Владимир снял с плеча карабин и припорошил его снегом.
— Я очень рассчитываю на вас. Пойдем. — Владимир потянул за лохмотья испуганного человека. — Да не бойся ты, закончились твои страдания.
Они пошли по дороге, чтобы не оставлять следов. Шагов через двадцать оба исчезли. Мужики стояли и хлопали глазами.
— Морок какой-то, увел Шишку на смерть лютую. Может тут и лучше?
— Точно, морок. Мне бабка рассказывала, что в снежных горах живут они. Людей там мало бывает, вот они и рады каждому. Прикинуться добрыми, а потом изгаляются над ними.
Не успев договорить, на дороге снова появился незнакомец, в Шишкиных лохмотьях. Разговор затих на полуслове.
Владимир сразу понял, как эта одежда не подходит для местных климатических условий. Мороз сразу же пробрался к незакрытым местам. Кожу зажгло.
— Похож я на вашего Шишку? — спросил Владимир поравнявшись с работниками.
— Ну если издали, да со спины. Вообще, для мерзляков мы все на одно лицо. Главное, чтобы по количеству сходились, или могли предоставить труп, если их раб безвременно скончался.
— Отлично! Показывайте, что делал ваш Шишка? Он кстати, сидит сейчас на солнышке и лопает припасы из моего рюкзака. Как только мы спасем сына я вас всех отведу к нему.
Народ, что-то недоверчиво пробурчал.
Механизм, которым управляли работники представлял собой большой самоходный аппарат на паровом ходу. Он служил источником мощности для разных механизмов, необходимых для бурения льда на большую глубину. Рядом с машиной располагалась прямоугольная шахта. Вниз, метров на двести шли металлические фермы, служившие направляющими для лифта-пилы. Пилы делали вертикальные пропилы во льду. Затем, небольшим зарядом прямоугольная глыба откалывалась и транспортировалась вверх лифтом.
— Уголь в топку кидай, остальному учить тебя надо. — Человек, указавший ему место наверно считался бригадиром.
— Ну, уголь, так уголь. — Возле топки было теплее, чем везде. Может народ уже привык к такой температуре, а Владимиру было очень холодно.
Группа из пяти всадников неторопливо приближалась, осматривая следы. Они остановились в пяти шагах. Народ работал не обращая внимания. Вдруг один из всадников рявкнул. Люди побросали работу и пошли строиться. Владимир старался успевать за всеми. Всадник, имеющий знаки отличия, спрыгнул с 'коня' и прошелся вдаль шеренги. Он подходил к каждому, осматривал его с головы до ног, и переходил к следующему. У мужчины затряслись поджилки, когда рослый, раза в три крупнее обычного человека, гигант пристально всмотрелся в лицо Владимира. Что только не пронеслось в голове. Гигант, что-то рявкнул прямо в лицо, и Владимир интуитивно поднял руку вперед, словно указывая направление. Гигант обернулся. На снегу действительно виднелись следы ботинок. Он что-то гавкнул другому, и тот повторил жест Владимира. Гигант запрыгнул на спину 'коня' и группа поехала по следам.
— Спасибо, друзья. Теперь я у вас в долгу. — Голос, от пережитого волнения звучал как не свой.
— А ты, что, понимаешь на ихнем, немного? — Спросил молодой пленник.
— Вообще, ни черта не понимаю. — Признался Владимир.
— А как понял, что ему от тебя надо?
— Само собой, с перепугу получилось.
Вечерело. Мороз становился все нестерпимее. Бригадир дал отмашку и работники принялись разъединять механизмы. Владимир достал из под снега свой карабин. В прикладе лежала отвертка. Он открутил приклад, достал заранее приготовленную веревку, связал вместе приклад с остальной частью карабина, так, чтобы между ними осталось полметра веревки и повесил эту 'гирлянду' себе на шею, под одежду. Попрыгал, подергал за разные концы. Держалось крепко и не торчало.
За весь день работы никто особо не поинтересовался у Владимира его планами. Чувствовалось, что народ особо не доверяет ему. Люди попрыгали в почти опустевший от угля прицеп. Водитель занял место у штурвала, представляющего собой г-образный рычаг. 'Паровоз' пустил клубы черного дыма и потихоньку тронулся в сторону котлована.
