Жаль, что другого пути нет, спасти их может только чудо. Это тоже понимают уже многие.
Отец официально признал принца Диблан Толи Молок ак'Дотом Кимин, своего сына и брата Иваланы, мёртвым и объявил наследником вице-короля, будущего зятя. Какое варварство! Конечно, подданным нужна стабильность, но... Какой на дворе век! Какие обстоятельства! Жизнь! А власть, как и прежде, передаётся по наследству. По мужской линии. А если не вышло, то через замужество дочери.
Ивалана соглашалась: это её обязанность и никуда о того не деться. Да и жених имел массу достоинств как мужчина и как правитель... К глубокому сожалению, принцесса не была слепой дурой, поэтому она знала и о недостатках "наречённого". Они определённо и при любых обстоятельствам перевешивали достоинства.
— Ваше высочество! На вице-короля покушались!
Ну вот, дождалась. Однако помощница выглядит встревоженной и опечаленной. Значит, радоваться нечему.
— Как он? — только и спросила Ивалана. Всё-таки она не сумела скрыть волнения.
— В полном порядке, — в комнату вошёл жених. Он улыбнулся. Любопытно, эта хищная ухмылка у него означает благодарность или ободрение? — Не беспокойтесь обо мне, ваше высочество.
Она и не беспокоилась. И интересовалась она, между прочим, судьбой наёмника. Хорошо, что принцесса давно научилась правильно задавать вопросы. Вот бы ещё быть уверенной, что новый наследник престола высокомерно не предположит в женщине врага. Однако вице-король чересчур умён, чтобы позволить себе такую роскошь, но Ивалана тоже не глупа.
— Как ни печально, но убийцу застрелили. Теперь найти заказчика будет сложнее.
Девушка промолчала. В такие дела ей всё равно не положено вмешиваться.
— Ваше высочество, я думаю, что нам пора назначить день свадьбы.
— Конечно, ваша светлость, — Ивалана покраснела. Что ей ещё оставалось? Однако отсрочка, а, значит, и время решить проблему, пришла оттуда, откуда принцесса совсем не ожидала.
— Дочь! Как ты можешь? — за будущим зятем, как оказалось, следовал король. Его выступление, естественно, демонстрировалось в записи. — Прайз, и вы! Народ вас не поймёт! Сейчас, как никогда, мы обязаны уважать традиции! Я только что объявил о смерти Толи, что означает месячный траур по нему.
Вице-король и принцесса склонились перед волей правителя. В чём эта пара сходилась, так в понимании, что людям нужен повод для радости, праздник, в самом деле свадьба, пусть и не пышная, но красочная и яркая, а не лишняя печаль. Но оба промолчали, правда, каждый из своих соображений.
* * *
— Ты цел!
Наверное, сейчас на планете это восклицание было самым распространённым, разнилось оно лишь формулировками и языками. Роберт, вот, говорил на ситийском.
— Хрюша! Ты цел!
— А что мне будет?
Связь с Ситами была донельзя поганой (не то что утром!), но была. Вообще-то, лейтенант так и не понял политики лазарета: то ли любой без исключения мог отсюда выбраться в сеть, то ли у них что-то сломалось — и сломалось конкретно. Во всяком случае, Роберт достучался до приятеля без чрезмерных усилий, но уже минут через десять в палату вместо обещанного начальства влетел взъерошенный парень, местный системный администратор. Кстати, тоже в форме и со знаками различия младшего лейтенанта корпуса "Хок". Одежда находилась в столь же плачевном состоянии, что и волосы — кажется, не только у Роберта имелась привычка спать в парадке. С возмущённым полувоплем-полустоном "Это как?" гость (вернее, хозяин) уставился в невинные глаза пациента. "Так ведь это Колдун", — тут же влез с объяснениями, где совсем не надо, Род. Занятый разговорами, мальчишка, по крайней мере, не впадал в прострацию. Сисадмин было облегчённо выдохнул, но Роберт его разочаровал: "Может, и Колдун, но выход здесь открытый. Полностью". — "Это как?" — повторился хозяин и, вытянув из-под мышки свой ноутбук, тоже вышел в сеть. Арестанты — что молодой, что вовсе юный — так и не поняли, почему администратор не отрубил доступ всем и вся, но от провокационных вопросов воздержались, решив, что со своим уставом в чужой монастырь (или, как говорили в Империи, в соседнюю роту) не ходят. Да и Роберт нуждался в этом звонке больше жизни.
