Воин. Ч 3. Продолжение

Ланор врубил другую музыку, она еще играла в фильме с Деми Мур "стриптиз". Шест конечно толще обычной палки, но у меня растяжка тоже неплохая, теперь пришла очередь, стоять Роксу и завидовать. Девки скандировали так, что крыша подпрыгивала. Вампир не остался в долгу и совершил на полу нечто вроде брейк-данса, а тут и я могу кое-что показать.

Мы бы еще долго выясняли, кто из нас круче, если бы девушки не завизжали еще сильнее и не полезли на сцену, но не к нам, а... к Игорю. Он уже минуту как пристроился к очень большой женщине и пытался обнять необъятное. Рокс кажется, подавился. Мне пришлось постучать ему по спине. Его взгляд был устремлен на красные стринги Скорпа. Об этом нюансе не знал никто. Да и разве кто-нибудь из нормальных мужиков будет смотреть на нижнее белье другого мужика? У каждого свои тараканы.

Дамочки буквально целовали его ягодицы. Это ж как надо озвереть от мужского невнимания? Теперь я понимаю, какие женщины ходят в стриптиз бары, сплошь голодные и недовольные мужьями, иначе какого хрена они облизывают это хвостатое чмо?!

— Где ты этого придурка откопал? — спросил Рокс, кашлянув.

— Я его не откапывал, он сам откопался.

— Понятно, ты меня искал? Зачем?

— Поговорить нужно, надеюсь, у тебя найдется минутка?

— Думаю да, если ты конечно не вызываешь меня продолжить дуэль, которую мы так и не закончили.

— Я лучше тебя пристрелю, чем буду с тобой сражаться в честном бою!

— Нечто подобное я и ожидал. Пройдем ко мне или предпочитаешь разговаривать среди посторонних?

— Пройдем к тебе и если что...

— Ты оторвешь мне голову. Ты ж взял с собой своего дядю-головореза и хвостатое чудовище.

— Дараг не головорез, он нормальный!

— Ага, а я пушистый зайчик.

— Хватит языками молоть! — спустился эльф. — Идем, время не ждет!

Кое-как мы выпихнулись из этого заведения, прихватив за шкирку опьяневшего от женской ласки Игоря. Хвостатый упрямо рвался обратно и продолжить банкет, за что получил в нос от темного эльфа — Дараг терпеть не может, когда ему перечат.

Вампир завел нас в шикарный номер, где временно обитал. Он сел на красивое кресло и предложил нам сесть. Достал откуда-то сигары, закурил, налил виски и тут же выпил, не поморщился. То, что он полукровка и позволяло ему употреблять человеческую пищу, настоящего вампира уже давно бы вырвало.

— Ну и о чем будем болтать? — спросил я, осматривая его прикид.

— Ты сначала задай мучающий тебя вопрос.

— Как ты смог сюда попасть?

Он улыбнулся, хищно так улыбнулся.

— Кровь Карин, — ответил Рокс, убрав прядь с лица. — У меня есть связи в этом мире.

— Деньги, — понял я по-своему.

— Можно и так, разницы нет никакой. Ведь я, как и ты, полукровка, только в моей крови течет вампирская кровь, а в твоей кровь темного эльфа, — Рокс опустил глаза. — И тебе с матерью повезло, а у меня мать стерва.

— Но ты выполнял ее приказы!

Он снова выпил, внимательно взглянул на меня красными глазами.

— Выполнял, — согласился вампир, — но к тебе лично я не питаю ненависти, тебя в отличие от меня есть за что уважать. Ты волевой мужик, а я нет, даже тринадцать сестер убил, я бы не смог. Желание, что переполняло тебя, меня бы победило.

— Когда ты успел узнать? — спросил я.

— А тебе не сообщило разбитое зеркало, что я получил взамен того, что заманил тебя в ловушку?

— Я не спрашивал.

— А надо было.

— Неужели...

— Кариксия теперь у меня. Она не имеет сильной власти надо мной, но ее, как и сестру одарили даром провиденья, вот она и сообщила мне то, что ты сделал.

