Проклятие мракоборца

Гарри и подумать не мог, что домовики настолько сильные.

— Простите, Гарри Поттер сэр, Джонни несколько вспыльчив.

— Что ты, никаких проблем, меня здесь постоянно колотят. Я уже привык,— кивнул Гарри на приемного отца, получив самодовольную ухмылку в ответ. — Что ты хотел мне рассказать?

— Гарри Поттер сэр, ничтожный Джонни был твоим личным домовиком. Подарок мастера Джеймса на день рожденья. В ту страшную ночь недостойного отправили в Хогвартс за помощью, а там — оглушили. Старый маг позже стал опекуном сэра Гарри Поттера, и освободил ничтожного, запретив искать хозяина. Старик предлагал Джонни остаться в Хогвартсе, но ему не нравится старый маг. Джонни все равно пытался найти хозяина.

Гарри ошарашено потряс головой, пытаясь переварить сбивчивую речь домовика. Он не слишком хорошо понял, о чем тот лопочет, но...

— Так освобождение, данное директором, — не считается?

Эльф печально понурил голову.

— Это не так, Джонни не просил свободы, но не в силах с ней расстаться.

Речь домовика произвела на всех разное впечатление, если Тонксы — ничего не поняли, то старый преподаватель заклинаний тихо завернул какую-то фразу по-гоблински. Гарри учил этот язык, но таких слов не знал. Блэки, Северус и Аластор, лишь понимающе переглянулись.

Мальчик задумчиво взъерошил волосы. Ему пока немногое говорили, обещая подробнее рассказать о смерти родителей, когда он немного подрастет. Но из обрывков разговоров взрослых, становилось понятно, что к гибели Поттеров приложил руку не только Темный Лорд, но и Величайший Маг Современности. И Сириус в Азкабан попал по его милости, да и сама война не просто так началась...

В общем, с высоты своих четырех лет, мальчик мог определенно сказать, что от Альбуса Дамблдора нужно держаться, как можно дальше.

Но что делать с домовиком? Гарри ничего не приходило на ум. К тому же, он — Моуди, и его род был лишен статуса Благородного Дома еще во времена Гоблинских Войн. За наемничество и войну на обе стороны. Как любит повторять отец, объясняя причины такого поведения предков, "Гоблины держат слово не только, когда им выгодно".

Мысль о гоблинах натолкнула мальчика на решение проблемы.

— Джонни, хочешь ли ты вернуться ко мне на службу?

— Джонни бы и рад, но теперь он — свободный эльф, и не может просто служить кому-то. — Домовик еще сильнее понурился.

— На колени! — Эльф удивился, но беспрекословно последовал приказу, а в руку мальчика уже летел клинок из спальни...

— Я, Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттер, клянусь своей кровью и магией защищать жизнь, честь и достоинство этого домовика, заботиться о его здоровье и благополучии, а также защищать его от врагов!

— Я — Джонни, свободный эльф, клянусь своей кровью и магией служить лорду Гарри Джеймсу Поттеру, защищать его жизнь, честь и достоинство, заботиться о его здоровье и благополучии, а так же — сражаться с его врагами, как со своими.

Красная вспышка на миг озарила гостиную, и Гарри поднял клинок с левого плеча домовика.

— Поднимись, сэр Джонни, свободный эльф, — сказал он, снимая с пояса перевязь со стилетом. — И больше не падай ни перед кем.

В полной тишине мальчик опоясал домовика, и лишь пару минут спустя молчание нарушил убитый возглас Вальбурги.

— Принял вассальную присягу у домовика. Подумать только, что люди скажут...

Обернувшись, Гарри улыбнулся характерной отцовской усмешкой.

— Пусть только попробуют.

Бабушка шокировано замолчала, а отец с дедом, обменявшись хитрыми взглядами, захохотали на два голоса.

— Мой сын.

