— Я все чаще забываю, что ты не келлуанин. И не можешь меня понять.
Какое-то время они помолчали. Александр сложил остатки еды в корзину и вернулся к работе.
Энохсет уселся на свое место и, опираясь на посох, наблюдал за ним. Дело шло ни шатко, ни валко. Юноша не торопился, стуча по камню бронзовым долотом и отсекая все лишнее.
— Мы даже название себе придумали, глупцы. "Особенный человек, поднявшийся над морем людей", — улыбнулся старик, покачав головой.
— Длинно, — покачал головой Алекс. — "Геданамархуракунас".
— Просто, гедане, — вздохнул собеседник. — Самонадеянные глупцы. Когда нам долго не привозили рабов, мы воровали людей в дальних селениях.
— И никто ничего не узнал? — спросил юноша.
— Кто мог заподозрить сыновей почтенных родителей, друзей Верховного жреца храма Сета? — вскинул брови старик. — Но такое не могло продолжаться долго, и манрах это знал. Рано или поздно нас бы раскрыли. Чтобы не отвечать за свои и наши злодеяния, он ввязался в заговор против государя, жизнь, здоровье, сила, надеясь, что новый Келл-номарх забудет все преступления.
— Как вы оказались здесь? — Алекс уселся, скрестив ноги, и стал внимательно слушать непрошенную исповедь.
— О! — Энохсет гордо вскинул голову. — Наш манрах оказался умнейший человек. Через знакомых капитанов-работорговцев он связался с халибскими пиратами, которые часто заходят в Нидос, пополнить запасы и продать награбленное. Когда в Абидос припыли из столицы спасавшиеся от преследований участники заговора, мы погрузили все сокровища храма на корабли и отправились в дельту. Многие из нас не хотели покидать берега Великий реки, но страх оказаться на рудниках или даже в пасти крокодила убеждал сильнее всяких разговоров.
— Причем тут крокодилы, господин? — нахмурился Александр.
— Преступников, покушавшихся на жизнь государя, казнят, — пояснил старик. — В разных местах по-разному. В Абидосе отдают священным крокодилам.
— Сурово, — пробормотал по-русски Алекс.
— Месяц мы жили на острове в Дельте, — продолжал Энохсет. — Когда пришли корабли, кое-кто опять стал отказываться. Тогда их просто связали и побросали в трюм. Столичные заговорщики думали, что мы направляемся на острова Близнецы. Но уже в море наши корабли отстали от их каравана. Потом пришла буря. Словно все боги Келлуана ополчились на своих неразумных детей...
Он поднял к небу выцветшие от старости глаза.
— Много чего произошло, пока мы не приплыли сюда.
Он опять засмеялся странным пугающим смехом.
— Манрах говорил пиратам, что хочет поселиться на самом дальнем клочке земли, где отдаст им все сокровища. Глупцы! Он обманул и их! В плаванье учитель давал нам зелье, помогавшее скрасить тяготы пути. А когда мы пристали к этому острову на стоянку, то вместо него получили противоядие. А халибы яд! Он отравил их! Из полусотни свирепых северных варваров уцелели тринадцать, потерявших разум и волю существ.
— Опасный человек был ваш наставник, — пробормотал пораженный Александр.
— Мы его боялись, — согласился старик. — Но все, что он делал, как казалось, шло только на пользу нам.
— Здесь долго не случалось ничего интересного, — продолжил Энохсет после недолгого молчания. — Корабли разобрали, построили дома, посадили сад, раскорчевали поле, засеяли пшеницей. Мы привезли с собой телят, коз, гусей и уток, семена и саженцы. Рождались дети, создавались семьи. Манрах почти не принимал участия в жизни поселка, всё пытаясь отыскать в Книге рецепт "зелья Сета", продлевавшего жизнь до двухсот или трехсот лет. Мы взрослели, кровавые забавы молодости уже не казались такими привлекательными.
Старик вытер уголки глаз.
