— Ну, раз договорились, то тогда давайте все собираться, — подытожила Мисато. — Вам, ребята, нужно домой, а мы с Синдзи поедем к русским.
— Командир... — неожиданно пришла мне в голову одна идея. — А давай с собой Рей за компанию возьмём? Допуск у неё есть — она же Пилот, да и пускай развеется немного.... Что скажешь, а?
— Можно и взять — почему бы и нет? — пожала плечами майор. — Все равно для начала нужно заехать в штаб-квартиру, кое какие-моменты утрясти. Заодно расширение делегации согласуем, и всё такое прочее...
— Ого! — удивился я. — Всё так серьёзно?
— Из рабочего визита решено сделать нечто более официальное и громкое. Короче, сам увидишь. Кстати, ты Рей-то хоть спросил — хочет она с нами или нет?
Делов-то...
— Рей?..
— Да, я бы хотела съездить с вами, — подтвердила Аянами. — Думаю, это будет интересно.
— Теперь точно всё? — упёрла руки в бока Кацураги. — Если так, то собираемся, и в темпе едем — нам на подготовку и дорогу в общей сложности час.
* * *
Мы вынуждены были еле тащиться по городу из-за самых настоящих пробок на дорогах. Даже несмотря на продуманную планировку Токио-3 и относительно небольшое количество легковых машин, находящихся в распоряжении простого населения, заторы всё равно возникали. Подумаешь — бензин и дизельное топливо к гражданским теперь почти и не попадает, так ведь же есть всякие гибридные двигатели, электромоторы и прочие замечательные вещи...
Но вообще-то причина пробок была вовсе не в этом, а в том, что после боя передвижение по многим магистралям оказалось просто невозможно. Обломки разрушенных зданий перекрыли дороги, кое-где таковые фактически просто перестали существовать после наших с Самсиилом перестрелок. Были разрушены или сильно повреждены многие линии монорельсов и некоторые входы в метро, так что народ волей-неволей начал перемещаться скученно. Время от времени нам приходилось сворачивать с трассы, объезжая перекрытые дорожными рабочими участки, что уж точно никак не повышало нашу скорость передвижения.
Ну и нельзя было забывать ещё и про массовое засилье тяжёлой строительной техники, занятой на ремонтно-восстановительных работах в "Тройке". Оная техника особой скороходностью не отличалась и процесс передвижения изрядно тормозила.
Но без неё было никак — город-то после битвы требовалось восстанавливать. Честно говоря, у меня мурашки по спине бежали от тех картин, что я наблюдал за окном. Огромные котлованы от выстрелов Ангела и взрывов шестидюймовых снарядов; здоровенные, в десяток метров высотой, груды металла и бетона вместо зданий. Колоссальные выбоины, оставшиеся после моей Евы — верхний слой асфальта был буквально содран, а бронеплита под ним сильно промята. Дааа... Полторы килотонны, носящиеся по городу на двух ногах — это вам не шутка и не игрушка; порушили мы с Ангелом немало...
Те здания, что были повреждены, но всё же не рухнули, выглядели откровенно жутко — пробитые насквозь выстрелами из лучевой пушки, оплавившиеся, словно свечи или покрытые трещинами и готовые в любой момент рухнуть. Такие объекты явно подлежали не ремонту, а исключительно уничтожению.
Чем уже, собственно говоря, начали заниматься — мощные краны разбирали здания на отдельные модули, а в самых критичных случаях здания просто подрывали. Несколько раз за поездку я видел, как почти безо всякого шума, за каких-то пару секунд, многоэтажки рушатся отвесно вниз, а на их месте встаёт исполинское облако пыли.
— Синдзи, а почему ты в бою ослушался приказа? — в своей всегдашней манере совершенно неожиданно задала вопрос Аянами.
— Вот-вот, Синдзи, — ехидно поддакнула Мисато. — А вот объясни-ка Рей, почему ты ослушался моего приказа? Посмотрим, будешь ли ты так же убедителен, как на Трибунале... Эй, ты тормоз! Езжай уже, кому говорю! Чего? Да пошёл ты сам, урод!..