Рокс щелкнул пальцем, и в комнату вошла Кариксия в халатике. Она села к нему на колени и обняла, он поцеловал ее в плечо. Даже из-под халатика видно, что девушка ждала ребенка.

— А она не скажет, что мы были у тебя? — спросил Дараг.

— Как ты думаешь, о чем мечтает каждый ребенок? — вместо ответа задал вампир встречный вопрос.

— О любви родителей, наверное, — произнес Игорь, скривившись. Это у него так выражался мыслительный процесс, происходящий очень редко.

— Правильно, мальчик, ни я, ни Кариксия этой любви не видели от матери.

— Так вы еще брат и сестра?! — чуть ли не вскрикнул Скорп, на его лице так и написано: он бы до такой пошлости не дошел, даже обкурившись марихуаны.

— По матери — да, по отцу — нет. Моя супруга вылитая копия твоей жены, Карин, не правда ли?

— Да, — согласился я, — но у моей жены глаза голубые.

Рыжий странно посмотрел на Кариксию и кивнул, оценив, что за жену я потерял и из-за чего так убиваюсь.

— Я бы хотела тебя кое-что сказать, но не могу, — подала голос Кариксия. — Тебе срочно надо в замок моей матери, ты найдешь что-то важное для себя.

— Я знаю, но что тобой движет? Какая цель?

Она прищурилась.

— Ненависть. Ера держала меня при себе как собаку и использовала в своих целях подобно игрушке, а потом выкинула, когда я стала ей не нужна. Меня произвели на свет подстилкой, никакой другой цели мне не отводилось. Мои сестры и то больше внимания получали, чем я, особенно Шарида. Она любимица, ее и надо опасаться. Если Ера вдруг умрет именно Шарида заменит ее место и продолжит дело матери, — она тяжело вздохнула, прислонила голову к плечу Рокса и погладила живот.

— Это случайно не та с длинными пальцами, кошмарным видом и стервозным личиком?

Кариксия улыбнулась.

— Шарида рождена от кошмара человеческого рода, ее отец выглядит намного хуже. Она приобрела его руки и ноги, а еще неутолимую ярость.

— А Ера не боится, что такая дочурка может перерезать однажды глотку мамке? — поинтересовался я.

— Ей незачем убивать мать, — скривился девушка, — она ей самой нужна, то, что Ера жива, Шариде только на руку. Она хитрая дрянь и знает, в каких местах найти наживу.

— Ясно и что еще ты хотел мне сказать Рокс?

Он расслабленно взглянул на меня и достал... я не поверил глазам... осколок Эки.

— Я нашел его не так давно, думаю тебе он нужнее. Считай, что это плата за то, что ты собираешься сделать. А теперь нам лучше больше не встречаться и забыть друг о друге.

— Тебя забудешь, — хмыкнул я, осматривая осколок. — Мне почему-то кажется, что это наша с тобой не последняя встреча.

Вампир ничего не ответил и бросил на стол деревянную дощечку со странными иероглифами.

— Это поможет тебе найти Еру.

— Видно сильно она тебе досадила, — я погладил еще один осколок зеркала.

— Зеркало Еры подлое, — вдруг сказал красноглазый, — оно может предать своего хозяина в любой момент, а это нет, в руки просто так не дастся и служить не станет, даже если заставить.

— Ну что ж прощай, вампир.

Мы поднялись, чтобы уйти.

— Прощай, эльф.

Комплемент за комплимент, рефлекторно коснулся ушей, они стали еще больше заострены. Мы вышли из номера. Игорь шел сзади и все время оглядывался.

— Это он из-за этой телки тебя под расстрел подставил? — наконец извлек он из себя фразу.

— Да.

— Я его понимаю, тетка, что надо, неужели у тебя жена такая была?

— Лучше...

* * *

Минуло много дней и Милина потерявшая счет времени, все отчетливее понимала, что срок уже близко. Живот вырос и там уже кто-то шевелился, скорее всего мальчик. Ера не могла допустить промаха. Недавно в комнату жены Карина принесли красное зеркало. Эта ненавистная стекляшка следила за ней без устали и сна, артефакт выжидал подходящего момента.