— Двадцать два года пролетело как один счастливый день. А потом наш учитель заболел. Да так, что все его искусство не приносило облегчения. Незадолго до смерти он собрал нас, своих гедан, и повелел соорудить гробницу. Без саркофагов и росписей, просто, чтобы его тело не гнило под открытым небом. Как мы могли отказать?!
Юноша молча распрямил ноги и поморщился. Не глядя на него, Энохсет продолжал.
— Как только стройку закончили, не в силах переносить страдания Хотепсет принял яд.
— Постой! — прервал его Алекс. — Кто это?
— Манрах. Это его настоящее имя, — пояснил старик и вновь погрузился в воспоминания. — В тот день все в поселке плакали, рыдали так, как будто умер самый близкий нам человек. А через три дня после похорон пришла болезнь. Слегли самые слабые: дети, старики. Мы стали искать лекарства в доме нашего наставника, но вместо этого нашли письмо.
Келлуанин замолчал, по смуглым, морщинистым щекам текли слезы, растворяя краску на веках.
— Он написал, что отравил воду в пруду, и мы все умрем.
Александр отшатнулся от неожиданности. Он ждал чего угодно, но не мог и представить себе такого ужаса.
— Несправедливо, когда великие умирают, а ничтожества продолжают жить. Манрах собирался ждать нас в лоне Вездесущего.
— Ну, ни ... себе, — пробормотал по-русски Алекс. — Да Стивен Кинг тут просто отдыхает, нервно куря в сторонке!
— Что ты сказал? — встрепенулся старик.
— Я испугался, — честно ответил юноша.
— А какой ужас объял нас! — вскричал Энохсет, приподнимаясь. — Мы кричали, плакали, рвали на себе волосы... Не помню, кто первый вспомнил о наших богах. Из последних сил мы устроили в большой комнате бывшего дома манраха храм Сета, принесли ему благодатные жертвы...
Старик звучно высморкался.
— Бог мудрости не оставил нас. Лекарство нашлось среди множества зелий, оставшихся после Хотепсета, — тихо проговорил он. — Но выжили только девятнадцать человек
— Десять и еще девять? — Александр решил, что не правильно понял собеседника.
— Да, — кивнул Энохсет. — Из них восемь умерли за год, потом еще четверо. Нас осталось семь убитых горем мужчин. Мы еще какое-то время сажали пшеницу и ухаживали за садом, постепенно умирая от старости.
— Почему вы не покинули остров? — резко спросил юноша.
Келлуанин помолчал. Возле головы юноши с мерзким жужжанием стала кружиться муха, норовя сесть на потное лицо. Алекс резко махнул рукой, и мерзкое насекомое превратилось в мокрый комок.
— Куда нам плыть? — произнес дрогнувшим голосом Энохсет. — Мы нигде никому не нужны, а все, кто нам дорог, остались здесь навсегда.
Юноша опустил голову.
— Вот теперь ты знаешь все, что здесь случилось, — тем же тоном продолжил келлуанин.
— Пойдем отсюда, господин Энохсет, — Александр встал на ноги.
— Боишься мертвых? — усмехнулся тот.
— Нет. Ни один из них мне еще ничего плохого не сделал, — возразил Алекс. — Но здесь... Неприятно.
— Ты прав, — старик встал, отряхнул юбку.
Обвязывая веревкой заготовку под жернов, юноша вдруг подумал: "Теперь надо будет хорошенько подумать, прежде чем узнавать тайны островов и людей".
Глава IV
Две пятницы
Но с тех пор, как стоит мир,
вряд ли на долю человека выпадало
столько приключений за один день.
Нас подстерегала новая неожиданность.
Артур Конан-Дойль.
Затерянный мир
С наступлением темноты "Бороздящий стихию" пристал к маленькому островку. Вооруженные матросы обшарили заросли кустарника, но не нашли ничего кроме нескольких крыс да стаи птиц, отозвавшихся на вторжение непрошенных гостей громкими криками.
— Остановимся здесь, — решил лоцман. — Тут есть родник, запасемся пресной водой.
Айри приказали готовить на острове. Гнут с приятелем помогли перетащить на берег котел, соорудили очаг из двух толстых рогатин и сырой жердины.
