Госпожа поневоле или раб на халяву

— Разберемся, — я встала. — Пошли, жертва светлых извращенцев, не кисни. Это не конец света.

Владис криво усмехнулся: "Конец света еще не скоро, это точно", и, взяв шарики и смазку, пошел за мной.

Вот ни фига я чего-то не такая храбрая, как хотелось бы. Пока шли от кухни до комнаты, десять раз потеряла всю свою рассудительную уверенность, нашла и опять потеряла. Так, а ну не киснуть, сама же сказала! И вообще! Во всем можно найти положительные стороны!

Делала же я клизму коту. Нет, я не живодер! Просто это глупое животное наглоталось собственной шерсти, и она у него там застряла, наглухо закупорив пушиндриса.

Я сутки не могла понять, с какого перепугу кот превращается в рыбу-молот каждые полчаса. Пучеглазость повышалась стремительно, и напуганная владелица мохнатого телескопа помчалась к ветеринару с заметно отяжелевшим котиком наперевес.

Ветеринар оказался опытным сантехником, засор ликвидировал в момент. Но предупредил, что еще пару дней придется помогать волосатому чистюле с естественным процессом. И вручил мне детскую клизмочку с масляным чем-то.

С этого места начался полный апокаляпсус. Дело в том, что Его Пушистость был ОЧЕНЬ пушистость, в папу-сибиряка. И хотя котей занимался своей шубой обстоятельно и подолгу, все равно не справлялся, обрастал колтунами в самых неудобных местах. Честное слово, я совершенно ненамеренно царапнула кошачье самое дорогое маникюрными ножницами, ликвидируя там колтун... Но с тех пор Яшкин проникся глубоким недоверием к любому постороннему предмету в руках хозяйки, когда она хватает и лезет... В тот район.

Воооот... Это я к чему. Во всем можно найти свои положительные стороны! По крайней мере, чертенок точно не будет орать благим матом, вырываться и царапаться. И под диван прятаться не будет. Не поместится.

Владис:

Ну что же, против прямых путей у мыши явно был иммунитет — я мог скандалить, возмущаться, отстаивать свои права, требовать... пытаться ею командовать... на все это она реагировала непривычно. Вернее она никак на это не реагировала. Но вот помытая посуда и приготовленный салат слегка расслабили ее настороженное отношение ко мне.

Да, объявление голодовки было довольно глупым решением — мышь таким не прошибешь, это я уже понял. А вот смущенный взгляд в пол, легкое незаметное надавливание на жалость — и она тает. Главное, и изображать сильно стараться не надо, дьявол всех разотри, потому что и правда стыдно. Непонятно почему, но когда, глядя ей в глаза, начинаешь рассказывать интимные подробности — кажется, что вот-вот сгорю на месте.

Светлого иногда пробивало на разговоры по душам, он требовал, чтобы я ему рассказывал о том, что испытывал, когда развлекался с низшими, когда насиловал их женщин и мучил мужчин. Никакого стыда внутри меня не было, я с удовольствием делился подробностями, чуть ли не смакуя каждое воспоминание.

Иногда, по приказу, конечно, я пересказывал ему, что люблю и чего не люблю в сексе. И, марбхфхаискорт, мне порой удавалось смутить его, довести до срыва и крика: "Заткнись, поганый извращенец!", но чтобы самому при этом краснеть, бледнеть и заикаться... такого со мной не было!

А тут — хаискорт! — реально ни черта не понимаю, что происходит и как себя правильно вести надо. Меня не хочет, мучить других — не любит, то, что обуза — не скрывает, то, что объедаю — тоже довольно четко дала понять. Зачем согласилась и себе оставила — не ясно. Но раз мне тут хорошо — надо подстраиваться под ее правила и учить ее, исподволь, играть по моим.

Вот, разрешение на прогулки уже почти получил. Обследую мирок не только по фотографиям. Хорошо.

Смущение, совершенно искреннее, и правда, правильно оформленная — и мне может перепасть оргазм. Вообще отлично!

