Грядущий день

— Ха! Cыны Змеебога побеждали вас, недомерков, с тех самых пор, как вы появились в наших землях, — фыркнул рогатый эльф. — Твоего героя следует бояться лишь пчелиной шлюхе и ее рабам.

— Все, хватит, — вспыхнула Таниэлла, резко поднявшись с места. — Возьми свои слова назад, ублюдок.

— О, все-таки хочешь сразиться один-на-один? — обернулся к ней змеепоклонник. — Давай! Если ты только не боишься стать моей...

Тарша ощутила, что злиться. Постоянные склоки между этой парочкой, которые вот-вот могли перерасти в смертоубийство, переполнили чашу ее терпения и сейчас, бурлящий поток злости, заставил ее подняться. Прежде, чем глубинный эльф или хоть кто-нибудь еще успел что-то сделать, как она уже оказалась перед ними, а лезвие ее протазана практически воткнулось рогатому недоноску в горло.

— Слушай меня внимательно, ты, маленькое незначительное существо, — медленно и по слогам произнесла она, перейдя на хаттари. — Ты меня понимаешь?

— Д-да, — сквозь сцепленные от страха зубы произнес рогатый эльф.

— Превосходно, — продолжила Тарша. — Тогда слушай очень внимательно. Ты нам нужен для того, чтобы отслеживать перемещения монстров и дикой магии. Жрица нужна нам ради ее боевой магии и солдат. Что нам абсолютно не нужно? Ваши религиозные диспуты.

Резкий поворот на месте — свободной рукой воительница перехватила протазана поудобнее и бросила его в сторону Таниэллы. Глаза жрицы широко распахнулись, а ее трутни двинулись вперед, чтобы прикрыть ее, но было поздно. Удерживаемое крепкой рукой Энайолы, лезвие замерло в считанных долях дюйма от шеи пчелиной жрицы.

— Это и тебя касается, — произнесла Тарша, мрачно улыбаясь в то время, как злорадная ухмылка исчезала с лица жрицы, стертая страхом за свою жизнь. — Думаете, это какое-то нелепое испытание вашей веры? Нет. Если ваши суеверия и хотят чего-то от вас, так это умения заткнуться и отложить разногласия в сторону и работали вместе. Понятно?

Ани'Херит пробормотал что-то утвердительное, силясь сделать вздох, а жрица просто кивнула, едва не насадившись шеей на лезвие (благо, что Тарша это заметила и чуть-чуть потянула его к себе).

— Следующего, кто начнет подначивать другого делом или словом, я убью, — мрачно пообещала она, отпустив Ани'Херита и убрав лезвие от горла Таниэллы. — Считайте это волей богов.

"Они или послушаются..." — подумала она, отступая с как можно более небрежным видом — мгновения ожидания, казались вечностью. — "Или меня сейчас убьют".

Словно в сюрреалистическом сне, она сделала шаг, другой, ожидая что ей вот-вот придется уклоняться от боевых заклинаний, шипящих змей и ударов мечей, но эти мгновения все никак не наступали. Ей удалось подойти, подобрать свой мешок, перекинуть его на плечо и обернуться. Все участники экспедиции смотрели на нее: Ани'Херит с неподдельным страхом, Таниэлла — так, будто впервые ее увидела, ее трутни — со злобой. Выражение лица Геллера было, в лучшем случае, неопределенным, но, насколько она могла судить, он явно не был сильно расстроен ее инициативой. А Истощенный Рудник и вовсе весело улыбался.

— Где засели ваши собратья, уважаемый Рудник? — сурово спросила она гнома, решив не останавливаться и поставить на место заодно и его. — Могут ли они помешать нам?

— О, не извольте беспокоиться, грозная госпожа, — ответил тот, примирительно вскинув руки. — Нам лишь следует держаться подальше от окрестностей дворца. Соблюдая осторожность, мы можем легко добраться до Холма Памяти, исполнить задание и скрыться по тоннелю, что так удачно расположен рядом с мавзолеями.

