Не плачь, орчанка!

— Это родовое имя моего отца, — сказал наглец. — Я знаю, что для твоего уха, высокородный, это звучит не обычно. Но в моем мире таких фамилий много.

— Мире? — уцепился наместник.

— Достопочтенный Иль-Ин прибыл в Рум из другого мира, — поспешил Куворк. — Того, откуда уже приходили пришлые. Он говорит на их языке.

"Язык", — вспомнил Рексиль. Чужак, как и Куворк, говорил на иль, но произношение выдавало иноземца.

— Как это произошло?

— Шел бой, — ответил Иль-Ин. — Я убил врагов, но один из них успел бросить гранату... Вы называете это Кулаком. Видимо тот угодил в некий магический артефакт близ места, где я стоял. Последовал удар, и меня перенесло. Очнулся я уже здесь.

Рексиль кивнул — чужак говорил правду. Магу соврать нельзя. И ничего необычного в его словах не было. Людей из других миров и прежде забрасывало в эти земли. Правда, случалось это давно и походило на легенду. Но язык пришлых в Руме существовал, и наместник его знал.

— Кем ты был в своем мире? — Рексиль перешел на него.

— Воином, высокородный.

— Всего лишь? — удивился Рексиль.

— Иль-Ин не обычный воин, — вмешался Куворк. — Он был старшим над ними.

— Маг?

Чужак улыбнулся и сунул левую руку куда-то себе в бок. Тяжелая лавка у стены вдруг взмыла в воздух, перевернулась несколько раз и грохнулась обратно.

"В камзоле у него камень, — догадался Рексиль. — Баран! Попусту тратить Силу... Мог доказать проще".

— Вижу! — сказал вслух. — Так что с лофом?

— Достопочтенный Иль-Ин, оказавшись на землях Рума, отправился искать жителей, — продолжил Куворк, — и выбрел в деревню Гаць. Ту как раз осадили зурги. Они вырубали дверь в здание, где закрылись селяне, когда появился Иль-Ин. Он убил зургов. Всех пятнадцать.

Рексиль вновь кивнул. Пятнадцать зургов для мага — мелочь. Если, конечно, ударить первым.

— А где был Гайорк?

— Пировал в замке с воинами. Когда прискакал гонец, лоф не пожелал встать из-за стола. Не случись Иль-Ина, зурги разорили бы деревню. Увели бы жителей в рабство, забрали скот и урожай. И еще камни, — Куворк сделал паузу. — Их как раз приготовили для лофа.

Рексиль мысленно выругался. Тупая скотина! Его назначили лофом, чтобы он жрал? За пропажу камней Гайорк лишился бы головы, и ее сняли бы по приказу наместника. Но это его право, а не какого-то чужака.

— Дальше! — бросил Рексиль.

— Благодарные селяне попросили Иль-Ина взять их под защиту. Согласно законам Рума...

— Я знаю законы! — перебил наместник.

— Иль-Ин согласился. Это не понравилось лофу. Он собрал воинов и пошел к Гаци. Намеревался убить защитника и всех селян.

— Ты не выдумываешь, орк?!

— Нет, достопочтенный! — поклонился управляющий. — Слышал это собственными ушами. Хочу сказать, что достопочтенный Иль-Ин заранее, через меня, предупредил Гайорка не пытаться отбить Гаць. В противном случае обещал убить лофа. Но Гайорк не стал слушать. Он и его воины подошли к деревне и встали в боевой строй. Лоф возглавил атаку.

— И?

— Иль-Ин сдержал слово. Они умерли.

— Было именно так? — Рексиль вперился в орка.

— Клянусь, высокородный! Видел собственными глазами — лоф взял меня с собой. Меня оставили у коней, поэтому я уцелел. Скажу более. Перед тем как убили лофа, на стену поднялся староста и вновь предупредил Гайорка не приближаться к деревне. Но тот не послушал.

— Иль-Ин убил их одним ударом?

— Да. Он сильный маг.

— Насколько?

— На моих глазах он снес вершину холма с расстояния в триста шагов.

"Делать этому чужаку нечего! — сердито подумал Рексиль. — Так тратить Силу..."

— Прими! — Куворк протянул наместнику мешочек. Рексиль взял, распустил ремешок и высыпал на ладонь камни. Ровно десять. Два розовых, но это допускается. Остальные хорошие. Достаточно крупные и, судя по издаваемой ими дрожи, полны Силой.

