Тени города. Часть первая

— Что у вас там за собрание было? — поинтересовалась она немного безучастно. Из-за респиратора голос ее звучал чуть приглушенно.

— Да так, — отмахнулся Джон, — небольшие проблемы. Скорее всего, вы все сами скоро узнаете.

Блэкснейк пожала плечами и снова принялась за коктейль.

— Слышала, тебе тут недавно досталось, — сказала она, допив коктейль и заказав новый.

— Дважды.

Она усмехнулась:

— А я думала, Синигами бессмертны.

— Так я и не умер.

— Но был к этому близок.

Теперь пришла очередь Джона пожимать плечами. Если бы в первый раз ему не вышиб дух дубиной другой Охотник, все сложилось бы не так страшно. Второй раз его спас случайный — хотя нет, не случайный — свидетель. Можно сказать, что в первый раз ему просто не повезло, а во второй наоборот. Баланс соблюден.

Блэкснейк пересела поближе к Джону.

— Кстати, а ты где была? — поинтересовался он.

— Ездила в Европу, там проводился просто зашибенный фестиваль электронной музыки. Отожгла по полной! Тебе бы тоже не мешало расслабиться, а то выглядишь каким-то зашибленным, словно не ту таблетку проглотил.

Джон усмехнулся. И правда, последние дни у него выдались не самыми приятными, столько всего навалилось, что хотелось просто лечь и лежать, пока все не закончится, и чтобы его не трогали, даже если начнется Армагеддон. Но он понимал, что его не оставят в покое, не теперь, когда он в центре зарождающегося урагана.

— Как там дела в Европе? Насчет Теней.

— Я туда не ради работы ездила, а чтобы отдохнуть, поэтому понятия не имею. Но, видимо, неплохо, потому что концерт проходил ночью. Хотя там, наверно, сотни две Охотников кружило вокруг, словно невидимая стража.

— Уверен, было весело.

— А то! Хотя было бы веселей, если бы я съездила с кем-нибудь вместе. Классно иметь кого-то, с кем хочется быть и кутить. У меня такого человека, к сожалению, нет, а у тебя? Есть кто-то, с кем бы ты хотел быть вместе?

Джон тут же вспомнил о Хелин. Он сам не знал, какие чувства к ней испытывает. Она понравилась ему с первого взгляда почти десять лет назад, он даже пытался проследить за ней, но пожалел об этом, когда узнал, что она работает в "Венериной мухоловке". Сначала он очень расстроился, что та, кто впервые в жизни по-настоящему ему понравилась, является проституткой, но потом решил, что может показать ей другой путь, уговорить ее уйти из этого грязного бизнеса. Очень самонадеянно, да? Однако этого не произошло даже тогда, когда он узнал, что он не обычный человек, а Охотник, как и Хелин. Уже около девяти лет он продолжает к ней ходит, и, несмотря на ее деятельность, не может заставить себя посмотреть на кого-нибудь другого. Но последние события вынудили его поразмыслить над всем этим еще раз.

Из каморки на миг показался Бобби и жестом позвал к себе Джона.

— Прости, мне нужно отойти.

— Я буду здесь.

Джон вошел в комнату, а за ним не пойми откуда тут же появилась Машери.

— Что там? — нетерпеливо спросила она.

— То, что я сейчас скажу, никто больше не должен знать, а иначе... В общем, тело Майлза пропало из морга, и никто не знает как. Патологоанатом, кстати, тоже, его уже разыскивают, но это вряд ли даст результаты.

— Почему они молчали?

— Потому что не хотели вызвать панику. После той резни и так многие Охотники покинули наши ряды, а если еще кто-то узнает, что Майлз не убит, а его переманил на свою сторону какой-то псих, подстроив смерть, это может привести к катастрофе. Никто пока даже не знает о существовании этого Мрачного Жнеца.

— Кроме тех, кто переметнулся на его сторону, — заметил Джон.

