Вакнар-раг (общий файл)

— Даже не знаю. Здесь в горах они едва достигают половины. Вот сколько мы не пытались понять и узнать, откуда они берутся, все без результата. Даже гнома не можем распознать, в которого вселился линь. А где и как это происходит, даже и малейшей зацепки найти не можем. Маги что-то придумали, но это все равно не спасает. Кхорхов хоть и меньше стало, но избавиться от них никак не удается.

— И даже ты ничего придумать не можешь?

— А что тут придумывать. Единственный выход покончить с этими тварями, это найти и убить их матку. Других способов нет.

— Ты уверена?

— Уверена. Других способов нет. Пока не убить матку, которая их плодит, от них не избавиться. И что самое худшее в этой твари, так это то, что она совсем не чувствительна к магии. Понимаешь ли, — заулыбалась гнома, — эти твари древняя шутка богов. Их специально создали для того, что бы они уничтожали не покорных слуг. Одна или две такие матки забрасывались в какое-либо поселение. Эта тварь находила себе тихое укромное место, где ее никто не мог найти. После этого начинала создавать своих линей, которые затем вселялись в тела своих жертв. При этом они наделяли их способностями, такими как сила и выносливость. Полностью подчинив себе, разум и тело жертвы, кхорх набирался сил от нескольких недель до десятка месяцев. После этого он покидал свой кокон и начинал уничтожать все живое, что его окружало.

— И зачем такие сложности нужны были богам? Они ведь с помощью своей магии могли запросто уничтожить всех своих врагов.

— Так-то оно так. Но зачем тратить на это свои силы, если с это задачей могли справиться кхорхи. И согласно одних из первых записей наших хроник одной матки было достаточно, для того чтобы уничтожить несколько тысяч.

— Что? — Не веря своим ушам, проговорил Дайнин.

— Поэтому боги и не пользовались магией, а предпочитали смотреть как медленно и в агонии умирают их враги и не покорные слуги.

— Не люблю я этих богов. Им бы только любоваться, как умирают простые смертные, лишь бы только себя развлечь. Я даже боюсь представить, что могут натворить эти твари, если они могли уничтожать тысячи.

— Я думаю, что это одна из последних маток кхорхов, которой удалось уцелеть в эпоху войны богов, — проговорила Вейда, уже приглашая к себе в покои кузена. — А больше, наверное, ничего более значимого за твое отсутствие, кажется, не произошло.

— Да сестра, должен тебе сказать, что твои слова навели меня на мрачные мысли. Даже себе не представляю, как мы будем бороться против этих тварей, если их окажется слишком много? Я себе даже не могу представить, как бы все могло закончиться в лесу, если бы не твое появление.

— Так может, расскажешь, что там произошло? Да и обо всем остальном, что с тобой происходило в плену, — проговорила она, наливая две кружки горячего напитка.

— Могу и рассказать. Тайны в этом нет.

— Кстати как твоя рука?

Дайнин осмотрел свою руку, на который остался лишь красный след от клейма.

— Да уже нормально, лишь немного побаливает.

— И почему Шкляр вас от них не избавил? Никак понять не могу.

Гном опять помрачнел. Затем встал, заходил по комнате взад и вперед, теребя свою бороду. Остановившись, он посмотрел на Вейду, которая внимательно за ним следила.

— Хорошо. Я все расскажу. Если кто и поймет то только ты, — проговорил он, глядя в светлые глаза гномы.

Затем усевшись в удобное кресло напротив сестры, сделав несколько глотков обжигающего напитка, он начал свой рассказ.

— За несколько дней, до моего похода в снежную пустыню, мне приснился странный сон. И если ты помнишь те дни, я был тогда немного не в себе, и из-за этого меня чуть не оставили в Багад-дуре.

— Да что-то припоминаю. Отец, после того как ты пропал, винил себя за то, что послушался тебя.