А то сначала, когда мне было предложено поиметь самого себя, я чуть снова не сорвался. Сдержался чудом. Марбхфхаискорт, мышь, интересно, сама понимает, насколько сильно меня унижает, или ей настолько на меня наплевать, что такие мелочи ее не волнуют?

По коридору я шел следом за мышью, она несла ноутбук, а я — средства для поимения... И чувствовал себя очень странно. Никакого возбуждения, никакого предвкушения, никакой внутренней радости не было, но... глядя на идущую впереди мышь, мое воображение все же начало работать... но, хаискорт, совсем не в том направлении. Я начал представлять, как скинул бы с мыши эти тряпки, кинул бы ее на диван, лицом вниз, может быть, даже погладил бы... пару раз... по спине... шлепнул бы ее по попке... потом бы поставил бы ее ровно в ту позу, в какой сам стоял вчера.... И...

И разряд боли от миадерпиана резко вернул меня в реальность. Благодаря ему мое восставшее последствие игры воображения резко снова опустилось. А то размечтался...

Я положил дилдо и смазку на стол и вопросительно-ожидающе посмотрел на мышь. Она уселась на диван и уткнулась в ноутбук, сосредоточенно вчитываясь в "инструкцию". Так, если я сейчас не возьму процесс в свои руки, меня тупо поимеют, без эмоций, и кончить при таком раскладе у меня явно не получится.

Сначала я, быстро и незаметно, сходил промыл дилдо теплой водой с мылом — для себя же стараюсь, не для кого-то левого. Потом разделся и опустился перед мышью на колени. Забрал ноут и положил его рядом с ней на диван. Поймал ее изумленно-непонимающий взгляд. Протянул дилдо и смазку:

— Ничего сложного, правда, — произнес успокаивающе-ободряющим тоном. — Я сейчас встану так, чтобы тебе было удобнее, ты выдавишь смазку на палец, — я нежно провел своими пальцами по ее указательному пальчику, — и аккуратно попробуешь меня растянуть. Как только один палец будет проходить легко, добавишь два... — я погладил уже ее средний палец, не разрывая при этом зрительного контакта и продолжая говорить все тем же успокаивающим голосом. — Потом смажешь дилдо и медленно введешь его в меня. Потом будешь двигать им, осторожно, не вынимая полностью. Правда, чтобы я кончил, тебе придется другой рукой ласкать мой член... Ничего же сложного, правда? — я дождался от мыши подтверждающего кивка, повернулся к ней задом, наклонился и замер...

Вот к моей заднице прикоснулись нежные, прохладные ладони, погладили... между ягодиц провели пальцем... секундная пауза, и снова пальчик мыши между моих ягодиц, уже смазанный, легко скользит вниз... вверх... нашла, куда надо его вставить... пытается... осторожно... аккуратно... волнение отступает... я так переживал, что не получится, что сорвется, что она не поведется, не поддастся... но низшая же, что с нее возьмешь... от моего голоса и взгляда таяли и опытные Темные и Светлые соблазнительницы... правда, я никогда так не старался... приятно... по телу пробежала легкая дрожь... приятная тяжесть внизу живота — и мой член начал оживать... наливаться... а проникнувший внутрь палец, покрутившись, согнулся очень удачно и задел простату... едва слышно застонав, я чуть дернулся назад, на палец... он выскользнул из меня и снова проник внутрь... и еще... и еще... легкая тягучая боль — и внутри меня два пальца... и тут я почувствовал, как меня гладят второй рукой... вдоль спины... по плечам... по заднице... по яичкам... по поднявшемуся полностью члену... при этом не прекращая двигать во мне двумя пальчиками... которые никак не хотели снова проникать в меня под нужным углом... и я попробовал изогнуться... прогнуться... насадиться сам... двигаться сам... да-а-а! давно мне не было так хорошо... женщина... меня ласкала женщина... просто ласкала... закрыв глаза, я расслабился и наслаждался происходящим... вот пальчики сменило дилдо... кайф с легкой сладкой ноткой боли... возбуждение достигло пика... обернувшись, я наткнулся на затуманенный взгляд мыши... даже из-за очков было заметно, что она все еще находится под гипнозом... да-а-а-а... я нашел способ тобой управлять... всего лишь уверенный спокойный тон и взгляд... глаза в глаза... и мышь будет слушаться... если этим не злоупотреблять... я получу от нее все, что захочу... да-а-а-а... сейчас.... Вот сейчас... вот...

