— Не думай, что я считаю это число несчастливым, наоборот, — проговорил ей Фрекс. — Просто нас по-прежнему чересчур много для того, чтобы скрываться. Целая толпа. — Доктор усмехнулся собственному цинизму. И бросил девушке: — Садись в машину! Нам нужно найти какой-нибудь маленький аэродром с малочисленным гарнизоном, который, глядишь, и уменьшит наш миленький отряд до двух человек. Но никак не менее этой цифры!

Надежды доктора Фрекса на небольшой, но очень воинственный гарнизон, должный сократить число заговорщиков, не оправдались — навстречу вооружённым психам вышел, держа подмышкой дробовик, старенький дедушка, без слов протянул связку электронных карточек-ключей от ангаров. И, заметив некоторую растерянность подопечных Фрекса, даже проводил к тому сооружению, где был укрыт от непогоды один из самых вместительных летательных аппаратов. Без доброго дедушки пришлось бы прочёсывать все ангары в поисках самолёта с нужным количеством кают. Получив законную благодарность, — словесную, не в виде пули, — добрый старик удалился в свою конуру, на мягкий диван, под тёплое одеяло.

Уже при посадке в выдвинутый на полосу аппарат, доктор, пропуская подручных в салон, оттянул девушку с лестницы, — ну, как всегда, первой лезет в любое дело, кроме, естественно, полезного, — взял за плечи и ласково поглаживая большими пальцами впадинки ключиц, заговорил едва слышно:

— Клауса, я вынужден отлучиться на... — Фрекс запнулся, подсчитывая что-то в уме. — На несколько часов. У меня здесь ещё остались кое-какие дела... Ты, вместе с остатками отряда, прямо сейчас вылетаешь на юго-восток. Хорошо?

— А как же ты? — плаксиво протянула Клауса. Ей ведь казалось уже, что всё, что было плохого — закончилось, и что теперь их ждёт только спокойствие и счастье, но никак не новые испытания, пускай это даже недолгая разлука, всего лишь на несколько часов. Что-то подсказывало девушке — надо вцепиться в любимого руками и ногами, ещё чем-нибудь ухватиться за рукоятку люка или стойку шасси, и держать, держать, никуда не отпускать его от себя. Что-то подсказывало, что могут эти "несколько часов" обратиться долгими неделями, а о вечности ей и думать не хотелось, хотя и такая вероятность была. И слёзы сами просачивались наружу из тонкой щели меж веками и глазными яблоками, а загнать их обратно не было никакой возможности.

— Я нагоню вас на границе Империи и мы вместе отправимся... ещё не знаю точно, куда. Держись Серпа и моих санитаров. Если что, они защитят тебя. Ты всё поняла? — Клауса качнула головой, осторожно, чуть-чуть, стараясь даже не моргать — чтобы слёзы, тонкой плёнкой разлившиеся по роговицам, не соединились в крупные капли, не обозначились явственно. — Ну вот и отлично. До встречи, моя любимая. До скорой, очень скорой встречи, — Фрекс постарался улыбнуться на прощание и, судя по ответной улыбке Клаусы, поднявшей на него мокрые, блестящие от слёз глаза, ему это удалось. Действительно, потому что вместе с ним улыбалось не только её лицо, но и эти мокрые, блестящие от слёз глаза... И тем тяжелее было сознавать, что может случиться то, одна мысль о чём так расстроила Клаусу.

Глава 7

...Как будто наливное яблоко просилось мне в руку, спелое золотое яблоко с холодной, мягкой, бархатистой кожицей...

Ницше "Так говорил Заратустра".

Нэпэл распахнул дверь, быстрым шагом вошёл в аудиторию для научных семинаров.

— В основе данной морали лежат три основные принципа: вера — вера в себя, в свои силы, в то, что ты сможешь в результате борьбы достигнуть цели к которой стремишься; надежда — надежда на то, что ты достигнешь цели, сколько бы времени ни занял путь к ней, и как не тернистен он ни был; любовь — любовь к тому, что в конце пути — к своей цели, — нудным голосом вещал лектор. Изредка строго поглядывал поверх очков на слушателей, не находя среди них усердно конспектирующих его речь. Не прервался, даже когда Нэпэл прошёл между рядами столов, грохая подкованными сталью сапогами.