На въезде, патруль снова долго осматривал каждого. Они, действительно, не особо отличали людей по лицам. Проверка прошла успешно и 'паровоз' покатил под горку. В город заехали темной ночью. В вышине, светили яркие звезды. Город еще не успел остыть от дневного солнца и потихоньку отдавал тепло.
Ближе к баракам стали попадаться группы людей бредущие пешком. Некоторые махали руками, приветствуя друг друга. Парочка запрыгнула в телегу, чтобы скоротать путь не на своих ногах. Владимир отметил, что некоторые люди были черными как шахтеры.
— Почему они такие чумазые? — Вполголоса спросил Владимир у соседа справа.
— Так с шахт они идут. Там кирками целый день долбят. Кто на рудниках работает, а кто на угольных. Мы же тоже, шахту во льду копаем. По всем признакам, подо льдом в том месте, выход железной руды должен быть.
Показались бараки. Прямоугольные каменные здания без окон. Комплекс бараков был огражден высоким металлическим забором. Наверняка, ворота закрывались на ночь. Толпа молчаливо разбредалась по своим местам. Бригада Владимира заглушила свой аппарат и отправилась в свой барак. Внутри, все пространство было занято лежаками в несколько ярусов. Освещалось все парой газовых ламп, поэтому было довольно темно. Все, кто не знали Владимира, особого интереса к нему не проявляли. Для них он был очередным рабом, попавшим к мерзлякам.
— Кто-нибудь из вас знает город? — Обратился Владимир к старшему своей бригады.
— Я знаю, немного. Приходилось побегать в свое время.
— Не можешь сказать, где они могут держать сына?
— Вряд ли. Они могут его держать где угодно, видел какой большой город?
— Мне кажется, что он с толмачем вашим вместе. Я думаю, что они его поселили вместе, чтобы тот выведал правду.
— Этот дом я знаю, но только ходить по городу нельзя. Если увидят, сразу казнят. А они знаешь какие по ночам зрячие!
— Сколько народу охраняют бараки?
— Мерзляков пять, наверно. Не считал никогда. Куда отсюда бежать? Только на смерть!
— А за мной пойдете? — Владимир обвел помещение взглядом.
— Не понял я тебя еще. Что ты за человек такой?
— Знаешь, друг, выбор у вас небольшой. Или жить в рабстве у мерзляков или пойти с человеком, таким же как вы.
— Второе выглядит заманчивее, но вот если бы ты вернул Шишку, и мы убедились, что он живой, то и доверие тебе стало бы больше.
— Хорошо, не проблема. Будет тебе Шишка.
Владимир выскользнул из двери и вошел в проход между бараками. Не дойдя до конца, он растворился в ночной мгле.
— Пошли назад говорю! — Владимиру пришлось направить карабин на разнежившегося на травке, под теплым солнцем, Шишку. — Твои друзья не верят мне, думают, что я прикокал тебе по дороге. Бояться сбегать.
— Откуда мне знать, что ты меня там не бросишь?
— Вот, что вы за народ такой. Эти бояться, что я их убью где-нибудь, ты боишься, что я верну тебя назад. Ты мне как раз и нужен, чтобы они согласились. Пошли, давай, а то ногу прострелю?
Шишка внял угрозам и с самым недовольным видом встал с земли. Владимир вернул ему лохмотья, а сам оделся в свое.
— Готов? — Шишка обреченно махнул головой. — Пошли.
Прошло не больше получаса. Дверь отворилась и на всеобщее обозрение предстал Шишка.
— Где ты был? — Спросил бригадир.
— На бережку лежал. Искупался пару раз. — Шишка глубоко и горько вздохнул. — Ну все, я рассказал, уводи меня назад.
Владимир вышел на середину барака.
— Друзья, я думаю, что сей господин, с трудом переживший возвращение назад, является отличным примером того, что я говорю правду. Я вас всех уведу отсюда, назад, в ваш мир. Но только мне нужна информация о том, где находится мой сын, и несколько добровольцев, которые помогут мне. Кто-нибудь слыхал о моем сыне, Петре? Он попал сюда, два дня назад.
