Машина подъехала к тротуару рядом с особенно замысловатым строением, высоким даже по меркам Университета. Этот вход был лишь боковым входом, предназначенным больше для сотрудников, чем для посетителей, но в верхней части двери все еще был вырезан похожий на многолучевую звезду символ, напоминающий солнце, сталкивающиеся частицы или, возможно, даже черные дыры. В самом деле, сложно было сказать.
Рёко довольно долго стояла на пороге, глядя на символ и размышляя. Асами уже отправила ей сообщение, информируя ее, что она вместе с ее матерью уже прибыли в лабораторию, так что Рёко и правда не стоило задерживаться дольше, чем уже. И тем не менее, Рёко странным образом не хотелось входить в здание. Ей не хотелось видеть ученых, потому что ей не хотелось напоминания, что она отбросит их, если уйдет на миссию, приняв риск возможности собственной гибели. Может быть, ребячеством было избегать принятия решения, что расстроит знакомых ей людей, но даже после всего, что она видела и делала, она порой все еще чувствовала себя ребенком.
Она почувствовала взгляд Кёко, так что повернулась спросить:
— Это когда-нибудь пройдет?
— Что? — спросила Кёко, как заранее знала Рёко.
— Это ощущение, что ты не вполне знаешь, что делаешь. Я чувствую, как будто у меня слишком много ответственности, но затем я вспоминаю таких как Мами-сан, у которых куда больше. Я и правда просто ребенок, не так ли?
Кёко склонила голову, жестом выказав свое удивление вот так вот внезапно выбранной Рёко темой.
Она слегка улыбнулась, кривовато, и на мгновение Рёко показалось, что она увидела в глазах Кёко проблеск чего-то настоящего.
— Это чувство никогда не пройдет, — сказала она, положив руку на плечо Рёко. — Даже для нас. Даже для Мами.
Кёко чуть приостановилась, всего на мгновение.
— Все будет в порядке, — сказала она. — Мы бы не стали так рано нагружать тебя, но особого выбора не было. Можем позже поговорить. Идем.
Рёко позволила провести себя через двери, аутентификационные датчики здания автоматически пропустили ее, а вместе с ней и Кёко.
Рёко нахмурилась, на ходу глядя Кёко в спину. Ей нужно было кое-что сказать Кёко, раз уж она сейчас здесь. Ей не очень-то хотелось об этом говорить, но…
Она слегка вздрогнула, остановившись как раз вовремя, чтобы не врезаться в Кёко. Девушка остановилась внутри большого атриума, с задумчивым видом оглядев помещение, после чего обернулась вопросительно взглянуть на Рёко.
Рёко потребовалось мгновение, чтобы понять очевидное: Кёко понятия не имела, куда им идти. Как частично засекреченный объект, Институт теоретической гравитоники — ИТГ — предоставлял посетителям только неполную карту. Даже если бы у Кёко было время взглянуть, к какой лаборатории приписана Рёко, ей бы это мало что дало.
— Сюда, — повела Рёко Кёко на другую сторону атриума, мимо нескольких рассредоточенных исследователей, сидящих в «Пенном горизонте событий», кафе для гурманов, которым, похоже, по-настоящему нравились ужасные каламбуры между «черным кофе» и «черной дырой».
Некоторое время они шли вглубь здания, поднимаясь по пандусам, спускаясь по извилистым коридорам и проходя мимо кучи дверных проемов, украшенных логотипом ИТГ. В отличие от Прометея на Земле, у которой была относительно прямолинейная, сеточная схема, главное здание ИТГ было спроектировано довольно эксцентричным ИИ-архитектором. Согласно легенде, ИИ, с некоторым энтузиазмом относящемуся к физике, показали несколько поперечных сечений многообразия Калаби-Яу, настолько его вдохновив, что он потратил целый месяц на разработку схемы здания, которое могло разместить рабочие исследовательские лаборатории и ускорители частиц, отвечающие всем требованиям безопасности и удобства использования, и план которого в то же время полностью сопоставлялся бы с многообразием Калаби-Яу.
Практическим результатом было здание, по которому невозможно было перемещаться без полной внутренней карты, и в котором так много посетителей заблудились по пути в туалет, что были установлены специальные роботы-сопровождающие. Ходила шутка, что здание, со своими богохульными углами, лишь ожидало момента, когда звезды выстроятся в правильном порядке — шутка, к которой ИИ здания отнесся с на удивление хорошим юмором, хотя ему пришлось отказаться от использования аватара Ктулху, когда вернувшийся ветеран запаниковал и попытался на него напасть.
Они остановились у лифта с круглыми дверями. Обычно лифт был занят где-то еще. По сравнению с Землей, это раздражало.
— Почему этажи на этом лифте отмечены двумя номерами? — спросила Кёко.
— Он идет по диагонали, — объяснила Рёко. — Не спрашивай.
— По диагонали… — повторила Кёко.
Но она не спросила.
Рёко выдохнула, когда они вошли в кабину лифта. Она предположила, что не стоит пока что говорить с Кёко о видении.
«Рёко…» — предупредила Кларисса ворчливым тоном голоса, абразивно потирающим внутри ее головы.
