— Этих пятерых человек мы догнали на внутреннем дворике больницы. Там они бедную Нину уже загрузили в небольшой вертолет, который только что совершил посадку в этом дворике. Нам удалось с ними справиться и обезоружить. Нина, как была, так все это время оставалась без сознания. Врачи 67-й больницы успели только перелить ей кровь, как появились ее похитители. В этот момент с нами связался представитель московской милиции, он потребовал от нас, прекратить сопротивление, сложить оружие и сдаться российским властям, но главное, он первым делом потребовал передать им тело или живой, или мертвой Нины Алферовой. От ужаса в тот момент охватившего меня, в моей голове родилась блестящая идея, а именно Нину вертолетом переправить в аэропорт Домодедово, там перегрузить в мой корпоративный самолет и отправить к моему знакомому врачу в Германию.
— Мы так и поступили, трое моих охранников, которые прошли курс обучения пилотированию вертолетов, вместе с Ниной загрузились в вертолет. Вертолет взлетел, сделал круг над больницей и исчез в синеве октябрьского неба. Один из охранников перезвонил мне из аэропорта Домодедова, он сказал, что они все только что перегрузились в корпоративный самолет. Что сейчас этот самолет идет на взлет, но после этих слов связь с ним прервалась. Меня это обстоятельство очень волнует, я хочу твердо знать долетела ли Нина до Германии или не долетела? Так что, Марк, помоги мне выяснить этот вопрос
— Слушай, Дима! Я постараюсь сделать все возможное, чтобы посетить клинику твоего друга в Германии, чтобы там увидеться с Ниной. И возможно, мне удастся это сделать сегодня поздно вечером или завтра рано утром. В любом случае я тебе отзвоню! Что касается самого тебя и твоих охранников, то советую тебе обратиться в компанию "Русские Медведи", она только что начала новый проект. В рамках этого проекта юридическое управление этой компании оказывает безвозмездную помощь представителям российского криминалитета, которые находятся под судом или под следствием.
Завершив разговор с Алферовым, я осмотрелся. В палате находился только Николай Николаевич и я, Галина Ильинична, видимо, ее покинула, пока я шептался по мобильному телефону с Дмитрием Алферовым. К концу разговора этот человек в образе бульдога все-таки не выдержал напряжения и попросил меня помочь ему сохранить холдинг СЕАР, направив туда своего временного управляющего так как Дима опасался, что пока он будет находится под следствием, его партнеры разграбят этот холдинг, оставив его без средств для существования. Я тут же перезвонил Игорю Вильчинскому по этому вопросу, Игорь был чрезвычайно занят какими-то переговорами, но он взял трубку и внимательно меня выслушал и сказал:
— Ты знаешь, Руслан, я не совсем разбираюсь в экспортно-импортном бизнесе. Мне кажется, Почтарь, когда-то упоминал мне о том, что Дмитрий Алферов предлагал ему место своего заместителя в том холдинге. Если хочешь, я с ним переговорю по этому вопросу и, если он согласится, то пусть и занимает место Алферова в качестве Генерального директора.
— А кто тогда станет директором "Русских Медведей"? Ты же сам хорошо знаешь, что у нас там значительные деньги крутятся!
— Думаю, что ты не будешь возражать против своей любимицы, Маргариты! Помнишь она тебя в курс вводила по вопросу организации рентабельной проституции в одном из районов Москвы!
Так двумя звонками я значительно расширил территорию своего бизнеса, увеличив капитал на четыре миллиарда долларов. Разумеется, часть денег я верну Диме, но не все! Кое-что ему оставлю на безбедное существование и на воспитание своей дочери, потом и внучат. Но с этого момента Дима Алферов стал частью меня, Марка Ганеева. Я подумал о том, что такое серьезное дело следует перекурить. Достал из кармана своей легкой куртки коробку сигарет Мальборо и зажигался, но тут же послышался голос Никольского, который все еще продолжал работать, сидя в кровати.