— Причина моего состояния как раз была в том сне, который я никак не могу забыть. В том сне я оказался в белом тумане, который был повсюду и как я не старался, никак не мог найти выход. Затем, когда я почувствовал всю свою беспомощность, появился ветер, который принес прохладу, а за ним и голос. Этот голос сестра, я не забуду до конца своих дней. От одного его звука я ощутил дрожь во всем теле. Этот голос словно выворачивал меня изнутри. Сейчас я даже не могу себе представить, как мог тогда его выдержать. Он стал говорить о том, что мне одному из немногих предоставлено право выбора, и от того каков он, будет зависеть судьба мира. Голос поведал о том, что если я отправлюсь в поход, то меня схватят орки, так как отряд предаст один из лукан. Если же я останусь, то весь отряд будет убит.

— Ты все правильно сделал. Благодаря тебе удалось спастись и остальным гномам.

— Я еще не закончил, — мрачно ответил он. — Голос сказал, что в плену я встречусь с незнакомцем, явившимся из другого мира. И выбор заключался в том, соглашусь я ему помочь или нет.

— Это ты о человека покрытым льдом?

— Да..., нет..., не знаю, — возбужденно проговорил он. — Голос сказал, какой бы выбор я не сделал, судьбу уже не изменить, я смогу лишь только сдвинуть чашу весов в ту или иную сторону. И сейчас я не знаю, правильно поступил я или нет? Голос из сна говорил про Дрона или про кого-то другого? И эти подобные мысли сейчас терзают и мучают меня.

Вейда взяла в свои ладони крепкие руки и проговорила.

— Успокойся Дайн. Ты все сделал правильно. Я не знаю, что это был за голос и что он хотел от тебя, но ты сделал все правильно. И ты сейчас не вправе корить себя за что-либо, — твердо сказал она, буравя глазами брата.

— Я все понимаю, но подобные мысли иногда так и накатывают на меня, что я даже не могу себя сдержать.

— Ты успокойся. Я знаю тебя как никто другой. И если ты поступил так, значит, по-другому ты никак не мог. И чтобы тебе не говорил тот голос из сна, ты сделал свой выбор, так как ты того хотел, а не кто-то другой.

Тихий ласкающий голос Вейды помог рассеять все сомнения, которые сейчас мучили гнома, и он согласился с сестрой.

— Спасибо тебе, — ответил Дайн. — Ты помогла мне.

— Я же твоя кузина, — улыбаясь, произнесла она. — Теперь понятно, почему Шкляр не снял ваши клейма. Может, расскажешь, что тебе пришлось еще пережить за время твоего плена.

Гном заулыбался, словно уже сбросил тяжелый груз и стал рассказывать свою историю. Иногда комнату наполняли два веселых голоса, которые заливалась от смеха, когда гном рассказывал какую-либо историю про Шкляра. Лишь только концу рассказа гном помрачнел, когда после сражения с некромантами в живых осталось всего несколько гномов. Обменявшись еще несколькими фразами, их уединение было нарушено появлением владыки подгорного града.

Оставив дочь и отца наедине, Дайнин поспешил по своим делам. Вейда же, узнавшая о ледяном человеке, приготовился к долгому разговору с Грандом.

Глава 10

Помощь Вейды.

Десять дней Дрон провел без сознания. За это время уже сменилось несколько отрядов несущих стражу в теремных казематов гномов. И все этих гномов объединяло одно. Это страх перед таинственным человеком, запертым в самой дальней камере, в которой сейчас поселился холод. Раз в день кому-либо из гномов обязывалось проверять человека, не пришел ли он в себя. Для этого гном надевал теплую длинную шубу, сделанную из меха белунов, затем выпил стакан терпкой дранки, и, ощутив расползшийся по телу жар, отправлялся к обмороженной камере.