— Да, — неохотно согласился Бобби. — Сейчас эту проблему тоже пытаются решить. Пока он действует аккуратно, перетягивая по одному, но ежели все Охотники прознают про него, многие из них могут принять его сторону. А нам даже неизвестно, что он замышляет, хотя аналитики организации согласны с тем, что апогей его замысла приходится на Рождество.

Значит, Майлз не пытался меня одурачит, подумал Джон. На организацию работают Охотники, обладающие невероятными способностями, и если они говорят, что на Рождество что-то случится, значит, так оно и будет.

— Значит, у нас есть еще месяц, — сказала Машери.

— Верно.

— И что нам делать? — спросил Джон.

— Организация уже вовсю работает, но и тебе, Джон не придется сидеть сложа руки. Приходи сюда завтра за час до заката.

— А я?

— Машери... Ты можешь отдыхать.

— Отдыхать? Что за хрень, старик? — взревела она. — Майлз переметнулся к какому-то чудику, бросил меня, ничего не сказав, а ты говоришь мне...

Впервые за долгое время Бобби не выдержал. Он схватил Машери за грудки обеими руками и приподнял, заставив ее встать на цыпочки, едва касаясь пола носками туфель. Лицо его исказила маска гнева, но голос звучал холоднее могильного камня:

— Больше десяти Охотников, наших товарищей, были безжалостно вырезаны Тенями, которых натравил этот чертов Жнец, а Майлз решил предать нас и принять его сторону, словно эти Охотники просто грязь под ногами. А тебя лишь волнует то, что он тебя бросил?! — рявкнул он. — Можешь отправляться к нему, и тогда ваши трупы будут гнить вместе в одной помойной яме, когда я лично раскрошу череп этому ублюдку!

Бобби излучал такую ненависть, что даже Джон просто оцепенел, не способный сделать и шага, чтобы вырвать у него из рук девушку, которая на его фоне казалась хрупкой фарфоровой куклой. Сама Машери испугалась так, что ее грубая личность сменилась на первую, и теперь она лишь безвольно висела у бармена на руках, не способная сдержать всхлипываний. Слезы ручьем стекали у нее по щекам, капая на кулаки Бобби, до белых костяшек сжимающих ее во́рот.

Вдруг Бобби резко разжал руки, и Машери, не чувствуя ног, упала на пол. Демиург, глубоко вздохнув, развернулся и прошел мимо Джона, не подняв головы и даже не взглянув на него, и исчез в темноте подвала. Джон тут же кинулся к девушке, и она бессильно расплакалась у него на груди.

— Что случилось? — спросила Блэкснейк, когда из подсобки вышел Джон. — У Машери был такой вид, словно вы ее чем-то крайне расстроили.

— Она ушла?

— Да, трое Охотников согласились проводить ее до дома, так что не волнуйся. Так что вы ей там наговорили, и где Бобби?

Конечно, Джон не мог ей все рассказать, по крайней мере, пока. Когда он более-менее утешил Машери, та сразу же убежала, ничего не сказав. Джон не думал, что она пойдет сразу домой, и если бы он узнал, что та отправилась одна, тут же рванул бы за ней, но, как сказала Блэкснейк, с ней отправилось еще трое, так что переживать не о чем. Он спустился в подвал вслед за Бобби, но тот заперся в скрытой за дверью комнате, о которой знали сам Бобби, Джон и еще не больше двух-трех человек. Связаться с сидящим внутри человеком снаружи не представлялось возможным, поэтому Джон решил дождаться наверху. Если, конечно, тот собирается скоро выйти.

Ту комнату в подвале Бобби называл "Комнатой отдыха", хотя на деле она служила для выплеска эмоций и имела обитые толстым слоем жесткого пенополиуретана стены и несколько закрепленных между потолком и полом боксерских груш, с помощью которых можно было выпустить пар. Звук не проникал ни изнутри наружу, ни снаружи внутрь, так что там можно делать все, что душе угодно, не боясь, что кто-то помешает. Иногда Бобби проводил там несколько минут, а иногда часы, выходя уже полностью спокойным, пусть и с разбитыми костяшками пальцев и в пропитанной по́том одежде.

