Воин. Стихии зовут

— Грод... кто ее... похоронил... там?! — спросил я сквозь зубы.

— Градоправитель, — ответил без запинки Грод и с гневом сжал кулаки. — Ее отец чуть инфаркт не получил от подобного решения, но эта сволочь начихала на всех и на меня и на тебя в том числе. Он просто сделал это, сказав: "Зачем, чтоб ведьма лежала с нормальными людьми бок обок? Похороните ее там, где ей самое место, в лесу как собаку!" И многие согласились с ним, кроме Люцина и той половины населения, которая всегда была за тебя, и у которых еще что-то осталось от человеческой совести. Они понимали, что так нельзя поступать с твоей женой, несмотря на то, что ты ее бросил! Пусть она десятки раз полукровка и дочь треклятой ведьмы, но не заслужила такого обращения!

— Где... эта... тварь?!

Никто мне не мешал, когда друг ответил. Они просто пошли за мной.

Я жаждал мести. Я разнесу его особняк на мелкие щепки, не оставлю камня на камне! Я задавлю эту тухлую мразь, свинью в человеческом обличии! Он пожалеет о своем решении! Я заставлю поперхнуться его собственной кровью!

Меня не хотели пускать охранники... новенькие... но они быстро пожалели... Мне очень сильно хотелось их убить, но неимоверным усилием я смог избежать кровопролития... пока избежать...

Я просто вышиб дверь и вошел в спальню мэра. Он спал с двумя толстыми бабами, ростом с взрослого медведя. Местные ночные бабочки. Едва я зашел, девки завизжали, накидывая на себя, что попадало под руку.

— А ну брысь отсюда, проститутки!! — прошипел я страшно и достал меч из ножен.

Перепуганные моим оскалом девки пулей вылетели из комнаты, сверкая голым задом. А вот мэр меня не сразу узнал. Видимо, он успел забыть, как я выгляжу, или я был настолько страшен в гневе, что изменился до неузнаваемости. Его пухлая сальная рожа посерела, тройной подбородок затрясся как желе.

Мне сразу захотелось выбить из него лишние килограммы. На меня снова накатила "кровожадная волна", и я отчетливо видел, как убиваю его. Как медленно отрезаю от его тела кусок за куском, как из ран вытекает кровь и как мэр заходится в нечеловеческом крике. И самое страшное... мне это нравилось. Я хотел это сделать с ним, чтобы он почувствовал, как разрывалась на куски моя душа, осознал, как кричала от боли она. И лишь слабый шепот сквозь пелену гнева и боли в подсознании "говорил": "Не надо, не делай этого".

— Кто вы такой и почему врываетесь в мои покои?! Стража!!! — закричал градоправитель, немного очухавшись от потрясения.

— Стражи в отключке, урод!! Она тебе не поможет!!

Он внимательно пригляделся ко мне и, наконец, узнал. Его свинячьи глазки "забегали", пытаясь найти выход. Конечно, он знал и понимал, по какой причине я к нему явился. Он был не туп, иначе бы дольше недели не задержал толстый зад на тепленьком месте.

— Карин, это т-ты... т-ты... ты вернулся?! — его голос приобрел отголоски страха, и в эту секунду вошли мои друзья. Они не мешали мне и наблюдали за происходящим.

— Да, я вернулся, свинья! И что я узнаю?! — я встал на кровать и поставил на его брюхо ногу. — Моя жена мертва, а похоронена она в лесу!!

Я нажал сапогом сильнее, а мужик поперхнулся и закашлялся, выпучив на меня глаза, полные ужаса. Моя рука с горящим мечом, словно сама приблизилась к его глотке. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не совершить убийства. В данный момент даже Элинор не против перерезать сальную шею мудака, начхав на воинский кодекс.

"Не делай этого!" — снова шептал слабый голос. Наверное, у меня глюки, но мне почему-то показалось, что голос принадлежал женщине. Чушь! Бред!

— Карин, я не виноват! — прохрипел градоправитель, уставившись на пылающую сталь.

— Кто ее похоронил в лесу?! Не ты ли?!

— Карин, меня заставили! — пришлось признать, что он не лгал.

— Кто?! Отвечай!!

— Я не знаю!!! — завопил он. — Мне пригрозили!! Если я не выполнил бы то, что мне приказали меня убили бы!! Они грозились меня убить!!!

