Фея лесная и Странник подземный

Катю разбудили какие-то странные прикосновения к ногам. Она ос—

торожно приоткрыла глаза, но никого не увидела. Тогда она привстала и

в ужасе взвизгнула: возле ее ног нагло расхаживали три жирных крысы.

Они, видимо, ничуть не испугались и нехотя уползли. Катя перевела ды—

хание. Не то, что бы она панически боялась крыс, змей и прочую не—

чисть, просто все это было слишком неожиданно. А перед крысами она

все-таки испытывала страх. Не безотчетный ужас, но она хорошо знала,

какими болезнями может быть чреват укус грызуна, да и к тому же это

все-таки больно.

Судя по положению солнечного зайчика на полу было раннее утро.

"Выходит я проспала часов тринадцать!" — усмехнулась Катя — "Для нача—

ла не плохо. Счастье, что я не страдаю морской болезнью! Кстати пора

сделать зарядку...". Она хлебнула воды из кувшина, закрепленного на

стене, и принялась проделывать упражнения из шейпинга.

"Коли уж я имею в планах сбежать, необходимо поддерживать себя в

форме..."

За этим занятием ее застал Капитан.

— Ого, да ты, я вижу, отживела! Это радует. С добрым утром!

— Доброе утро, господин капитан! — с усилием ответила она, делая

упражнение на пресс.

— Может ты остановишься? — Капитан рассмеялся — А то ведь сейчас

раскачаешь корабль, и пойдет ко дну моя старая добрая "Чайка". — Катя

остановилась.

— Ну$ раз Ваш корабль от этого может утонуть...

— Ты не хочешь выйти на палубу? Мы находимся далеко от берега.

Теперь никто не опасается, что тебе придет в голову прыгнуть за борт.

Предупреждаю, там много кровожадных акул, так что сбегать будешь

как-нибудь в другой раз. — при этих словах Катя недоумевающе на него

посмотрела: "Откуда он может знать?". Лицо Капитана расплылось в улыб—

ке:

— Да ты, детка, не пугайся, я никому не скажу. Если б я мог, я

бы сам тебе помог. Ну ладно, иди погуляй, а то будешь белая и хилая,

как картофельный проросток из погреба. — он быстро вышел, и уже из да—

лека раздался его зычный голос, отдававший какие-то команды.

Катю воодушевила речь этого человека. "Все-таки бывают в мире

хорошие люди, а раз так, значит жить стоит!". Она вышла на палубу, щу—

рясь от яркого света.

Во все стороны простиралась водная гладь, отражая в бесчисленных

кривых зеркалах волн ослепительный солнечный свет. Свежий ветер разве—

вал волосы, ободряя и вселяя в сердце надежду. Катя с наслаждением

подставила под его потоки разгоряченное лицо. Матросы суетливо носи—

лись взад-вперед. Очевидно$ судно меняло курс.

"Где-то теперь мой рыцарь с мечем на поясе?" — подумала она —

"Оказаться бы сейчас с ним..." и живо представила себе картину их

встречи, радость, объятия... Дело встало за малым.

— Привет, сестричка! — раздался над ухом резкий голос. Катя

обернулась. Это был худощавый высокий матрос с вылинявшими волосами и

бледно-голубыми глазами. Весь он был как бы вырублен из цельного брев—

на, напоминая древнеславянских идолов. — Ты не будешь против, если я

приглашу тебя в нашу компанию? — Катя усмехнулась:

— Ладно, надеюсь мне дадут поесть?

— Ну разумеется! О чем речь?!

— Речь о том, что бы дать мне поесть. — учтиво напомнила она.

Матрос сначала не понял юмора, потом до него дошло и он заразительно

расхохотался:

— Ну я вижу ты девчонка что надо, мы с тобой поладим. — они нап—

равились к группе матросов, расположившихся на палубе и хлебавших из

плошек какое-то варево. — А зовут меня Толлот, можно Тол. Эй ребята,

налейте сестричке поесть.

