Артиллеристы "Нанивы" и "Нийтаки" никак не могли пристреляться, впрочем, и об их коллегах с "Варяга" можно было сказать то же самое, но теперь в их стрельбе начала проявляться хоть какая-то система. Зарубаев пытался нащупать правильные установки прицела залпами двух-трех орудий, дожидаясь падения снарядов предыдущего залпа и внося поправки. На стороне японцев была лучшая подготовка артиллеристов на "Наниве" и большее количество орудий в залпе. В минусе — два корабля хорошо стреляют по одной цели вместе, если они умеют это делать. С подобной практикой у артиллеристов "Нийтаки" было совсем плохо, и они своим беспорядочным огнем стабильно сбивали пристрелку "Наниве".
Крейсера третьей японской линии, "Акаси" и "Такачихо", выбрав якоря, тоже направились к выходу из бухты на минимальных оборотах, давая возможность пристроиться второй паре и образовать единый строй. Для их орудий "Варяг" пока был далековато, что, впрочем, не мешало их артиллеристам по нему азартно стрелять. Иметь дело с "Варягом" по очереди после того, как устаревший "Кореец" каким-то образом ОДИН выбил из строя "Асаму" и "Чиоду", не очень-то хотелось.
Четыре вражеских крейсера деловито выстраивались в кильватерную колонну, мимо которой предстояло проходить "Варягу" с преимуществом в ходе, максимум, в пять узлов в начале "забега". Не меньше часа под огнем всей этой расстрельной команды на дистанции от тридцати до двадцати кабельтов. Хреново...
Оправившись от неожиданности, японцы, действуя по первоначальному плану, шли параллельным с "Варягом" курсом, готовясь устроить ему теплую встречу и не менее теплые проводы. За крейсерами маячили низкие тени четырех миноносцев. Воздух гудел и стонал от буравивших его снарядов, — бой неумолимо приближался к своей кульминации.
Постепенно усилия русских комендоров начали давать результат. Один из снарядов трехорудийного залпа лег таким близким недолетом у борта "Нанивы", что его можно было считать накрытием, остальные перелетами. Впрочем, хоть с мостика "Варяга" этого и не было видно, свое дело он все же сделал, пройдя под водой и врезавшись в борт "Нанивы". На полноценное пробитие кинетической энергии уже не хватило, трубка по "доброй" традиции русского флота не сработала на слабый удар, но для бортовой обшивки и этого было достаточно. Два листа немного разошлись, несколько заклепок вылетели, и в угольную яму правого борта стала поступать вода.
Усиленный рупором, над "Варягом" пронесся ор старарта, который, несмотря на стрельбу и пение, было слышно и на баке, и на корме. Зарубаев на всякий случай дублировал голосом данные об установках для стрельбы, передаваемые по системе центрального наведения на орудия — еще одно ноу-хау, которого не было на японских кораблях; при умелом использовании система центральной наводки, даже такая примитивная, как установленная на "Варяге", бесценная вещь.
— Целик пятнадцать, возвышение восемь, все шестидюймовые орудия правого борта и носового плутонга — беглый огонь!
Как будто подслушав его, на слове "огонь" первый вражеский снаряд попал в "Варяг". Облако разрыва закрыло мачту прямо над грот-марсом. Стальной дождь фирменных японских осколков, мелких и раскаленных добела, пронесся над всей кормовой частью "Варяга", вонзаясь в палубный настил, подобно стальному граду. Правда, основная часть облака осколков ушла вверх, в сторону носа или была отражена грот-марсом, благодаря чему никого не убило, но пяток раненных "Варяг" уже имел.
"Ну что же, посмотрим, как поведет себя команда под огнем", — пронеслось в голове непроизвольно присевшего, но сразу заставившего себя встать во весь рост Руднева. Приумолкнувшая было в момент взрыва песня неожиданно громыхнула с новой силой и яростью, причем большинство певших произвольно перескочили на куплет с "желтолицыми чертями". Самое странное, что вместе с нижними чинами после попадания начали подтягивать и мичмана, командиры плутонгов. Пожалуй, впервые за последние несколько десятилетий на корабле Российского Императорского флота было полное единство и синхронность мыслей и чаяний команды и офицеров.