У меня тряслись руки, так хотелось его зарубить, пролить кровь, почувствовать ее теплый поток и запах.

"Не убивай его, месть ее не вернет!"

От посоха пошла белая волна. Она окружила мою голову, остужая пожар ненависти. Дикие желания отступили, пропуская холодный рассудок. Я чувствовал себя развалиной, из которой выпили все соки.

— Пойдем, Карин, — прозвучал спокойный голос Левитаны. — Он еще свое получит. Ты не судья, пойдем.

Вместе с ней я направился к выходу.

Известно, как только противник давал слабину, трусы быстро храбрели. Мэр не стал исключением из правила и начал наливаться краской гнева, чтобы выкрикнуть мне в спину оскорбления и угрозы:

— Ах, мразь, собака подзаборная! Угрожать мне вздумал, бродяга беспризорный! Я тебе этого просто так не оставлю, Карин! Я дойду до короля! Я дойду до совета! Они тебе мигом мозги вставят!

Я резко развернулся и опустил с размаха меч на его кровать. Мэр истерически завизжал — кончик меча прошел в миллиметре от его хозяйства.

— Не испытывай моего терпения! — закричал я. — Будет лучше, если я не вернусь и не закончу начатое! Тебе все ясно?! Следующий мой визит будет для тебя последним!

— Д-да, — сглотнул он и больше глупостей не вякал.

Я не удержался и впечатал ему в нос кулак. Хрустнула кость. Градоправитель свалился со своего ложа, громко стеная. В таком положении мы его и оставили.

Выйдя из особняка, мне стало немного лучше. Вот и все. Мне осталось жить только для мести. Той кого я любил и к кому пришел, ее больше нет. Они сгинула навсегда, потому что я не защитил ее. Оставил одну на поругание злодеям. Теперь остался только тот, кто отдал этот гнусный глумливый приказ. Я хотел его найти и отомстить.

Я развернулся и нашел глазами Грода. У меня остался единственный мучительный вопрос. Я хотел узнать, как она погибла. И если они убили ее, я найду их даже под землей.

— Грод, как она умерла? — с трудом выдавил из себя.

Приятель долго не отвечал, решаясь говорить или не говорить, потом все-таки решился и выдохнул разом:

— При родах!

— При родах?! — повторил я, удивляясь своему собственному, внезапно охрипшему, голосу.

— Да, при родах, — подтвердил Грод уверенно. — Она умерла, произведя на свет Твоих, Карин, детей.

— Д-д-детей?! М-м-моих?! — не верил своим ушам. Я был настолько ошеломлен, что застыл на одном месте с нелепо раскрытым ртом. Я же был осторожен! Как?! То чего больше всего боялся! Произошло! Маленькие, писклявые и сопливые.... Как?!

— Родилось сразу четверо, — продолжал здоровяк. Я едва не грохнулся в обморок после его заявления. Четверо! Это же с ума можно сойти! — Милина умерла, не спрашивай как именно, все равно не знаю. Детей забрали из города приезжие маги, Женколь отказался от внуков и не пожелал их видеть. Он не хотел, чтобы она рожала, но Милина была непреклонна.

Так виновники в ее смерти мои собственные дети!.. А точнее я! Я отец! Этого не может быть! Ее забрали, что отдать мне четыре огромные проблемы?! Жизнь дерьмо!!! Мне не верилось, что у такого как я вообще возможно потомство! Это злая шутка судьбы!

У меня начиналась истерика, хотелось хохотать в голос, кататься по земле и бить челом об столб. Закусил и так истерзанную руку, чтобы прийти в себя от потрясения. Снова потекла кровь. Кажется, из меня, ее вышло уже достаточно за сегодняшний день.

— И где они? — услышал сквозь "туман" я себя.

— Их унесли четверо магов стихий, каждый по одному ребенку. Сказав, что у них потенциал магов, никто не смог их остановить и не стал. Меня оттащили. Сам Женколь накричал на меня, за то, что я покрываю... подонка, укравшего жизнь его любимой дочери и бросившего ее как сволочь с... шакалятами внутри. Мне пришлось смириться с тем, что детей увезли. У меня не было никаких прав их забирать, когда от них отказался родной дедушка.

Я горько улыбнулся. Значит, к тестю не стоило даже носа показывать, он убьет меня, как только увидит.

— Так даже лучше, что их забрали, — проговорил я достаточно спокойно, — мне лишняя обуза не нужна.

