| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Сашка, поди сюда! Глянь, он али нет? -зовет приятеля к очередной печальной находке Григорий.
-Да поди сейчас пойми? Может Цыган, а может и другой, тут пять человек нашего брата легло. -Александр колеблется, он видел своими глазами, где и как погиб сослуживец, но сознание как бы все еще сопротивляется, не хочет принимать этот очевидный факт. Все еще теплится в глубине души огонек надежды — вдруг, да обознался, вдруг ему показалось?
Опознали они тогда пропавшего солдата с большим трудом, исключительно по порядковому номеру оружия, вот они пять выжженных на прикладе немного неровных черных цифр, где две первые обозначают номер полка, третья — номер батальона, а остальные... Он же сам их и наносил в свое время на всех ружьях, и это конкретное записано в ведомости за Цыганом. Рядом суетились его сослуживцы, торопясь собрать многочисленное барахло, у одного из солдат Александр взял попону, надо хоть прикрыть лицо, или точнее то, что осталось вместо него после удара тяжелым копытом у погибшего товарища.
-Был Цыган и нет его теперь... Все Гриша, пошли докладывать ротному, дальше разыскивать не будем, это точно он. -подвел итог печальных поисков унтер-офицер, и с трудом выдернув из окоченевших пальцев покойника шейку приклада, забрал оружие. Затем он поплелся вслед за остальными по направлению к развернутому полковому знамени, унося с собой старое ружье под номером 1312082, его помощник последовал за ним. В свое время Александр предложил было заготовить на такой печальный случай для всех нижних чинов специальные медальоны или металлические бирки с номерами, как принято в ХХ веке, но на него посмотрели как на последнего идиота... местная специфика, ничего не поделаешь, никто не хочет думать о возможной гибели заранее.
Остаток дня пролетел как в тумане, неглубокая братская могила в тени прибрежных ив, свежеструганный крестик — много таких изделий в 1807-ом году придется изготовить полковым плотникам из разного подручного материала, полковник что-то говорит... затем священник... Так обычно прощаются с погибшими товарищами. Сашка почти ничего не запомнил, точно не с ним все это происходило, а с кем-то другим. "Очнулся" он позднее — в правой руке "казенная" луженая чарка, на дне ее тонкий слой мутной, опять же "казенной", сивухи выданной на "помин души"... Только и подумал, что стоит ли допивать эту дрянь, а горнист уже надрывается — "вперед", сигнал к построению, так он и выплеснул "остатки сладки" под осуждающие взгляды сослуживцев. Пришлось вернуться к своим обязанностям унтер-офицера, собрать "своих" нижних чинов, поставить в строй. На войне различным церемониям вроде похорон много времени не уделяют, не до этого. Может быть так и надо иначе уж совсем тягостно на душе будет, а так за делами вроде бы потерь и не замечаешь.
Глава 20. Пока без названия.
До места нового бивака они добрались уже ночью, высланный ранее вперед обоз кое-как обустроил лагерь и на том спасибо, сил ни у кого копаться в земле уже не осталось. Наспех выставили караул из тех же фурлейтов-обозников, и тут же почти все и повалились на землю. Попадали егеря кто куда и забылись коротким "походным" сном, накопившаяся за день усталость свое взяла...
Утро следующего дня выдалось на удивление спокойным — редкое явление, но как ни странно, иногда бывает даже в такой ненормальной обстановке. Нижним чинам, всем кто не был задействован в различных работах по лагерю дали время до обеда отдохнуть и привести себя в порядок. Александра правда привлекли как всегда к очередной проверке оружия, но через час отпустили и его. Обычно он всегда находил себе занятие в таких случаях, не может он "просто отдыхать", как другие, а тут словно апатия одолела что-ли... Сидел он так в тени под кустом, да разглядывал клеймо на своей винтовке, пытаясь понять, что означают эти замысловатые закорючки — гимнастика для ума, больше ничего делать не хотелось. Стоп, кто это в гости пожаловал и явно на разговор напрашивается, никак то вчерашний рекрут? У них в полку всех "новеньких", кто прослужил менее года так называли, далее уже говорили "егерь" или "нижний чин" такой-то. Правда, в чем состоит отличие тех от других никто понять не мог — права о обязанности у всех одинаковые, но видимо традиция, каких в российской императорской армии не счесть.
Нехорошо вчера все же вышло, абсолютно не по местным "понятиям". Получилось, что обидел Сашка "чужого" солдата, тот даже и не из первой роты и соответственно "право на расправу" на него имеют другие унтер-офицеры. Местные порядки и разного рода "обычаи" не всегда совпадают с положениями зафиксированными в уставе и с этим приходится постоянно считатся. Да и по человечески как-то неудобно, Александр даже было подумывал пойти и извинится за "морду", но было не до того — искали тело погибшего сослуживца, проверяли оружие и еще там чего-то было, да и не приняты здесь такие "телячьи нежности" — надо поддерживать престиж.