— Явился? — Арна подняла на императора свои очаровательные глазки. За время, которое они не виделись, она успела сменить наряды, но общий стиль одежды остался прежним: теперь на ней было длинное чёрное платье и зелёный полушубок с оторочкой из зелёного же меха неизвестного науке пластмассового зверька.

— Не ждали? — усмехнулся Нэпэл, стараясь придать выражению лица особую циничность. Схватил Арну за руку и дёрнул за собой к выходу.

Специалисты-международники проводили их удивлёнными и отчасти радостными взглядами — небольшая сцена внесла хоть какое-то разнообразие в уныние учебного зала, а теперь послужит поводом к многочисленным пересудам и сплетням.

— Что это значит? — Арна попыталась вырваться, едва опомнилась от неожиданности.

— Я всё объясню потом! — Нэпэл продолжал идти по вестибюлю, таща за собой Арну.

— Я не желаю тебя слышать! Отпусти меня! Когда ты наконец исчезнешь из моей жизни?

— Как мне заставить тебя замолчать? — Император резко остановился и притянув девушку к себе, приник к её губам, но они успели сомкнуться, напоследок испустив сдавленный выкрик "Не смей!".

За огромными стеклянными дверями вестибюля мелькнули чёрные силуэты, не переставая разминать, раздвигать зубами и языком губы любимой, Нэпэл вскинул автомат и провёл огненную линию, круша стёкла. Арна пронзительно завизжала, повисла на руке Нэпэла, пытаясь не то вырваться, не то грохнуться без чувств. Во всяком случае, Император достиг каждой из двух своих целей. Более уже ничего не закрывало доступ ко рту девушки, да и тёмные фигуры покачнулись, упали, покатились по ступенькам, застыв внизу в неестественных позах. Император отступил за колонну, прижав к себе девушку.

— Сдавайся, Нэпэл! Квартал полностью окружён! — мегафон многократно усиливал чей-то знакомый Нэпэлу голос.

— Генерал Беллор! — процедил сквозь зубы Император. — Он ждал меня здесь!

— Кто эти люди? Что им надо? — прокричала Арна, чуть не плача.

— Они враги. Им нужно моё тело. И моя власть.

— А я тут причём?

— Ты нужна им, потому что я люблю тебя... К счастью, я успел к тебе раньше них...

— К счастью? — чуть не взорвалась Арна. — Нас окружили!.. Что нам делать?

Нэпэл задумался на секунду, припоминая расположение окружающих площадей и улиц, наконец мысль осенила его.

— Метрополитен!

...Потом была нещадная гонка под снайперским огнём через улицу. Люди на крышах стреляли дротиками с гигантскими дозами наркотиков, подавляющих волю человека, затуманивающих его психику — опасались повредить тело Нэпэла, так необходимое Трейсу. Императору вновь пришлось вспомнить бесценные навыки, полученные в многочисленных боях. Одной рукой он прижимал к себе под бронеплащом Арну, схваченную в охапку, другой ухитрялся выхватывать стрелы, летящие в лицо.

Выпустив в солдат преградивших вход в здание вокзала последние патроны, Нэпэл вжал зажим, удерживающий пустой магазин, подбросил "Тайфун" в воздух, извлёк из кармана запасной магазин и вставил его в падающий автомат, — подставил под него так, что тот наделся на него. Расстреляв в упор первую шеренгу солдат, не успевших воспользоваться гарпунными ружьями, Император выхватил меч из-за спины и с разбегу, опёршись острием в шлем лейтенанта, перелетел через строй. Где-то сбоку мелькнула запоздало брошенная стальная сеть, накрыла своих же. В животе от напряжения дёрнуло, пронзило острой болью правую часть тела, от колена до плеча, особенно сильно отозвалось чуть ниже печени, — это нитки расходящегося шва рассекали края вновь открывшейся щели. Но не было времени на то, чтобы утешить боль. Да и нечем... Арна, хоть и была ближе к ране чем кто-либо, вряд ли согласилась бы попробовать излечить её своими губами.