Рексиль ссыпал камни в мешочек и сунул за пояс.

— А остальная подать?

— Возьми ее из выкупа за камни.

— Почему? — удивился Рексиль. — У вас неурожай и падеж скота?

— Нет, высокородный. Погибли воины лофа, нужно набрать других. Их требуется кормить. Нужны продукты.

— Гайорку хватало. Еще продавал.

— Он забирал у селян половину урожая. Иль-Ин, заместив лофа, вернул подать к установленным в королевстве размерам. Поэтому зерна и скота в замке меньше.

"Жадная скотина!" — подумал Рексиль о покойном. Он знал о его художествах и писал о них королю. Но там посоветовали разбираться на месте. Ему, что, ехать в лофство и считать урожай? Рексиль понимал, почему так ответили. Владеть землями в пограничье опасно. Магов в королевстве мало. Детей с Даром рождается все меньше. Есть даже указ короля: одаренным заводить семьи только с себе подобными. Только не помогает. Не спешат одаренные жениться. Заводят гаремы, плодят ублюдков, а те к магии неспособны. Вот и назначают лофами таких как Гайорк.

"С его смертью королевство не в убытке, — решил Рексиль. — Был один маг, появился другой. Пусть он хумми, но если Куворк не соврал... А ведь не лжет, я бы почувствовал. Но что скажут в столице?"

— Я сообщу Его Величеству о прискорбном случае, — сказал Рексиль. — Возможно, он утвердит Иль-Ина лофом. Обещать не могу — Архиль не любит чужаков.

Гости переглянулись. Иль-Ин кивнул. Куворк вытащил из-за пояса второй мешочек и протянул его наместнику.

— Это мы приготовили в дар Его Величеству.

Рексиль вытряхнул содержимое мешочка на ладонь. Кожу неприятно защипало. Однако наместник, не чувствуя боли, смотрел на лежащие на ладони камни. Три... четыре... пять.. Целых пять! От исходящей от камней силы тело наместника распирало.

— Не стоит держать их в руке долго, — напомнил Куворк. — Опасно. Черные адаманты.

Его слова привели наместника в чувство. Он торопливо закивал и ссыпал камни обратно в мешочек. Зажал его в руке.

— Откуда? — спросил хрипло.

— Камни принадлежат Иль-Ину, — ответил Куворк. И ведь не соврал — наместник это почувствовал.

— Высокородному Иль-Ину! — поспешил он. — Своей властью я утверждаю его лофом Гонсея! Со всеми присущими этому титулу правами и обязанностями.

Сейчас Рексиль и не такое бы пообещал. Только б чужак не потребовал камни назад.

— А титул моему управляющему? — спросил Иль-Ин. — Куворк родился в благородной семье и вправе претендовать.

Рексиль вновь завис. Объявить чужака высокородным не представляло труда — при таком-то даре? Право на титул маг получает автоматически. Правда, лофом назначает король. Архиль утвердит решение наместника в отношении чужака, но как быть с неодаренным? Уговорить короля трудно. Не захочет нарушить указ деда. Отказать чужаку? Но тогда он заберет камни, и отвезет их к королю сам. Рексилю не видать благосклонности монарха. А оно нужно. Рексиль десять лет правит пограничным краем. Устал, да и в столицу хочется. Там нет зургов с их постоянными набегами, тупых лофов и тягучей провинциальной жизни. Упустить такую возможность?

— Это будет не просто, — признал Рексиль.

— А если мы продадим казне два адаманта? — спросил Иль-Ин. — В дополнение к этим пяти?

Это был удар Кулаком. Антон не имел опыта переговоров. До переноса в Нимей его жизнь не требовала подобного. Но Антон помнил советы отца. Тот учил главный козырь выкладывать последним и приводил пример. По окончанию войны майора Ильина отправили в Западную Украину гонять банды националистов. Поначалу не получалось. Националисты в отличие от чекистов знали местность и людей. Помощи населения ждать не следовало — его запугали. И тогда в чью-то светлую голову пришла идея: бороться с националистами с их помощью. Их брали в плен и перевербовывали. Обещали достойное содержание, амнистию и государственные награды СССР. Последнее и стало решающим аргументом. Содержание и амнистию националисты воспринимали благосклонно, но что дальше? Расправятся коммунисты с братьями и отправят помощников в Сибирь. А вот орден или медаль от государства — другое дело. С таким не шутят. На этом ломались почти все. Националисты знали, как относятся в СССР к боевым наградам. Чекисты не обманули. Отличившиеся в боях получили ордена и медали. Жили после, окруженные почетом, аж до распада СССР. Потом... Но это другая история.