Больше за время обеда ничего примечательного не произошло, Нимфадора, конечно, разбила бокал и салатницу, но в этом, едва ли, было что-то удивительное. Еду, как оказалось, готовил для дня рожденья Кричер, а потому никаких нареканий к подаваемым блюдам ни у кого не возникло, торт же — был просто великолепен!

Последним подарок вручал отец, и простой амулет на серебряной цепочке показался мальчику самым лучшим подарком. Может, он не так полезен, как остальные, но равносторонний треугольник с вписанными кругом и линией был его связью с предками. Девиз — украден одним Темным Лордом, а герб — другим. Зажав талисман в кулаке, Гарри пообещал себе, что возродит род Певереллов. Пусть, это звучит наивно, но он сделает все возможное, чтобы имя древнего рода вновь зазвучало в этом мире.

Когда гости разошлись по домам, а сэр Джонни забрал посуду на кухню, мальчик еще долго стоял посреди гостиной, рассматривая два стоящих рядом гобелена. Один — темно-багровый с золотым шитьем, и другой — черный с серебряным. В основании одного — Мерлин, а другого — Беовульф. И какие-то безродные мерзавцы смеют осквернять его наследие. Его, потомка королей и великих магов!

— Последний же враг истребится — смерть. — Намотав на кулак цепочку, Гарри жестко усмехнулся, не замечая, медленно стекающей на пол из пораненной руки крови. — Предки, вы будете мной гордиться.Кровь Беовульфа (бечено)

It's been dark and cold for too long

I've been lying here on this stone

Waiting for the time to arrive

For me to reclaim my throne

In the shadows of my tomb

I will rest and I will wait

My departure will come soon

The stars are controlling my faith

Timo Kotipelto — "Waiting For The Dawn"

— Подними меч, Гарри. — Стоя посреди тренировочного зала Аластор требовательно смотрел на своего четырехлетнего сына. С получением палочки в обучении Гарри наступила новая стадия.

— Э нет, одной рукой. — Наблюдая за скривившимся от натуги мальчиком, мракоборец неприятно усмехнулся. — Левой, правая — должна быть свободна для колдовства.

Гарри несколько секунд покривлялся, пытаясь выполнить отцовское задание, но, в конце концов, сдался, перехватив клинок двумя руками.

— Не могу, он же весит больше десятка фунтов! — Собственная неудача несколько взбесила мальчика, но гоблинское оружие действительно было слишком тяжелым для него.

— Чушь! Ты — волшебник, а значит, можешь быть сильнее великана и потягаться скоростью с вампиром! Подними чертов меч, тебе же не три, в конце-то концов! — Аластор прекрасно понимал, что для ребенка держать такой клинок одной рукой является непосильной задачей, но, только требуя от человека невозможного можно заставить его подойти к пределу собственных сил. К счастью, Гарри не был плаксой, и мракоборец почти не боялся надавить на него слишком сильно. Честно говоря, видал он авроров с нервами послабее, тех же Лонгботтомов вспомнить...

Алиса еще куда ни шло, но сбежавший в аврорат от мамаши Фрэнк... впрочем, такой судьбы они точно не заслужили. Никто не заслужил. Может быть Риддл, но невозможно свести с ума того, кто и так не в себе.

Гарри, однако, пламенная речь ничуть не впечатлила. Кажется, в последнее время он начал к ним привыкать.

— Два дня назад — было три. Пап, я просто не знаю заклятий, чтобы стать сильнее, скажи как, и я — стану.

Аластор схватился за голову, пытаясь унять охватившую его злость. Ну почему люди пытаются все делать при помощи заклинаний? В последнем номере Чародейского Вестника он нашел не только чары, очищающие зубы, но даже подтирающие задницу!

— Плевать на заклятья! Дело в силе и только в ней! Просто подними чертов меч!

Глаза мальчика сузились от гнева, и доставшая его железка со звоном полетела на пол.

— Да не знаю я как! Покажи что делать, и я сделаю!

Аластор раздраженно сплюнул, немного присел и прыгнул.

— Кого-то ищешь?