Кое-кто из команды попросил разрешения у капитана переночевать на острове. Нарон, подумав, согласился. К четырем матросам присоединился Тусет и Растор. Служанка раскинула для жреца маленькую палатку у первых деревьев, а сама улеглась рядом, завернувшись в одеяло.
Проснулась она от легкого шума. Кто-то осторожно шел по траве. Девочка приподняла голову. Ветер усилился. По звездному небу чередой шли комковатые облака, то и дело заслоняя широкий серп луны. Мелкие волны набегали на галечный пляж, с шипением возвращаясь в море. Корабль, надежно привязанный к вбитому в берег колу, раскачивался и скрипел. Шевелились от ветра полы палатки, из которой доносился негромкий храп старого жреца. Костер давно потух, и только редкие струйки дыма, извиваясь, ползли над землей.
Айри прислушалась. Ничего кроме шелеста веток над головой. Она мысленно пожала плечами и натянула одеяло. Но тут звук шагов раздался совсем близко. Девочка резко села, и тут же кто-то обхватил ее за шею и крепко сдавил горло.
— Тихо! — прошелестел над ухом знакомый голос. Айри увидела блеснувшее в свете звезд лезвие ножа. — Пикнешь, убью! Поняла?
Девочка закивала головой.
Растор рывком поднял ее на ноги и потащил за деревья. Она сделала попытку достать ногой палатку жреца, но тут же острие натянуло кожу под подбородком.
— Тихо! А то порежу.
Парень на секунду замер, потом вновь стал отступать в глубь острова. Через несколько шагов он жарко зашептал ей на ухо.
— Думаешь, сможешь безнаказанно оскорбить мужчину из рода Минатийцев ты, маленькая дрянь?
— Я...
— Молчи! — Растор вновь прижал нож к шее. — Твой хозяин обещал наказать тебя, гадина. Да видно забыл по старости. Я это исправлю. Сейчас отойдем подальше, и ты сделаешь все, что я прикажу. Говорят, в Нидосе самые искусные шлюхи. Вот и покажи, что умеешь. Если не понравится, я тебя зарежу.
— Тебе не придется этого делать, господин, — испуганно пролепетала девочка. Ей уже приходилось попадать в подобные ситуации. — Я все сделаю, как ты хочешь. Только не убивай меня, пожалуйста! Не убивай.
Растор часто задышал.
— Что, жить хочешь?
— Да, да, заклинаю тебя именем всех богов, не убивай.
Парень тихо засмеялся.
— Я покажу тебе твое место, женщина!
Айри почувствовала на шее его язык. Она задрожала. Распалившись, молодой человек споткнулся о выступавший из земли корень и едва не упал.
Девочка подалась вперед, наклонила голову и ударила затылком. Раздался мерзкий хруст. Одновременно правый локоть вошел в живот молодого человека. Хватка ослабла, Айри вырвалась и нырнула в кусты.
— Убью! Убью, гадина, — раздались из темноты сдавленные рыдания.
— Ты поймай сначала, придурок, — ответила девочка.
Растор рванулся на голос и влетел в заросли колючки.
Айри тихо засмеялась и вернулась на берег. До рассвета оставалось еще долго, и она забралась на дерево, где и задремала, устроившись в развилке между ветвей.
Это оказалось далеко не лучшим местом для отдыха, поэтому девочка проснулась, едва над морем показались первые проблески зари.
Спрыгнув с дерева, она оглянулась, пытаясь разыскать Растора, но его нигде не было видно. Девочка отошла в лес и стала осторожно приближаться к палатке жреца. Как она и думала, этот придурок прятался в соседних кустах. И без того не маленький нос распух и стал походить на баклажан. Кожаная одежда от колючек почти не пострадала, а вот лицо и руки покрывали многочисленные царапины. Красные от недосыпания глаза пылали злобой.
Айри спряталась за деревом и стала ждать, когда проснется господин.
Тусет вышел в одной набедренной повязке, улыбнулся всходившему солнцу и позвал служанку.