Однако парнишка крепкий на вид — такой сгодится и в молотобойцы кузнецу, даже удивительно, что одним ударом удалось его свалить, не иначе в очередной раз "повезло" унтер-офицеру. Александр на всякий случай посмотрел по сторонам и прикинул, кого можно будет позвать на помощь в случае конфликта, рукопашные схватки между "своими" начальство не одобряло, тем более в боевой обстановке. Поэтому "буяна" следовало быстро и без особого шума скрутить и подержать часик-другой, пока не одумается не прибегая к помощи офицеров, такие конфликты у них было принято решать на "своем" уровне. А нет опять он перестраховался, похоже новый знакомый настроен дружелюбно и в этот раз все обойдется мирно. Судя по всему, рекрут пожаловал не "права качать", а наоборот "каяться" пришел — на лице написано, и не надо быть экстрасенсом что бы такое заметить.
-Лександр Васильевич, вы энто прости меня дурака, сомлел я, сам не свой был вчерась с перепугу...
-Ну кто старое помянет? -Сашка не стал уж придиратся, опять переврали его отчество, народ еще не привык к такой форме обращения. Совсем недавно было принято говорить не "...вич", а "сын такого-то", до сих пор кое-где даже в официальных документах так пишут, -Зла на меня не держишь, ну и замечательно, по рукам?
-А то! Так энто нешто я не понимая, чай служба! Кабы ты меня не турнул, так и сопсем запропал я там. -последовал ответ, а затем более отковенно, -Сперва обида взяла, дак мужики мне растолковали чаво и как.
Новое знакомство, а заодно и благополучно разрешение конфликта следовало незамедлительно "отметить" — так здесь принято, Александр пошарил в свое вещевом мешке, где-то была у него маленькая стеклянная фляжка с виноградной водкой — еще с люнета отстатки, сберегалась как раз для таких случаев.
-Будешь? Закуски не, приели...
-А чтож есть у тя? -сразу же оживился собеседник, скорбное и "виноватое" выражение с лица моментально исчезло, -Нам нынче, почитай ниче с энтих железных чертей не перепало. Чарку казна дала, зелья — шиш тебе, ищи де сам.
И действительно наиболее ценный на войне трофей — водка, к которому стремится каждый нижний чин сегодня в большом дефиците. Оружия и доспехов и всякого совершенно бесполезного снаряжения набрали много — целые горы, а вот живительной влаги — нет, всем страждующим не хватило по крайней мере. Если пехота все свое добро таскает на себе в ранцах, то кавалерия возит различные припасы в седельных сумах и вьюках. Поэтому поживится победителям удалось только с тех лошадей, что завязли в трясине, или погибли от пуль в ходе боя, остальные "отступили в порядке" вместе с остатками разгромленного кирасирского полка, их ловить и останавливать желающих что-то не нашлось.
Выпили они по глотку и заценили, все же вещь изумительная — не казенная бурда, которой в России народ травят, а дальше и задушевный разговор пошел и совсем в нежелательном для унтер-офицера направлении.
-Ты чай Лександр Васильевич городской, ученый, поди-ка все знашь? -осторожно стал наседать на Сашку парнишка. Хорошее начало, что же будет дальше?
Ну сейчас за этим последует уже привычное "За что воюем?"... ответ у Александра заготовлен заранее — "А хрен его знает!". И в само деле уже три правителя на троне российской империи сменились за полвека, и все это время идут непрерывные "разборки" с французами. А если верить штабс-капитану Денисову, то драка началась даже еще до правления Екатерины Второй, чего уж не поделили понять трудно, ведь даже общей границу у России с ними нет — политика.
-Мож знаете, когда народу волю дадут?
Еще хуже, вопрос куда более опасный, на такие темы беседовать с сослуживцами унтер-офицеру запрещено строго-настрого. Денисов прямо тогда пригрозил, что если его из гвардии в свое время в заштатный Мухосранск сослали "без права отставки, отпуску, переводов и повышения в чине", то нижнему чину дорога будет в Нерчинск, если не далее на север, а уж "палочек русских" на его спину точно отпустят немерено. И хорошо еще если бить будут "свои", те отнесутся к экзекуции формально — "номер отбудут" с ними и 15-ть тысяч можно выдержать — в воздухе помахают прутьями для вида, а вот "чужие" тупо прикончат. "Неблагонадежного" или "изменника" и вообще могут передать в ведение гражданских властей и надо полагать — прямо в руки палача. В своем полку у них доносчиков не водилось сроду, но вот соседи... у тех заведены порядки другие и кажется недавно кого-то из нижних чинов жестоко "взыскивали" шпицрутенами за "прелестные слова". На "нижнем уровне" люди здесь простые,в буквальном смысле этого слова, с одной стороны это очень даже хорошо — и в бою и после не подставят, меньше проблем. Но с другой, смотрите сами, — язык за зубами умеют держать лишь считанные единицы. Дойдет информация до "верхов", а там уже и не факт, что даже ангел-хранитель в лице штабс-капитана сумеет "отмазать" от возмездия. Однако, отвечать на вопрос солдата надо, нельзя ничего сказать прямо, пойдем окольными путями. Так даже лучше, пожалуй, выйдет — "простой" народ как-то неадекватно реагирует на известие, что "воля" им будет через полвека, да и такая, что взвоют волками "от радости". По крайней мере из бесед со старым приятелем, из числа тех кому можно дроверять — Григорием у него сложилось такое впечатление, с другими сослуживцами "проверять" он не рискнул по вполне понятным соображениям.
