Тень. Королевский заказ

Состояние медитативного сна закончилось также внезапно, как и началось, только с противоположным эффектом. Наверное, именно поэтому, настроение мое оставляло желать лучшего.

Кто этот колдун? Смогу ли я ему противостоять? Судя по всему, он в своей работе применяет силу на подчинение проявлений природы и животных, а не в чистом виде. Ударь он по мне сгустком энергии я даже избегать его не стану, но если воздействовать на грунт или засыпать меня песком вряд ли выжить удастся даже тени. Зачем это странное условие в договоре, которое запрещает меня уходить в теневое пространство?

Сорвавшись с места, я подбежала к отдыхающему Синжак-бею и, нависнув над ним, шипящим от гнева голосом спросила:

— Кто ваш отец?

— Наместник валайета ... бывший, — немного растерянно ответил бей, прогоняя с лица дремоту.

— Чем он занимался или в чем замешан? На вас открыл охоту сильный колдун. Если не выясним некоторые детали, вряд ли нам удастся, пережить эту бурю и нападение тварей.

После моих слов глаза Синжака сузились до размера щелок, а на скулах заиграли желваки. Он мигом подобрался, превращаясь в напряженное и смертоносное оружие.

— Это дядя Джифал-хаш. Его изгнали из семьи и отреклись от родства из-за того, что он увлекся учениями Хаш-Халов.

— Культ, который практикует жертвоприношение? — изумлению моему не было предела. Эти идиоты поклоняются демона Бездны и силу свою черпают из мучений и смерти невинных жертв.

— Да, — сухо согласился бей. — Он принес в жертву собственного ребенка... девочку. После того случая я возненавидел его и поклялся убить.

— Случай исполнить клятву самый подходящий, — мрачно констатировала я. — А теперь необходимо немного изменить условия договора, потому что, боюсь, в противном случае, даже проведение богов нам не поможет.

— Но ведь не я...

— Вы являетесь единственным наследником усопшего?

— Да!

— Тогда вы наследуете все его договора заключенные по правилам теней. Правда, то, что я буду делать — должно уйти вместе с вами в могилу. Ни одна живая душа не должна узнать.

— Я все понимаю! — уверенно кивнул бей, сжимая кулак на эфесе сабли.

Исключение не очень удобного мне пункта прошло быстро и без излишних хлопот, а когда на пергамент упала капля крови Синжак-бея и впиталась в печать скрепляющую договор, я удовлетворенно кивнула. Теперь и у нас есть кое-что, что можно противопоставить последователям Хаш-Халов.

Почему бей повел себя именно так, я не знала, но спорить со мной или пытаться геройствовать он не стал. Вежливо уточнив, в чем может понадобиться его помощь, Синжак сурово хмуря брови, остался сидеть в шатре и ждать команды. Клятву его я уважала и поэтому без труда согласилась отступить и дать право сразиться с отступником-родственником.

Теневое пространство встретило меня прохладой и тишиной. Смазанные силуэты, расплывчатые очертания, приглушенные тона, огоньки бьющейся жизни в районе солнечного сплетения людей — меня не трогало ничего, только лишь разрастающееся, словно чернильное пятно каракатицы, пульсирующее багровым цветом нечто.

Рванув вперед, я понеслась к этому пятну, четко осознавая, что ритуал уже начался. Будто щупальца гигантского спрута, пульсирующие канаты охватывали все больше и больше территории. Много чего удалось повидать на своем веку, но такой мерзости касаться еще не приходилось. Жертвоприношение извращало природные процессы, извращало реальность и высасывало силы не только из тех, кого приносили в жертву, но и из самого мира. Подобных ход вещей был противоестествен всему живому, только последователи культа Хаш-Халов были лишь марионетками демонов. Живые куклы, а души они свои отдали в услужение Бездне.