Шею молодой женщины обезобразил ошейник повиновения, даже мази не помогали зажить ранам, которые появились от соприкосновения железа с нежной кожей. В постоянно запертую комнату никого не пускали кроме рабынь-служанок и доверенных дочерей Еры. Увы, ведьма не могла верить всем своим дочерям. Мужчин сюда и вовсе не подпускали. Их было-то немного, в основном держались рабы, нужно же за счет кого-то пополнять войска темной мамаши.

Сколько лет Милина скиталась? Сколько лет она скрывалась и страдала? Дни летели так мучительно долго. А сейчас ей стало еще хуже. Ее выгуливали, кормили как животное, оставили в живых, только для того, чтобы она родила ребенка, мальчика. Месть Карину. Пока ребенок в утробе матери с ним не могли ничего сделать, но когда он родиться зеркало совершит нечто страшное...

Дверь открылась, вошла Ера на пару с Шаридой — сестрой Милины.

— Как поживаешь? — насмешливо спросила мать. — Ах, я забыла, ты не можешь говорить! — она рассмеялась. — Мой ошейник действует безотказно!

Сзади толпились еще несколько дочерей, все они разные и безумно красивые.

— Скоро свершится моя месть, — хихикнула ведьма весело. — А ну пошли вон отсюда! — рявкнула она на дочерей.

Девушки поспешили выполнить приказ мамочки, осталась только Шарида, скрестив на груди страшные нечеловеческие черные руки с длинными тонкими острыми пальцами. Красное зеркало что-то проскрежетало, по бокам оно опутано золотыми змеями, которые переплетались наверху в оскале. Они казались живыми. А наверху зеркала торчали рога черного цвета, иногда они вспыхивали. Красная поверхность зеркала постоянно рябила, словно туда воды налили.

— Срок приближается, — начала Ера, — мы не можем рисковать и пропустить твои роды. Я знаю твои уловки, ты можешь заставить себя не кричать при схватках, поэтому я предпочитаю перестраховаться.

Милина лишь вздохнула и не сводила голубых глаз с женщины, которая произвела ее на свет. Она до сих пор не понимала, как ее родная мать может быть так жестока по отношению к дочери?

— Шарида, — повернулась Ера к старшей дочери, — артефакты, что должны сдерживать Карина, уничтожены. Двенадцать проклятых сестер убиты его мечом, кроме одной, но от нее толку мало, она ушла в австрал.

— Он смог? — удивленно подняла брови темная.

— Он древняя кровь, дура. Смог, и его рука даже не дрогнула, когда он резал им шеи.

— Что ты прикажешь?

— Сделай все что в твоих силах и не допусти его в эту комнату, используй все средства и не жалей никого.

Шарида улыбнулась. Убивать она любила, а смотреть на смерть доставляло ей неописуемую радость...

* * *

— Пройти туда так легко нам не удастся, — сказал Дараг, ощипывая очередной несчастный веник.

— Я узнала про Шариду, — начала Левитана, — ужасная женщина. Она, наверное, хуже даже Еры. Это жестокое и беспощадное существо. Ее отец передал ей самые худшие качества. Мужчины, которыми она пользуется, в основном это рабы или сумасшедшие, они умирают после проведенной с ней ночи. Она ради потехи уничтожала целые деревни.

— Она родилась еще в том мире, — добавил дед, поглаживая тигренка Жана, — и твоя мать забыла упомянуть о ней в своем маленьком дневнике. Ее отец истинное порождение кошмара продолжает жить в том мире, откуда прибыла Ера.

Я вздохнул, слушая их. Так все осточертело, что хоть сейчас ложись да помирай. Я стоял возле и окна, мало что, различая сквозь плотную завесу дождя.

— А давайте тайно туда проникнем! — посоветовал Игорь.

— Тайно не удастся, — отрицательно покачал головой Лотос, — дочери Еры наверняка вкусили крови Карина, пока он спал. И теперь они будут чуять его как собаки и тут не поможет ни магия и ничто другое. Перебить их чуткое обоняние может только чудо.