"Даже как-то не честно, меня прибьют, обратно в свое тело выкинет... Должно, по логике, а их? Вообще классно, такая деталировка событий, сам уже верю, что это все всерьез, но как... Блин, а ведь тех двоих курян на марсе, наверное, в клочья разорвало!"
Нет! Легки на помине, как черти по вызову, явились Авраменко со Зреловым. Вид слегка ошалевший, потрепанные взрывной волной и слегка оглохшие, но бодренькие. От осколков их, видимо, спасло то, что скоб-трап, по которому они и посланный за ними марсовый спускались, был на противоположенной от взрыва стороне мачты. Ну и что с ними делать, расцеловать за то, что живы, или прибить на месте за своеволие? В который раз побуждения Руднева-1 и Руднева-2 разбежались в разные стороны.
— Явились, черти полосатые! Для вас что, прямой приказ командира в бою — это не повод подчиняться?
— Ваше Высокоблагородие, обидно сидеть под палубой-то и не пострелять по япошкам!
— Так! И много настреляли, по кому, кстати?
— Пятнадцать снарядов, по "Асаме"!
— А куда попали? Что молчим? Хоть акулу какую зацепили, нет? Ну какой придурок будет из 47-миллиметровок лупить с тридцати кабельтовых? Барахло вы, ребята, а не артиллеристы! Ну, а попали бы, что "Асаме" ваши снарядики, слону дробина? Ладно, видите, на носу пару канониров с кровью на тельниках, осколками зацепило? Бегом туда, подмените их и отправьте на перевязку. Вот это — настоящая работа, а не развлечение. А погибни вы на марсе, польза бы от этого была, а? Да, если кто из ваших еще на орудиях, по дороге заберите их и отправьте вниз. Пострелять еще успеете, сегодня только первый день войны, а не последний. Бегом!
Приняв попадание в варяжскую стеньгу за накрытие, и простимулированные им, артиллеристы "Нанивы" тоже перешли на беглый огонь. Это было очень хорошо, потому что прицел был взят неправильно, и следующие четыре минуты выпущенные ими снаряды стабильно ложились перелетами. В отличие от снарядов с "Варяга", которые пусть и с очень большим рассеиванием, но все же вздымали десятиметровые всплески то справа, то слева, то с недолетом, то с перелетом, но, главное, — ВОКРУГ "Нанивы". Правда, попаданий пока не было, но нервы японцам это уже трепало. Теперь дело за теорией вероятности и везучестью. Ну и неплохо бы уменьшать прицел вовремя, дистанция-то сокращается! Кстати, о дистанции.
— Минеры! Как будем проходить мимо "Асамы", разрядите в японцев оба минных аппарата правого борта!
Возникший как из ниоткуда старший офицер, как всегда, имел свое мнение:
— Всеволод Федорович, может, побережем мины для целых? "Асама"-то и так через минуту-другую бортом на дно ляжет, нам это сокровище больше не помеха, гора металлолома, зачем тратить мины-то?
— Нам да, не помеха. Но Чемульпо останется самураям, и они вполне могут "Асаму" поднять. Мелко тут. Да, в борту у "покойника" три дырки, причем одна очень большая, но наложат временные заплаты, доведут до ближайшего сухого дока, там он годик постоит и опять нам гадить будет. Опять же, надо скрыть следы того сюрприза, что мы им на катере привезли. А так хрен после наших мин они докажут, когда была получена и откуда взялась та или иная пробоина. Короче, не спорьте, лучше идите в кают-компанию и проследите, чтобы стреляли поточнее. Сами ведь знаете — лейтенант Берлинг, старший минный офицер наш, остался на катере с "Корейцем", а как там Эйлер разберется с аппаратами? Опыта-то нет... Проследите, пожалуйста.