— Я отправлюсь к Его Величеству сам, — сказал Рексиль, глотнув воздуха. — Думаю, он не откажет.

— Осталось договориться о цене, — кивнул Иль-Ин.

— Вина! — крикнул Рексиль. — Самого лучшего, хумского.

Торг не затянулся. Обе стороны не знали стоимости камней. Поэтому действовали по наитию. Антон попросил сто золотых за камень, Рексиль предложил пятьдесят. Сошлись на семидесяти пяти. Куворк выглядел ошарашено, и Антон понял, что управляющий поражен.

— 150 золотых, — хмыкнет избалованный читатель. — Все-то?

Ну, да. В жанре фэнтези золотые считают тысячами. Наверное, по аналогии с курсом рубля. В Средневековье драгоценные металлы были редкостью. При Владимире Красное Солнышко за серебряный дирхам, он же ногата, можно было купить воз репы. Про золотую монету и говорить нечего. При Петре I рубленый дом обходился в пять рублей. Во времена Пушкина столько стоила корова — кормилица крестьянской семьи. Что золото? С цветными металлами в Руме было плохо, и Антон это знал. Гильзы, собранные орчатами, их родители отнесли кузнецу. В ушах орчанок появились серьги из латуни, на пальцах — колечки. После чего девушки из Гаци прослыли богатыми невестами. Антон со своими латунными пуговицами и пряжкой ремня смотрелся богачом.

На 150 золотых в Руме можно было снарядить и содержать в течение года полсотни воинов. Дорого стоили лошади и оружие, но они остались от убитых воинов. Оставалось найти солдат. Этой проблемой гости поделились с наместником.

— Из опытных есть только наемники, — сообщил тот. — Сопровождали караваны, с приходом зимы торговые пути закрылись. Болтаются в городе, пропивают заработанное. Воины они умелые, но я бы не советовал, — Рексиль сморщился. — Дисциплины никакой, слушают только своих командиров. По весне из Гонсея уйдут — купцы платят больше. Лучше взять новобранцев и сделать из них воинов. Желающих полно. На севере неурожай, грядет голод. Родители отправили лишние рты в Оули. Но работы мало, а орков много. Готовы работать за похлебку. Стать воином для них мечта. Лоф кормит и одевает, а землю пахать не надо.

Куворк с Антоном переглянулись.

— Хорошее предложение, — сказал управляющий. — Но понадобится наставник, способный обучить селян.

— А сам лоф? — удивился Рексиль.

— Не умею, — признался Антон. — В моем мире мечами и копьями не воюют.

— А чем?

Антон подтянул деревянную кобуру, извлек из нее АПС и придвинул наместнику.

— Это называется пистолет. В нем двадцать громыхающих стрел. На расстоянии в двести шагов такая убьет воина в доспехах.

Рексиль недоверчиво взял оружие.

— Такой маленький? Я не чувствую в нем магии.

— А ее и нет. В моем мире подобное оружие есть у каждого воина. Но здесь его взять негде, особенно стрелы. Поэтому нужен наставник.

Рексиль задумался. Отдать кого-нибудь из своих? Не хочется. Да и заняты они. Рексиль сам воспользовался ситуацией, набрав новобранцев. Сейчас ветераны их усиленно готовили. За Гонсей можно не волноваться: если в замке есть маг, с зургами справится. К тому же зимой в набеги не ходят.

— Есть в Оули замечательный воин, — сказал Рексиль после паузы. — Великолепно владеет всеми видами оружия. К тому же маг. Только...

— Что? — поторопил Куворк.

— Согласится, если ей предложить адамант.

— Ей? — изумился Иль-Ин.

— Да, — подтвердил наместник. — Люсиль женщина.

8.