Блэкснейк вдруг быстрыми выверенными движениями сняла свои линзы. Несмотря на готический вид, глаза у нее оказались голубыми, странно смотрясь на лице, хотя Джону нравилась эта необыкновенность.

— Бобби... отдыхает, — ответил он, чуть замешкавшись. — Сама знаешь, он работает больше, чем можно подумать. Он еще не отошел от случившегося несколько дней назад.

— Да, это было ужасно. Мне повезло, что я находилась в Европе. Если даже ты еле выбрался из переделки, я бы точно ту ночь не пережила.

Джон вынужден был согласиться. Его самого спасло лишь наличие светошумовой гранаты и близость других Охотников, а Блэкснейк носила с собой лишь пару саев и небольшую Беретту.

Смотря на Блэкснейк, Джон вдруг вспомнил о Хелин. Он сам не знал почему, ведь эти две женщины казались совершенно противоположными. Хелин светлая и мягкая, словно мех белки, а Блэкснейк соответствовала своему прозвищу — темная кожа змеи. Но было в них и какое-то сходство, которое Джон не мог разглядеть, даже будучи трезвым, а сейчас очередной стакан виски превратил его сознание в растекшуюся на солнце медузу.

Когда в его голове прояснилось, он осознал, что Блэкснейк уже ведет его по темной улице за руку, энергично двигая бедрами. Вот он поднимается по лестнице, заходит вместе с ней в квартиру. В отличие от самой девушки, ее квартира довольно светлая и обставлена дорогой мебелью, на стене висят какие-то картины в стиле поп-арт с изображением разноцветных лиц. Лиц Джон не узнал, но они показались ему смутно знакомыми, однако вспомнить мешал туман в голове.

Матрас состоял из того материала, который позволял поставить на него доверху наполненный бокал с вином и активно прыгать рядом, не пролив при этом ни капли. Когда его спина коснулась кровати, он очередной раз с сожалением подумал о том, что неспособен спать, но девушка, оседлав его сверху, тут же заставила его выкинуть эти мысли из головы и сняла его усталость, еще миг, и она сняла и свою маску. Она была красива. А еще это она была изображена на тех картинах. Удивительно, как такая темная готическая девушка способна преобразиться, если наложит светлый макияж. А может, она раньше была такой. Джон не мог об этом думать.

Он сам не помнил, когда она успела снять с него плащ, но на кровать он упал уже без него. И без меча. Спина и ребра все еще болели, но не так сильно; Бобби хорошо постарался. Блэкснейк медленно расстегнула пуговицы на своей небольшой кожаной курточке, точное название которой Джон не знал, и стянула с него черную кофту, названием которой он тоже никогда не интересовался, на этот раз все же заставив его зубы скрежетать от боли. Он почувствовал на губах ее губы, но целовалась она совсем не как гот, хотя ее закрученные в дредлоки волосы и царапали ему лицо.

Она спускалась языком по его телу все ниже, аккуратно поглаживая повязки вокруг тела, пока не дошла до самого низа. Рывком сдернув штаны, она начала вытворять такие вещи, которые Хелин никогда бы себе не позволила. Джон почувствовал легкий укол вины, но не дал ему себя обмануть. Хелин шлюха, которая каждый день трахается с десятком мужиков во всех позах, а он не ее цепной пес, которым она может вертеть, как пожелает; больше нет.

Джон вдруг понял, что его голова забита другим. Другой. Он резко сел, игнорируя боль в ребрах, и обхватил голову Блэкснейк, оторвав от дела. Потянув на себя, он заставил ее лечь рядом с собой на кровать животом вниз. Встав на колени, он стянул с нее кожаные с заклепками штаны и без церемоний порвал тонкие стринги резким движением. Блэкснейк вскрикнула от впившейся в кожу ткани, но тут же рассмеялась. Джон не обратил на это никакого внимания; сегодня он планировал заставить ее кричать куда сильнее. Сегодня он собирался сделать с ней все то, чего никогда бы не позволил себе сделать с Хелин.