— Превосходно, — произнесла она, сложив пальцы перед собой, подражая отцу. — В таком случае, давайте продолжим путешествие прежде, чем что-нибудь случиться.

С этими словами, она перекинула протазан через плечо и практически промаршировала прочь из убежища гномов, сделав еще один шаг к концу их безумного приключения.

* * *

497 год от основания Имерии.

Подземный мир, королевство Бзад-Арон.

Пробираясь по извилистым улочкам Холма Памяти, что отделяли друг от друга древние усыпальницы, Тарша не могла не обратить внимания как сильно это место отличалось от остального города. Мавзолеи наидостойнейших гномов Бзад-Арона не нависали над головой — они были значительно ниже жилых зданий и по форме напоминали пирамиды с массивным основанием и обрезанной вершиной. Кроме того, если в городе здания были возведены в строгом порядке на одном и том же расстоянии друг от друга, то здесь же они располагались совершенно хаотично. И, наконец, разрушения, учиненные Темнодушцем, тут были куда заметнее.

Одни мавзолеи выглядели так, будто некий яростный великан обрушил на них многочисленные удары дубиной — зиявшие в крышах дыры и рухнувшие стены. Другие же будто бы взорвались изнутри — их до сих пор окружали обломки камня и цветные стекла. От многих и вовсе не осталось ничего, кроме фундамента, а в некоторых случаях — и его тоже. Все это путь усложняло неимоверно. Легче всех было Геллеру и Таниэлле — маг просто перелетал через препятствия, а жрицу ее преданные слуги несли на руках. Остальным же, в том числе и Тарше, приходилось заниматься акробатикой.

"Могло быть и хуже", — одернула себя она, одним прыжком перемахнув через массивный булыжник, перегородивший узкую улочку между парой гробниц.

С тех пор, как они покинули убежище гномов, и до сей поры, их путешествие было достаточно гладким. Они удалились прочь от руин Топазного Дворца и, как и обещал рудник, гномьи патрули им не встретились. Ани'Херит и Таниэлла присмирели и, вопреки ожиданиям Тарши, даже не думали о мести (впрочем, времени прошло не так уж и много, а ее трутни периодически бросали на обожженную эльфийку недоброжелательно-оценивающие взгляды). Единственным происшествием было нападение какой-то уродливой твари, похожей на гибрид свиньи, обезьяны и летучей мыши, которая спикировала на блестящую каску Геллера и попыталась спариться с оной. Один удар протазана и эта беда была устранена.

— Мы пришли, — объявил Истощенный Рудник, вырвав ее из воспоминаний. — Мавзолей Грядущего Дня.

Цель их путешествия выглядела довольно скромно. Усыпальница была мала (всего один этаж), сложена из простого серого гранита, ее стены были без окон, а размерами она уступала практически любому другому зданию Холма. Впрочем, возможно, эта невзрачность сослужила мавзолею хорошую службу — если не считать поваленной вовнутрь двери, он почти не пострадал, чего нельзя было сказать о тех, что были по соседству.

Их предводитель вошел (а точнее влетел) в мавзолей первым, не дожидаясь пока подтянуться остальные. Тарша прибавила шагу, опасаясь, что внутри окажутся какие-нибудь неприятные сюрпризы. Отчасти она была права.

— Ну и уроды, — прокомментировал Ани'Херит, переступив порог вслед за магом и темной эльфийкой.

Внутри мавзолей оказался еще меньше, чем снаружи (видимо из-за толстых стен). В центре было возвышение на котором стоял массивный каменный гроб — гранитная коробка, стенки которой были покрыты вязью причудливых символов (несмотря на свои богатые познания в языках, Тарша не смогла прочитать их — видимо, это была гномья тайнопись). С десятка два таких же, но меньше и из простого серого камня, в стояли внизу, образуя шестиугольную звезду с большим саркофагом в центре. Но, разумеется, рогатый эльф имел ввиду не их, а странные фигуры, что служили единственным украшением для места последнего упокоения Грядущего Дня.