— Что?!! — закричал здоровяк страшно, его кулачищи еще немного и сомкнулись бы у меня на горле. Мне стало не по себе.

Никогда не видел, чтобы Грод впадал в такую сильную ярость. Жилы стали похожи на канаты, лицо побагровело. Еще немного и у него пойдет пена изо рта, а глаза вылезут из орбит.

— Я! — продолжил он сквозь стиснутые зубы, сжимая кулаки. — Пытаюсь их спасти! Забрать из мерзких рук! А ты, родной отец, готов отказаться от них?! Ты?! У тебя есть дети и их забрали!! А тебе начхать на это?! Это твои дети, Карин, и ты в ответе за них!! Потому что они твоей крови!!! Не чьей-то, а твоей!!! И он говорит, что так даже лучше!!! Да выпороть тебя надо до полусмерти за такие слова!!! Милина плюнула бы на тебя с небес, если бы услышала!!! Я даже рад, что она умерла и покоится с миром!!! И не слышит этого убожества!!! Они ваши общие дети и разве Милина хотела бы, чтоб ты на них наплевал, как наплевал на нее, когда ушел!!! — друг уже перешел на крик, эльфы и Лотос замерли, замер и я.

Его последние слова, как лезвием ножа полоснули душу. Он прав. И я это признавал, но как посмотрю на детей, если буду знать, что их мать мертва?! Как я буду смотреть на них?! Что скажу им, когда они подрастут?! Что их папа сволочь, бросил маму, поэтому она умерла?!

— Так что ты решил?! — дыша как паровоз, спросил Грод.

Я опустил глаза и решительно ответил:

— Я пойду к магам и заберу своих детей...

Глава 7

На следующее утро мы отправились на поиски одного из магов. Их не трудно отыскать — о магах четырех стихий люди наслышаны. Дорожка туда протоптана еще до меня, да и мирки их находились неподалеку, не придется долго топать. Я решил навестить более спокойную, по-моему, стихию — водную. Хотелось послушать, что мне скажет в оправдание маг, унесший с собой моего ребенка.

Раны на моем лице исчезли еще вчера. Регенерация у меня, что ни говори, отменная, даже красных следов не осталось. Если бы душевная травма так же быстро прошла... но она ныла сильнее, чем какие-то ссадины. И как можно излечить то, что не видишь и не можешь потрогать? Боль есть, а унять ее никак нельзя, лишь забыться на короткое время. Я знаю, как забыть о ней, но, однажды забравшись в сети зеленого змия, возврата больше не будет, поэтому я гнал от себя мысли о спиртном и о наркотиках.

Грод решил путешествовать со мной, оставив любую собачку на попечение мамы. Мама у Грода — женщина большая, во всех смыслах понимая этого слова, лицо у нее как у злобного бульдога, которому припечатали кирпичом. Как и пресловутый Жужик, меня она не любила, но, скрипя сердце, терпела ради любимого сыночка. И скандалить умела как никто другой. Пока мы ждали Грода у порога ее дома, я услышал о себе много нового. Она даже выскочила на улицу, чтобы со мной разобраться и послать ко всем подземным жителям, но осеклась на полуслове, когда увидела в каком я состоянии, лишь рукой махнула и смирилась с отъездом сына. Продуктов она ему собрала как для слона. Вдруг похудеет?

Грод мне и раньше говорил, что хочет отправиться в путешествие. И как раз подходящий случай подвернулся, чтоб ринуться навстречу приключениям и плюнуть на прошлую жизнь. Крестьянин из него все равно никудышный.

Лотос, Дарилион и Левитана сразу сказали, что они со мной до конца, куда бы я ни направился. Они будут со мной, пока я не отыщу то, что ищу. Я прекрасно понимал, их что-то тянуло за мной, и это что-то было сильнее простого здравого рассудка.

После длительных расспросов местных жителей, мы узнали, что до магов водной стихии не так-то просто добраться, как казалось нам первоначально. Для начала нужно найти корабль, а затем выйти в открытый океан, где одиноко торчал на острове небольшом портал. Найди, попробуй. Другого способа ни я, ни мои спутники не знали. Телепортация невозможна — у нас не было зрительного представления о местности, куда нужно перенестись, а карте, которую нам продали в сомнительном магазинчике, я бы доверять не стал. Складывались у меня подозрения, что ей немало лет и все давно изменилось до неузнаваемости, а перемещение в пространстве нельзя назвать безопасным для здоровья. Да и проблемы у меня с этим видом магии. Захотелось мне как-то молочка парного, а вместо молочка мне на голову едва не свалилось целое стадо коров, хорошо, отскочить успел. Скот я продал за баснословную сумму, не задаваясь вопросом, откуда они пропали, и кто не досчитался десятка коров.