Последние реплики относились уже не ко мне — Кацураги изволила ругаться с каким-то замешкавшимся водителем.
— Ну, значит так...
Я извернулся на переднем сиденье, чтобы видеть лицо Аянами, сидящей позади.
— Тут такое дело, Рей...
Вкратце пункты своей защиты, уже практически выученные наизусть.
— ...В конце-концов сидеть где-то там вдали и быть в самом эпицентре сражения — это немного разные вещи...Даже, пожалуй, не немного, а совершенно. Да и к тому же, я просто чувствовал, что нужно поступать так, и не иначе.
— Ты разграничиваешь понятия чувствовать и думать? — перебила меня Первая.
— Разумеется, — удивился я. — Ход мыслей почти всегда потом можно восстановить и объяснить, что послужило причиной того или иного решения, а чувства — это совсем другое. Их невозможно просчитать или объяснить, им просто нужно довериться... Если только ты, конечно, уверен, что можешь их правильно расшифровать. Как оказалось, я свои чувства расшифровал правильно, иначе бы сейчас не сидел и не говорил с тобой.
— А разве чувства нельзя объяснить? Ведь объяснить можно всё.
— Не всегда, Рей, не всегда... — покачал головой я. — "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам..." Это я так, книжку одну в тему вспомнил. Просто наука ведь не всесильна — мне вот только вчера доктор Акаги расписалась в собственном бессилие объяснить, что такое Ангел...
— То есть как? — удивлённо подняла брови Первая. Мой, кажется, жест скопировала опять же... — Ведь доктор Акаги такая умная, столько всего знает...
— И тем не менее, — пожал я плечами. — Есть вещи, перед которыми пасуют самые умные люди, и оказывается бессильна вся человеческая наука... Так что доверяй себе и своим чувствам, Рей, если не будешь в чём-то уверенна, а разум не сможет подсказать верный путь.
— Хорошо, Синдзи, — кивнула Аянами. — Я запомню и подумаю над этим...
Краем глаза я заметил крайне странный взгляд командира, брошенный на меня, но не придал этому значения.
* * *
Я вместе с Рей сидел в кабинете Кацураги, ожидая, пока она не вернётся от командования и не расскажет нам о результатах переговоров относительно того, можно ли будет Аянами присоединиться к делегации или всё же нет.
Первая скромно уселась на один из стульев для посетителей, а вот я, недолго думая, залез прямо в командирское кресло и с комфортом устроился в нём. Высокая спинка, колёсики — благодать!.. Ещё бы не было так тесно у Патрона в кабинете, обязательно впал в бы ребячество и покатался...
Преодолев соблазн полазить по ящикам стола, я решил посмотреть лежащие на столе бумаги. Ничего интересного в них не оказалось — отчёты, постановления, распоряжения, списки... Такое ощущение, что это документация не оперативного отдела военизированной научной организации, а какой-нибудь средней руки фирмы. Хотя что, собственно говоря, я знаю о деятельности таких оперативных отделов-то, а?
Бюрократия, бюрократия... На каждом шагу эта самая бюрократия, и иначе никак! В сериале-то, кажется, всего лишь пару раз упоминалось, что Мисато пришлось заниматься разбором различного рода жалоб на причинённый в результате боя ущерб. Тут же, похоже, Кацураги занималась такой волокитой постоянно и ненавидела все эти бумаги хуже горькой редьки.
Кстати, огромная куча рекомых жалоб обнаружилась на левой половине стола. Четыре ярко-красных папки-скоросшивателя, на которых размашистым кацурагинским почерком было намалёвано маркером "Жалобы от всяких сволочей".
Рутина-с...
Нет, ну наши нервовцы, конечно, те ещё "молодцы" — умудрились даже из вроде бы невинной рабочей встречи с союзниками устроить какой-то официоз. Хм, интересно, что они там вообще задумали-то? Очень надеюсь, что ничего плохого лично для меня...
