-Денна, — спокойно представился тот. — Из Ханатты.
— Денна... Не знаю. Не слыхал. Ханатта — это же дико далеко! Кто это... это?! — он судорожно ткнул рукой в дракона.
-Это Дракон Воздуха, он ещё маленький, — разъяснил Денна. — Зовут Ломион. Я на нём летаю. Знаешь, так гораздо быстрее, чем по земле.
— С ума сойти... А как это ты его невидимым сделал? Это чары, да?
Лаурил, похоже, так и не связал в голове три данности — дракон — Ханатта — сокрытие чарами.
-Ну, вроде того. Забирайся. Он мирный.
— С ума сойти...
Лаурил, однако, довольно бойко взобрался в драконье седло. Дождавшись, когда Денна окажется рядом, проговорил:
— Ну ты даешь. А кто все-таки твой лорд? Он из древних?
-Да, из древних... — Денна мысленно сказал дракончику взлетать, и тот плавно отделился от земли. — Сам увидишь.
Лаурил только вцепился в дракончикову шею. Чувствовалось — ему очень страшно в полете, но подавать виду он не собирается.
А внизу уже неслась ночная земля. И через пару часов полета Денна услышал вопрос, Лаурил крикнул:
— Куда мы все же летим?! Далеко же так!
-На Восток, за Андуин, — голос Денны странно изменился, в нём появился серебристо-шелестящий оттенок. — К тому, о ком твоя сказка, Лаурил. Он прочитал её... надо сказать, был не слишком доволен. А ему эту рукопись принесла Артанис Нэрвендэ, которую вы знаете под именем Галадриэли. Вот так, Лаурил...
— Я не понимаю... — Лаурил повернул к нему голову, и вдруг радостно улыбнулся во весь рот. — Я понял, ты о сыне Келебримбора! Так значит, он все-таки жив!
Денна на мгновение оторопел, затем мысленно позвал Гортхауэра.
"Слушай, отловил я этого... сказочника. Летим в Мордор. Что-то я несколько переборщил с обтекаемыми фразами... короче, он думает, что мой лорд — это сын Келебримбора, представляешь! Разуверять его не хочу, перепугается... а видеть его в невменяемом от страха состоянии мне как-то вовсе неохота. Парень, право слово, неплохой... только искренне верит в то, что вся та чушь, которую он записывает, правда. Подыграешь?"
"Денна, он же увидит, КУДА вы летите. Не узнать Мордор невозможно. "
"Мы можем встретиться где-нибудь в другом месте, — оживлённо предложил Денна. — На каком-нибудь берегу Андуина. Или в Дол-Гулдуре. Тоже хорошее место, красивое."
"Красивее некуда... Не хочу я его обманывать. Ладно. Дол-Гулдур... Хорошо. Я встречу вас там."
Денна коснулся чешуи дракончика, — тот чуть развернулся в воздухе, меняя курс.
Позади уже остался и Мглистый хребет с его вершинами, сверкающими под звездным и лунным светом. Полет этот действительно казался волшебным. Высоты не чувствовалось совершенно — только холод, жгучий холод и ветер, которых Лаурил почти не замечал — настолько необычайным был раскинувшийся внизу и вокруг подлунный мир.
Внизу потянулся лес, казавшийся бесконечным: одни только деревья, деревья, древесные кроны...
Море. Лаурил не различал цвета в полутьме — ему это море казалось серо-серебристо-синим.
Дракон тем временем понемногу снижался... но замок, вынырнувший из тьмы, показался внезапно, словно возник из небытия. Девять зубцов-башен, рвущихся к небу в едином стремительном движении, весь он был как полет, как застывший ветер, гладкие его стены, созданные чарами, а не людскими руками, сверкали темным серебром — и Денна услышал восторженный вздох своего спутника.
Дракон раскинул крылья, неспешно описал вокруг замка круг почёта — и плавно опустился на землю, у входа.
-Ну вот, — в голосе Денны звучала гордость: в этом творении была и его доля. — Вот и прилетели. Слезай, нас ждут.
— Обалдеть мо-можно... — у Лаурила от холода зуб на зуб не попадал, и, казалось, все высокие фразы из него сейчас просто выскочили.