Стоило прикоснуться к контуру, как все пространство вокруг меня, словно вскипело, зашевелилось и начало сопротивляться. Нечто отчаянно сопротивлялось, чтоб оградить своих создателей от меня и не дать попасть мне внутрь. И когда эта тварь поверила, что мне ничего не остается, как оступиться — я нанесла удар.

Оружие для тени — это ее жизнь. Потеряешь оружие и считай, что ты нежилец. Тени не зря так гордятся своим умение ходить в подпространстве. Это не напыщенность или бахвальство — это наш дом. Именно в нем и собственными руками мы делаем для себя необходимый арсенал. Насколько ты силен — настолько и клинок твой прочен. Не знаю, с чем именно это связанно, но завладеть чужим оружием мы не можем. Точнее, можем, но вероятность того, что сами себя им и зарежем, будет стремиться к ста процентам. Служить такое оружие будет лишь своему создателю. Мой клинок еще ни разу меня не подводил и в этот раз этого не произошло.

Ворвавшись в контур, я сразу опознала фигуру в темно-синем халате, а вот двое его спутников уже стали моей целью. Они не видели меня, но почувствовали изменения.

В центре всего этого действа корчились три девичьи фигуры, свернувшись клубками у вершин равнобедренного треугольника вычерченного на песке непонятной черной субстанцией. Жизнь еще пульсировала в их телах, но если не остановить этот ритуал прямо сейчас — за ними можно будет не возвращаться.

Легко, едва касаясь лезвия катаны, я провела кончиками пальцев по всей длине клинка и нанесла первый удар противнику. Много усилий не потребовалось — без головы далеко не убежишь и сражаться трудновато. Только вот оставшиеся поняли, какая участь их ожидает, и бросили все силы ритуала на свою защиту.

Склонив голову к плечу, я хмуро наблюдала, как вокруг их фигур формируются плотные коконы из тонких черно-багровых жгутиков. Адепты Хаш-Халов напряженно озирались по сторонам, но сделать ничего не могли. Слегка кольнув второго смертника, я попробовала на прочность кокон и удовлетворенно улыбнулась. Извращенная реальность не могла защитить их от созданного в подпространстве клинка и последние опасения развеялись. Дядюшку Синжаек-бея я трогать не буду, его еще настигнет возмездие, а вот со вторым извращенцем надо пообщаться. Только, чтоб не убежал до того момента, как я освобожусь и желательно не умер.

Подсечка, взмах, пение катаны, и сухожилия под коленными чашечками надежно пересечены. Знаю, боль невыносимая, но что поделать, вашим жертвам было не менее больно. Ударив раненого по голове рукоятью катаны, я надежно оглушила его и медленно подошла к перепуганному насмерть родственничку бея.

— Ты — скотина и умрешь, как последняя тварь! — зашипела я.

Потеряв нити управления ритуалом, он ослабел, и защита его совсем истаяла. Только сейчас я заметила, что в центре треугольника стоит клетка с тремя мертвыми скорпионами, а песчаная буря уже утихла, оставив по себе лишь пыль и полузасыпанный песком лагерь.

Громко свистнув, я отдала сигнал бею, что все в порядке и указала направление, куда именно ему необходимо идти. Пусть разберутся по-семейному, не буду им мешать. У меня есть интереснейший экземпляр, который необходимо допросить.

Тень. Королевский дворец

Очнувшись от медитации, я разжала ладони с удивлением поняла, что на коже остались маленькие ранки от ногтей. Не мудрено, с такой-то силой сжимать кулаки, только раздражение мое можно было разделить на всех обитателей дворца еще и лишка останется.

Почему не получается заглянуть в будущее принцессы? Все попытки погрузиться в медитацию оканчиваться несвязным бредом или отрывками из прошлого. Я уже четко поняла, что мне просто не позволяют ничего увидеть. Другой исход совершенно не радовал — будущего у Сюзанны попросту нет. Из чего я делала вывод: моего тоже не существует.