С тех пор, как пара гномов, занесла тело и уложила на жесткий помост в камере, оно так и осталось лежать там. И если Крун и Транд лишь немного обморозили свои руки о ледяное тело, то стражником через два дня стало гораздо хуже. Отправившийся с утра на очередной обход, гном заглянул в камеру и, видя, что тело, покрытое ледяной корой все так же неподвижно, направился назад. В этот момент, крепко сбитый гном, который ударом мог свалить байнада, ощутил, как в его спину врезалось торнадо, и словно пушинку понесло его вперед. Длинный коридор, длинною в сто шагов, оказался преодолен за пару ударов сердца, в конце которого тело врезалось в массивные двери, сделанные из дубны и окованные железом. Но эта преграда, выдерживающая сотню ударов подгорных топоров, оказалась бессильной перед силой швырнувшей гнома. Дверь разлетелась на куски, и тело оказалось вбито в стену коридора. Дверной проем оказался весь охваченный серебренный инеем, а отпечатавшийся на стене след, вместе с телом гнома, был покрыт сплошной корой льда.

Двое невольных свидетелей, в этот момент мерно дремавшие возле входа, ощутили, как их сердца сковала ледяная хватка готовые их души забрать во владения Гуруд-Дума. Но внезапно вырвавшаяся сила из глубин камер, словно достигнув своего, хлынула назад, позволяя облегчено вздохнуть свалившимся стражникам.

Как оказалось при дальнейшем исследовании, ледяная стихия обволокла всю камеру однорукого парня, а также подступы к ней. И чтобы приблизиться к ней, необходимо было изрядно утеплиться, чтобы не утонуть в объятиях холода. Многие гномы, видевшие, что стало с узницей, начали шептаться о том, что у них поселился выкормаш сайпсов.

Вейда, сейчас стоящая напротив обледенелой камеры, посреди которой лежал таинственный парень, была вся поглощена своими мыслями и вспоминала события прошедших дней. После не лицеприятного разговора с Грандом, состоявшимся после совета, у нее стали, развязаны руки. Гнома крайне старался отсрочить этот день, но в силу обстоятельств была вынуждена раскрыть правду. Для подгорного короля гномов это было ударом, который чуть не лишил его сил и присутствия духа. Но все же Вейда нашла слова, которые проникли в сердце и не дали ему отгородиться от мира, от той потери которую он понес. И вот теперь глядя на странного парня, она еще больше понимала, что действительно настало то время, когда она должна была открыться королю. Сняв маленькую рукавицу, она дотронулась до решетчатого окна, через которое наблюдала за парнем. Ощутив ледяное касание, Вейда увидела, как по кончикам ее пальцев устремилась серебряная змейка, которая стала их обволакивать своими кольцами. Отняв руку от решетки и ощущая небольшое покалывание, она с интересом стала наблюдать за тем, что будет дальше. Серебреные нити тем временем пытались связать между собой полотно, чтоб обвить маленькую ладошку, но у них это никак не получалась. Но стоило руку только приблизить к двери, как ее тут же, начинали стягивать плотные путы, которые пытались обвить и остальное тело. Небольшое дуновение и серебреные нити отстаивают в воздухе под воздействием теплого дыхания.

В этот момент Вейда улыбнулась сама себе. Она уже знала, что будет делать. Покинув обледенелую узницу, она вернулась на пост охраны где ее поджидало несколько воинов.

— Ну и как там поживает наш человеческий сайпсик? — довольно улыбаясь и осушая кружку пива, проговорил Шкляр.

— Да немного плохо ему. Говорит, что один шутливый гном обещался напоить его лучшим пивом, как только он окажется у него в горах, а вместо этого его заперли в темнице.

— Что? — удивлено проорал гном, и не дожидаясь ответа рванул в коридор.

Через несколько минут, вернулся обмороженный и дрожащий от холода Шкляр, который вызвал еще большую волну смеха, царившую в комнате.

— Живот не надорвите, — злостно ответил он, но это еще больше развеселило все присутствующих.

— Ну что Дайнин, все ясно? — пытаясь унять смех, спросила гнома.