Взгляды всех присутствующих тут же устремились на Катю, оценивая

ее достоинства.

— Женщина на корабле, быть беде! — заметил пожилой моряк, с

уродливым бельмом на правом глазу.

— Ну на меня это правило не распространяется. — ответила Катя и

уселась на пол, по-турецки.

— Как, ты еще девушка?! — вскричал сидевший рядом юноша — Так

этот недостаток мы живо исправим! — вся команда дико расхохоталась.

Тол вручил ей плошку варева и кусок хлеба:

— Ложек нет. Но судя по одежде — он с усмешкой кивнул на ее на—

ряд — тебе не привыкать. Наш скаредный кок все ложки распродал еще в

прошлом плавании, не знаю, сколько он за эти деревяшки мог выручить,

но мы теперь хлебаем через край. Кстати зовут-то тебя как? — Катя

быстро уяснила обстановку и уровень культуры этих людей.

— Ты бы, браток, на счет привыкать-не привыкать язык-то попри—

держал, сам не бог весть как богат, а на улице с протянутой рукой лю—

бой оказаться может. Впрочем я не обиделась. А зовут меня Кэтрин из

Торонто. — она с наслаждением откусила огромный кусок хлеба и хлебнула

супа.

— Что-то я живу на свете не первую четверть века, но такого име—

ни никогда не слышал, да и что это за Торонто, тоже узнать не дове—

лось. — глубокомысленно произнес одноглазый — Может порасскажешь чего

интересного, да как ты сюда попала?

— Щас только доем и расскажу. — с трудом ответила Катя с набитым

ртом. Только теперь она поняла, как проголодалась. Она быстро распра—

вилась со своей порцией и умиротворенно откинулась на борт шлюпки, вы—

тянув вперед ноги. Парень, отпустивший в ее адрес пошлую шутку устро—

ился рядом. Его намерения стали тут же ясны ей, как белый день.

— Ну что ж. Теперь я могу и языком почесать. — она принялась

рассказывать, а все слушали раскрыв рты. Вскоре рука сидевшего рядом

обвилась вокруг ее стана, но Катя продолжала рассказывать совершенно

спокойно. через некоторое время его рука оказалась под ее немудреной

одеждой и поползла по животу вверх. Все с интересом наблюдали за про—

исходящим. "Если я ничего не предприму, то в их глазах стану ... " —

моментально решила она и прекратила рассказ. Воцарилась тишина.

Вот его рука дошла до груди... Пора действовать. Катя резко

вскочила и наотмашь ударила парня кулаком в челюсть. Удар был совер—

шенно неожиданным, его голова откинулась назад и стукнулась о борт

шлюпки, издав глухой звук. Решив, что этого мало, она схватила стояв—

шее рядом ведро воды и окатила бесстыдника водой с ног до головы.

Последовала секундная пауза, и матросы разразились диким хохо—

том. "Шуточка как раз в их духе" — усмехнулась про себя Катя, удовлет—

воренно глядя, как поверженный неприятель сидит мокрый, красный как

рак и трет ушибленный затылок.

— Вот так девчонки у вас в Торонто! Им палец в рот не клади! —

выкрикнул Тол и снова рассмеялся.

— А ты бы, Толик, мог и одернуть своего дружка. — нравоучительно

произнесла Катя и ткнула ему в грудь пальцем. Он очень смутился и ото—

шел в сторону.

Таким образом в первый же день пребывания на "Чайке" Катя ловко

создала себе авторитет в глазах команды. Более того, она стала любими—

цей публики, и как только команда освобождалась, все тут же собирались

вокруг нее, а она начинала рассказывать (к счастью язык у нее был под—

вешен великолепно, а поскольку раньше Сергей всегда брал инициативу в

свои руки, то теперь она имела возможность отыграться). При ближайшем

рассмотрении члены команды оказались неплохими людьми, не обделенными

добротой и чувством юмора, хотя и несколько грубоватым. В новой среде

Катя чувствовала себя вполне комфортно и она даже на время забыла, что

является частной собственностью не очень хорошего человека, который, к

счастью, лежал в каюте, страдая от морской болезни.

