковники тоже должны были уцелеть — они отступили сразу после окончания битвы крылатых. Впрочем, от них толку еще меньше — до последнего удерживая вызванных ангелов, они до предела истощили себя, и в лучшем случае немного потрепыхаются, используя заемную силу алтаря.

— Что же, — наместник принялся вытягивать из-под нагрудника тонкую золотую цепочку. — Надеюсь, мы пролили здесь достаточно крови. Достаточно, чтобы на ее запах пришли...

Он перехватил висящий на цепочке амулет, вырезанный из красного рыхлого материала, напоминающего песчаник. Каменный шестиугольник с вырезанной на нем причудливой руной рассыпался в пыль под нажимом пальцев, закованных в сталь.

Взгляд наместника впился в приближающийся строй, выискивая признаки того, что его поступок возымел какие-то последствия. Какое-то время ничего не происходило — исключая то, что враги подбирались все ближе — а потом земля за их спинами расцвела множеством светящихся красных пентаграмм.

Клубы дыма, хлопки разбегающегося воздуха — и из пентаграмм выходят разномастные фигуры. Впереди сам владыка Азатог — доспехи те же, что и при их встрече в лесу, а вот вместо меча демон держит в руках что-то вроде гибрида булавы и секиры — массивный обух и прикрепленное с одной стороны лезвие неправильной формы. Слева и справа от вожака шествуют самые впечатляющие солдаты элитного отряда — дьяволы, огромные твари, опасные, как сам ад. Следом идут демоны попроще — среди них нет пушечного мяса, которое обычно составляет большую часть войска преисподней — только самые сильные, воистину элита.