— Марк, даже и не думай о курении в моем присутствии. Последнюю сигарету я выкурил, когда мне исполнилось пятьдесят лет. С тех пор ни-ни, ни одной сигареты не выкурил. Так что тебе, Марк, придется воздержаться от курева или, если хочешь покурить, отправляться вон, на улицу из моей палаты!
Я сделал попытку подняться на ноги, чтобы, выйдя из палаты этого противного старика, где-нибудь покурить на лоне природы. Но, Николай Николаевич, меня остановил своим следующим заявлением:
— Хочу, Марк, тебя поблагодарить за то, что своим неожиданным появлением ты уважил меня, старика! Здесь в Англии, в принципе, не так уж все плохо, жить можно. Операция прошла отлично, я не умер и с каждым днем чувствую себя все лучше и лучше! Да и моя реабилитация тоже, в принципе, проходит тоже неплохо. Уже многое делаю сам, обхожусь без чужой помощи.
— Ну, и отлично, Николай Николаевич, просто все замечательно! Главное ваше здоровье, ну, а работа, то она сама приложится! Я полагаю, что настало время, когда мы можем заняться наймом рабочей силы и инженерно-технического состава, чтобы в скором времени начать производственный процесс. Проект фронтового истребителя ЯР65 уже на столе у нашего Президента. С нашей стороны все уже давным-давно готово для начала его серийного производства!
— Ну, и отлично, Марк! Давненько я не бывал в столь хорошем расположении духа. Желая и тебе, Марк, поднять настроение, спешу сообщить о том, что за полчаса до твоего появления в этой палате меня в ней посетил российский фельдъегерь, который вручил мне официальное письмо, подписанное самим председателем российского правительства. В своем письме председатель правительства говорит о значении и важности для всей страны осуществление нашего проекта, направленного на возрождение российской авиапромышленности. В заключение председатель правительства информирует меня о том, что правительство Российской Федерации готово финансировать данный проект, но, к сожалению, на данный момент оно не располагает всей необходимой суммой, поэтому сейчас оно готово выделить всего лишь одну треть финансовых средств, необходимых для производства этого фронтового истребителя. Так что теперь мы вправе всем, интересующимся нашим проектом, говорить, что мы имеем официальное согласие российского правительства на регистрацию нашей госкорпорации. Теперь твоя Шамса Вилкок может официально заниматься поиском и привлечением российских и зарубежных инвесторов по нашему проекту.
— Не беспокойся, Николай Николаевич, по этому поводу! Эта старая лиса пакистанка уже обеспечила нас средствами для регулярной выплаты зарплаты десяти тысячам инженеров и рабочих на четыре года вперед. Вместе с Борисом Фридманом сейчас Шамса решает проблему привлечения китайских инвестиций, при этом она не хочет предоставлять китайской стороне каких-либо особых привилегий по управлению нашей госкорпорацией.
— Да, — задумчиво произнес Николай Николаевич, — очень многое ты, Марк, успел сделать за столь короткий срок своего пребывания в Москве! Похоже наступает пора и мне возвращаться домой, в Россию! Там нам обоим предстоит проделать еще немало работы, прежде чем наша госкорпорация начнет функционировать в полную силу!
— Нет, Николай Николаевич, вам пока еще рано говорить и думать о своем возвращении в Москву! С падением Советского Союза, Москва сильно изменилась! Она стала как бы более открытой, чем была прежде, но уж очень многого наносного криминальной появилось в облике этого нашего прекрасного города. Порой и шага нельзя сделать, чтобы на улице не попасть в криминальную разборку, тут или там кого-то опять застрелили. Так вот криминальный мир Москвы лично к вам, Николай Николаевич, проявил интерес и даже попытался вас выкрасть, чтобы вас использовать в своих корыстных целях. Поэтому о вашем возвращении в Москву мы поговорим тогда, когда мы все будем к этому готовы. Когда у нас появится команда, способная противостоять криминальному элементу. О своем решении по этому вопросу мы вас обязательно со временем проинформируем!