Ворвавшись в здание — следом за ним ринулись обманутые солдаты, — Нэпэл врезался в заступившего дорогу десантника. Тот превышал отнюдь не маленького Императора ростом на две головы, да и в плечах был шире в два раза. Навалившись на Нэпэла и Арну, опрокинул их и придавил к полу. Стальная рука сжала запястье венценосного воина, заставив выронить меч. Клинок откатился, застыл в двух шагах. Невероятным образом изогнув кисть, Император выдернул из своего рукава пучок застрявших стрел и вонзил в шею здоровяка, тот захрипел, но не отпускал хватку. Нэпэл выдернул из левого плеча ещё с десяток стрел и впрыснул дополнительную порцию наркотиков, на этот раз уже в щёку великана. Гигант обмяк, Император с трудом свалил его с себя и любимой. Показалось, что с раной стало полегче. Огромная тяжесть, что придавила Императора на пару секунд, сжала её края, соединив рассечённую плоть. Она слиплись с рубашкой и мундиром, пропитанными кровью. Нэпэл поднялся и, подхватив меч, ещё крепче прижав к себе Арну, метнулся к эскалатору, вспрыгнув на бортик, начал скатываться, с трудом удерживая равновесие.

Солдаты сбегали следом, и Нэпэл отправил меч в ножны, вытянул второй автомат и отведя свободную руку за спину, стрелял не глядя. Огромная наклонная труба туннеля мчалась навстречу, вот уже показалась платформа...

Закончив крутой спуск, они оказались на перроне, заполненном от края до края солдатами. С таким количеством людей не справиться было даже ему.

Император позволил Арне стать на ноги, всё ещё крепко прижимая к себе, она опасливо выглянула из воротника бронеплаща.

Позади слышались приближающиеся крики, это вслед за ними на платформу спускались солдаты с эскалатора, довершая окружение.

— Ты привёл нас в ловушку! — с возмущением крикнула Арна..

— Спокойно, Арнушка, всё идёт, как я задумал! — шепнул ей Нэпэл.

— Нэпэл, сдавайся! У тебя нет выхода! — приснопамятный генерал Беллор раздвинув шеренги, выдвинулся вперёд.

— Здравствуй, Беллор! Ты ещё жив? — насмешливо сказал Император. — Ну что ж, поклонись своему повелителю, может быть, я ещё и прощу тебя!

— У тебя нет выхода! — прорычал генерал-отступник. — Тебе конец!

— Даже если вас съели, то есть два выхода! — прокричал в ответ Нэпэл.

Арна под плащом ткнула его локтем, к счастью, в здоровый бок:

— Не повторяй!.. Это моя любимая фраза!..

Из туннеля неожиданно вырвался поезд, оглушив всех резким свистом, ударил в лица врагам потоком воздуха, кого заставив зажмуриться на миг, а кого отвернуться. Ветер толкнул в спины Императора и его любимой, и от испуга Арна ещё больше прижалась к Нэпэлу.

— Вы странные люди! — усмехнулся через силу предатель, закрывался от вихря рукой. — Правда, ребята? Взять их! — когда обернулся, взгляд его не наткнулся ни на девушку, ни на обнимавшего её Императора.

— Где они? Куда делись? — заорал яростно Беллор на своих помощников.

Император отпустил поручень, за который держался две минуты. Пролетев по инерции вслед за поездом метров пять, Нэпэл и Арна рухнули на землю и покатились. Император предохранил Арну от удара кольцом из своих рук, сам сильно ушибся. Пришлось отлежаться несколько минут. Последний год, прошедший вне поля боя, давал о себе знать: раньше Нэпэл не позволил бы боли и усталости захватить сознание.

Вдалеке послышался шум приближающегося поезда, рельсы мелко завибрировали.

Император ударил кулаком в середину шпалы; просмоленное дерево разлетелось на куски.

Нэпэл вытянул из кармана шёлковый платок и завязал им глаза Арне; затем аккуратно уложил её в выемку между рельсами.