Он с трудом выкарабкался из седла — и застыл, глядя на серебристо-темную башню снизу вверх.
Словно ожидая их, у входа загорелись серебристые и золотые огни.
Денна легко подтолкнул Лаурила, — а то тот бы так и стоял у входа, раскрыв рот. Внутри был намного теплее, но парень всё ещё никак не мог отойти от полёта и тёр руки.
Обычно коридоры Дол-Гулдура были совершенно темны — здесь не бывал никто и никогда, кроме улаири, а им физический свет просто не был нужен. Но теперь проход был освещен множеством серебристых и золотых огоньков — и в коридоре было светло, как днем. Огоньки отражались в каменных стенах, множились, переливались...
Лестницы, лестницы... Вверх.
И вот — вход в главный зал замка; зал сейчас озарен множеством огней, он совсем не такой, как обычно — даже самому Денне стало немного странно.
Горт стоял неподалеку от входа. И одежда на нем сейчас была не совсем такая, как обычно.
Черный плащ, затканный серебристым узором, пряжка-цветок на плече... Почти как там, в жуткой сказке — только Денна знал, что плащ этот Горту подарила одна из мастериц, а брошь в виде цветка он выковал сам.
Денна промолчал, — только одним взглядом сказал: виноват, извини — перестарался в предосторожностях...
Лаурил обалдело заулыбался, шагнул вперёд.
-Ну здравствуй, лорд! Вот уж не думал тебя живым встретить, а поди ж ты! Слава Эру, бывают ещё чудеса на белом свете.
— Здравствуй, — Горт шагнул к нему навстречу. — Всякое бывает на свете, это ты верно сказал. Держи, — на столе у стены стоял кувшин с вином, майа налил в кубок, — я вижу, ты совсем замерз.
Второй кубок он наполнил сам.
-Не то слово, — тот вцепился в кубок двумя руками: боялся выронить. — Ох, хорошо-то как, ты же не немой! А я всё переживал, думал — это навсегда! Самое плохое, знаешь, это когда что-то ужасное происходит — навсегда. Вот где ужас!
— Время исцеляет многие раны, — проговорил майа, делая глоток вина. — Столько веков прошло с тех пор... Но я почти ничего не знаю о тебе, кроме имени. Кто ты? Обычно людям мало интересны дела бессмертных.
Парень допил вино, осторожно поставил кубок и развёл руками.
-А я не знаю, кто я. Подкидыш. Вырастили добрые люди, увидели, что меня тянет к песням, — научили играть на лютне. Вот и вся недолга.
— Мы с Денной можем говорить мыслями, — пояснил майа. — Я слышал то, что ты пел там, в людском селении. Значит, ты просто бродишь по земле, собираешь сказки и песни... Мало таких людей сейчас осталось. Жить на своей земле — вернее, чем мерить ее ногами, не зная приюта и покоя.
-Это да, — согласился Лаурил. Помолчал. — Слушай. Мне твой вассал сказал: тебе история, что я записал, не по нраву пришлась. Почему? Что в ней неправильного-то? Я всё записал так, как мне люди рассказали, а люди — они не врут.
Майа улыбнулся.
— Память людская и знания, увы, коротки. Уж очень все перепутано в этой истории. Как будто смешались в ней земли, и люди, и страны. Все просто и ясно, как будто и эльфы, и люди нарочно играют в себя.
Лаурил почесал нос.
-Ну извини, раз так. Ты мне тогда расскажи, как оно на самом деле было, а я им передам. Думаю, они рады будут. А уж тому, что ты жив и не исчез во мраке веков, и подавно.
— Я расскажу. Расскажу немного — уж прости, я не хочу про это — вспоминать.
Он налил себе еще вина. Глотнул.
— Никогда в землях Эрегиона не было у Саурона рудников. Подумай сам: здесь, под боком у наугрим, на таком расстоянии от Мордора, при пути через чужие земли — какой ему в этом смысл?
Помолчал. Заговорил снова.
— Единственное место, где водятся плотоядные пауки — Кирит-Унгол, проход в горах, ущелье, ведущее в Мордор. Отродья древней твари, Унголиант.