"Заодно и мне мозги полоскать минут пять не будешь", — про себя добавил Руднев.
Глава 8. На пробой!
Рейд Чемульпо, Корея. 27 января 1904 года, 17:20 — 17:45
К исходу четвертой минуты с момента открытия огня по "Варягу" на "Наниве", наконец, разобрались во всплесках от своих и чужих снарядов, поняли, что прицел был взят неверно, и вновь перешли к залповой пристрелке. К этому моменту ответная стрельба "Варяга" стала давать видимый результат — японец получил первое попадание. Один из взятых с "Корейца" фугасов, выпущенный из левого бакового орудия, наводчиком которого был Прокопий Клименко, рванул в носовой части "эльсвикского" крейсера.
Никаких особых повреждений, разнесена подшкиперская и вырвана клюзовая скоба с расклепанной якорной цепью. Весь эффект скорее моральный. Для всех, кроме троих раненых, что некстати оказались на баке в этот момент. Но все равно неприятно, когда в твой корабль попадают.
Тем временем артиллеристы "Нийтаки" по прежнему вели огонь с запредельной скорострельностью и минимальными, по причине отсутствия корректировки, результатами напоминая Рудневу их визави с "Варяга" в оставленной им реальности.
"Акаси" с "Такачихо" еще не достигли дистанции действенной стрельбы, но, торопясь поучаствовать в празднике жизни или, вернее, смерти, тоже открыли огонь...
Проходя по траверзу "Асамы", "Варяг" выплюнул две торпеды из аппаратов правого борта. Залпом, за отсутствием на борту старшего минного офицера, управлял чуть ли не насильно снятый с "Корейца" старший офицер Анатолий Николаевич Засухин, ему помогал мичман Эйлер, младший минный офицер, совсем недавно выпустившийся из Морского корпуса. Как обычно, минеры при пуске из аппарата, установленного в корабельной церкви, пробормотали: "С Богом!", а те, что стреляли из кают-компании, проводили мину напутствием: "За здоровьечко!".
Какая из торпед, божественная или алкогольная, на пределе дистанции все же дошла до "Асамы", а какая затонула на полдороги, определить не удастся уже никому. Но вот эффект от попадания получился несколько неожиданный...
Всю реальную русско-японскую войну восьмерка японских броненосных крейсеров проходила с пороховой бочкой в башнях главного калибра в виде нескольких десятков снарядов. Такое решение было принято конструкторами для повышения скорострельности в начале боя, на чем настаивали заказчики, исходя из опыта войны с Китаем. И оно было бы не слишком опасно, пользуйся японцы и дальше родными английскими боеприпасами.
Черный порох внутри британских снарядов — штука, ко вторичным детонациям достаточно не склонная. Зато шимоза на которую стал переходить японский флот в конце XIX-го века, будучи пикриновой кислотой посредственной очистки, при большей фугасности особой стойкостью не отличалась. Ее стабильности еще кое-как хватало на то, чтобы собственные боеприпасы не разнесли в клочья башню вместе с расчетом при попадании русских снарядов в ее толстую вертикальную броню. Но вот взрыва торпеды на более тонкой крыше башни для их трепетной шимозной натуры оказалось чересчур. На "Варяге" так и не поняли, что именно грохнуло на "Асаме", потому что для торпеды взрыв смотрелся слишком уж эффектно, а для общей детонации зарядных и снарядных погребов все же скромновато...
По мере сближения шансы на нанесение друг другу повреждений у "Варяга" и его двух наиболее грозных оппонентов увеличивались. Но первую серьезную кровь "Варягу" пустили не "Нийтака" с "Нанивой", а практически уже списанный Рудневым со счетов "Чиода". Поняв, что противник его игнорирует, и видя полную беспомощность своей артиллерии при стрельбе на циркуляциях переменного радиуса и направления, выписываемых крейсером из-за заклиненного руля, командир Мураками отдал беспрецедентный в боевой обстановке приказ: "Стоп машины!" Кровь моряков "Асамы" требовала мести!