До семнадцати лет у Люсиль не было повода роптать на судьбу. Она родилась в знатной семье тысяцкого Бергиля. В раннем детстве у нее обнаружился Дар — необычно сильный. За будущее Люсиль можно было не волноваться: лучшие женихи Рума посчитали бы за честь взять ее замуж. Родители наняли дочери лучших преподавателей. Они обучили Люсиль всему, что следует знать высокородной. Много занимался с ней и отец. Он учил девочку магии и владению оружием. Так повелось издавна. Мужчины иль, уходя в набег, оставляли селения под защитой женщин. Любая из них владела копьем, стреляла из лука и метала дротики. Да и магу такое умение не помешает. Камни иссякнут, как отбиваться от врагов?

Традиция сформировала облик женщин иль. Они росли гибкими, стройными, с сильными руками и ногами. А вот красотой не блистали. Вытянутые лица, длинные носы, тонкие губы... У врагов племени ходила шутка: лучше любить корову, чем такую женщину. Но иль шутки не трогали — они не выдавали дочек за чужаков. Дети в таких браках не наследовали Дар.

В Руме традиции стали ослабевать. Женщины иль более не защищали селения — этим занимались орки. Отцы перестали учить дочерей владению оружием. Но Бергиль придерживался старых обычаев. Люсиль отменно стреляла, в учебных поединках не уступала в мастерстве опытным ветеранам. Ее любимым оружием стали меч и чекан. Она сражалась ими одновременно: меч в левой руке, чекан — в правой. Противник, опасаясь меча, заслонялся щитом, но чекан доставал его сверху. Этому способствовал и рост Люсиль — орки были ей по плечо. О зургах и говорить нечего. Хумми — повыше, но опять-таки не великаны. Сразиться на равных с Люсиль могли только иль, но с ними Рум не воевал.

Бергиль брал дочь в походы. Разумеется, в первый ряд не ставил. Но в схватках Люсиль участвовала. Главным образом, как маг. Матери об этом не рассказывали. Та укоряла мужа: не бережет дочь. У других высокородных они не воюют.

— Они пусть, как хотят, — отвечал Бергиль. — Но моя дочь должна быть воином. Никто не знает, как повернется жизнь.

Тысяцкий как в воду глядел...

Мать умерла, когда Люсиль исполнилось семнадцать. Отец и дочь сильно горевали. Чтобы развеяться, тысяцкий отправился в набег на зургов — те слишком часто тревожили восточную границу. Поход ожидался легким — орки зургов всегда били. В этот раз вышло иначе. Зурги заманили тысячу в засаду, напали со всех сторон. В их рядах оказались маги — необычно много. Войско орков билось отчаянно. Сам тысяцкий и его дочь валили врагов ударами Кулаков. Но тех было слишком много. Камни иссякли. Они кончились и у врага, но остались воины. Пусть не такие умелые, как у Бергиля, зато более многочисленные и злые из-за понесенных потерь. На каждого павшего орка приходилось не менее трех-четырех зургов. Когда пали телохранители, Бергиль с дочерью встали спина к спине. Их окружала гора трупов. Но даже лучшие устают. Отец с дочерью стали пропускать удары. Первое время спасали доспехи. Но вот дротик угодил в шею тысяцкого. Он покачнулся. Люсиль отвлеклась и пропустила удар. Клинок ударил ее в лицо, и она рухнула.

Враги сочли ее мертвой. Меч разрубил Люсиль нос, верхнюю челюсть, щеку. Хлынувшая кровь залила ее до пояса. С такими ранами не выживают. Зурги забрали оружие, содрали с Люсиль доспехи, а тело бросили.

Она непременно бы умерла, если бы не слуги. Во время битвы они остались в обозе, а с началом сражения взобрались на деревья. Зурги их не заметили. Они разграбили обоз, после чего ушли. Слуги видели, как пали тысяцкий и его дочь. В сумерках пробрались к месту гибели господ. Хотели забрать и похоронить их тела. И здесь обнаружилось, что Люсиль дышит. Ее перевязали и унесли. До ближайшего города королевства было два дня пути. Все это время слуги несли Люсиль, ожидая, что она умрет. Но девушка выжила. В городке нашелся маг, который не пожалел камня Силы для спасения дочери тысяцкого. Ему впоследствии за это хорошо заплатили. Люсиль оправилась, встала и вернулась в столицу. Где скоро пожалела, что осталась в живых.