Под бормотание средней цензурности и периодические восклицания "Какой урод это сделал?", на которые юноши неизменно отвечали "Не я", и происходило общение с Хрюшей.
— Мне ж на работу только к полудню.
Это верно: друг подвизался администратором в аэропорте столицы Союза. Работа была посменной, а зачастую и вовсе удалённой, что не только устраивало Хрюшу, но и очень ему нравилось. Собственно, поэтому он ещё не успел куда-либо собраться, когда собираться стало некуда.
— А?
Роберт никак не мог перейти к делу. Мучила совесть, ведь позвонил он Хрюше не только и не столько для того, чтобы узнать об его здоровье.
— С Капертом порядок, — однако друг на то и друг, чтобы понимать, о чём или, вернее, о ком тот волнуется. — Он, не в пример тебе, мальчик умный — пол ночи в архиве просидел, а в результате проспал первую лекцию в гимназии.
— Хорошо.
Чем уж ночью ни занимался мальчик, на учёбу он опоздал. Не попал, значит, под атаку с небес — гимназия Каперта находилась чуть ли не под боком дворца Съездов. Элитарное, между прочим, заведение. Было.
— Капертом? — несколько позабытый Род не удержался и сунул любопытный нос к экрану компьютера. — Это ваш... э-ээ, напомаженный?
— Нет! — вздрогнул Роберт. — Он хороший! Это мой сын.
— Сын? — вылупился на начальство рядовой. — Как это сын? Разве ж вы не...
— Сын. И не надо об этом! — лейтенант болезненно поморщился. — За...
— Эй, Роб, а кто это у тебя? — пришёл на помощь Хрюша.
— Да так, мой практикант Род.
Рядовой явно собрался назваться курсантом, но Роберт не позволил: Колдун очень не хотел, чтобы, с одной стороны, приятель всё-таки понял, кого и почему в предыдущем разговоре называли лейтенантом. А, с другой, не желал, чтобы представитель корпуса "Хок" (точнее, целых два — с сисадмином считаться тоже необходимо) узнал настоящее и сетевое имя Хрюши, личности в узких, но заинтересованных кругах более чем известной.
— Познакомься, Род, это — Хрюша. Познакомься, Хрюша, это — Род, — представил обоих Роберт и со стоном повалился на подушки. Театральная пьеса разыгралась сама собой — рядовой умудрился придавить рукой живот начальству, когда пытался разглядеть нового знакомца.
— Роб, ты чего это, в постели? Тебя, что, зацепило?
— Вроде как не совсем. Упал неудачно.
Друг расхохотался в голос — дробное похрюкивание и переливчатое взвизгивание производили на неподготовленного человека потрясающее впечатление: Род поначалу испуганно отпрянул от экрана, затем чуть ли не носом в тот впечатался, а сисадмин, поперхнувшись на очередном пространном высказывании, в суеверном ужасе уставился на динамики чужого компьютера.
— Хрюша? — едва слышно пробормотал парень. То ли он был знаком с ситином, то ли понял, как возникла столь неприглядная кличка.
— Роб, ты даёшь! Это только ты можешь во время сверхъестественной атаки неудачно упасть!
— А вот и неправда! — обиделся за старшего по званию Род. Мальчишка, как есть — мальчишка. — Роб упал, потому что гараж из-за ударной волны посыпался, а до этого в него ещё и стреляли... Ну, или собирались.
— Чего? — тупо переспросил Хрюша. И тут Роберт, которому рядовой умудрился тяжёлыми кулаками пройтись не только по животу, но и по другим немаловажным органам, не выдержал и заорал:
— Род!!! Слезь с меня!!! Иначе мне точно какое-нибудь совраще...