Это были... Тарша затруднялась сказать, кого грубо сцепленные друг с другом куски металла (что за странный выбор материала?) были призваны изображать. У фигур не было волос, на лицах красовался один-единственный глаз, неестественно длинные руки и чересчур короткие ноги (которые еще и утолщались к низу, точно у больных слоновьей болезни). Ни одна из известных Тарше рас Известного Мира так не выглядела. Скорее, статуи напоминали ей нежить или големов... Последняя мысль заставила воительницу встревожиться, но заметив, что несколько из них валяются на полу бессильно раскинув руки, она пришла к выводу, что сейчас они безопасны.

— Марионетки Двалина, — произнес Истощенный Рудник. — В благословенную Эру Мира, как гласит предание, сии железные гномы охраняли покой наших городов. Сейчас же это просто реликты. Память о прошлом.

— Разве Бзад-Арон не был возведен значительно позже? — спросил его Геллер, с интересом колдовавший над одной из уродливых кукол. — Кажется, на исходе эры Магов-Королей...

— Случается обнаружить таких в древних тоннелях, — ответил нифлунг. — Дивно, что люди не забрали их собой, ибо для Сыновей Камня каждый на вес золота. Хоть они и утратили способность двигаться, считается что само их присутствие приносит удачу.

— Думаю, никто просто не знал их ценности, — задумчиво пробормотал Геллер. — Я не чувствую в них волшебства, а сделаны они из простого железа. Странно, что не заржавели.

— Сие есть праведное железо, что неподвластно коррозии и вдвое легче обычного, — поправил его Истощенный Рудник. — Впрочем, правда ваша. Даже если разумник вроде вас не знал об сем металле, грубые мародеры и подавно не могли.

— А для чего они здесь нужны? — полюбопытствовал Геллер, безуспешно пытаясь обезглавить марионетку. — И почему тут так много могил?

— У почтенного Грядущего Дня было много учеников. Когда их любимый наставник покинул смертную юдоль, многие пожелали отправиться на Ту Сторону вместе с ним, — произнес Истощенный Рудник. — Говорят, что он предвидел сколько таких будет и потому подготовил свою гробницу надлежащим образом. Марионетки же нужны для того, чтобы служить им проводниками в Пути.

— Судя по тому, сколько их здесь, у них был настоящий эскорт, — попытался пошутить маг, отойдя оставив статую в покое. — Ладно, пора начинать...

И они принялись за дело. Таниэлла с трутнями встали снаружи, охраняя вход, Ани'Херит шмыгнул прочь из мавзолея, отправившись "в дозор" (Тарша полагала, что эти двое просто не хотят быть поблизости от нее), Малькольм достал бумаги и принялся скрупулезно переписывать надписи на гробницах, а ей самой выпала задача скопировать рисунки, украшавшие стены мавзолея. Единственным, кто остался не при делах, был Истощенный Рудник — гном уселся на возвышение, а затем вытащил из своего рюкзака уродливое засушенное насекомое и с невозмутимым видом принялся им хрустеть.

"Ну прямо как Рейнольд", — невольно подумала Тарша. — "Сидит посреди могильника и ест какую-то гадость".

Обстоятельства, к слову, тоже напоминали их первую встречу с некромантом из Щитового королевства — древние развалины, росписи на стенах, которые она перерисовывала (Тарша даже поглядела на пол, но, к счастью, никаких следов механизма, способного заставить пол обрушиться, здесь не обнаружилось). Но на этом сходство и закончилось: даже рисунки, вопреки убеждению господина Зоннера, сильно отличались. Нет, конечно, кое-что перекликалось — например, и там и там были боги и герои, которые сражались с врагами, но она была готова побиться об заклад, что это верно вообще для любых ритуальных изображений.