Император лёг, накрыв Арну своим телом, прижался к ней как можно сильнее. Никогда ещё он не чувствовал тепла тела любимой так близко.

— Не бойся, моя милая девочка! — прошептал ей Император, прежде чем грохот колёс заглушил все звуки.

Поезд промчался над ними. Стальной прут, случайно или специально отогнутый кем-то вниз от лесенки на торцевой стенке последнего вагона, прорвал бронеплащ и жилет, оставив на лопатке Нэпэла глубокую красную борозду.

— Ну вот и всё! — Нэпэл с сожалением поднялся с Арны, не обращая внимания на рану. — А вот и по наши души! Быстро же они снарядили погоню! — Едва прекратился грохот пассажирского состава, и его задние фары исчезли за поворотом, как до беглецов донёсся тонкий пронзительный визг мчащегося на предельной скорости тяжёлого военного эшелона. — У военного бронепоезда посадка ниже — нам не удастся уцелеть под ним вдвоём. Не шевелись! Что бы ни случилось — не шевелись!

Император бросился вперёд по тоннелю к мчащейся стальной змее, всё ускоряя бег. Пробежав от Арны метров тридцать, Нэпэл приблизился к надвинувшейся на него кабине; оттолкнувшись от земли, пробил лобовое стекло и, врезавшись в машиниста, растёр его о переборку.

Нэпэл выхватил из-за спины два меча и распахнув ударом ноги дверь, ворвался в салон, где сидели не ожидавшие нападения солдаты. Вихрем пронёсшись по вагону, Император срубил головы нескольким воинам. Ворвавшись в следующий вагон, Нэпэл пробежал по стенке вагона, выдавливая ногами стёкла, — посреди прохода стояли, держась за поручни, воины, — прорезал кожу на шее каждого ровно на сантиметр вглубь, приземлился на ключицы солдата, пробив ему грудь шипастыми каблуками, впрыгнул в третий, последний, вагон. Смяв бешеным натиском целый отряд, Нэпэл оказался лицом к лицу с генералом Беллором.

— Прощай, отступник!

Мечи в руках императора заработали с такой скоростью, что трудно было уследить за расплывающимися лезвиями.

Выбив заднюю дверь, он успел схватить Арну за плечо и затащить внутрь поезда.

Император не спешил снимать повязку с её глаз: ни к чему ей видеть, как генерал Беллор сползал на пол вагона, распадаясь маленькими кубиками — ребро каждого не больше сантиметра.

— У тебя такие глазки, у тебя такой носик, у тебя такой ротик, у тебя такие губки... — нежно шептал он, лаская её. — Я так люблю тебя. Я не могу без тебя... Моя милая Арнушка...

— Я не люблю тебя...

— Я люблю тебя так сильно, что моей любви хватит на нас обоих!

Нэпэл опустил руки на талию любимой, большими пальцами приспустил сначала юбку, а потом и трусики. Одним резким движением расстегнул брюки. Арна выгнулась всем телом, прижимаясь лоном к торсу Нэпэла, по телу её катились волны сладострастия. Она откинулась насколько можно, запрокинула голову, бессвязно лепетала что-то нежное. Император поддерживал её под ягодицы, то притягивая к себе, то отпуская. Арна едва не задохнулась от нахлынувшего оргазма, и Нэпэл прижал её к себе, уткнувшись лицом ей в шею, шептал ещё что-то, и целовал, целовал...

Машинист поднял руку и снял кусок отваливающегося скальпа с единственного уцелевшего глаза, державшегося на одних мягких тканях. Второй лопнул и вытек. Пальцы с трудом слушались — месиво из костей не составляло хорошую основу для живой ткани. Правое плечо было буквально размазано о переборку вагона, превратилось в однородную кровавую кашу. Края рёбер загнулись внутрь, проткнув лёгкие, упёрлись в сердце. Машинист дотянулся до стоп-крана, — глаз не удержался в орбите в выпал совсем, — и, зацепив рычаг, потянул вниз, — третье сверху ребро вдавилось в правый сердечный желудочек, — после чего вновь потерял сознание. Поезд начинал тормозить.