«Ладно, ладно», — подумала она.
Ее таккомп в последнее время занялась ее «привычками откладывать».
— Кёко, — начала она, как всегда поколебавшись, отбрасывая хонорифик, как предпочитала Кёко.
— Хм? — склонила в сторону Рёко голову Кёко.
— Не уверена, что сейчас самое время об этом говорить, — сказала Рёко, когда они начали спускаться в подземные уровни здания, — но ты помнишь мое первое видение, в котором ты, похоже, была убита?
— Конечно, — сказала Кёко. — А что?
— Я о нем размышляла, — сказала Рёко. — И, оглядываясь на него сейчас, не думаю, что в том видении мы сражались с пришельцами. Типы оружия не подходят. Я просто подумала, тебе стоит знать.
Кёко на мгновение прикрыла глаза, слегка наклонив голову.
— Интересно слышать, — сказала она. — Я тоже об этом думала. Когда твоя тетя пришла со мной поговорить, я думала просто отправить кого-нибудь, а не идти самой. Но, знаешь, я не хочу оставаться на Земле только потому, что мне страшно. Если Богиня хотела бы этого, думаю, она бы выразилась яснее.
— Она обычно яснее? — спросила Рёко.
Кёко снова прикрыла глаза.
— В каком-то смысле. Порой я прихожу к Ленте, и она разговаривает со мной, одним лишь голосом. У меня никогда не было видения сложнее. Я немного завидую людям вроде тебя.
Кёко снова открыла глаза и взглянула на Рёко.
— Кое-что меня во всем этом беспокоит. Твое видение подразумевает, что кто-то попытается и убьет меня. Возможно, кто-то уже пытался убить тебя. Не могу удержаться от мысли, что это как-то связано. Но в этом нет смысла.
— Уже выяснили, кто это? — тихим голосом сказала Рёко. Она почти забыла об этом, и эта мысль ее обеспокоила.
— Ни черта мы не выяснили, — с намекающей на гнев ноткой сказала Кёко.
Кёко на мгновение нахмурила от расстройства лоб.
— Ну, Богиня об этом позаботится. Я стараюсь не слишком из-за такого волноваться. Даже если я умру, все продолжится. Не то чтобы я недостаточно пожила.
Лифт мягко остановился, и двери открылись. Мгновение они постояли там, после чего Рёко повела.
— Кстати говоря, насколько глубоко мы вообще под землей? — спросила Кёко.
— По сравнению с редутом, не слишком глубоко, — сказала Рёко, — но довольно глубоко по сравнению со всем остальным. По-видимому, все достаточно деликатные задачи проходят здесь.
Рёко испытала слабый отблеск удовлетворения, когда они шагали по коридору, Кёко крутила головой из стороны в сторону, заглядывая в боковые проходы. В этот раз не Рёко оказалась гостьей, среди толпы ветеранов зеваки выделялись как разболевшийся палец.
— Ты уверена, что тебе вообще позволено меня сюда проводить? — вполголоса спросила Кёко.
— Все в порядке, пока я не показываю тебе ничего слишком секретного, — сказала Рёко. — Что я не делаю. В конце концов, я приводила сюда свою мать.
— Да, но она ведь ученый.
У глубоких подземных уровней, тесных из-за установленного повсюду крупногабаритного оборудования — ускорителей частиц, генераторов искусственной гравитации и тому подобное — были более традиционные планы этажей, вкупе с высокими потолками и ярким, веселым освещением, предназначенным рассеять любую возможную клаустрофобию, вызванную долгим спуском на лифте. В стенах через равные промежутки были сплошные каменные квадраты высотой как двери, на которых были вырезаны абстрактные символы и нарисованы астрономические явления. Несколько странная эстетика дизайна, но Рёко привыкла к этому за проведенные здесь недели.
Наконец, они прибыли к своей цели, отмеченной небольшой табличкой с надписью «Сверхэнергетические исследования — Директор: Тао Шаоцзе». Рёко уже научилась распознавать, когда она почти на месте, наблюдая за каменной плиткой, расписанной, казалось, всплеском воды.
При их приближении дверь скользнула в сторону, немедленно демонстрируя самую поразительную особенность помещения: гигантские металлические трубы, толщиной больше роста Рёко, часть из которых располагались сразу у входа. Помещение было очевидно огромным, скорее склад, чем комната — насколько можно было видеть, всматриваясь мимо труб в дальние углы — но было почти до краев заполнено столами, прикрепленным к трубам измерительным оборудованием и исследовательским персоналом.
Сам доктор Тао ожидал их всего в нескольких шагах, едва скрывая нетерпение.
— О, так это еще один гость? — наклонил голову. — Ну, боюсь, экскурсия подождет. Нам не терпится начать, и я уверен, увидеть лабораторию в действии будет куда интереснее, чем смотреть на неработающее оборудование.
Рёко позволила увести их глубже в помещение, собираясь с силами, когда они присоединились к небольшой толпе ученых. За прошедшие несколько недель Рёко запомнила личности некоторых из них, по крайней мере в некоторой степени, и смогла узнать старших исследователей, аспирантов и студентов местной старшей школы, включая парня, согласно Асами, всегда одаривавшего Рёко «Взглядом», хотя Рёко в это не верила.