И тут рука с члена резко убралась, движение дилдо внутри меня прекратилось. Мышь застыла на мгновение и вдруг сорвалась с места, оставив стеклянный член в моей заднице.

— Убью, крылья оборву, вуайерист поганый!!!!

И тюбик со смазкой прицельно шмякнулся в самом темном углу.

Алена:

Блин, блин! Что я... делаю? Рука сама скользит по теплому и шелковистому, мое собственное тело больше мне не принадлежит, живет и действует в тягуче-сладком, волнующем и... чужом ритме.

Чувство опасности лихорадочно мечется по уснувшему мозгу, тормоша и пиная сомлевшие извилины. Отделы, отвечающие за координацию движений, дыхание, работу сердца и прочих внутренне-ответственных желез, в полном составе курят травку и медитируют на образ черрртовски сексуального... гада. Черт! Черт-черт-черт! Что?! Я?! Делаю?!

Я даже не поняла, в какой момент все пошло не так. Неправильно. Наверное, не стоило смотреть ему в глаза так долго. Но я же, кретинка самоуверенная, хотела "мальчика" успокоить! Доуспокаивалась?

Так тебе и надо, идиотка. Чтобы не забывала, что тебе не просто котеньку-масеньку подсунули, и не обычного капризного ребеночка. А темного, у которого таких дурочек за спиной до... черта. Того самого, голозадого, который тут этим самым задом крутит у меня под носом. Так крутит, что...

А может, дело не только в глазах. Просто в тот момент, когда уже избавившийся от одежды чертенок опустился передо мной на колени, в его движениях, в текучем переливе мышц под гладкой, словно чуть тронутой золотистым загаром кожей, внезапно не осталось ничего даже отдаленно детского. Это был мужчина, очень красивый и очень молодой. Молодой, но ни секунды, ни мгновения... не мальчик. Не подросток. Не котенок. Хищник. Взрослый и уверенный. Грациозный, сильный, совершенный. Манящий...

И я, как последняя тупая газель (это та, которая коза, но вся из себя трепетная), пошла навстречу, словно под гипнозом. Или не словно? Что он сделал?

Нет, некоторая часть меня прекрасно понимала, что происходит какая-то глобальная лажа. Наверное, всполошилось то самое подсознание, которое, гадюко, недальновидно советовало пригреть на своем диване этого змея подколодного. Опомнилось, блин!

С усилием прорываясь сквозь сладкий, дурманящий танец моих рук и нежно-чувственного, обманчиво покорного тела под ними, одинокая мысль стучала в голове, как загулявший путник в дубовую дверь трактира — настойчиво, отчаянно и безнадежно. Да что ж такое! Дура! Не спи, замер... нет, не замерзнешь, но тоже ничего хорошего.

Так, надо мантру какую-нибудь вспомнить, для успокоения. Говорят, помогает мозги прочистить. Ом мани... падве... бля. Тьфу, не то что-то. Ом мани падве ху... хрен я еще соглашусь на такое! Ом мани падве хум... и правда немного помогает, во всяком случае, сладкого дыма в голове поубавилось. Так, Ом мани па..ДЛА! Ах ты, ссука!

— Убью, скотина! Крылья оторву! А ну пошел вон, вуайерист поганый!!!!

Резкая, как ведро ледяной воды в лицо, злость подбросила меня с дивана. Извращенец! Да я ж тебя...

Тюбик смазки ударился об стену и отлетел под стол. Я стояла посреди комнаты, переводя взгляд с темного угла, в котором мне вдруг почудилась физиономия Светлюка, наблюдающего порноролик "Черт, коза и стеклянный член", на покинутый диван. Где все еще изгибался в соблазнительной позе коварный хищник, чуть было не поимевший мои мозги.