-Это я знаю, — кивнул Лаурил. — Паучиха, которая чуть самого Моргота не съела.
— Да. Женщина эта, Этил, была из рода Ульфанга, который уже много тысячелетий служит Тьме. Никто ее не захватывал, и военной добычей она не была. Она выросла там и не мыслила иного, кроме как служение Тьме. Но лекаркой она была хорошей, — майа улыбнулся.
-Вот это да, — расстроенно протянул Лаурил. — Получается — она вовсе не потому помогала, что свой? А просто по приказу?
— Нет, почему же? Она и вправду жалела и хотела помочь. Не все, кто родились и выросли под Завесой — злобные твари. Там тоже можно встретить разных людей, — майа прикрыл лицо рукой. — Прости, Лаурил, не слишком приятно мне все это обсуждать.
-Извини, лорд, — Лаурил виновато опустил голову. — Зря я затеял этот разговор, но уж так оно вышло. Твой вассал, Денна, сказал, что ты недоволен, — вот я и спросил, чем. Я только хотел сказать, что... Что рад тебя видеть. Свободным, целым и невредимым. И не под властью Тьмы.
— Спой мне, — попросил майа. — Ты хорошо поешь. Очень хорошо.
-Эх... — Лаурил задумался. — Что же тебе спеть-то...
...Насмешник о камни разбил лицо,
Но — полно жалеть о нем!
Я не из числа королевских псов,
Не стану вилять хвостом,
Не буду молить о прощеньи, как раб:
Я — сам себе господин.
На Севере — Враг, а Запад слаб —
Ну что ж, я останусь один.
Я знаю лишь имя отца моего,
Не помню лица сестры...
Пускай я один против северных свор,
Но стрелы мои быстры,
И прям мой путь, как древко копья —
Претит мне льстивая речь.
Да будет покорна судьба моя
Руке, сжимающей меч.
...Бредут года, как в цепях рабы,
Бьет крыльями воронье...
Запятнанный Кровью, сын Злой Судьбы
Отныне имя мое.
Пусть смерти моей не оплачет мать —
Лишь волки в ночи отпоют,
Но воин не должен сомнения знать
В последнем победном бою.
Мой клич во мраке мертвых долин
Как голос смерти звучал,
Я кровью досыта напоил
Звенящую сталь меча,
Я черную тень судьбы победил,
Мне месть — единый закон...
И вот — победитель — стою один,
Самим собой побежден.
— Турин Турамбар, — произнес мнимый "эльф". — Виновник гибели Нарготронда...
Лаурил кивнул.
-Именно. Древняя песня.
— Позволь, — майа бережно принял лютню, провел по струнам. — Работа самого Элронда, если мне не изменяет чутье. В людских землях сейчас такого почти и не встретишь.
Лаурил сиял, как начищенная тарелка.
-Да, так оно и есть...
— Что же, ты так и бродишь между селениями? Где-нибудь есть у тебя жилье? В дороге всю жизнь провести невозможно. Зимой иной раз в пути и насмерть можно замерзнуть...
Лаурил развёл руками.
-Ну, большей частью так и брожу. Зимой стараюсь где-нибудь застрять, на подольше. Обычно меня охотно оставляют, — в том же Имладрисе, в людских поселениях.
— И родителей своих не знаешь? В тебе ведь есть эльфийская кровь, Лаурил.
-Про эльфийскую кровь мне говорили, — согласился Лаурил. — Только кто ж теперь скажет, что там да откуда? Родителей я своих не знаю, никогда не видел, вырастили меня добрые люди.
— Полезно было бы это разузнать. Кто знает, может, твои родичи живы и поныне? Шанс увидеть это за напластованиями памяти есть... — задумчиво, как бы в сторону, проговорил мнимый "нолдо". — Эльфы не пытались пробудить в тебе память раннего детства? Ведь должен же ты был, хотя бы младенцем, видеть свою мать.
-Хотели, — Лаурил внезапно смутился. — Только я маленький был, испугался сильно, они и не стали. А дальше уже и желание пропало.
— Попробовать заглянуть в твою память... Хотя не уверен, что это получится. Позволишь ли? Ты сам при этом не испытаешь ничего.