Некоторое время стояла полная тишина. Вдруг из задних рядов раздался голос.
— Он в местной управе. Я немного понимаю по местному, и слышал, как охрана переговаривалась между собой. Говорят, что толмач при нем, чтобы выведать правду.
— Отлично, мы так и думали. Мне нужны несколько добровольцев, желательно, умеющих обращаться с оружием местных.
— Только кузнецы умеют, они в кузнице помогают стволы сверлить и прочие вещи.
— Есть среди вас кузнецы?
Несколько окриков подтвердили их наличие.
— Прекрасно, слушайте мой план... — Владимир рассказал во всех деталях, как он планирует спасти сына и попавших в рабство людей. Для этого им потребуется паровая самоходная установка, которую они используют, как танк, прикрывшись стальными листами, снятыми с кроватей. Перед этим Владимир должен устранить охранников по периметру бараков и завладеть их оружием. Не сказать, что была единогласная поддержка, трусы найдутся везде. Но им быстро заткнули рот. Народ принялся курочить кровати, а Владимир стал придумывать глушитель на свой карабин.
Пиотта с трудом открыл заплывший глаз. В ногах, с участным видом, сидел Никодий. Он сразу поднес холодной воды в ковше.
— Как болит голова. Вот это он мне врезал. Если бы не цепи, я бы и от него увернулся. — Пиотта осмотрелся. За окном уже стемнело.
— Нам срок дали до завтра. Если не придумаем стоящего, то нас обеих казнят.
— Да уж, попали мы. Голова ничего не соображает. Не то что план, как себя зовут не могу вспомнить.
На улице раздался шум, похожий на ружейную пальбу. Пиотта вскочил с топчана и бросился к окну.
— Это за мной. — Радостно вскрикнул юноша. — Он схватил со стены лампу и стал водить ей пред окном, привлекая внимание, тех кто снаружи.
К стрельбе стал примешиваться приближающийся металлический лязг. Петр всмотрелся в окно. Паровая машина приближалась к площади перед их домом. Вспышки стрельбы рвали темноту, отражаясь на металлической поверхности аппарата. Он ехал точно к ним. Петр схватил первый попавшийся тяжелый предмет в руку и бросился на лестницу. Ему навстречу уже поднимался охранник. Мальчик поднырнул под его руку, со всего размаху дал под коленку. Враг потерял опору и покатился вниз. Пиотта подскочил и выдернул большой тесак, висевший на поясе мерзляка. Враг попытался схватить мальчика огромной рукой, но получил мощный удар тесаком. Рука повисла на остатках кожи. Серая кровь забила фонтаном из раны. Мерзляк упал без сознания. Никодий, увидевший сверху как Пиотта расправился с огромным врагом, потерял дар речи.
— Держи нож, а я винтовку возьму. — Юноша схватил огромное по человеческим представлениям, оружие. Противотанковое ружье, не меньше. До дверей дошли без препятствий. Женщина-мерзляк приоткрыла дверь комнаты на шум, но Пиотта направил в ее сторону оружие, и она поспешно закрыла ее за собой.
Грохочущий и лязгающий аппарат подкатил к дверям. Рядом зашлепали свинцовые пули, плющась о стены. Пиотта, согнувшись, подскочил к машине. Из-за щитов уже тянулись руки, готовые подтянуть юношу внутрь. Никодий застрял в дверях, в нерешительности.
— Ты чего стоишь, бегом сюда. — Перекрикивая канонаду, позвал переводчика Петр. — Никто не тронет тебя, обещаю!
Никодий сорвался с места и забрался в аппарат. Ему тоже помогли забраться, но уже не с таким рвением, как Пиотте. Юношу тронули за плечо. Он обернулся и встретился глазами с отцом. Как же он соскучился по нему за эти ужасные два дня.
— Ты как?
— В порядке!
— Выглядишь хреново.Трогай! — Крикнул Владимир водителю аппарата. — Правь в этот проулок!
— Там тупик! — Перекрикнул стрельбу водитель.
— То что нужно.
Лязгающий по каменной мостовой аппарат внезапно выехал на молодую зеленую травку у ручья. Водитель дал по тормозам. Народ удивленно завертел головами.