Удивленно осматривающийся в поисках мракоборца мальчик поднял взгляд к потолку, обнаружив повисшего вниз головой отца, удерживающегося когтистой лапой за стропила.

— Мерлин, здесь же футов двадцать!

— Именно. — Через секунду Аластор, как ни в чем не бывало, приземлился в трех шагах от сына, выбив протезом струю каменной крошки. — Запомни, если ты волшебник, — для тебя нет ничего невозможного. — Мракоборец устало приложил руку к глазам, то, что он сейчас собирался сделать, было мерзко, но перекладывать свои обязанности на чужие плечи он не привык. Даже если Гарри в будущем его возненавидит и однажды решит убить, плевать, его сын должен выжить. — Подними меч, Гарри, не заставляй меня думать, что я напрасно вытащил тебя от родственников.

Слова отца были будто ударом под дых. Окружающий мир замер перед глазами мальчика, и через секунду разлетелся на тысячи осколков. Три месяца в темноте и холоде, даже у крестного в Азкабане было небольшое окошко под потолком. Но время, проведенное у Дарсли, было только началом его воспоминаний.

Хуже всего были те, что отец с дядей восстановили, пытаясь разобраться в произошедшем на Хэллоуин восемьдесят первого. Холодный безумный смех, крик "Только не Гарри" и вспышка зеленого света.

Мальчик сам не заметил, как призванный клинок оказался в руке, а сам он рванул вперед, стараясь, во что бы то ни стало добраться до обидчика. Каждое движение стало для него интуитивно понятным и предсказуемым, а двуручник отца впервые задрожал от его ударов. Впрочем, для победы этого оказалось явно недостаточно.

Подняв за своей спиной стол, Гарри прыгнул назад, и тут же от него оттолкнувшись, рванул мимо мракоборца на парящую в воздухе оружейную стойку. Еще один прыжок, и мальчик изо всей силы ударил, метя в покалеченную ногу. Бесполезно, двуручник мракоборца уже прикрыл сочленение протеза.

Пользуясь инерцией, Гарри развернулся, метнув себе под ноги отталкивающее заклинание, и взвившись в воздух, на этот раз нацелился в шею. И вновь гоблинский двуручник встал у него на пути. В последний раз, использовав силу удара, мальчик обернулся, метя ногой в висок...

Отец на секунду отпустил меч, левой рукой отвел ботинок в сторону, и, ткнув ребенка раскрытой ладонью в грудь, поймал клинок, прежде чем его лезвие успело коснуться земли. Почувствовав, как от удара мракоборца захрустели ребра, Гарри сгруппировался в полете, и бросив в стену за спиной очередное Depulso, приземлился на ноги, удерживая перед собой клинок одной рукой. Левой.

Несколько секунд он стоял, пристально глядя на отца, стараясь справиться с клокочущей в груди яростью, и лишь немного успокоившись, перевел взгляд на дрожащий в руке клинок. Стоило немного отпустить гнев, и тот вновь неподвижно замер, метя в грудь мракоборца.

— Пап, что это было?

Задумчиво разглядывая ребенка, Аластор удивленно почесал затылок, и, в конце концов, что-то для себя решив, сел на еще недавно летавший по залу стол.

— Причина.

— Чего?

— Одна из многих причин того, что пожелание встретить Моуди на поле боя стало проклятьем задолго до того, как саксы приплыли в Британию. — Волшебный глаз непрерывно вращался на все триста шестьдесят градусов, раз за разом, останавливаясь на фигуре стоящего посреди зала ребенка.

— Класс! Не думал, что смогу... так. — Гарри действительно пришел в восторг, сказанные отцом меньше минуты назад слова уже были прочно забыты, ведь стало очевидно, что он его попросту провоцировал. Каждый раз, наблюдая за дуэлями отца с дядей, Гарри едва не начинал чувствовать себя неполноценным, иногда, чтобы просто понять, что именно они только что сделали, приходилось по несколько часов медитировать над омутом памяти. Постоянные бесшумные перемещения, когда в зале была отключена блокировка аппарации, звон клинков и непрекращающийся ни на секунду шквал проклятий, летящих в обе стороны, просто завораживал мальчика. То, что у него получилось сегодня и близко по уровню не подходило к этим схваткам, но это уже было кое-что. К восьми он точно будет сражаться не хуже, нужно только подучиться магии и освоить аппарацию.