— Я совершеннолетний! — тотчас надулся мальчишка.
— Ах так? Ну тогда, курсант, это вас обвинят в домогательстве, если вы не уберёте свои лапы! — рявкнул окончательно выведенный из себя лейтенант. — И вообще, у кого тут сотрясение мозга?!!
Род, наконец-то обратив внимание на то, где уже сидел, покраснел и отскочил к самой двери. Роберт перевёл дух... и только после осознал, что натворил. Идиот! Ляпнул — так ляпнул!
— Курсант? — тихо-тихо уточнил Хрюша.
— Долгая история, — скривился юноша. — И я здесь лейтенант. Младший... Ой, а что это? Хрюша, это я от тебя подцепил?
Поверх окошка, где хмурился друг, медленно начал проявляться какой-то рисунок.
— Вообще-то я решил, что это от тебя подарочек.
— А у меня то же самое, — неожиданно встрял сисадмин.
Колдун недоумённо посмотрел на обоих коллег, одного далёкого, а другого близкого, а потом все трое хором произнесли:
— "Невод"?
Восклицание Хрюши из-за задержек чуть опоздало, поэтому Роберт не сразу сообразил, что вместе с приятелем вопрос задаёт кто-то другой.
— Невод? Что ещё за невод?
Администратор вскочил и попытался встать по стойке смирно — в палату, отодвинув остолбеневшего Рода, вошли двое. Серьёзные, грозные, пугающие. Один холодный и какой-то серый. А второй... Второго Роберт точно видел по телевизору.
* * *
Несмотря на фактически военное положение и пропажу Императора (что для Ни-Эм-Ин было хуже, чем даже его убийство), телохранители Его Величества совершенно не ожидали столь тёплого и, главное, скорого приёма от доктора Гонорова с коллегами. Илвану и Танине не пришлось выслушивать и намёка на традиционное бухтение ни от самого светила, ни от его гениального помощника. А эти двое как на пару, так и каждый в отдельности могли кого угодно довести до белого каления, разве что Родди не трогали и вовсе не из-за императорского происхождения и должности, а потому что до сих пор считали его маленьким умненьким мальчиком. Чем "маленький умненький мальчик" пользовался без зазрения совести... так как "маленьким умненьким мальчикам" можно всё. И сверх того ещё чуть-чуть! Правда, "маленьких умненьких мальчиков" положено учить, что Родди, похоже, не расстраивало, потому как учиться он как раз таки очень любил. И "маленьких умненьких мальчиков" принято воспитывать, но и с этим у Его Императорской Пакости проблем не возникало — Родди настолько талантливо прикидывался паинькой, что оба учёных свято верили в свою педагогическую силу... Ага! (как он сам бы и сказал) Родерик Сол Эмин не поддавался воспитанию уже в голопузом детстве! И точно ни маленьким, ни умненьким давно не был, а только — мелкой занозой в заднице! Но поди ж ты докажи это гражданам учёным! Загрызут ведь!
— Включай, — приказала Танина.
— Включаю, — исполнил Илван. Их оставили одних... И снова не сказали, что думают об инструкциях и предписаниях. — Развернулась. Поиск начат. Пусто. Увеличиваю радиус.
Радар и не думал отлавливать Родди.
— Увеличиваю. Пусто. Ставлю автоматическое расширение зоны...
— Ван? — позвала старший телохранитель.
— У? — с некоторым запоздание отреагировал младший — обычно к нему обращались по полному имени.
— Ты понимаешь, что из-за тебя Моле придётся уйти в отставку?
Подчинённый в недоумении повернулся к командиру.
— Ты чего это вдруг?
— Ты хоть осознаёшь, что натворил?!
Илван некоторое время молча смотрел на Танину, потом ласково так ответил:
— Ниночка, во-первых, мне тридцать и моя фамилия не Эмин. Во-вторых, Моле тоже почти тридцать и у неё моя фамилия. В-третьих, для появления детей желательны двое, так что да, я участвовал в процессе осознанно и целенаправленно. И более того, в-четвёртых, мы оба знаем, что такое планирование семьи: наше решение обдуманное, повторяю, обдуманное. Принимали мы его вместе.