— А этого отморозка брать или пускай уже греется?

— Нет, я с вами, — тут же вмешался невысокий гном, даже не знаю о чем разговор.

Это согласие вновь вызвало очередной взрыв смеха, от которого многие готовы были лопнуть.

— Я все же пойду. А то тут быстрее от коликов помрешь, чем от орчьего меча, — сказала Вейда, покидая комнату полную смеха.

— Ладно, хватит животы тешить, пора идти, — проговорил Дайнин, глядя на насупившего друга.

— Куда? — не понимая, переспросил Шкляр.

— Туда, — указал Тайсин на мерцающую в конце коридора серебреную изморозь.

И гномов вновь накрыл приступ смеха, от изумленного мага.

Пока гномы давясь от смеха все так добрались до темницы Дрона и водрузив его тело на носилки стали пробираться по лабиринтам пещер несся его в особую комнату, Вейда устремилась на самые нижние уровни. Пока парень находился еще без сознания, она решила кое-что сделать для него. И на эту мысль его навел Трехпалый Кайсан, который сейчас вместе с Дайном переносил тело парня в зал, полностью отрезанный от внешних источников магии. Комната или зал, который находился почти в другой части гор от узницы, был изготовлен более двух тысяч лет назад. Все внутренне пространство комнаты было облажено карготом, который изолировал ее от всего остального мира, и не давал просачиваться энергии, как в нее, так и из нее. Вейда и так собиралась перенести Дрона в зал защищенный каргтом, а трехпалый гном лишь только навел ее на мысль. Поэтому заходя в самую глубокую кузню, в которой трудился одинокий Дайксун, самый лучший подгорный мастер, она полностью знала, чего хочет.

Ощущая дыхания гор, и жар, исходящий от окружающих стен, она легко вздохнула, словно окунулась в родную стихию, и стала приближаться к стуку доносившему из дальнего конца комнаты.

— И что на это раз привело ко мне прекрасную гному? — спросил сухой голос, обладатель которого даже не повернул головы.

— Да вот заскочила на минутку узнать как дела у славного мастера Дайксуна, лучшего мастера всей Тасканы.

— Ну прям уж лучшего, — довольно ответил гном, поворачиваясь к гостье.

— Именно что самый лучший, — сказал она, обнимая седого и широкоплечего гнома.

Вейда еще несколько минут одаривала гнома любезностями, также рассказала о событиях, произошедших с ней. Кузнец же приготовил отвар, чем-то походивший на чай и внимательно слушал рассказ гостьи, которая там редко появляется на подземных уровнях.

— Все это интересно, — ответил гном. — Но меня все же гложет какая на этот раз нужда тебя привела ко мне?

— Ну вот, ничего от тебя не скроешь.

— Я тебя слишком хорошо знаю, поэтому давай перейдем к делу.

— Хорошо. Дайксун, я тебя считаю самым искусным мастером, среди всех которых когда-либо являла Таскана.

Это заявление вызвало улыбку на старческом лице, но перебивать гном не стал и принялся слушать дальше.

— Поэтому просьба, с которой я хочу к тебе обратиться, можешь справиться только ты. — И тщательно подбирая слова, она продолжала. — Всем известно насколько ты искусен при ковке металла и что изделия получается словно живые, даже без влитой в них магии. Я даже сейчас столкнулась с Кайсоном и если бы я не знала, что его пальцы сделаны из металла, то его бы никогда об этом и не догадалась.

— А-а. Что там пальцы, — смущаясь, ответил седой гном. — Пришлось, конечно, повозиться, но жизнью-то их напитали маги, я ведь их только выковал. Вот помню, как-то мне пришлось делать кисть одному гному, — вспоминая старые деньки, проговорил он. — Тогда изрядно пришлось попотеть. Почти месяц из кузни не выходил, но результат получился отменный, — весь, сияя, закончил он.

От удивления гнома даже раскрыла рот.