Он заставил Блэкснейк встать на четвереньки и впервые за девять лет вошел в другую. Не в Хелин.

Глава 9: Происшествия

Джон лежал на удобной кровати, вперившись взглядом в уложенный квадратными плитками потолок. Девушка мирно дремала у него на груди, мерно посапывая. Он никак не мог заставить себя прекратить думать о Хелин, которая по сути была ему никем, а значит, его связь с Блэкснейк нельзя считать за измену. Но даже понимая это, он не был способен заставить подсознание прекратить кричать о его мнимой вине.

Блэкснейк коротко вздрогнула и открыла глаза.

— Сколько я спала? — спросила она.

— Часа два. До рассвета еще далеко.

Она подняла голову с его груди и перелегла на подушку, потягиваясь и зевая. Джон приложил максимум усилий, чтобы не взглянуть на ее упругие груди и не прикоснуться к ним.

— О чем думал?

— Почему ты решила, что я о чем-то думал?

— Ну, ты никогда не спишь, а чем еще заняться в свободное время? Ты же не просто потолок два часа разглядывал.

Этим я и занимался, подумал Джон. Но и думал, конечно, тоже.

— О чем вы все же разговаривали в подсобке? — немного безучастно спросила она, словно просто пыталась завязать разговор.

— О работе, — все же ответил он, — о чем же еще? За последние дни много чего произошло. Бобби говорит, что организация уже решает проблемы, которые на нас свалились, но не знаю, как можно исправить смерть четырнадцати Охотников и инвалидность еще двух.

— Действительно, — согласилась Блэкснейк. — Я никогда особо не доверяла организации, — сказала она и тут же осеклась: — Ты ничего такого не подумай, просто у многих возникают такие мысли: если люди из организации не могут предугадать такие крупные и ужасные события, как тогда нам не бояться, что следующее задание может стать для нас последним? Они же там вроде просчитывают вероятности и все такое.

— Я мало что об этом знаю, предпочитаю просто выполнять поставленные задачи и не задавать лишних вопросов. Если ты особо не доверяешь организации, — вновь заговорил Джон после небольшой паузы, — то почему вообще на нее работаешь?

Блэкснейк усмехнулась:

— Деньги. Если бы не эта работа, у меня бы не было такой шикарной квартиры.

Джон хмыкнул. Его квартира тоже не из дешевых, пусть он и не собирался обставлять ее дорогой мебелью и модными вещами, хотя не мог не согласиться, что такая обстановка действительно выглядела довольно уютной и не вызывала чувства чрезмерности, балансируя на грани.

Из дум его вывела Блэкснейк:

— И что, неужели они нашли способ решить все наши проблемы?

— Кто? А, организация. Скорее, они нашли себе новые.

— Ты ведь сам говорил, что мы все, Охотники, сами скоро все узнаем. А я такая нетерпеливая, — сказала она елейным голоском и скользнула рукой под одеяло, которым Джон был накрыт лишь до пупка. Он почувствовал, как она умело ласкает его, продолжая невинно ему улыбаться, словно ничего и не происходит.

— Я не знаю, — ответил он дрожащим голосом, его дыхание было прерывистым и горячим. — Бобби сказал, чтобы я пришел завтра, точнее уже сегодня, в бар за час до открытия, у него что-то есть. А Машери... он сказал ей отдыхать и... поэтому она расстроилась, ведь они с Майлзом... — он осекся. Не хватало еще, чтобы он разбалтывал чужие тайны, как старый сплетник. Блэкснейк, казалось, совсем не интересовали его ответы. Она спустилась по кровати вниз и скрылась под одеялом, из-за чего Джон видел лишь то, как небольшой бугорок размеренно то поднимается вверх, то опускается вниз, и чувствовал удовольствие, накрывающее его с головой.

Он ушел от нее за полчаса до рассвета, чтобы успеть домой до окончания комендантского часа. Организация очень не любила, когда простые граждане замечали на улице кого-то из Охотников, особенно если те имеют не скрытое оружие.