Дверь в майорский кабинет отошла в сторону, и в образовавшуюся щель просунулась чья-то голова. Молодая симпатичная японка лет двадцати пяти (НЕРВ, НЕРВ... молодым везде у нас дорога, молодым везде у нас почёт...), вся какая-то взъерошенная, с собранными в неряшливый хвост длинными волосами.
Она быстро обежала внутренности кабинета взглядом, ненадолго остановилась на Рей, а потом за коробкой компьютерного монитора заметила меня.
— Ага! — провозгласила девушка, мгновенно залетая в кабинет.
Я замер.
Девушка оказалась нашей, конторской — обычная красно-бежевая нервовская форма, на рукавах лейтенантские треугольники. В руках серая пластиковая папка, на поясе кобура с табельным "Глоком", на шее тонкая дужка гарнитуры. Кстати, что прикольно, в свой "хвост" она воткнула шариковую ручку и карандаш.
— Эээ... Майора Кацураги ещё нет, мэм...
— Лейтенант Икари! — бесцеремонно ткнула пальцем лейтенант.
Не вопрос — утверждение.
Я мысленно прочертил линию от её пальца, убедился, что она утыкается мне в грудь, и ответил:
— Так точно. Чем-то могу помочь?
— Превосходно! Ты-то мне и нужен! Давай на ты, ладно? Вот и превосходно! — затараторила девушка, подцепляя ногой ещё один стул и подтаскивая его к столу.
— Эээ... А с кем имею честь?.. — выдавил я, несколько ошеломлённый таким напором.
— Ах да, я же не представилась! — лейтенант хлопнула себя по лбу и плюхнулась на стул. — Лейтенант Нагато, Нагато Асакура. Начальник отдела по связям с общественностью. Можно просто Асакура.
В голове пулей пролетела мысль: "Линкор японского Императорского флота "Нагато".
Человеки-корабли продолжали плодиться.
— П-приятно познакомиться, — произнёс я, постепенно приходя в себя. Кажется я начинал понимать, почему на пресс-конференциях Контору обычно представляет Мисато... Спускать такую особу, как Нагато, на неподготовленных людей было бы по меньшей мере жестоко...
— Значит так, Синдзи, — Асакура деловито открыла папку и достала кипу машинописных листков. — Ты уже знаешь, что тебе предстоит?
— Ну... Э... Поездка к русским? — осторожно предположил я, нутром чуя подвох.
— Неа, — хитро улыбнулась Нагато и на одном дыхании выпалила. — Тебе предстоит официальный визит к представителям ограниченного контингента российских войск в Японии для укрепления и развития взаимовыгодных отношений между различными подразделениями ООН!
У меня от удивления отпала челюсть.
— Ну вы даёте... — выдавил я. — Это ж надо такую канцелярию из ничего развести...
— А вот тут ты, Синдзи, не прав! — с жаром воскликнула Асакура. Я меланхолично подумал, что очень зря считал Мисато взбалмошной и гиперактивной... — И сейчас я тебе конкретно поясню, в чём ты не прав и где ты неправым быть просто не имеешь права...
Меня отчего-то начали терзать смутные, но оттого не менее грустные предчувствия.
— Ну, давайте...
— Значит так, Синдзи. Перво-наперво уясни, что с настоящего момента для всех ты — боец, воспитывавшийся для войны с самых пелёнок. Так что никому не стоит знать, что на самом деле ты в первый раз увидел Еву за полчаса до боя, а о военной подготовке даже и не слышал, — Асакура выдернула у себя из причёски карандаш и начала им оживлённо размахивать. — Понятно?
Я невольно отодвинулся, когда наконечник карандаша уставился мне в грудь.
— А чего тут непонятного? — проворчал я. — Вот только как быть с тем, что паре человек я уже успел сказать правду?
— С Судзухарой никаких проблем — он не из болтливых, тем более, что его сестра до сих лежит в нашем лазарете. С Кенске пришлось повозиться — славный малый, но уж больно упёртый, — безмятежно ответила Нагато.