После того, как "Варяг" перестал постоянно выскальзывать из прицелов, артиллеристы "Чиоды" добились, наконец, попадания. Неудивительно, они находились в наилучшей позиции — "Варяг" как раз проходил по траверзу менее чем в двадцати кабельтовых от нее. Их корабль не обстреливался (спорадический, без особой корректировки, огонь 75-миллиметровок "Варяга" не в счет), а, остановившись, представлял собой весьма устойчивую платформу для стрельбы.
120-миллиметровый снаряд с "Чиоды" взорвался при попадании в борт, прошив насквозь сетку с койками (все же эта импровизированная мера защиты давала не больше половины шансов на успех), образовав надводную пробоину и перемолов в пыль пару тонн кардифа. Под истошный визг осколков в носовую кочегарку хлынули клубы дыма и угольной пыли из горловины ямы, которую пришлось быстро задраить двум кочегарам, мгновенно сменившим расу и превратившимся в чернокожих. Не смертельно, но на нервы действует. Вернее, не смертельно для корабля, а тот, кому не повезло получить в голову осколок снаряда или кусок угля с полкило весом, вряд ли смог бы выразить свое мнение на этот счет. После боя надо будет озаботиться заделкой пробоины, она хоть и надводная, но на ходу и при волнении ее может заливать.
Только теперь Руднев понял, что полностью игнорировать вражеский корабль, даже находившийся в таком плачевном состоянии, как "Чиода", нельзя было категорически. Но и отвлекать только что пристрелявшихся по "Наниве" артиллеристов тоже не хотелось. Впрочем, если чуть довернуть влево, "Чиода" попадал в сектора обстрела двух кормовых шестидюймовок. Если их наведением займутся с кормового дальномерного поста, то японцу придется больше бегать, чем думать о стрельбе по "Варягу"!
Через минуту огонь кормового плутонга мичмана Балка дал понять каперангу Мураками, что для корабля стоять на поле боя — это не только проявление неуважения к противнику, но и чрезмерное упрощение наводки для его артиллеристов. С третьего залпа накрытие, с пятого попадание в борт. Из офицерских кают потянуло дымком. К тому моменту команда "Полный вперед!" уже достигла машинного отделения, и "Чиода" снова заковылял к берегу, неуклюже рыская на курсе то вправо, то влево, в зависимости от того, какой машине прибавляли оборотов. Вскоре второй шестидюймовый снаряд с "Варяга" разорвался, снеся "Чиоде" трубу и отперфорировав дефлекторы вентиляторов, а третий, прошив бронепояс прямо по ватерлинии, взорвался в угольной яме.
Едва различая даже корму своего крейсера из-за окутавшего мостик дыма, Мураками решил, что он еще легко отделался, но больше так дразнить богов не стоит. Очевидно, подготовка артиллеристов "Варяга" получше, чем на его корабле, постоянно прозябавшем на стационерной службе и не имевшем нормальных учений со стрельбой больше года. Смерти ни он, ни его моряки не боятся, но умирать надо с толком. А без толку подставляться под огонь не стоит. Постреляем на циркуляции. Не так эффективно, но еще пару удачных попаданий шестидюймовых снарядов "Чиода" может просто не пережить. Затоплены три отсека, переборки текут как дуршлаг и держатся больше на честном слове — кораблю-то уже больше пятнадцати лет. Надо думать, как доковылять до рейда Чемульпо и заняться ремонтом, да и команду "Асамы" принять на борт.
С этими грустными мыслями командир "Чиоды" начал разворот машинами в сторону Чемульпо. Не сойти с этого фарватера без руля достаточно сложно, пусть стрельбой занимается старший артиллерист. Останавливаться, кроме как для подбора шлюпок с "Асамы", командир крейсера больше не собирался. По большому счету, выбив в одиночку "Корейца", он свою часть работы уже сделал...