В порту мы заказали корабль, не без мордобоя. Пришлось мне с Гродом немного повозиться. Еле уговорили одну личность — прыща в кресле, неизвестно по какой причине разместившегося в нем! Внешне чиновник напоминал крысу или змею, даже не знаю, что ему ближе по духу. Глазки маленькие злые и неопределенного мутного цвета. Нос острый и длинный. Кожа болезненно зеленоватого цвета с мелкими рытвинками. Он лысый, очень высокий и тонкий с круглым животиком, немного прикрытым черной мантией. А еще у него, похоже, грибок на пальцах рук... жесть...

Разумеется, ждать мы не могли и так слишком много времени потратили на пустяки. Отплывать надо было завтрашним числом, иначе придется ждать минимум три месяца, потому что порт закроют на зимнее время. Тогда корабля нам вообще не видать как своих ушей, а три месяца — не маленький срок. Необходимое нам судно имелось в наличии, и главное наполовину свободное — каюты практически все пустые. Но эта мелкая сволочь испортила мне и так уже хорошенько подпорченное настроение. Видите ли, корабль предназначен только для знати и мы не отвечаем его представлению об аристократии. То есть он нас за лохов подзаборных принял. Под конец первых десяти минут общения с ним я был готов задушить гада в его собственном кресле! Если бы не вмешался Грод, я бы действительно его задушил!

Грод амбал два с половиной метра ростом, два в ширину, с непробиваемым мышечным каркасом. Сто килограммов лишнего веса красоты на талии, с бородкой коричневого цвета и до плеча волосами, завязанными в пучок сзади. Выглядел он внушительно. Спокойно, без нервов, здоровяк объяснил (перед этим завалив двух телохранителей на лопатки), что нам немедленно нужен корабль, и он знает, что таковой есть. Прыщу ничего не осталось, как проглотить собственную слюну вместе с несуществующим галстуком и согласиться заключить с нами сделку.

И вот мы на причале загружаем вещи. Я дышу морским воздухом, пытаясь немного отвлечься от боли в груди и от грустных мыслей. Сейчас мне все напоминало о ней, даже волны. Я старался думать о своих детях. Какие они? А не зря ли еду за ними? А вдруг станет еще больней? Но совесть грызла неимоверно, я не могу их бросить, так же как Милину. Я не был с ней рядом, когда она больше всего на свете нуждалась во мне. Да уж, вот где все оправдания будут выглядеть глупо и нелепо, а мои так и подавно. А дети, они ведь маленькие, у них никого нет, кроме меня, забрали какие-то дядьки. По моим подсчетам детям выходило максимум годика по два. Одно утешало, с пеленками мне точно уже не придется возиться, иначе я бы повесился.

Я переключил внимания на корабль. Хорош, стервец! Большой, с белыми парусами, с героическим мужиком каким-то впереди. А вот пассажиры мне до скрипа в зубах не понравились. Пижоны, одним словом. Как человек из многодетной семьи среднего достатка с пижонами я был всегда на ножах. Особенно сильно воевал с ними, когда учился в школе, а сменил я около шести учебных заведений, уже не помню точную цифру. Приемный отец был военным, настоящим солдафоном, и мы часто переезжали с места на место. А как оно бывало? К новичку, особенно, если у него рожа смазливая, зачастую агрессивно относились местные прыщавые сморчки, возомнившие себя королями. Они мне завидовали из-за того, что девчонкам нравлюсь страшно, поэтому били, обзывались и разные клички обидные придумывали, короче унижали. В начальных классах я нередко приходил домой весь в соплях и побитой в кровь харей. Если меня били, то дубасили целой толпой. Наверное, за это я их до сих пор терпеть не могу, что чужими спинами прикрывались, а сами в кусты. И бате спасибо — он меня не жалел никогда, сопли распускать не позволял и учил держать удар, а потом отдал на уроки единоборства. Поэтому вскоре я стал молотить "козлов" жестко и плевать, что их много, а меня потом таскали по мусарне за избиение одноклассников и на учет ставили, как особо буйного.