Девочка решила сразу не выходить из своего убежища. Жрец обошел палатку, увидел смятое одеяло и, нахмурившись, огляделся вокруг.
Опасаясь, что старик его заметит, Растор присел. Айри озорно улыбнулась, подняла с земли камешек и бросила его в ту сторону. Услышав шум, Тусет сделал пару шагов и нахмурился.
— Что ты здесь делаешь?
Парень пригнулся и бросился в лес.
Девочка обошла палатку и, зевая, спросила:
— Звали меня, господин?
— Где ты была?
— По нужде отошла, — ответила Айри.
— Принеси воды, — скомандовал жрец. — Будем мыться.
Девочка взяла кожаное ведро и, насвистывая, отправилась в глубь острова. Сейчас она совсем не боялась племянника Котаса Минатийца.
Когда она вернулась от озерка, жрец уже заботливо смазывал распухшую физиономию Растора какой-то вонючей мазью. Заметив Айри, Тусет буркнул:
— Погрей воды, побреешь мне голову.
— Хорошо, господин.
Принимая у нее из рук полотенце, хмуро спросил:
— Твоя работа?
— О чем вы, господин? — сделала непонимающее лицо девочка.
— Значит, твоя, — жрец протер лысину. — Я же тебя предупреждал.
Айри отвела глаза.
— Я не виновата, вы видели. Он нарочно меня сбил.
Тусет только покачал головой.
— Кажется, ты нажила себе врага.
Она пренебрежительно фыркнула.
— Глупый мальчишка.
Жрец вздохнул.
После завтрака "Бороздящий стихию" покинул гостеприимный островок. Отдохнувшие гребцы ворочали тяжелыми веслами, разгоняя корабль.
Нарон в превосходном настроении стоял на корме, беззлобно покрикивая на матросов, а лоцман Мисос то и дело бросал тревожные взгляды на запад. Там у самого горизонта темнели высокие плотные облака.
— Похоже, надо убирать мачту, хозяин, — крикнул он Нарону. — Идет шторм.
— Может, успеем спрятаться за каким-нибудь островом? — с надеждой спросил капитан.
— Вблизи подходящих нет, — покачал головой Мисос. — Но полно рифов.
— Что делать?
— Пойдем на восток в открытое море, переждем шторм, — пояснил свое решение лоцман. — И принеси жертву своим богам. Нам понадобится их помощь.
— Котас, Давл, снимайте мачту! — скомандовал Нарон. — Шевелитесь, беременные бегемоты!
Надо отдать должное команде. Матросы успели снять мачту и закрепить ее на палубе, закрыли все люки, натянули над рабами кожаный полог, привязали все, что только можно. И со спокойной уверенностью опытных мореплавателей ждали приближения шторма.
Облака затянули небо, ветер срывал с верхушек волн холодные брызги. Лоцман вдвоем с кормщиком, обвязавшись веревками, удерживали рулевое весло. Нарон, крепко вцепившись в борт, читал заклинание, которое использовал для усмирения бури еще его дед.
С последними словами он бросил в безумно плескавшие волны горсть монет. Словно в ответ на это порыв ветра едва не сбросил его в море.
— Иди в каюту, хозяин! — перекрывая вой ветра, крикнул Боаз. — Здесь ты больше ничем не поможешь!
Но Нарон отправился к гребцам. Рабы, гремя цепями забившись под лавки, как безумные выли от страха. Бледный надсмотрщик сидел в углу, закутавшись в мокрый плащ.
— Что, страшно?! — оскалился хозяин.
— Прогневали мы богов, господин, — пробормотал верный пес, вытирая мокрое лицо.
— Освободите нас! Мы все утонем! Снимите цепи!
— Молчать!!! — крик Нарона заглушил звуки ветра. — Никто не утонет! Буря скоро утихнет!
Айри тоже услышала слова капитана, но почему-то не очень поверила. Она сидела, забившись между лестницей на носовую палубу и бортом. Плотные тучи пролились редким холодным дождем, каждая капля которого больно била по лицу и голым рукам. Плащ давно отсырел, и на ней не было ни одного сухого места.