— Оперативно работаете, — прищурился я, в очередной раз понимая, насколько плотная за мной установлена слежка.
— А что делать? Приходится! Парни из Второго отдела может быть и чересчур много играют в шпионов, но как источник информации они просто незаменимы. Так, а теперь давай всё это дело рассмотрим поподробнее... Вот, держи, ознакомься. Здесь указан...
— Стоп, стоп! — совсем по-кацурагински замахал я руками. — Подождите! Вы мне можете объяснить, зачем это вообще надо? А то я уже что-то ничего не понимаю!
Асакура вздохнула, страдальчески закатила глаза, а потом взглянула на меня.
— Синдзи, ты про PR — Public Relations слышал?
— Ну.
— И что это по-твоему?
— Формирование нужного образа какого-либо человека или организации в глазах общественности, — механически отчеканил я.
— Иии?.. — Асакура покрутила в воздуху карандашом.
— Хотите сказать, что этот визит направлен на формирование благоприятного образа НЕРВ в глазах общественности?
— Молодец, правильно! — обрадовалась Нагато. — Но не только. Ещё мы пускаем пыль в глаза нашим союзникам, а также недругам. Нельзя позволить, чтобы во внешнюю среду просочилась информация о том, что ты у нас фактически неуч и неумеха...
— Спасибо, — саркастически усмехнулся я. — А также нельзя позволить, чтобы общественность узнала, что специальный институт НЕРВ склонен к авантюрам, типа привлечения таких неумех и неучей для обороны целого города.
— Точно, — ни капельки не смутившись, кивнула начальник пиар-отдела. — Иначе паники и шумихи не избежать, а нам это совершенно не нужно. Так. Всё? С вопросами покончено? Тогда давай перейдём к программе визита. Смотри — приезд, встреча с генерал-майором Кондратенко, потом официальная часть, речи, и всё такое, потом концерт какой-то... Ну, это вообще-то всё ерунда. Лучше смотри вот сюда — здесь у нас списки возможных вопросов. На эти отвечать рекомендуется, на эти не рекомендуется отвечать честно, а на эти отвечать не рекомендуется категорически... Отдельно у нас идут вопросы, которые нельзя задавать уже тебе... А вот это твоя речь.
— Моя что? — ухитрился я вставить слово в этот безудержный словесный поток.
Асакура в считанные мгновения умудрялась выдавать на-гора громаднейшие массивы информации, буквально погребая всё под оными. Складывалось такое ощущение, что меня поливают плотной очередью. Причём учитывая скорость речи Нагато, возникали мысли даже не о ручном пулемёте, а о шестиствольной роторной авиапушке...
— Твоя речь, — очень чётко, будто тупому, повторила Асакура. — Сначала слово берёт встречающая сторона, потом ответное слово берёшь ты с майором Кацураги. Эх, очень жаль, что мне не дали санкции на официальное привлечение Первого Дитя к этому мероприятию — Пилот Аянами смотрелась бы очень представительно...
— Ммм... А нельзя ли без этого обойтись? — поинтересовался я. — Я вообще как-то не мастер произносить торжественные речи...
— Не бойся, Синдзи, там не так уж и много, и это совсем не страшно, — подмигнула мне Асакура. — Это даже скорее не речь, а рамки того, что ты можешь говорить, а что нет. И давай, приступай к изучению всего этого.
Я с тоской оглядел постепенно окружающие меня со всех сторон листки, покрытыми ровными строчками японских закорючек.
— В темпе, в темпе, Синдзи, — поторопила меня Асакура. — У нас не так уж и много времени.
Поднял взгляд на довольно улыбающуюся Нагато, задумался, нахмурил лоб, нехорошо прищурился и произнёс:
— Знаете, а ведь всё это здорово смахивает на выполнение служебных обязанностей, а ведь у меня сегодня вообще-то выходной...
— Это малосущественно, — отмахнулась Асакура. — Ты сам, добровольно вызвался поехать к русским, так что командование решило, что это удобный момент для того, чтобы продемонстрировать тебя нашим союзникам, так сказать, по полной программе.