-Тебя Ваня барин в рекруты за девку сдал, или как?
-А откуда знашь? Нешто кто сказал?
Александр угадал, очередной "преступник" ему попался, у них тут каждый третий угодил на службу отечеству "не в очередь" за различные прегрешения. Формулировки самые разные но преобладают следующие: за буйство, за дерзость и непочтительнось — надо полагать к тому же барину, за богохульство — стандартное обвинение для раскольников и сектантов. Значит, сейчас унтер-офицеру предстоит выслушать "историю жизни" Ивана, как они все похожи...
Местная "элитка", те еще мудаки, упорно стремится обрести близость с простым народом — просто получить с крестьяни оброк и оставить его в покое они не могут, надо еще и позаботится о нем обязательно. Как правило, процесс идет путем принуждения к сожительству крестьянских девочек, девушек и молодых женщин, а временами и просто изнасилования — а чего с быдлом возиться, коли рабыня так пусть и ноги раздвигает по первому требованию? Зависит это от вкусов и предпочтений каждого конкретного помещика, попадаются среди них временами и любители "странного", но в основном все же страдает женский пол. Мужикам — тем кто действительно от слова "муж", а не просто считается таковым, подобная "отеческая забота" совершенно не по душе, и поэтому ряды российской императорской армии постоянно пополняются неблагонадежными, такими вот "буянами" и "дерзкими". Это — неудачники, остальные же, кто сумел проявить должную благоданость батюшке-барину за его заботу о размножении крестьянства, а нередко и властям заодно, отправляются по этапу "во глубину сибирских руд".
Так и есть, разве, что ошибся Александр в мелочах, Ванька-рекрут пострадал не за невесту, а за сестру, и такое бывает хоть и реже. Так во второй роте один мужик пытался уберечь от "любви" помещика малолетнюю дочь, не вышло у него, и теперь вместе с остальными "православными воинами" защищает интересы отечества здесь, в Восточной Пруссии.
-Я приметил, что барин наш на ее глаз положил, и до ево шасть... Мол оставь, не доводи до греха, порешу ведь, ты мя вашмилость знашь! У ей жених уже есть — люю он ей, все сговорено...
-Прямо так и сказал? Да ты брат крут однако... и не запороли тебя за такое намерение?
-А хто будет драть-то? У нас сельцо в пять дворов, мужики хлипкие, чай забоятся, я ить потом припомню имя, коли до смерти не прибьют.
-Так ведь и убили бы? -усомнился было Сашка.
-А хер им, барин то нашеский давно всю худобинку тятину спустил на винище, карты и баб басурманских, была у него деревня и нету теперя. Тока мы у ево почитай, и остались в крепости. -продолжил Иван свое повествование, -Ежели меня порешить — прямой убыток, да ен и так приживалом у богатого соседа слывет. За шута, грят, нашенского барина при столе держат.
Потом молодой солдат добавил, что "обмишулился" тогда, надо просто убить "благодетеля", а не лезть к нему с угрозами, и свалить на разбойников, пошаливали лихие люди у них в уезде. Может статься, власти "копать глубоко" и поленились бы, не бог весть какой ведь "знатный человек" их помещик, прибили и прибили — не первый и не последний случай. Ах, ах как можно, руку поднять, да еще на "цвет нации"? Можно, и пожалуй даже нужно, у нормального крестьянина, у мужика никогда проблема "убить гада" не стояла, просто возможности, как правило, не было. Все же терзания типа "Тварь я дрожащая или право имею?" — удел исключительно интеллигенции. Барин "русский", православный и так далее — даже не смешно, потомков татар и иностранных наемников деревня никогда "своими" не считала, да и вели себя эти "варяги" сплошь и рядом как иноземные оккупанты. Вот поэтому Александр нисколько не удивился, что рекрут сразу же собрался столь кардинально решать проблему с помещиком. Не он первый, не он и последний — таких тысячи, так уж "любит" их, бар простой народ. Как только у властей проблемы с карательными отрядами возникают, и крестьяне об этом узнают, так сразу же начинается "иллюминация" — горят родовые гнезда сельских аристократов пачками и зачастую вместе с владельцами.
-Свои, поди-ка бы не выдали, родня все, а чужие и забоятся. А я дурень поверил барину, ен эдак спугался, аж деньги предлагал — три рубли, я не взял.
Финал деревенской драмы, парень успокоился, убедился что его "единоутробная сеструха" в полной безопасности от сексуальны посягательств "батюшки-барина" и вроде бы все порядке... Через неделю заявился к ним в село, вызванный помещиком тайком через соседей исправник с конвоем и наивного сельского силача повязали. Барину последовал профит в виде рекрутской квитанции — чистых 800 рублей серебром, а парню — "красная шапка" от казны, что уж там сталось с девицей Александр выяснять не стал и так ясно.
-Так вот Ваня... что я тебя расспрашиваю зря... кто у нас в России главный? Кто всему голова?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