— Не на то смотришь. Вспомни, куда ты пытался меня ударить. — Глядя на ничего не понимающего ребенка, Аластор с кривой усмешкой хлопнул мечом плашмя по деревянной ноге. — Протез, правое плечо, отлично ведь знаешь, что меня туда как-то укусила мантикора, и даже левый висок, рядом с настоящим глазом.

Гарри приоткрыл рот, в ужасе глядя на отца, неужели он действительно только что пытался воспользоваться его слабостью?

— Вот, что значит быть Моуди. Неважно, насколько силен твой враг, неуязвимых — не бывает. Найди его слабое место, и бей, пока он не захлебнется кровью, умоляя тебя о пощаде. — Отец почесал затылок и криво усмехнулся. — Не только к схваткам относится.

Гарри судорожно передернул плечами. Каждый раз, как отец начинал говорить о смерти и разрушениях, у него мороз пробегал по коже. Именно в такие моменты становилось предельно понятно, почему людей называют темными магами.

— Но мы ведь сильные, да?

Аластор слабо улыбнулся, глядя на едва не подпрыгивающего от восторга мальчишку, жаль, люди редко понимают, что сила, в том числе и магическая, далеко не всегда определяет исход сражения. За свою жизнь он не раз это успешно доказывал.

— Да, сильные, великану я руку, конечно, не отрывал, но однажды сломал хребет дракону.

— Почему?

— Ну, он крал скот в одной деревеньке в Исландии, а нас с друзьями как раз попросили помочь...

Гарри отрицательно покачал головой.

— Пап, я не об этом, почему — сломал? Есть же конъюнктивитус, мечи, Авада в конце концов... — Последнее, разумеется, против волшебных существ применяют редко, а по-настоящему темные маги и против волшебников стараются не использовать, поскольку после третьего непростительного ингредиенты становятся непригодными для зельеварения, артефакторики и алхимии. Гарри видел в библиотеке несколько книг о применении младенцев в изготовлении зелий и трактат, "Тринадцать простых способов сделать посох из вражеского позвоночника", потому, знал, о чем говорил.

Естественно, к таким книжицам, мальчик старался и близко не подходить, поскольку для неподготовленного человека контакт с подобным чтивом обещает, в лучшем случае — серьезные травмы, а в худшем — безумие или лишение души. Вообще, библиотека в Моуди-Хаусе была довольно скудной, едва ли в ней наберется и десяток тысяч книг, и к тем его не особенно подпускали, в основном давая для чтения обычную литературу, неважно, маггловскую, либо волшебную. Чаще всего заклинания Гарри показывал папа или дедушка, тут же объясняя принцип их действия.

На вопрос, почему так, дедушка как-то ответил, что какие бы могущественные чары не содержались в древних манускриптах, думать надо все-таки самому, и он никогда не слышал, чтобы кто-то из библиотекарей внезапно стал великим магом, а вот обратные случаи — не такая уж редкость.

— А, это..., ну, мы с близнецами как-то поспорили, сумею ли я повторить подвиг великого предка. Дракон, конечно, не совсем то, но победу в итоге мне все-таки засчитали...

— Вы были полными психами.

— Да, — на лице мракоборца заиграла ностальгическая улыбка — полнейшими. Ладно, хватит, на сегодня. Беги, переодевайся, скоро Тонксы придут.

Только когда фигура отца скрылась за дверями дуэльного зала, Гарри вспомнил, что у него вообще-то треснули ребра. Отыскав на ленте по типу патронташа флакон костероста, мальчик недовольно скривился и выпил мерзкое зелье. Лучше уж отвратительный вкус, чем несколько дней терпеть боль в груди.