Стряхнув с рук остатки погружения, я рывком поднялась и села в кресло. Необходимо отбросить все предрассудки и мысли, чтоб прояснить сознание. Эмоции девушки слишком сильно на меня влияют и отсюда эта странная и несвойственная замутненность рассудка. Учитель ни единожды предупреждал, что для трезвости ума требуется пустое сердце и отсутствие привязанностей.

Вздохнув полной грудью, я закрыла глаза и прислушалась к себе. Тревога, поселившаяся внутри, как только я подписала договор, укоренилась и пустила новую поросль, лишая способности отрешения от связей с этим миром. Слой за слоем я отсекала все в данный момент мешающее мне сосредоточиться.

Дыхание, едва уловимое и размеренное — успокаивало, а мерное биение сердца вводило в состояние транса. Чувства постепенно, но уходили на задний план, позволяя задуматься над тем, что я видела во время медитации.

Тени видят только то, что им позволено. Те события, на которые возможно влиять и от исхода которых зависит развитие всего мира. Бей был необходим — это я узнала намного позже. Он многое изменил в своей империи и к тому же, уничтожил всех последователей Хаш-Халов. Мир таким образом избавился от нагноения на своем теле, которое своими силами он убрать не мог. Из чего напрашивается закономерный ответ: все что я видела — важно! Виталлион понадобиться в будущем и судя по моим ощущения, он скорее поможет, чем усугубит ситуацию. На что еще меня подталкивают мои ведения?

— Мало... слишком мало фактов, — шепнула я и быстро посмотрела на огромную кровать.

Сюзанна тихонько вздохнула, но сон ее был глубоким и спокойным. Длинные локоны рассыпались по белоснежной подушке и играли огненными сполохами в свете горящего камина. Черты лица расслабились и со лба ушла хмурая складочка, а на губах виднелась едва заметная улыбка.

Весь день она держалась величественно и спокойно, но на лицо ее, то и дело наползала тень переживаний и тревоги. Только сейчас принцесса расслабилась и видимо, ей снилось что-то замечательное. Маленькая и изящная ладошка покоилась на животе в защитном жесте. Даже во сне она оберегала своего ребенка, а без воздействия защитной безделушки я могла спокойно любоваться светом новой и такой невинной жизни.

Взглянув на девушку, я улыбнулась, чисто и искренне. Пусть мне не испытать этих чувств, но я сделаю все, чтоб ребенок Сюзанны пришел в этот мир.

Кто бы что не говорил, я была уверенна в том, что зарождение жизни — это величайшее чудо, дарованное нам создателями.

Взглянув на большие напольные часы, я поднялась и сорвалась в бег. Мне было необходимо сбросить напряжение и немного размяться. Время еще есть...

Мимо меня пролетели живые, вечно зеленые изгороди и каменный забор, позади осталась громадина дворца с его алчными и лицемерными в большинстве своем обитатели. Чистое небо сияло миллиардами звезд, а холодное голубовато-синее свечение Тенери радовало своим постоянством. Свежий прохладный воздух наполнил легкие, вытесняя тревогу, и заставлял чувствовать себя опьяненной и даже немного опасной. Я не охотилась и не собиралась никого видеть, просто бежала вперед, наслаждаясь одиночеством и тишиной, которая меня окружала.

Я была зла на весь мир за то, что он так несправедлив и жесток. В сущности, я сама была злом, порожденным именно этим миром. Появись я здесь при других обстоятельствах — этого смертоносного существа, в которое меня превратили могло и не быть.

Потрясенная этим открытием, я застыла на месте не в силах сделать следующий шаг. Надо было потратил столько времени, чтоб понять это. Довести до совершенства холодную беспристрастность ко всему, как раз подходящую для убийцы высшего уровня, чтоб осознать, как важна жизнь. Удивительно, но понадобилась только одна эмоциональная девчонка, чтобы пустить прахом учения теней и заставить думать самостоятельно. Или она тут совершенно ни при чем, просто пришло время для осознания этого.