Злость принесла с собой трезвость и вернула мне контроль над собственным телом. И разумом, слава Богу и всем его ангелочкам, а конкретному Светлюку персонально. Без разницы, заявился он сюда с инспекцией, прокрался контрабандой или вообще почудился. Главное, что я — снова я, а не озабоченная газель под кайфом. Встречу, даже не стану бить сволочь сковородкой... один раз.

Приберегу ее для другой сволочи. Домашней.

Я смотрела на чуть блестящее от пота, совершенное тело, застывшее в демонстративно-покорной позе, такое сексуальное, и, всего пару мгновений назад, чарующе-неотразимое.

Из глубины души поднималось неприятное чувство. Словно красивый, трепетно-нежный и хрупкий цветок, найденный в зарослях, вдруг стремительно и хищно сомкнул лепестки в стальные челюсти мухоловки, едва не отхватив руку, которая сама к нему потянулась.

Прозрачный стержень все еще торчал между двух округлых полушарий. Это выглядело... странно. Непривычно, непонятно и неправильно.

Я протянула руку, чтобы вынуть его, и закончить уже это безумие. Провод, линейка, дергающийся от боли зад со вспухшими полосами — теперь даже это казалось более привычным и нормальным. Даже градусник его дебильный.

Кстати о градуснике. Где он вообще? Ага, стоит на тумбочке в изголовье дивана. Я сделала шаг и взяла прибор в руки. Какой холодный. Как из морозильника. Под прозрачной стенкой четко просматривается три шкалы вместо привычных двух. Красная — боль, синяя — унижение, и третья, с золотисто-желтым столбиком.

Который, на глазах, стремительно скатывался к нулевой отметке. Я даже машинально встряхнула его, как обычный термометр. Не помогло. Повернулась к этому чертячьему несчастью, все еще раскоряченному в откровенно... неприличной позе, и спокойно спросила:

— И что это за фокусы? Почему уровень уходит в ноль?

И тут синий столбик, медленно и почти незаметно ползущий вверх, резко подпрыгнул на несколько делений. Владис, закусив губу, уставился на меня, как на своего личного палача, которому приказали его разрубить по кускам. Причем во взгляде смешивались злость, ненависть, удивление и мольба. Как он умудряется испытывать сразу столько эмоций?

— Потому что... ты... остановилась, — процедил он чуть хрипловатым голосом.

— Только поэтому?

Хватит, сегодня я наигралась в сочувствие. Хуже сделала и себе, и ему.

— Ну да... Хаааискорт! Потому что ты сейчас не хочешь продолжать, твое желание ушло...

— А это было мое желание? Ты уверен?

Я внимательно посмотрела ему в глаза. Опять. Но твердо зная, что вот сейчас справлюсь.

Главное, у меня на него даже злости не было. Нет, я злилась, но на себя. Получила, фиалка прекраснодушная? Так тебе и надо. Уясни, наконец, что не просто так этот образец мужской неотразимости явился в твою жизнь не на белом мерседесе, и даже не на белом коне, а на поводке и в ошейнике.

Собак, котов, крокодильчиков, детей. Любых существ, не имеющих возможности, умения, разума или желания жить самостоятельно и отвечать за себя, можно жалеть, опекать, заботиться о них, учить и воспитывать. Даже любить.

Нельзя одного. Сажать их за руль, на шею, на голову. Позволять им перехватывать контроль. Категорически нельзя. А я сегодня сделала именно это. И сразу получила, с размаху и не отходя от кассы. Сама дура, впредь зато буду умнее.

Темный снова, с какой-то умоляюще-злобной ненавистью, зыркнул на меня из-под челки и выпрямился, медленно, плавно, сейчас больше напоминая змею, а не кота.

Теперь он стоял передо мной на коленях, эдакая красивая возбужденная статуя совершенства. И смотрел из-под копны волос глазками отпетого... по-русски и без лишних экивоков это называется "блядун вульгарис".