Все, что у меня есть

— И что такого? — Диран лениво оторвался от созерцания звездного неба.

— Мы их нарвем и зажарим, это же редчайший деликатес!

— Боги, что за жеребячий энтузиазм. Твоя душа помолодела вместе с телом, или мы все жестоко ошибаемся в том, чья именно душа вселилось в это юное и прекрасное тело? — князю совершенно не хотелось расставаться с мягкой лежанкой и блаженным единением с природой.

— Пошли, — Рамен ласкался, щекотно целуя его руки, и тянул в сторону. Диран, сопротивляясь, дернул его на себя и заслужил возмущенный толчок под ребра и шипение: — Ну и валяйся здесь... один.

Перед тем, как снова нырнуть в колючие джунгли, Рамен обернулся и довольно отметил, что одним лишь словом испортил любовнику настроение: тот больше не наслаждался отдыхом, а сидел и с затаенной тоской смотрел ему вслед.

— Пошли, Ди, — ласково сказал он, — Пособираем грибочков. Тебе понравится.

Было на самом деле увлекательно: за зонтиками надо было забираться на высокие мохнатые баобабы, а обратно спрыгивать, держась за хрупкие лианы. Те постоянно рвались. Зато удалось насобирать целый мешок деликатеса.

Рамен прижимал к себе этот мешок с отцовской нежностью, когда они возвращались. Диран косился на него с удивленной усмешкой и легкой завистью: наверно, стоило потерять сотни лет памяти, чтобы вот так снова радоваться жизни. Хотя, принц всегда отличался умением повеселиться... даже тогда, когда весело не было практически никому. Абсолютно чудовищное чувство юмора наследника престола прославило его в веках не менее, чем поразительная похотливость.

Вдалеке, со стороны их стоянки, раздались голоса. Мужчины застыли, переглянувшись, а потом разошлись в стороны, захватывая подозрительных гостей в клещи. Это оказались какие-то безродные эльфы, нагло копошащиеся в их вещах.

— Ворюги! — обрадовался Рамен, выскакивая на поляну.

Диран тоже вступил в свет костра, глядя на возлюбленного со смутным беспокойством. Эльф, рывшийся в вещах, упал на землю, хватаясь за голову и пытаясь сбежать, а второй, сидевший в кустах, выстрелил из какого-то нелепого дробовика. Полуночник от пуль даже уклонятся не стал — выстрел был в небо, и хищно скользнул к первому вору, медленно от него удирающему, причем, в сторону князя.

Диран резко вскинул руки, и всех троих разметало в разные стороны вихрем. Воришки в ужасе вжались в землю, догадавшись с кем связались. Рамен перекувырнулся, вскочил на ноги и, злобно оскалясь, развернулся к магу, явно готовый всласть подраться. В руках его тускло поблескивали длинные охотничьи ножи:

— Не убивай их.

На лице мужчины отразилось совершенно детское удивление, почти обида:

— Но почему, Ди? Это же преступники! Их можно убить.

— Все сильно изменилось за последние полтысячи лет, Рамен. Теперь преступников принято судить.

Тот фыркнул:

— Ты князь, ты и суди. А я прирежу подонков, позорящих эльфийский род.

Услышав последнюю фразу, означенные подонки взвыли и бросились (Рамен по пути пнул ближайшего под зад) в ноги князю, о чем-то невнятно умоляя. Владыка Ильверана скривился:

— Это просто жалкие падальщики, они не сделали ничего, за что их следовало бы убить.

— А как же покушение на Ваше Сиятельство посредством вот этой палки? — Рамен глумливо покрутил дробовик солнышком. В его голосе раскатывался гневный рык, заставляющий воришек жаться поближе к князю.

— Дробовик и все вещи отобрать, память подтереть, самих допросить и всыпать по 50 ударов палкой.

— Мудрое решение, Ваше Сиятельство, — Рамен склонился над одним из эльфов, улыбаясь светло и ласково: — Ну что, любезнейший, поиграем в доктора? — сказал он добрым голосом, словно кого-то копируя. — Я немножко выну вашу душу, юноша, а потом немножко засуну ее обратно.

— Нет! — взвизгнул тот, — Лучше убейте! Выворотень!!!

— Да вы, юноша, дебил, вас лечить надо, — приятно изумился Рамен и сломал ему челюсть. — Услышу хоть звук — продолжу лечение.

Покалеченный эльф подвывал и хрипел, пытаясь сдержать стоны, из глаз его градом сыпались слезы. Рамен же обернулся ко второму (тот громко икал), все с той же ясной улыбкой на устах:

— А вы, юноша...

— Я буду, буду, играть в доктора, сударь! Не надо!

— Успокойтесь, любезнейший, — Рамен устремил просветленный взор куда-то влево и вверх. — Я лишь хотел спросить: ты понял, что вы два дебила?

— Да, сударь, да...

— Понял — повтори.