Мать Рёко они нашли стоящей в обзорной комнате, глядящей через толстые панели укрепленного стекла в исследовательскую зону, где Асами исполняла различные гравитационные подвиги во благо гравитационных датчиков объекта.
— Приветствую, — сказал лабораторный ИИ, Леметр, когда их небольшая группа вошла в обзорную комнату. Вместо того, чтобы выбрать облик похожий на его тезку, ИИ использовал невзрачный невысокий аватар, стоящий рядом с матерью Рёко, сложив за спиной руки, перед замысловатым управлением, которым, конечно, не управлял вручную.
— Нам подождать, пока закончит Накихара-сан? — спросил доктор Тао.
— В этом нет необходимости, — сказал ИИ. — Я собираю низкоприоритетные данные. Теперь, когда мисс Сидзуки здесь, мы можем приступить к серьезным экспериментам.
Рёко не очень-то нравился Леметр, который, подозревала она, относился к ней скорее как к подопытному образцу, чем как к личности.
Но она кивнула, после чего в одиночку вышла через боковую дверь. Спускаясь в исследовательскую зону, она мысленно воспроизвела гордое заявление, что, как она знала, директор Тао прольет на Кёко, что их генератор искусственной гравитации один из мощнейших человеческих, мощнее даже установленных на линкорах. Весь подземный объект был сейсмически экранирован, датчики были одними из самых точных из когда-либо произведенных, его собственной разработки, лаборатория всего за несколько недель подготовилась к исследованию новой области человеческих исследований, и так далее и тому подобное. Лишь очень жестокий человек указал бы, что Адепт Синий, расположенная в глубоком космосе на астероиде в Солнечной системе лаборатория гравитоники, опережала его в большинстве из этих категорий.
В самом деле, интересы чистой науки направили бы Рёко туда, а не в эту лабораторию на Эвридоме.
Она встретила Асами внутри маленькой частной комнатки, примыкавшей к исследовательской области. Девушка возвращалась, одарив ее так любимым ею быстрым поцелуем.
«Если ты слишком долго будешь “превращаться”, они заинтересуются, чем вы заняты», — усмехнулась Кларисса.
«Заткнись», — ответила Рёко.
Она превратилась и взглянула на монитор над дверью. На нем говорилось «Уровень гравитации: 0 g».
Она вдохнула и шагнула через порог в исследовательскую область.
Во время этих исследований ей особо не приходилось задумываться, подумала она, позволив себе воспарить в воздух. В отличие от Асами, способной исполнять активные манипуляции и даже владевшей очаровывающей ученых увлекательной сингулярностью, она была пони с одним трюком: она могла создать временную червоточину и пройти сквозь нее. Таким образом, в то время как инструкции Асами порой были довольно сложны, у Рёко, как правило, состояли из «телепортируйся из точки А в точку Б и обратно, снова и снова, пока мы поправляем гравитационное поле».
Она опасалась, что Асами в итоге украдет ее шоу в глазах ученых, но это оказалось не так. Ученые казались бесконечно увлеченными поступающими с датчиков потоками данных и не начинали выказывать даже малейших признаков апатии из-за ее присутствия.
Протокол эксперимента этой недели поручал ей как можно быстрее телепортироваться через предопределенный набор точек, пока она не почувствует, что больше не может. У нее было ограничение на то, как часто она может телепортироваться, которое не зависело от самоцвета души, и доктор Тао полагал, что оно связано с основами того, как работает ее сила. Конечно, они хотели насколько возможно непосредственно проверить это.
Рёко вздохнула. Телепортационная усталость была не совсем приятна, и она чувствовала себя несколько глупо, раз за разом телепортируясь в круг, одетой в пышное платье, к тому же на глазах у матери.
— Вы готовы? — спросил через интерком Леметр, и она в ответ показала большой палец.
Световой сигнал в помещении стал зеленым, и Рёко начала свою цепь, ее точка зрения сместилась с нижней части помещения к одной из выступающих из стен платформ, к воздуху под крышей, к одной из стен…
Когда-то давно, когда она только заключила контракт, постоянные смены точки зрения дезориентировали бы ее, без стабилизирующих ее в бою естественных инстинктов волшебницы. Хотя ныне она привыкла к процессу и быстро начала позволять Клариссе вести ее от места к месту, позволив себе отвлечься.
Отстраненная часть ее разума отметила, что, согласно индикатору в верхней части помещения, гравитационное поле усилилось до 0,2 g. Она чувствовала себя удивительно тяжелой, а также чувствовала, что начинает уставать от телепортаций.
Казалось, прошло столько времени с тех пор, когда она была тихой, скучной земной девушкой, выглядывающей в окно своей комнаты. Она многое пережила и многому научилась; в этом она была уверена. Тем не менее, как она недавно подразумевала в разговоре с Кёко, она не чувствовала, что узнает то, что и правда хочет узнать. Когда она произносила желание, она представляла себя одинокой, принимающей решения о своем будущем, исследующей большой мир.