Никольский был вынужден отвлечься от моего с ним разговора и снова вступить в разговор с позвонившим старым другом. Он отвечал на вопросы, а по его глазам я хорошо видел, что Николай Николаевич в этот момент думал о чем-то своем, наболевшем. Галина Ильинична вернулась в палату с заплаканной Веруней. Моя будущая супруга как-то странно посмотрела на меня, но мокрым лицом уткнулась в грудь Воротниковой и что-то начала ей нашептывать. Никольский завершил разговор и мобильник швырнул перед собой, на покрывало постели. Сам же он продолжал сидеть в позе Будды, по его лицу было хорошо заметно, что в данную минуту этот человек наслаждается тем кусочком русской жизни, которая вдруг забурлила вокруг него. Переговорив с Воротниковой, Веруня бегом покинула палату, она куда-то спешила.
Пользуясь возникшими обстоятельствами, я переговорил с Галиной Ильиничной. Меня беспокоила опасная обстановка в Москве и я, три дня тому назад, покидая столицу, решил сделать так, чтобы Веруню на время задержать в Йоркшире, поэтому мы здесь и появились. Словом, я открыто попросил Воротникову помочь мне, сделать так, чтобы Веруня на недельку здесь бы задержалась!
В дверь палаты Никольского осторожно постучали, на ее пороге замаячила фигура пакистанского доктора Ашрафа Лакшми. Он пару секунд он задержался на пороге, глазами меня разыскивая в той толпе, вдруг образовавшейся у постели больного, а затем мысленно поинтересовался:
— Ну, и как он, брат, он себя чувствует после операции?
— Ты знаешь, брат, мне кажется, что с ним все в полном порядке! Он неплохо перенёс операцию. Ты, Ашраф, здорово над ним поработал. У него впервые за много лет не болят ноги, впервые с венами ног все в порядке! Николаю Николаевичу потребуется еще две-три недели восстановления и все это время он пробудет в твоей клинике.
Незаметно наступил вечер, пора было думать о вылете в Москву через Бонн, Германия. где находилась клиника какого-то немецкого университета, в которой лечили Нину Алферову. Поздно вечером, прежде чем отправиться в аэропорт для вылета в Москву, я мысленно разыскал Максима и у него поинтересовался:
— Ну, а вы, парни, чем все это время занимались? Готовы ли вы к возвращению домой, в Москву? Правда, по дороге обратно мы должны залететь в Бонн, что встретиться с кое кем!
— Да помотались мы тут немного по этому чертову Йорку! Скучным он оказался провинциальным городишком. Зашли мы тут в один паб, пивка попить и девчонок покадрить! А здесь пиво разрешено пить только до одиннадцати часов вечера, после одиннадцати часов все питейные заведения в этом городе закрываются. Девчонки по гостиничным барам не ходят, отказываются. Даже денег не берут, а ехать искать проституток — неинтересно. Вот мы вчетвером и сидим, пьем бутылочное пиво. На нас местные ребята уже косо поглядывают, как-то уж тихо мы себя ведем, а им подраться хочется. Может быть, мы с ними все-таки подеремся, а то совсем скучно стало.
— Ладно, братцы, приказываю, никаких драк! Через час встречаемся на борту "Гольфстрима", полетим домой, в Москву. Да, Максим, проследи за тем, чтобы Hawker 750, за этот самолет мы оплатили целый месяц аренды, остался бы в Лондоне. Из Йорка он должен нас доставить в Гатвик, Лондон, там его экипаж должен ожидать дальнейших наших указаний.
Первый пилот Гольфстрима американец Льюис Стингл, как первоклассный боевой летчик-штурмовик, имел допуск к полетам в любое время дня и ночи, поэтому мы без особых проблем покинули лондонский аэропорт Гатвик ровно в полночь и взяли курс на Бонн, Германия. Во время перелетов я не люблю спать, даже несмотря на то, что во втором салоне имелась шикарная кровать. На этой кровати сейчас спали Васьков и Звонарев, а Влад и Митяй сидели напротив меня и увлеченно играли в русские шашки.