Нарисованная на первой стене картина изображала огромный город (вероятно, это был Бзад-Арон), по улицам которого ходили гномы (Тарша не была уверена насчет роста, но бороды были абсолютно у всех жителей, в том числе и тех, кто кормил детей грудью). Следующая фреска изображала плачущих ре'акхетов (окрашенные в темно-синий фигуры с ушами длиной с руку), стоявших на коленях и гномов, победно салютующих мотыгами. Затем следовало изображение поверженного великана, вокруг которого на коленях стояли уже ее сородичи (по крайней мере, окрашены были фигуру цветом обожженной глины). Третья картина вновь изображала город, улицы которого усеивали тела эльфов, но уже фиолетового цвета (видимо, Мс'Аада?). В центре нее тоже были салютующие гномы, в то время как незначительная часть живых ки'ва'хал устремлялись по тоннелям вверх — к примитивно нарисованному солнцу.

"Сколько же у них самомнения", — подумала темная эльфийка. — "Да если бы мы на них напали, то сейчас бы меня тут не было. И города тоже".

Но дальнейшее развитие сюжета ее удивило. Вместо того, чтобы изобразить победу над Повелителем Тьмы, Змеебогом или, там, кобольдами, художник неожиданно стал уменьшать Бзал-Арон. Здания становились ниже, а он сам — меньше. К концу первой стены, он вообще исчез — последний рисунок изображал лишь толпу гномов, стоявших посреди пещеры, да слушавших некоего старца с белой бородой и мечом, который тот держал над головой.

"Он хотел передать мысль, что личность слабнет без врагов?" — задалась она вопросом, но, так и не найдя ответа, просто перешла к следующей стене.

Ее украшала стилизованная карта. Очень сильно стилизованная — лишь внимательно приглядевшись к коричневой кляксе в центре изображения, Тарша сумела узнать очертания Нгары. Вокруг нее же были нарисованы различные расы и народы, которые по представлению нифлунгов там обитали. Наверху располагались благообразные старцы с ореолами вокруг голов (боги, наверное). заливавшие материк светом. Чуть ниже с разных сторон располагались нифлунги, которые припадали к стопам своих покровителей. Вслед за ними были нарисованы цверги, застывшие в странных позах (они или дрались или танцевали), затем — лепреконы (вот они-то уж точно были пьяными), а за ними светлые эльфы (с ушами длиннее рук). В середине были люди (художник изобразил их уж очень лопоухими, видимо для того, чтобы подчеркнуть отличительную округлость ушей), под ними — темные эльфы (на сей раз, только ки'ва'хал), кобольды, тролли, гоблины и орки. В самом низу замер Повелитель Тьмы, словно бы пытавшийся заключить континент в свои объятия.

— Прошу прощения, почтенный Рудник, а кем был Грядущий День? — отвлек ее от монотонной работы голос Малькольма.

— Нифлунгом, добрый Геллер, — шутливо ответил Истощенный Рудник. — Случилась ему честь родиться таковым.

— Мне об этом известно, — в тоне мага не было и намека на то, что он понял шутку. — Но ведь не всякий нифлунг удостаивается чести быть похороненным вместе с достойнейшими членами своего народа.

— Боги распорядились так, что Грядущий День родился с пророческим даром, — протянул гном, видимо расстроенный непрошибаемостью собеседника. — Он предсказал землетрясение, колдовскую бурю невиданной силы, да вторжение кобольдов.

— А, так вот почему, здесь такие странные надписи, — сказал Геллер. — Я ожидал увидеть тексты молитв или эпитафии, но тут все какая-то... поэзия о славе и грядущих испытаниях.

— Пророчества. Это пророчества, добрый Геллер, — пояснил нифлунг. — Предание гласит, что почтенный Грядущий День знал срок своей гибели и потому лично распоряжался строительством своего захоронения. И поскольку он столь любил свои откровения, то пожелал начать свой путь на Ту Сторону, окруженный ими.

— Я обратил внимание на то, что оно не похоже на классические усыпальницы нифлунгов, — с облегчением произнес маг.

— Вам доводилось бывать в других мавзолеях? — с недоверием протянул Рудник, скептически сощурившись.