— Што, правда, то, правда! — прошепелявил Шрик.

— Я пойду в открытую, — сказал я, не отрываясь от окна.

Почувствовал, что они смотрят мне в затылок, но все равно не повернулся.

— Карин, то, что ты хочешь сделать — безумие, тебе туда дорога заказана, — проговорил Грод, обнимая Яну. С недавних пор, они поженились и теперь жили как муж и жена.

— Пускай, но как крыса в норке я скрываться не буду, я пойду туда напрямик, удивлю эту сучку.

— Карин...

— Не слово больше! Я все сказал! Пришло время, либо она меня, либо я ее! Хватить этой власти матриархата! Вы пойдете на безопасном расстоянии, скрываясь от чужих глаз, и не смейте вылезать, чтобы не случилось! Это моя битва и я ее закончу!

Они молчали, им нечего возразить, переубеждать меня бесполезно, в этом мои друзья убедились уже давно, не один год знакомы. Я всегда рискую жизнью, и это стало уже привычкой...

Глава 6

Карин стоял возле зеркала, обычного большого зеркала. Он впервые за все время, проведенное вне приемного мира, смотрел на себя и не узнавал. Вместо молодого веселого парня с вечно улыбающимся лицом и озорными глазами, на него смотрел грубый серьезный с сердитыми бровями мужик. Что с ним стало? Куда подевался тот самый Шурик, что стрелялся шуточками направо и налево, неужели это пугало и есть теперь он? Мешки под ресницами, вечная усталость в глазах и грустная мина на лице — вот что стало с ним.

Для Карина — такая перемена во внешности означала только одно: пришел конец всему в его жизни, настал час, когда должно все решиться. Если раньше он мог скрыть свою боль, скрыть то, что творилось у него на душе. То сейчас притворяться дальше, надевать маску позорного клоуна — бессмысленная трата драгоценного утекающего как песок сквозь пальцы времени. Его жизнь стала пустой и однообразной, никакие новые краски не могли вновь зажечь радость в глазах, придать им яркий цвет. Внешне Карин остался прежним, но вот душа постарела, требовала покоя, такого сладкого и долгожданного. И все равно, что этот покой может стать его гибелью.

Сзади появилась мать. Она отражалась в зеркале. Когда Карин повернулся, то не увидел ее. Но в зеркале она продолжала стоять позади. Виктория смотрела на него с сожалением и раскаянием, как будто прося прощение за то, что не может помочь, за то, что не может сделать его счастливым. Вернуть то, что он казалось, так давно потерял. Женщина положила ему ладонь на плечо, и от этого прикосновение стало теплее. Другой рукой она сняла венец с серебряными крыльями со своей головы и опустила на голову сына. Вот то отражение, что он увидел в разбитом зеркале, отражение его идущего на последнюю битву, возможно на верную смерть. Ему нужно было пережить многое, чтобы прийти к этому, бесстрашно пойти туда с высоко поднятой головой.

Карин дотронулся до венца, он действительно лежал на его черных волосах и заканчивался между бровями маленьким прозрачным камушком. Он опустил взгляд, посмотрел на четыре осколка разбитого зеркала. Мужчина так и не собрал его воедино, так и не нашел последние три осколка.

— Карин, — в комнату вошел Дараг. Он не без удивления посмотрел на племянника и на то, что находилось у него на голове. — Не буду тебя отговаривать, это все равно бесполезно, по себе знаю, в тебе течет наша упрямая кровь.

Племянник слабо улыбнулся и заметил, что мать больше не стояла сзади, ее руки не лежало на его плече.

— Хочу пожелать тебе удачи, может, ты сможешь сделать то, что должен, а может, нет, но все равно я искренне желаю тебе удачи.

— Спасибо, Дараг.

Темный эльф еще хотел что-то сказать, но потом махнул, передумал, вышел из комнаты. Карин глядел ему вслед, как будто с его уходом все оборвалось, связь с прошлым. Взяв четыре осколка Эки, молчавшего и как будто о чем-то размышляющего, положил в потайной карман черных легких доспех. Воин стихий последний раз бросил взгляд в зеркало и вышел.