На следующий день погода начала портиться. Небо заволокло туча—

ми, подул холодный ветер, и во второй половине дня разверзлись хляби

небесные и хлынул дождь. Хлынул, это еще слабо сказано, он обрушился

на одинокое судно сплошным потоком, едва не сшибая с ног насквозь мок—

рых матросов, носившихся по скользкой палубе. То и дело небо прорезали

белые зигзаги молний, и "Чайку" сотрясали оглушительные раскаты грома

каждый раз заставляя Катю вздрагивать. Она лежала на мешках в трюме.

Ей было плохо — оказывается морская болезнь на нее тоже могла напасть.

Катя долго лежала, слушая шум волн и непрерывные раскаты грома, и на—

конец впала в дремотное состояние.

Она проснулась от сильного удара, и встревожившись привстала, но

это ни к чему не привело: в трюме была абсолютная темнота. Гроза не

утихала, но сквозь грохот грома и шум волн до ее слуха донеслись ка—

кие-то яростные крики, ругань и проклятия.

Вдруг судно сотряс еще один удар, и Катя, слетев с тюков, отка—

тилась к стене, пребольно ударившись головой. Определенно происходило

что-то не то. Она ощутила, что "Чайка" начала крениться. С трудом Катя

добралась до люка, но он был заперт "Черт побери, похоже я в мышелов—

ке", в этот момент корабль в очередной раз сотрясся и она кубарем ска—

тилась с лестницы. Судно уже давало крен не менее двадцати градусов. В

темноте раздался какой-то хруст, плеск воды, и Катя с ужасом поняла,

что трюм начало заливать. Похоже пробоина была не маленькая: не прошло

и двух минут, а вода уже доходила до пояса и все продолжала прибывать.

Вдруг люк открылся и сквозь шум грозы прорвался крик капитана:

— Кэтрин, сюда! Быстрее!

Катя изо всех сил кинулась к выходу, борясь с потоками соленой

воды и с$ плававшими в них предметами. Через несколько секунд сильная

рука перехватила ее подмышки и вытянула на палубу.

Все три мачты были обломаны, палуба: почти вровень с водой. Ка—

питан обвязал Катю веревкой вокруг пояса, и очень своевременно, потому

что в этот момент на них обрушился огромный водяной вал, чуть не смыв—

ший обоих в море. За этим последовал следующий, за тем еще один. Катя

изо всех сил боролась со стихией, едва успевая вдохнуть воздуха между

атаками волн. Несколько раз она захлебывалась, но каждый раз ей удава—

лось откашляться.

Прошло несколько часов упорной битвы за выживание, и ветер стал

успокаиваться.

Наступило блеклое утро. Небо заволакивали серые тучи, было хо—

лодно. Вся корма корабля ушла под воду, а бушприт едва возвышался над

уровнем волн, которые нехотя накатывались на палубу. Катя была привя—

зана к обломку мачты. Капитана не было. Очевидно его смыло в море. Ей

стало страшно: она была единственным человеком на тонущем судне. Надо

было действовать, причем действовать быстро, неизвестно сколько еще

"Чайка" могла продержаться на плаву.

Катя освободилась от веревки и занялась осмотром корабля. Она

извлекла из трюма несколько пустых ящиков и связала их вместе. Получи—

лось подобие плота, потом села на край своего детища и принялась

ждать. К полудню небо расчистилось, и начало припекать солнце. Катя

улеглась на ящики и заснула.

Она проснулась через несколько часов и увидела именно то, чего

больше всего боялась: корабль погрузился в воду еще на полметра, и во—

да уже почти доходила до того места, где она расположилась. Кате

страшно хотелось пить. От морской воды тошнило, болела голова.