-Да пожалуйста, — Лаурил широко улыбнулся. — Это я тогда маленький был, глупый, эльфов боялся. Сейчас-то уже понял, кого бояться надо на самом деле. Так что смотри.
Майа кивнул. Он подошел к Лаурилу вплотную — и осторожно положил руку ему на висок.
Память детства — раннего детства — глазами ничего не понимающего младенца... Кто была его мать? кто — отец? где жили они, как случилось, что ребенок оказался у чужих людей? Беда, или бросили намеренно, нежеланного сына?.. бывает и такое... и эльфийская кровь во втором поколении предков...
Лаурил и сам не ожидал, что всё это всплывёт у него в голове. Мама... Большие тёмные ласковые глаза.... какая же она была молодая, младше, чем он сам сейчас... Тишина, летнее небо, стрёкот сверчков в траве... теплынь...
И — тревога в тёмных глазах: издалека донеслись крики. Поспешно запеленать сына, спрятать в домике на отшибе, доверить старой няньке — и бежать куда-то сломя голову, с таким лицом, как будто где-то далеко грозит опасность самому дорогому...
Тишина.
Шальная стрела в горле у няньки.
Голод, отчаянный, жгущий изнутри, от которого некуда деться, и от которого из горла вырывается отчаянный крик...
И — никого. Солнце подползает к зениту, лезет дальше, дальше...
Голоса где-то снаружи.
-Никак, ребёнок плачет?
-Ну точно!
-Идём, посмотрим...
И в комнате возникает творе бородачей в простой одежде.
-Эка! Вот сволочи, женщину убили...
-А ты как думал? Это же тёмные, что им...
-И что делать будем? Оставим — пропадёт, помрёт не то...
-Что делать, что делать... С собой забирать, как-нибудь да вырастим.
Майа убрал ладонь от лица Лаурила — и видение растворилось.
— Видел? — коротко спросил майа. — Трудно что-то понять точно, но теперь можно будет разузнать подробнее. А главное — ты сумеешь показать это эльфам, и они, возможно, скажут больше. А главное — твоя мать вполне может быть жива...
-Красивая, — Лаурил подозрительно шмыгнул носом и тут же отвернулся. — Эх, узнать бы, что с нею сталось...
— Местность узнаваема, — заметил Горт. — Год тоже известен — сколько тебе лет сейчас?..
-Двадцать семь. Что же там было-то?
— Люди могут помнить. Твои приемные родители должны знать, откуда тебя принесли. Можно отправиться туда, побродить, порасспрашивать людей.
-Приёмные, — Лаурил вздохнул. — Их давно уже в живых нету.
— Значит, кто-то из их друзей, из детей их знакомых, словом, кто-то из вашего селения. Должны помнить, такие вещи не забываются. Словом, я думаю, это-то выяснить удастся. Но вот что с твоей матерью... это уже сложнее. Если бы она была жива — почему не пыталась отыскать тебя?.. ничего невозможного в этом не было...
Лаурил развёл руками, — с досадой.
-Знаешь, лорд, я так полагаю, если бы она могла, то нашла бы меня. Так что, видимо, не судьба.
— Может, и так, — согласился майа. — В любом случае, если удастся что-то разузнать — ты тоже об этом узнаешь. Да, и у меня будет к тебе просьба, Лаурил. Никому не говори о том, где был и что видел. На то есть причины.
-А вот это уже жаль, — искренне огорчился Лаурил. — Я думал — песню сложу о том, как ты снова речь обрёл да таким лордом стал, что любой король позавидовать может...
— Я понимаю, — улыбнулся майа. — Многое нам хочется делать из того, что нельзя. Ну что ж... Денна сможет отвезти тебя обратно — хоть в ту деревню, или куда ты сам захочешь.
-Ну пусть отвезёт,— с явным сожалением сказал Лаурил. — А вот хотел я тебя ещё спросить, лорд: кто тебе такой замок красивый построил? Никогда такого не видал, даже в Имладрисе такого нету.
— Есть еще в Эндоре силы, скрытые до времени от чужих глаз, — улыбнулся майа. — Наследие древних времен и умений. Ступай, Лаурил, и...