— То есть опять хочешь сказать, что ваша фамилия не Эмин и вы умеете пользоваться противозачаточными средствами? — собеседница недовольно поджала губы.
— И это тоже. Не заставляй меня говорить о "в-пятых".
— Без тебя знаю! Отлично знаю, что госбез, по крайней мере наш, всегда терпел фиаско. Но надежды они всё ещё не потеряли... Эх, беспокоит меня репутация этого Роберта Сергива. Вернее, наклонности. Судя по данным, он — протеже Родди, причём сам, как и его окружение, не в курсе.
— Забудь. Выглядит, как игра... — Илван резко подался вперёд: — "Няня" его засекла!
— И?
— Э-ээ... — телохранитель только силой воли удержался оттого, чтобы не протереть глаза. — Кажется, его нет на поверхности планеты.
— Да ну, невозможно. В подземке "няня" отыскала бы его раньше, а шахты она не пробивает. Да и далековато они — не угнал же Родди самолёт...
— Нина! У тебя, как бывшего встретишь, начинается понос слова! — оборвал Илван. — Может, на карту глянешь?
Женщина подошла к подчинённому. Она лишь вздохнула, хотя очень хотелось в нецензурной форме попросить не упоминать при ней Перца. Мало того что этот засранец сбежал (положа руку на сердце, разумный поступок), так ещё второй раз женился (он никогда и ничего с первого захода не понимал) и наклепал пацанов, тем самым, как, похоже, и Илван, выведя из строя отличного бойца... А вот ей он так не мог, да?
— Что? Неужели самолёт? — оценила увиденное Танина.
— Высоковато, — возразил младший телохранитель. — Может, "няня" того, сломалась?.. Хотя... если вспомнить, на чём, где и когда мы её тестировали и как после нас чихвостил доктор Гоноров...
— Не угнал же Родди космический корабль! — попробовала старший, но вышло неубедительно. Как показывала практика, обсуждаемому субъекту не только можно было всё, но он и мог всё. — Зови граждан учёных, а я пойду доложусь дядюшке Морозу. Порадую человека.
Глава 4. О методах воспитания, снова: мятный пряник с острым перцем
Болела правая рука. Да и вообще — весь бок. Ногу зажало, причём не только бедро и голень, но и стопу — словно гипсом или сапогом-креплением от снежной доски. Родди один раз пробовал — не понравилось. Он предпочитал лыжи, а, если на чистоту, санки. Конечно, всё перечисленное относилось к не рекомендованным видам спорта для членов Императорской семьи, но подобные запреты всегда вызывали у Эминов повышенный интерес. Щёку саднило — содрал кожу, значит; затылок был тяжёлым; что-то давило в спину... Он навернулся на мотоцикле? О-ох. А ведь не зря же сказано: "Надевайте, мальчики, шлем". И прочей защитой пренебрегать не следует — вовсе не оттого, что дорожная служба штрафует, а в целях личной безопасности. Кто-кто, а Император об этом отли-иично осведомлён!
Тьфу! Хорош! Обеспечил газеты и сеть замечательными заголовками, а телевиденье темами для обсуждения этак на полгода! "Его Величество найден в придорожной канаве!", "Родерик Эмин сорвал переговоры в погоне за инопланетянами!" (Ага, информация из надёжного источника...), "Что принимает Император? Мы тоже так хотим!". Или как вариант: "Его Величество согласен угнать мотоцикл, чтобы избежать встречи с президентом Арле-Аша!" Но это, наверное, чересчур. Лучше... Что лучше — придумать не получалось, так как фантазию заклинило.
Боль в руке поутихла. Странная какая-то боль: не с внешней стороны, как ожидалось, а с внутренней, на сгибе локтя, пульсирующая, будто от разового... хм, похоже, именно она и заставила очнуться — удар электрошоком? Укол? Может, игла капельницы? Тогда... тогда вонючий гуманоид — не более чем галлюцинация от обезболивающего?