"Сколько я смогу так продержаться?" — тоскливо думала она, глядя

то на бесконечное море, то на палубу, которая медленно погружалась под

воду. — "Скоро мне прийдется спускать на воду плот... а что потом?..".

От этих мыслей ей становилось очень грустно.

Когда солнце было в тридцати градусах от горизонта, палуба уже

настолько накренилась, что плот начал сползать к воде.

"Ну что ж, пора..." — вздохнула Катя и спустила ящики на воду.

Она улеглась на плоту и продолжала дрейфовать, наблюдая, как "Чайка"

все быстрее и быстрее погружается в морскую пучину. Вот над поверх—

ностью волн остался только почти вертикально торчащий бушприт и через

пару минут на воде не осталось никаких признаков корабля. Не осталось

ничего. Только солнце и водная пустыня. Катя лежала на своем утлом су—

денышке, через которое периодически нехотя перекатывались волны. Солн—

це медленно опускалось, и она закрыла глаза. Впереди не было ничего.

Ее разбудил всплеск, где-то неподалеку, и последовавший за ним

фонтан соленых брызг. Катя села, и сердце у нее замерло: водную гладь

рассекал треугольный плавник. Он сделал несколько кругов вокруг плота

и исчез. Затем последовал толчок, и плот качнулся. Кате оставалось

только наблюдать. Погибнуть в зубах акулы — как ужасно это звучало!

Несколько минут ничего не происходило, а она сидела, как на

иголках, не зная, чего еще можно ожидать. Ей вспоминались различные

фильмы про акул, и от этого мурашки бежали по коже.

Но все разрешилось неожиданно просто: какая-то туша выпрыгнула

из воды в нескольких метрах от плота, обрушив на него целый ливень. От

сердца отлегло. Это был дельфин. Через несколько секунд на поверхности

показалась добродушная носатая физиономия. Дельфин раскрыл пасть со

множеством мелких зубов и издал протяжный крик. Катя наклонилась и

дотронулась до его носа:

— Привет, хорошая погода, не правда ли? Дельфин что-то крякнул в

ответ и исчез. Он еще немного поплавал вокруг, потом пропал и больше

не появлялся. Катя снова оказалась одна, затерянная в водной пустыне.

Наступила темнота, и она снова легла спать, так как делать было больше

нечего.

Утром Катя (в который раз!) проснулась от холода. Над морем сно—

ва вставало солнце, а она снова дрейфовала вместе с волнами. Теперь ее

начала всерьез мучать жажда, и выхода из этого положения не было. Око—

ло девяти часов снова появился дельфин. Катя обрадовалась ему, как

старому доброму другу:

— С добрым утром. У тебя не найдется чего-нибудь выпить? А то я

что-то вся усохла... Ты бы меня к берегу подтянул что ли?

Дельфин что-то пропищал, и Кате показалось, что он ей ответил.

"Похоже я начинаю сходить с ума..." — подумала она, но вдруг ее осени—

ло: "Ведь я понимала язык людей, который не знаю, так что же мне меша—

ет говорить с дельфином?". И она продолжила разговор:

— Ну что тебе стоит? Время у тебя не ограничено, а вот у меня...

Дельфин высоко выпрыгнул из воды, и Катя вполне ясно поняла, что он с

удовольствием ей поможет. Она решила рискнуть и слезла с плота.

Под ней тут же оказалась гладкая черная спина и она почувствова—

ла опору. Катя уселась на него верхом и обняла руками толстую шею, то

есть то место, где по ее разумению туловище переходило в голову. Вок—

руг плескались волны, и когда она обернулась, то увидела, что плот ос—

тался далеко позади. Теперь ее жизнь находилась в распоряжении дельфи—

на, а ему мало ли что может в голову взбрести. Но она не боялась. Она

верила, что он не подведет. Катя ясно понимала его намерения и никак

не могла поверить, что с животным можно общаться на таком уровне. Все

это очень напоминало сказку, но тем не менее это была реальность. Вот