— Ну, как, я сдержал слово? — Народ одобрительно закивал. — Я пойду, приведу остальных, а ты, Пиотта, перевяжи раненых.
— Осторожнее, пап!
Владимир растворился в воздухе, отправившись доделывать обещанное. Петр достал спирт и бинты из дежурной аптечки отца, и принялся бинтовать раненых. Никому из них, в этот момент и в голову бы не пришло, что вся история с мерзляками только начинается.
4 Глава.
Пиотта отлеживался дома. Ждал когда ушиб приобретет более менее естественный цвет. После пережитых событий, юношу не тянуло ни в какие приключения, и он просто наслаждался бездельем. Чем больше проходило времени, тем нереальнее казались недавние события. Однако Пиотта понял цену свободы и безопасности, в которой он сейчас находился. Ему все было приятно в своей квартире. Любое действие доставляло удовольствие.
Отец занялся возвращением спасенного народа на родину. Попасть в их мир, ни разу не побывав в нем прежде, было неосуществимой задачей. Пришлось пойти на хитрость, которую до этого не пробовали. Отец решил использовать канал между мирами открытый необычным деревом. Ему не нужно было само дерево, так как о возможности попасть к нему с бандой беглых рабов не было и речи. Отец использовал свой, как он выражался 'нюх'. Он шел по каналу, как по нити Ариадны. Найти нужный мир перебором в бесконечном многообразии миров было совершенно невыполнимой задачей. Ему, не без труда, удалось это. Родной, для беглецов мир, также сквозил 'неприкрытой дверью'. Владимир отдал все, чем мог поделиться, даже верхнюю одежду и карабин с остатком неизрасходованных патронов, и налегке вернулся домой.
— Как думаешь? — Спросил сын отца. — Смогут они противостоять мерзлякам?
— Не знаю. У них теперь есть оружие. Может быть, мы им дали уверенность в том, что с мерзляками можно воевать, а не только прятаться в лесах. Хотелось бы верить, что эти беглые рабы смогут поднять людей на борьбу.
— С пятью трофейными винтовками и одним карабином на десять патронов?
— Можно организовать засаду и раздобыть еще оружия.
— Мерзляк нашел меня в непроглядную метель. У них особое зрение, поэтому засады на них могут не сработать.
— А что ты предлагаешь? — Владимира заинтересовала позиция сына. Ему самому уже не хотелось думать и вспоминать о недавних событиях.
— Да я и сам не знаю. Может увести их в другой, безопасный мир.
— Не нам решать судьбу других народов. Да и физически на это может уйти вся жизнь. Ты бы хотел, чтобы кто-то привел к нам жильцов в эту квартиру, потому что у них поселились враги?
— Ну, нет, конечно.
— Я придерживаюсь принципа нейтралитета. Зачем трогать то, что не нами создано.
— Но у тебя же есть теория, что все народы заселившие другие миры были приведены туда людьми с такими же способностями, как у тебя. Оттого и языки сохранились похожие?
— Это теория. Но судя по малочисленности, их никто целыми странами туда не приводил. Максимум, небольшой городишко, как Мачу-Пикчу, например.
На этом разговор закончился и к нему больше не возвращались. Повседневные дела отнимали время и стирали воспоминания. Внешность Пиотты пришла в норму и они решили, к радости отца, наведать тетю Мариту еще раз. На этот раз у них с собой были рации. Оба взяли по карабину с большим боезапасом и положили в рюкзак по белому маскхалату.
В Козельске их ждал неприятный сюрприз. Тетя Марита была серьезно больна. Мужчины ввалились в дом и застали зареванных девчонок. Они провели в спальню к матери. Марита лежала на кровати без сознания. Дыхание было редким и тяжелым. Легкие клокотали, как кипящий чайник. У ее изголовья сидел местный лекарь. Он бубнил вслух то ли заговор, то ли молитву, пытаясь залить больной в рот какую-то микстуру из деревянной бутылочки. В итоге Марита поперхнулась и зашлась жутким кашлем. Владимир подскочил и перевернул ее набок, чтобы женщина не задохнулась. Марита успокоилась, что-то бормоча в бессознательном бреду. Владимир потрогал лоб, он был горячим.