От нечего делать я просматривал глянцевые журналы, целой горкой громоздившиеся на столике передо мной. Мое внимание привлекли красивые фотографии атоллов и лагун, потихоньку я начал рассматривать эти журналы, перелистывая их глянцевые страницы. В одном из журналов между его страницами мне в руки попала одна из ежедневных мальдивских газет "Хавееру", издаваемой в Мале, в столице Мальдивской Республики. На первой же странице этого таблоида я вдруг увидел свою собственную фотографию и заголовок статьи, который можно было бы перевести на русский язык следующим образом: "До каких пор власти Мальдив будут терпеть присутствие российских криминальных элементов на своих райских островах?!".
Неизвестная мне мальдивская журналистка Хаанна Шиколов возмущалась и чуть ли не грязно выражалась по поводу того, что все чаще и чаще на Мальдивах можно встретить русских гангстеров. Эти боевики вместе со своими подругами и своим криминальным окружением приезжают отдохнуть на райских островах после того, как они искалечат или даже убьют многих хороших людей. При этом, они принимают личины добропорядочных мирян, а на деле беспрестанно пьют, сквернословят, пристают к добрым людям. И такие непотребные люди приезжают отдыхать на Мальдивы, на эти райские острова, которые Господь Бог специально создал для отдыха простых мирян!
Прочитав статью, я сразу же догадался о том, что никакой особенной информации обо мне у этой мальдивской журналистки попросту не было. И статья ею была написана таким образом, что любой опытный читатель мог бы сразу разобраться в том, что она написана одними и теми же фразами, и предложениями, правда, каждый раз они были перефразированы несколько иным образом! Я долго ломал свою голову, решая, как мне поступить с этой публикацией? Как американский гражданин, я был обязан позвонить в редакцию газеты "Хавееру" и потребовать публичных извинений, как русскому убийце мне было на эту статью глубоко наплевать!
Пока еще я не решил, кем мне быть и что делать в данном конкретном случае, поступить, как русским или как американским гангстером?!
4
Наш "Гольфстрим" вот-вот должен был изменить свой курс и и дальше через Киев, Украина следовать на Москву. По моим дилетантским расчетам до государственной границы Российской Федерации нам осталось лететь километров триста — триста пятьдесят. Льюис Стингл, наш первый пилот "Гольфстрима" на всех языках мира, русском, английским и, кажется, турецком вел переговоры с местными авиадиспетчерами, иногда по громкой связи он сообщал нам, где мы находится и что он собирается с нами делать. Ему было скучно летать с нами, вот это парень сам себя развлекал этими самыми сообщениями! Сначала этот американец на русском языке объявил, что у него есть только что поступившие на борт сообщение особой важности и приоритета! Я сразу же навострил свои уши, хотя ни слова не понял, что этот американский остряк перед этим сказал, по-русски он говорил с диким американским акцентом.
Но вдруг в голосе этого парня произошли изменения, он почему-то заговорил голосом Левитана, читающего очередной приговор Международного Трибунала с Нюренбергского процесса, на весь салон "Гольфстрима" он вдруг объявил:
— Российского правительство решительно опровергает и отвергает любое провокационное заявление Западной Прессы о том, что некий российский гражданин Руслан Авдотьевич Цигурашвили на деле является русским шпионом в США и теперь носит фамилию Джон Маккормик, в определенных кругах имеющий кликуху Кат. В этой связи МИД РФ официально заявляет, что в пофамильном перечне фамилий граждан России данный гражданин не значится, что в свою очередь может только означать, что, как российский гражданин, он не существует! В этой связи МИД РФ уполномочен официально заявить, что самолёту "Гольфстрим", номер борт 15-Ф-34-45, запрещено пересечение государственной границы Российской Федерации! Если борт предпримет такую попытку осуществить, то она будет пресечена истребителями ПВО РФ.