Ровный голос учителя зазвучал в голове совсем по-другому. Недавно, пытаясь образумить меня он сказала странные слова, но тогда я их не поняла.

— "Несмотря на то, что в течение многих лет я учил тебя, мне очень горько смотреть на то, что из этого получилось. Ты легенда и пример для подражания, а я лишь вижу, чего тебя лишил. Знай, ты для меня, как дочь, которой у меня никогда не было, но, если бы я смог вернуть время вспять в тот момент, когда тебя увидел впервые... прошел бы мимо. Убежал бы прочь, даже не оглядываясь'.

Тогда я решила, что учитель совсем плох и нуждается в постоянном присмотре, а теперь понимаю, что он хотел сказать.

Фыркнув в голос, спугнула стайку птиц, притаившихся на ветвях дерева. Развернула и медленно пошла обратно. Жаль нельзя столь же легко повернуть обратно собственную жизнь.

Как легко представить себе уютное и простое счастье обыкновенной женщины. Маленький, тихий уголок незамутненного блаженства. Там, где непоседливые дети приносят с собой бездомного и голодного котенка. Где мать их бранит, но в ее глазах светится гордость за своих детей, которые не оставили в беде беззащитное создание. Где тепло и пахнет домашней стряпней. Там есть место мелким невзгодам, которые преодолеваются всей семьей. Мужчина, за которым не всегда, но хоть изредка можно спрятаться от бед. Я знаю, есть место пусть не сказке, но жизни, которую ты не наблюдаешь из-за угла, а которой живешь.

Интересно, картинка, нарисованная подсознанием, была подсмотрена или это далекие воспоминания той, прошлой жизни из которой меня безжалостной рукой вырвала судьба.

Увидев эту картину, словно наяву, я вздрогнула всем телом и только сейчас заметила, что стою посреди дороги, будто осиротевший ребенок, потерявшийся в огромном мире.

Смехотворно, трогательно и растерянно, я обнимала себя руками за плечи и не могла поверить, что только сейчас пережила то, что должна была чувствовать в детстве.

Ревность была мне совершенно чужда до сегодняшнего дня. Я не знала этого чувства и никогда не испытывала. Меня устраивала собственная жизнь, которая теперь стала казаться тесно и душной. Желая получить красивое оружие или перспективный договор, я никогда не страдал в тех редких случаях, когда мне отказывали в том, что мне нравилось. Я просто пожимала плечами и шла дальше, радуясь тому, что имею, но что-то во мне неуловимо изменилось именно сейчас.

Да, именно сейчас я ревновала к детям, которые жили в теплых домах, которые были любимы родителями, у который, в конец концов, было детство. Много лет я не позволяла себе даже думать об это, запрещала, ставя непробиваемые блоки и заслоны перед мыслями о семье, но сил больше не осталось. Брешь, образовавшаяся от мыслей о Сюзанне, дала течь и теперь меня топили собственные 'демоны'. Давно и прочно обосновавшееся в подсознании: а была ли у меня семья?

Внезапно я словно почувствовала, как ранят шипы роз, буйно разросшиеся в пестром от цветов саду. Я почти ощущала сильный и резкий запах незнакомого мне кустарника, и почти видел, как на крыльце под полуденным солнцем дремлет пятнистая кошка.

Резка и острая боль в груди, где-то очень близко к сердцу заставила очнуться. Неприятным открытием стало то, что я отчего-то не могла вздохнуть. Боль душила и заставляла открывать рот в приступе нахлынувшего недомогания. В голове отчаянно стучал пульс, погребальным набатом отдаваясь в висках.

Согнувшись пополам, я ловила ртом воздух в тщетной попытке вынырнуть, только если бы все было так просто.

Что-то глубоко внутри вынуждало отпустить воспоминание. Это было именно оно, в это я теперь не сомневалась. Отпустить...